С того момента начался отсчет. Вскоре Тьма сделает свой ход... Предсмертная запись одной из Волшебниц Гильдии Fairy Tail. История "Fairy Tail", национальная библиотека Фиора.
Люси казалось, что она вернулась в свое кошмарное детство. Эти стены, хранившие дух нескольких поколений семьи, обитавших в доме, были чертовски похожи на стены в ее родном пристанище. Этот запах, насквозь пропитанный пылью вечного величия, заставлял Хартфилию едва прикрывать глаза — она никогда его не любила. Повсеместная роскошь рябила в глазах, а столь непривычная аристократическая тишина резала слух. Выросшая в прекрасном убранстве и богатстве и принявшая свободу в Гильдии за основу человеческой жизни — Заклинательница Духов уже давно отвыкла от сверкания драгоценностей и искрящейся диадемы на голове. Люси перевернулась на другой бок и, положив руки под подушку, в глубине души подумала, что она бы все-таки еще раз вышла на балкон бального зала, чтобы полюбоваться на прекраснейших из прекрасных и благороднейших из благородных. У богатых свои причуды — и пусть Люси не любила свою голубую кровь, растекающуюся по венам, и белую кость, что видна в выпирающих ключицах, было в той, давно позабытой жизни, одно развлечение, по которому Люси тосковала, — балы. Хартфилия с удовольствием бы сейчас облачилась в пышное шифоновое платье с лифом, инкрустированным драгоценными камнями; надела бы длинные белые перчатки; вплела бы в золотистые локоны топазы. Люси любила выглядеть красиво. Да и она, собственно, этого и не отрицала. Люси любила танцевать... Потому что это было единственным действием, где она могла обнажить свою душу. Этикет и эстетика — вечные спутники. Нравы и морали, привитые ей с детства матушкой и учителями, так и остались извечной мантрой в мышлении и сознании. Вкус и чувство прекрасного никуда не исчезали. Люси не любила свой род. Просто потому что все ее детство прошло в одиночестве. Вплоть до позорного для аристократки побега. Хартфилия тогда не опозорила семью. Просто потому что тогда уже семьи не осталось. Люси вновь перевернулась на другой бок и зажмурилась. Забыла смыть тушь... А еще в голову настойчива лезла мысль, что рядом с Нацу Держательница засыпает быстрее. Как говорится, гении мыслят параллельно. Но в случае Нацу и Люси — у дураков мысли сходятся. Хартфилия поняла, что то, что она собирается сделать — абсурдно и глупо донельзя, но все-таки... Взяв подушку и одеяло, Люси, как маленькая девочка, которой требуется опека, вышла из комнаты и направилась в спальню Нацу. Несмотря на глубокую и очень продолжительную ночь, в коридоре сразу же загорелись канделябры, освещавшие разрозненным тусклым светом пространство. Люси понурила голову и представила, как сейчас будет глупо выглядеть... А впрочем, не привыкать. Шаг за шагом — Заклинательница Духов приближалась по извилистому коридору к заветной двери, пока на наткнулась на что-то очень твердое, словно стальное, и ощутимо больно грохнулась на спину. — Ай... — Люси? — Нацу недоуменно посмотрел на подругу. — Что ты здесь делаешь? — задавая вопрос, Драгнил протянул руку девушке и заботливо помог ей подняться. — Ну и железный же ты, Нацу, — Хартфилия поблагодарила Драгонслеера за оказанную помощь и поднялась с пола. — А что ты здесь делаешь? Они замолчали, словно бы дети, укоряемые взрослыми. — Я шел.. — Я шла... — К тебе! Одновременно произнесли волшебники и посмотрели друг на друга, как на второе пришествие мессии. Они молчали, просто потому что говорить было неудобно да и что говорить, когда нечего говорить? Все и так понятно... — Ко мне? — Люси удивленно посмотрела на чуть скалящегося в белозубой улыбке Нацу. — Именно, — Нацу удовлетворенно кивнул и посмотрел так, словно бы свел тему в другую сторону. Ему почему-то нравилась сложившаяся обстановка и отступать не хотелось. — Так... куда пойдем? К тебе или ко мне? Вопрос в сложившейся ситуации звучал странно, абсурдно… Даже как-то пошловато или же непристойно — как показалось Заклинательнице. — Ну... Я... Прости, в общем, — девушка отвела взгляд, изощренно делая вид, что стена справа безусловно заслуживает внимания общественности. — Лю?.. Держательница вздрогнула и робко улыбнулась. — Я хочу отомстить тебе за все мои ночи, проведенные на полу из-за тебя, — Хартфилия озорно показала язык и, схватив Нацу за руку, потащила того за собой в его комнату. И ее совершенно не волновал тот факт, что она никогда не спала на полу, а лишь сваливалась с кровати на него под конец. Да и то — по вине Хеппи. Нацу никогда, никогда не позволял девушке не спать на кровати. Просто потому что всегда заботился о её здоровье. Да и выступать в роли мягкой игрушки — грелки ему нравилось. Особенно, когда его Лю обвивала его руками и прижималась к Убийце Драконов своим телом, которое отчаянно искало тепла. В чужом особняке, в ночное время — они действительно любили находить приключения на свои задницы. А если даже и не искали, то приключения всегда находили их сами.***
Опрометчивость всегда была их главным врагом и главным союзником. "Кто не рискует — то не пьет шампанское", — Нацу и Люси хорошо знали значение этой фразы. Она стала их мантрой, выжженной во взглядах на жизнь и все в ней происходящее. — Эта женщина странная, — Драгнил улегся на постель и заложил руки за голову. Рядом с ним постепенно располагалась Люси, по-хозяйски скидывая ворох бархатных подушек на пол. Забравшись на кровать, Хартфилия юркнула полностью под одеяло, бросив короткий взгляд на друга, и прикрыла глаза. — Она ведет себя как аристократка, — Заклинательница пожала плечами. — Твоя мама так же себя вела? — Нацу повернул голову в строну девушки и недоуменно посмотрел на нее. А потом понял, что сморозил что-то не очень приятное. Какого же было его удивление, когда он заметил на лице Люси улыбку, сияющую на губах в лунном свете. — Нет, — тихо произнесла Держательница. — Моя мама была другой. Совсем другой. В ней была та самая осанка императрицы, но не было излишней важности... Несмотря на то, что мама гордилась своим происхождением, она никогда не кичилась этим, — вновь флегматичное пожимание плечами. — Так же, как ты? — Я бы любила все, что мне прививалось с детства, если бы не папа... Папа был... Странным. Но что бы он ни творил — я любила его. Любила, как дочь. Пусть он был не идеальным, но я всегда видела в нем хорошее. А деньги могут кого хочешь сломить, выкорчевав душу, — Люси пожимала плечами. — Знаешь, Нацу. Я никогда не снимала розовые очки, потому что у меня их не было. Но я верю в этот мир, благодаря тебе. Спасибо тебе за это. За то, что не дал мне превратиться в пустышку с глазами куклы. Правда... — Люси силой загнала слезы обратно. Ей никогда не хотелось, чтобы Драгнил видел ее слезы. Никогда. Хартфилии всегда казалось, что она должна быть во что бы то ни стало сильной. Порывисто извернувшись и обняв своего друга, Люси перевернулась на другой бок и вцепилась, словно тонущий за последние деревянные останки корабля, в одеяло. А Нацу подумалось, что такого количество света и доброты в человеке он никогда не встречал.***
Утро вступило в свои права незаметно, прогоняя бессчетные тени ночи и оставляя за собой отпечаток росы. Когда Хартфилия открыла глаза, то сразу же поняла, чье дыхание опаляет ее шею. Замечательно. В ногах валялась грелка по имени Хеппи. Теперь понятно, почему этой ночью она не пробуждалась от холода. — Доброе утро, Люси, — пробормотал сонно Нацу и отцепился от Заклинательницы. — Я тебя разбудила? — слова сорвались с языка против ее воли. — Твое дыхание меня разбудило, — весело хохотнув, Драгонслеер легонько пнул своего Искида, дабы тот тоже просыпался вместе со всеми. Хеппи вынырнул из-под одеяла и произнес всем вялое "доброе утро", вызвав у Люси ехидную ухмылку на губах — если Хартфилии сегодня ночью было тепло, то Иксиду явно пришлось непросто... Иногда Заклинательница Духов поражалась драконьим способностям Нацу, который, кстати говоря, кажется, смутился и, сев на кровати, потянулся. — Ты вставать будешь? — А? — Люси лишь вжалась в подушку. — Я говорю... Эй, Хеппи, нет, подъем. Даже я сегодня встал рано, — Нацу нарочито-грозно, но все равно ласково пнул Иксида. — И ты, Лю, давай, вставай... Хартфилия еще больше покраснела, словно бы ее щеки покрасили алой краской, и все-таки соблаговолила откинуть одеяло и встать на ноги. Вылезать из теплой постели не хотелось — сразу же ощущался контраст с температурой воздуха. В дверь постучались, а затем, не дождавшись хоть какого-то ответа, вошла Танедра. Бывшая проводница, едва заметив мизансцену, казалось, ничему не удивилась, даже, быть может, ожидала чего-то подобного. Ее правая бровь приподнялась (на этот жест Люси ответила тяжким вздохом в душе — она всегда мечтала научиться этому искусству). И в тот же самый момент Хартфилия поняла, что именно видит перед собой Танедра. — Нет! Это не то, что ты подумала! — истерично заверещала Люси и замахала руками, как птица крыльями. Служанка, казалось, даже позабавилась такому развитию событий. А в силу своего характера, она не могла упустить столь прекрасную возможность изрядно поиздеваться над смущением Люси. — Я хоть что-то сказала? — сложив руки под грудью, Танедра приняла более удобную позу и начала внимательно изучать объект своей доброй насмешки. — Знаешь, видимо, это фраза про тебя — что в уме, то и на языке... Нацу улыбнулся себе под нос и толкнул локтем Хеппи, чтобы он ничего не комментировал, ибо смотреть на растерянное лицо будущей Герцогини Хартфилии доставляла неимоверное удовольствие. Драгнил был уже не подростком, поэтому не понаслышке знал, что могло придти в голову Люси. Пусть и в качестве просто книжной сцены. А еще Нацу знал, что если спор затевают две особи женского пола, то он может продолжаться сутками. — Ну... — Не важно, в общем, — служанка глубоко вздохнула. — Леди Даниэлла ждет вас в обеденной зале. За завтраком она расскажет вам цель вашего приезда и объяснит, что нужно сделать, — прежде, чем кто-нибудь успел произнести хоть слово, Танедра исчезла из поля зрения так же быстро, как и появилась. Пока девушка не напомнила про завтрак, трое волшебников даже не задумывались о еде, но как только заветное слово сорвалось с языка, маги сильнейшей Гильдии вспомнили о том, что со вчерашнего полдника ничего не ели. — Лю, ты... Мы подождем тебя в конце коридора. Ты пока одевайся, приводи себя в порядок... — Хеппи и Нацу переглянулись и улыбнулись друг другу, как бы разговаривая. А Люси, едва вышла из оцепенения, буквально вылетела из спальни в свою комнату за вещами. Хартфилии показалось, что она вскоре станет самой счастливой девушкой на Земле.***
— Моя внучка... — Леди Даниэлла говорила медленно, четко и размеренно. Создавалось впечатление, что она когда-то непременно обучалась ораторскому искусству. — Исчезла много лет назад... Предрекая ваш вопрос, я скажу: она жива. Я чувствую, что она жива. Знаете, в последние годы мне приводили столько актрис, что я потеряла счет. Строя из себя давно потерянную девочку, они старались заполучить столь высокую награду... Проблема в том, что я не помню ни имени, ни даже своей истинной фамилии, с помощью которых могла бы вычислить... Я не помню, кто у меня был: дочь или сын. Но я точно знаю, что моих детей уже нет в живых. Я не помню ничего, что связано с моим прошлым и будущим. В этом моя проблема. Трое волшебников сидели в каминной зале прямо перед этой женщиной, что смотрела на свои руки в бриллиантах. Нацу недовольно хмурился и кидал странные взгляды на Люси, которая сидела, что-то записывала в свой блокнот, зачеркивала и снова записывала. Ее руки дрожали — Драгнилу это не нравилось. Хеппи лежал недееспособным послушным котом на коленках девушки и слушал не слишком радужный рассказ заказчицы. — Почему вы не помните? — Драгонслеер вновь услышал, как Люси что-то зачеркнула. Ему в тот же момент захотелось взять ее запястья и хоть немного успокоить разволновавшуюся Заклинательницу Духов. — Меня прокляли. — Кто? — этот вопрос был ожидаемым. — Не знаю, — Леди Даниэлла сокрушенно покачала головой, сожалея о многом. — Хоть какой-нибудь вариант? — Хеппи приподнял голову. Вся напускная серьезность, весь шарм, величественность этой женщины меркла, блекла, угасала, словно бы осыпаясь трухлявыми кусочками коры. Образ плавился под множеством заинтересованных взглядов и вопросов без ответа. В леди Даниэлле не изменялось только осанка царицы, да взгляд властной женщины. — Я была могущественной волшебницей в молодости. Нажила себе много врагов в среде таких же, как я… Когда у тебя есть сила, есть много желающих заполучить ее или свергнуть тебя с трона, который ты сам же себе воссоздал, не так ли? — Даниэлла ухмыльнулась, как только увидела задумчивый взгляд Нацу, направленный в никуда. — Иными словами, кандидатов на роль того, кто стер мне безвозвратно память, много. Бесконечно много. — Вы понимаете, — тихо начала Люси, стараясь унять дрожь в руках, — что даете нам задание сравни «пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что»? — Я знаю. Именно поэтому я даю вам выбор: узнать подробности дальше и приняться за дело или же отказаться в самом начале? — Третьего не дано, я так понимаю? — произнес Нацу и лукаво взглянул на Хеппи с Хартфилией. — Нет. — Тогда мы не были бы волшебниками Fairy Tail — самой сильной Гильдии мира, если бы свернули в самом начале пути, леди Даниэлла. Будьте уверены, что мы сделаем все от нас зависящее и даже невозможное, — Нацу засмеялся и посмотрел на друзей. — Правда, Хеппи, Лю?.. Двое повернули головы в сторону Драгонслеера, скопировали его улыбку и едва заметно кивнули. — Правда, — девушка покраснела. — Весь дом, все книги в вашем распоряжении. Вы можете просить все, что угодно, у Танедры или у меня, мы предоставим вам все необходимое, — вновь повелительно кивнув, как она сделала в их первую встречу, на лице женщины начала распускаться едва заметная улыбка. Даниэлла сделала правильный выбор.