Если бы нас в тот момент спросили: «А вы готовы?..» — ответ был бы отрицательным. Мы не были готовы. Ни один из нас. Мираджейн Штраус. Из хроники воспоминаний сильнейших волшебников Fairy Tail IV-го поколения.
Небо было хмурое, серое, словно грязный снег по зиме, но не угрожавшее ливнем или градом, который был бы совершенно некстати. Отдавали накопленное славными солнечными днями тепло дороги под ногами, стены домов, бурлящая вода в реке, асфальт, только недавно плавившийся от жары, а сейчас постепенно остывавший. Всё так же были распахнуты оконные ставни, но закрыты сами окна; шелушился едва осязаемый ветер, гоняя медленно оседавшую дорожную пыль из стороны в сторону и оставляя коричневый шлейф за собой. Наручные часы Мираджейн показывали ровно 12:15 — и ровно в 12:15 начался ад. Главная площадь, будь она резиновой, давно бы уже разлетелась на мельчайшие кусочки: толпы народа теснились, толкались, то и дело норовили задавить друг друга, лишь бы протиснуться ближе к центру происходившей эпопеи и предмету столь оживлённого обсуждения. Интерес, любопытство, некогда сгубившее жену Лота, было сильнее любого чувства самосохранения, древнего механизма, встроенного в человеческое существование. Воздух гудел, на улице становилось неимоверно душно из-за количества народа, который постепенно ввергался в состояние панического страха и ужаса от увиденной картины. Женщины в состоянии шока одной рукой прикрывали рты, а другой закрывали глаза своим детям, которые хватались за мамину юбку, как падающий с утёса хватается за любой выступ. Мужчины хмурились и молчали, а зеваки, которым обычно было всласть наблюдать за всем происходящим и быть «как бы ни у дел» — и те не могли просто оставаться в стороне. Мираджейн огляделась: ей срочно нужно было найти место, откуда можно было узнать о том, что случилось, однако долго искать не пришлось. — Твою мать… — голос был ей знаком. И сейчас она была искренне рада, что его слышит. Лаксас подходил к ней вальяжной, но достаточно твёрдой походкой, всматриваясь поверх голов всех собравшихся в самый центр площади. Мираджейн обернулась, не стараясь скрыть хмурого и озадаченного выражения своего лица, что не старался сделать и Лаксас, сдвинув брови и сунув руки в карманы: чуть сгорбленный — его внушительная фигура внушала не то чтобы страх, но нечто, похожее на робость. Лаксас был выше Мираджейн в разы, поэтому он сразу понял, в чём дело. А через несколько секунд после того, как королевская гвардия соизволила объявиться прямо посреди этого ажиотажа и сумела отогнать часть толпы, Мираджейн увидела сама, что стало причиной этого безумного беснования. Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но из горла не вырывалось и звука. На какой-то момент ей отчего-то показалось, что она сама захлёбывается кровью, но это была всего лишь секунда перед тем, как Лаксас двинулся вперёд, хватая Мираджейн за локоток и тем самым утаскивая её за собой. Толпа принялась расходиться в стороны, чтобы дать пространство государственным служащим, но никто не собирался уходить. Мираджейн мысленно сделала себе пометку отблагодарить Дреяра, что спас её от моря людей, хлынувших к стенам зданий. — Идём. — Д-да, — она кивнула и сделала несколько шагов вперёд, чтобы потом резко остановиться, словно замурованная или наткнувшаяся на невидимую грань. Это было самое настоящее уродство. Уродство души того, кто смог сотворить такое. В центре площади стояла виселица, а на ней висело семь тел… Если то, что висело, можно было бы назвать «телами». Обуглившиеся части непонятно чего, разные по размеру, скукожившиеся, точно были несколько раз перемолоты и собраны снова, испещрённые глубокими шрамами от… Мираджейн, до этого щурившаяся, резко распахнула глаза. Шрамы были оставлены мощными заклятиями, которые просто так не применит ни один волшебник. — Кто это сделал? — разрезал тишину чей-то неосторожный вопрос. До этого шептавшиеся едва-едва слышно люди закричали наперебой. — Да уберите же это! — Не смейте насмехаться над телами! — Здесь дети! — Так уведите детей! — Кто мог это сотворить? — Найти ублюдков! — А что за люди там? — Это семья… Мы были с ними знакомы… — Трое детей! Женщины плакали, мужчины стояли и молча смотрели на всё происходящее, стараясь не терять самообладания. Дети не понимали, что происходит: то и дело теребили то отцов, то матерей, то бабушек, то дедушек, стараясь хоть что-то понять. — Они убиты… — Мираджейн не хотела заканчивать, лишь посмотрела на спину Лаксаса, стоявшего впереди неё. — Магией, — закончил за неё Дреяр, не оборачиваясь. — Но ужас заключается не в этом, Мира. И даже не в том, что магия была белой. Между ними обоими повисло неловкое молчание. Лаксас, сам пребывавший в непонятном ему самому состоянии, старался подобрать правильные слова, перебирая в уме всевозможные варианты, вытаскивая из глубин своего характера тактичность и умение говорить плохие новости без потери некой важной частички себя. — Не стоит… Я и сама знаю. Чувствую. Но Лаксас чувствовал лучше. И знал больше, чем знала Мира на тот момент. Он знал, что преступление совершили не просто волшебники светлой Гильдии. — Пока люди поймут, кто это сделал, будет слишком поздно. Надо предупредить дедулю. Лаксас только кивнул. Он всегда знал, что вещи всегда оказываются не такими, какими кажутся на первый взгляд. И это не исключение. Они переглянулись и со скоростью звука исчезли с площади. В голове у Лаксаса возник только один вопрос: «Какого чёрта, Нацу?» Второй ход был сделан. А у «Fairy Tail» до сих пор не было того, что смогло бы послужить ответом на данный ход.***
Узлы на ленте их жизни были едва заметными, но ощутимыми. Узлы — это каждое светлое событие. Иногда казалось, что если их считать, то хватит и пальцев руки. Иногда казалось, что если их считать, то не хватит и сотни. Когда как — всё зависело от восприятия. Итак. Пора подвести итоги: достать из пыльного шкафа тусклую чернильницу с засохшими чернилами, покусанное перо — плешивое, с редкими ворсинками и жутко посеревшее — сесть за резной стол, взять пергамент и начать писать: что, как и где, потому что накопилось уже довольно достаточно, чтобы наскрести на хороший фолиант. В их прошедшей разлуке с Гильдией длинною в несколько недель было даже нечто пафосное или казалось, что пафосное. Во всяком случае, их благословенная интуиция молчала и вела себя довольно мирно, а значит, всё было относительно в порядке и стремительных перемен не предвиделось. Люси проснулась ночью и оказалась в кровати одна. Ей не снился кошмар, у неё не поднималась температура. Она просто очнулась непонятно от чего. Огляделась вокруг, потянулась к светильнику, но остановилась и одёрнула руку. В комнате было темно, хоть глаза выколи. За окном не выли волки, не шептались между собой силы природы, не гуляла звонкая песнь запоздавших гуляк — было тихо и мирно. И это «тихо и мирно» клокотало в груди. Ей чудилось, что ещё чуть-чуть — и произойдёт нечто ужасное. Однако «ужасное» не происходило. Да в принципе ничего не происходило: только ночь, только тёплое одеяло на ногах и манящая подушка. Всё тот же покрытый пылью светильник на прикроватной тумбочке (пыльный, потому что горничные явно плохо выполняли свою обязательную работу), всё то же мутное окно, всё так же комната казалось пряничной: толкни стены — развалится все к чертям. Однако нечто её смутило. Она рефлекторно дотронулась левой рукой до левой половины кровати, не сводя взгляда с окна. И её ладонь моментально ощутила прохладу простыни. — Н... Нацу?.. — Люси резко повернула голову налево — туда, где должен был лежать Драгнил. И его там не обнаружилось. Её голос, казалось, ещё немного и сорвётся на крик. Она молниеносно поднялась с постели, от чего моментально закружилась голова, и, подождав секунд десять, стремительно выскользнула за дверь. В коридоре было гораздо прохладнее, чем в комнате, но Люси этого почти не ощутила: в кровь произошел выброс адреналина, в висках оглушительно застучало: тук-тук-тук-тук — норовило прорвать грудную клетку бившееся сердце, дрожали руки. Хотя она прекрасно понимала, что ничего страшного не произошло, и Нацу где-то рядом. Она чувствовала это. Ей вспомнились, что они с ним звенья одной цепи, и если с одним что-то происходит, значит, то же самое происходит с другим. Когда Люси спускалась по лестнице главного зала, перед этим не забыв зайти вновь в комнату и надеть хоть что-то, кроме шорт и майки, ей навстречу поднималась дама преклонных лет, что-то бормотавшая себе под нос и теребившая в руках какую-то непонятную вещь. Свет был приглушенный — специально, чтобы не доставлять дискомфорт глазам тех посетителей гостиницы, которые спросонья решили прогуляться. Она аккуратно тронула женщину за плечо, чтобы спросить о том, не видела ли она Нацу, но не успела и рта раскрыть, как дама резко вскинула голову и пристально уставилась на Люси. — Он на кухне. Хартфилия не знала, что ответить, но прежде, чем она успела вымолвить хотя бы банальное «спасибо», женщина удалилась, продолжая бормотать себе что-то под нос и скрываясь на этаже. Люси спустилась вниз, направляясь к кухне, успев при этом улыбнуться заспанному администратору, который, видимо, сменил на своём посту девушку. Она не сомневалась, что найдёт их там, но сердце всё равно пропустило удар, когда она обнаружила их сидящими на кухне и поглощающих еду, которая используется поварами для готовки блюд. — Какого чёрта? — немного истерично воскликнула Люси, прислоняясь к дверному косяку и недоуменно щурясь. Волшебники, до этого о чем-то шептавшиеся, моментально застыли и обернулись, но сразу же расслабились, увидев, кто являлся нарушителем их идиллии. — А, — Нацу растянул губы в широкой улыбке, — Люси, это ты? А мы тут перекусить вздумали. Не хочешь? Стальной (насколько это было возможно) взгляд и сложенные руки под грудью служили ему красноречивым ответом. — Чего не спишь? — Грей облизал ложку, которой до этого ел… мороженое и бросил её на стол. Послышался глухой стук. — Могу задать тот же вопрос! У нас завтра чертовски сложный день! — она молниеносно подошла к столу и начала убирать продукты. — Будете как два увальня и ничего не сможете сделать! Я не смогу тащить обе ваши тушки… Хотя… Люси прекрасно знала, что если это потребуется, она это сделает. Молча и беспрекословно. — Ну, захотели мы поесть, что такого-то? Люси сжала губы в тонкую линию и бросила убийственный взгляд на Драгнила. — Я проснулась, а тебя рядом не было… И подумала, что… — Так, ребята, я, пожалуй, оставлю вас наедине, — Грей с видом неудавшегося дезертира попытался задвинуть стул и ретироваться, затягивая потуже пояс на халате. — Нет, погоди… в смысле… — Люси замешкалась. — Да, Грей, оставь нас наедине. — Не надо… — Решите сами как-нибудь… — Всё! Хватит, пожалуйста… Я просто испугалась, что что-то случилось, вот и психанула, — Люси прикрыла на мгновение глаза. Она сделала неопределённый жест правой рукой и облокотилась на столешницу. — Пф… Лю, ну что с нами может случиться? — Нацу по-доброму улыбнулся. Только сейчас Хартфилия смогла заметить, что у того огромные синяки под глазами, словно он был на ногах всё это время. — Мы же почти что железные. Нацу в тот момент подумалось, что в них с Греем погибают два гениальных актёра. Маг льда примирительно кивнул. — Именно. Люси посмотрела на лицо Грея и увидела точно такие же синяки. Они оба не спали и секунды. Вот почему постель со стороны Нацу была не смятой. Люси готова биться об заклад, что кровать Грея тоже не была тронута. Драгнил подпер голову рукой и устало взглянул сначала на друга, а потом на Люси. — Ну, ладно. Извини. — Ты меня напугал. Одним «прости» не отделаешься. Нацу вздрогнул. То же самое ему сказал Дрейк, когда они втроём, включая Хэппи, пришли к нему домой и он умудрился заставить Люси немало попереживать. «—Ты изрядно её напугал. Одним «прости» не отделаешься». — Хорошо. Я готов утопиться. Этого хватит, чтобы искупить вину? Люси закатила глаза. — Дурак ты… — Мне кажется, он просто неудачно попытался тебя повеселить, — Грей как-то грустно усмехнулся. — Ты ж хотел нас одних оставить, вроде как… — с театральным удивлением сказал Нацу. — Перехотел, — язвительно парировал его друг и от скуки дёрнул указательным пальцем правой руки, чтобы заморозить остатки питьевой воды в стакане. На кухне тихо тикали часы и работало несколько холодильников. — Ладно, проехали. Оставим это… — Люси развернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась, вспомнив кое о чём. — Слушайте, а вам не попадалась на глаза женщина преклонных лет? — она сделала шаг обратно, явно намереваясь узнать ответ. Нацу с Греем переглянулись и уставились на Хартфилию. — Нет, — единогласно выдали они. — А что?.. Люси нахмурилась. — Да так… Ничего. Просто спросила. Ладно, — выпрямляясь, почти что бодро отозвалась она. — Мне вас ждать? Грей пожал плечами и посмотрел на Драгнила. — Нет, потому что я уже иду с тобой, — весело соскочив с высокого стула, Нацу подошёл к Люси и подтолкнул её к выходу. — Ты права. Нам нужно выспаться перед завтрашним днем. Обернувшись к Грею, выражение его лица моментально переменилось. — Продолжим завтра… И Грей не сомневался, что они продолжат. На часах было три часа и семь минут.