Лишь руны ведают

Бильбо снилась буря. Кажется, он стоял на одном из утесов неподалеку от Хаугесунда, который резко уходил вниз головокружительным обрывом. У подножья утес щерился множеством мелких и острых выступов, которые теперь с ревом захлестывали впавшие в неистовство воды. Вой ветра смешивался с ревом волн, пронизывая Бильбо насквозь и вгрызаясь холодными зубами прямо в кости. Небо постоянно вспарывали ослепляющие вспышки молний, и через мгновение раскатистый грохот перекрывал на несколько секунд все остальные звуки. Ледяные капли дождя проникали не только под ткань рубахи, но и под кожу, глубоко в мышцы, заставляя все его нутро съеживаться в дрожащий комок. Но Бильбо стоял на утесе не шевелясь, лишь сжимая в руке кольцо. С каждой вспышкой молнии надпись на кольце становились ярче, словно какая-то частица молнии проникала в равнодушный металл, наделяла его неведомой силой. Стершиеся руны восстанавливались, и теперь можно было прочесть их. Но Бильбо не мог понять, что на нем написано. Он определенно знал значение каждой руны, но вместе они представляли некую загадку, ответ на которую плавал где-то на самой поверхности, но при попытке его поймать уходил, как вода сквозь пальцы. Новая вспышка молнии показалась гораздо ярче предыдущих, и от последовавшего за ней раската грома содрогнулась земля. Сакс ощутил, что кто-то смотрит на него в упор, и обернулся. Во сне, наверное, все воспринимается как должное, и Бильбо ничуть не удивился, увидев перед собой невероятно высокого человека, в полном воинском вооружении. Из-под шлема выбивались огненно- рыжие пряди и густая борода спускалась до середины груди. В руке он сжимал огромный молот на короткой рукояти, тоже украшенный рунами. Воин склонил голову набок и произнес странным низким голосом, неуловимо похожим на недавние раскаты грома: - У тебя есть то, что принадлежало мне. Бильбо откуда-то знал, о чем он говорит, и сильнее сжал в руке кольцо, на котором ярко сверкали руны. Он не чувствовал никакого страха и потому спокойно ответил: - Теперь принадлежит мне. Воин усмехнулся: - Ты прав, теперь оно твое. Ты веришь в другого Бога и у меня нет над тобой власти. Ни у кого из нас – поэтому ты и избран. Но зато я волен дать тебе совет, Бильбо, сын Бунго. Неспроста кольцо попало именно тебе в руки, оно несчетное количество зим пролежало там, никем не замеченное. Ты услышишь его. Оно подскажет тебе, где опасность подстерегает и поможет тебе выбраться из паутин лжи, чтобы найти истину. Суметь найти путь в настоящее из путаницы твоих страхов, что неожиданно выступят из забытых воспоминаний и мыслей. - Но как я смогу его услышать? - Сердцем, - яркая вспышка ослепила Бильбо, и последний раскат грома раздался в его голове чудовищным грохотом. Казалось, голову раскололи надвое. - Сердцем…, - охнул Бильбо, резко садясь на смятой постели. Он проснулся в холодном поту, голова гудела, словно его правда приложили обухом, а сердце билось где-то в горле. Кольцо врезалось ему в ладонь – оказывается, он спал, судорожно зажав его в руке. Бильбо часто разглядывал его, проводил пальцем по почти стершимся рунам. Сейчас он не помнил ни одной руны из сна. Зато прекрасно помнил слова, что сказал ему незнакомец. Впрочем, кто это был, Бильбо тоже догадывался. В силу снов он не верил, но этот показался ему настолько живым и всамделишным, что теперь он засомневался. Уж не кольцо ли сводит его с ума? Впрочем, эту мысль он почти сразу же отмел. Кольцо может быть заговорено, руны на нем выведены в определенном порядке, но силы, способной лишить человека рассудка, у него явно не было. Скорее даже наоборот. Может, оно и правда сможет ему помочь в этом странном путешествии. Бильбо натянул рубаху, накинул старый потертый плащ и, осторожно переступая через мирно спящих вповалку викингов, стал пробираться на улицу, чтобы немного освежить голову и упорядочить мысли, хоть идея была не очень хорошей – как и в его сне, шел страшный ливень. Бильбо тихо притворил за собой деревянную дверь общинного дома и подставил пылающее лицо обжигающе холодным струям. Он рухнул на колени, не обращая внимания на то, что дождь пробрался под одежду и уже недолго простудиться, что земля превратилась в грязное месиво и непременно запачкает штаны. Но Бильбо молился, выпростав из-под рубахи ладанку и теребя ее в руках. Пожалуй, с таким рвением он никогда еще не возносил молитвы. Мысли прыгали, Бильбо донимало какое-то тревожное чувство, из-за чего руки дрожали. При этом он не мог сказать, за что или кого он молился. Просто… молил. За все и всех сразу. Углубившись в молитву, сакс не заметил человека, тихо крадущегося к общинному дому, отведенному викингам. Бильбо не шевелился, к тому же был надежно скрыт темнотой и пеленой дождя. Поэтому ночной гость?просто запнулся о юношу, и, непотребно выругавшись, рухнул наземь. Бильбо вскочил, напряженно вглядываясь в темноту, но ничего не разглядел. Сильный и болезненный удар ногой неожиданно пришелся прямо по голени и Бильбо упал на колени. Тем временем воин открыл дверь дома и проскользнул внутрь. Бильбо, пересиливая боль в ноге, рванул следом и вовремя – неизвестный, чье лицо было скрыто капюшоном, натягивал тетиву. Железный наконечник копья целился прямо в лицо крепко спавшему Торину – благо, факел освещал достаточно для того, чтобы различить черты лиц спящих. Бильбо, издав резкий гортанный звук, чтобы разбудить норманнов, бросился на убийцу и успел вовремя – неловко спущенная стрела с шипением ушла вверх и воткнулась в деревянную притолоку. Юноша схватил его за плащ, но воин оказался ловчее и гораздо сильнее, вырвался и резко ударил того в нос, отчего Бильбо пронзило болью и он снова упал, лишь неловко взмахнув руками. Разве что дернув ткань плаща на себя, когда капюшон сполз в сторону, Бильбо успел заметить у воина огромное и уродливое родимое пятно на щеке. Пока медлительные со сна викинги вскочили, пытаясь понять, в чем дело, несостоявшийся убийца уже исчез. К Бильбо подскочил Кили, помогая тому подняться и по своему обыкновению засыпая его градом вопросов: - Один всемогущий! Ты видел кто это? Тебя хотели убить? Зачем? Бильбо усадили на лавку, и Дори принялся хлопотать вокруг него. Кили и Фили услали за Хротгаром. А Двалин вытащил стрелу из вязкого дерева и вертел в руках. - Мы не пользуемся такими стрелами. Такие стрелы у финских охотников… - Кажется, у Хротгара есть раб-финн? – Нехорошо сощурился Глоин, разглаживая свою густую каштановую бороду. Бильбо не успел и слова сказать, как они, переглянувшись, разом шагнули за порог. Он лишь чертыхнулся про себя. Норманны были прямыми и простыми словно топорище. Нет бы хоть кому-то подумать, зачем какому-то неизвестному рабу убивать конунга. И стал бы он пользоваться стрелами, которые легко могут выдать его. Бильбо взглянул на Торина. Тот стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, застывшим взглядом глядел на факел, но вряд ли видел хоть что-то перед собой. Воины так и застыли в тишине, не решаясь переговариваться, ожидая Хротгара и Двалина с Глоином. Спустя некоторое время они вернулись вместе – абсолютно растерянный Хротгар с сыновьями и Ториновыми племянниками, затем Двалин и Глоин, тащившие худого паренька. Они бросили раба на пол. На скуле у парня начинал наливаться синяк, полными ужаса глазами он оглядывал всех, не понимая, что происходит. Глоин рявкнул: - Зачем стрелять вздумал? Паренек сжался еще сильнее, но ничего не ответил, лишь затравленно таращась на него. Двалин, нахмурившись, занес было свой пудовый кулак, чтобы как следует разговорить раба, но Бильбо, успевший при разграблении монастыря на себе ощутить силу его ударов, бросился Двалину под руку: - Нет! Это не он! С чего вы взяли, что тот, кто стрелял финскими стрелами, был финном? Воины переглянулись. Двалин прищурился: - А ты разглядел эту мразь, что ли? - Разглядел, - огрызнулся Бильбо, уперев руки в бока. – Тот был выше, косая сажень в плечах. И я успел заметить огромное родимое пятно у него на щеке… Норманны зашептались. Хротгар вздохнул: - Видел я этого парня кажется… купцов охраняет… но что ему? - Он недостоин теперь называться воином, - прорычал Глоин. – Тот, кто убил или собирался убить под покровом ночи – не воин. Это удел трусов и женщин, так же как и яд. - Может и недостоин, - проговорил Балин. – Тинг надобно собрать, хольдар. Там и поглядим. Если раньше не сбежит. - Не сбежит, - уверенно сказал молчавший до сих пор Торин. – Он не смог меня убить, а значит, попробует еще раз. - Как тебя зовут? – вмешался Бильбо, помогая подняться рабу, который теперь смотрел на спасшего его сакса как на божество. Паренек тихо произнес: - Вейкко… - Прости нас, Вейкко, за другого тебя приняли, – Бильбо похлопал его по плечу. Воины с явным неодобрением косились на такое мягкое обращение к рабу. Бильбо в свою очередь, с вызовом оглядел их всех, воинственно вздернув подбородок. А Вейкко тем временем поклонился Бильбо низко, в ноги и прошептал: - Да хранит вас бог Укко*, господин… После ухода хольдара, когда викинги вновь улеглись досыпать и мрачный Двалин уселся сторожить у дверей, Оин развел в очаге огонь, чтобы промокший на улице до нитки Бильбо мог согреться. Тот сел, с наслаждением протягивая к огню руки, облаченный в чистую одежду. Неожиданно ему на плечи упал уже знакомый тяжелый подбитый мехом плащ, еще хранивший тепло чужого тела. - На вот, а то твой прохудился совсем. Пока что это все, чем я могу отплатить тебе за то, что ты дважды спас мою жизнь. – Торин присел рядом с ним, тоже протянув руки к огню. - Спасибо, - благодарно пробормотал Бильбо, поплотнее запахиваясь в плащ. - Что тебе понадобилось посреди ночи снаружи, да еще в такую погоду? Бильбо пожал плечами, решив не лгать, но и всей правды не рассказывать: - Я молился. Конунг удивленно вскинул брови. - Мне снился странный сон… и просто я чувствовал, что я должен это сделать, чтобы облегчить мою душу, попросить у Господа совета. – Бильбо поспешил сменить тему. – А вы знаете, кого-нибудь с таким пятном на щеке? - Видимо, сам Один вновь вел тебя, - задумчиво проговорил Торин. – Нет… Таких не припоминаю. Но если у него есть честь, он вызовет меня на поединок и пусть тогда боги рассудят нас. Бильбо невольно ощутил сухость во рту и тяжелый ком в животе при мысли, если вдруг Торина убьют. Зачем тогда они идут в Скирингисаль? - Не дрожи, не убьют, - усмехнулся конунг, а Бильбо со стыдом осознал, что проговорил свои опасения вслух. – Много раз меня сжить со свету пытались, да не вышло пока. Я не боюсь смерти. Разве что унижения и позорной слабости от предательского кинжала в спину или медленно угасать, глядя в родные глаза поднесшего яд. У вас, христиан, такое часто водится. А здесь мы решаем все открыто, с отвагой, чтобы пировать в Вальгалле. Бильбо невольно помрачнел и опустил голову. Его отец был убит. Глупый случай на охоте – так писал ему отцовский кузен, но Бильбо не поверил этому низенькому человечку с вечно бегающими глубоко посаженными глазками. Коварства в нем хватало на пятерых. Затем странное исчезновение его брата… Тоже умерщвлен, юноша в этом не сомневался. Торин заметил мгновенную перемену в настроении Бильбо и легко приподнял его лицо за подбородок, заставив того взглянуть ему в глаза. Сакс спокойно выдержал его взгляд, в лазурной глубине которого даже сейчас горела безумная одержимость да несгибаемая воля и наконец проговорил: - Мой отец был коварно убит. Мой брат тоже. Их убил кузен моего отца, теперь замок и близлежащие деревни принадлежат ему. Меня навечно заперли бы в монастыре, а может быть, пришел бы и мой черед корчиться от ядовитых язв, разодравших бы мои внутренности, заставив меня скончаться в муках, если бы не… вы. - Я неплохо знаю ваши обычаи, мне довелось бывать во многих землях вплоть до Миклагарда*… поэтому даже не буду говорить тебе о мести. Бильбо согласно кивнул, и, вздохнув, спросил: - Миклагард… он какой? Хотел бы я там побывать. - Утопает в золоте богачей так же, как и в грязи да слезах бедняков. - Очень поэтично, - буркнул Бильбо. - Зато истинно. Бильбо ничего не ответил. Тишину прерывало лишь дыхание спящих да потрескивание огня. Очередной разговор с Торином почему-то вновь заканчивался неловко повисшим молчанием. Где-то в глубине души Бильбо все равно немного робел перед конунгом, хоть и изо всех сил старался не показывать этого. Между ними все еще стояла невидимая преграда, хоть она и уже истончилась словно догорающая свеча на столе у усталого мудреца, но и не истерлась полностью. Укко - громовержец, верховный бог в карело-финской мифологии. Миклагард - Константинополь