Они что-то создадут и сами же это угробят. Это же Нацу, Хеппи и Люси - золотая троица… Слова Лаксаса Дрейяра.
— С чего начнём? — это был самый тупой, но в то же время самый актуальный вопрос для них троих. И задан он, как ни странно, вечно оптимистичным Иксидом, который метался между двумя магами, как птица или бешеный тигр в клетке. Как только трое волшебников исчезли из поля зрения Леди Даниэллы, оставив её в таком желанном для этой женщины одиночестве, лицо ребят омрачилось новыми заботами и мыслями. Люси думала вяло, так, словно бы не хотела об этом всем заботиться. И Нацу видел это. Он знал, что такая обстановка угнетает Лю, вдавливает её в пучину депрессивных мыслей, заставляет задумываться на какие-то темы, на которые она и в не здравом уме не задумалась. Её улыбка потускнела. Раньше она, бывшая пучком света и доброты, постепенно превращалась в блёклую копию-куклу себя самой. Воспоминания, что родились ещё тогда, когда она жила в былой роскоши и благоговении высокопоставленных чинов перед «Её Светлостью, леди Хартфилиией», стали медленно заполнять голову, вытесняя каждую светлую секунду, каждый счастливый момент, каждое радостное мгновение. Люси не любила своё детство. Потому что его у неё не было. — Лю, ты точно в порядке? — Нацу прикоснулся к оголённому плечу Заклинательницы Духов и чуть встряхнул её. Девушка, словно податливая кукла, колыхнулась в такт движению его руки и будто очнулась от наваждения. — Д... Да, всё просто отлично. Вы что-то ещё спрашивали? — Люси встряхнула белокурыми волосами, словно старалась прогнать от себя омрачающее душу настроение. Но над ней будто нависло тугое, непроглядное полотно серых туч, из которых вот-вот польёт унылый дождь, сверкнет яркая молния и даст о себе знать яростный гром. — Что же, тогда подведу итог я, — перенял на себя инициативу Нацу, вовремя спохватившись и осознав, что Люси сейчас не может нормально думать. — У нас есть женщина, которая ничего о себе ровным счётом не знает, есть человек, который лишил её памяти, и она нас просит найти её внучку. Зашибись. Всегда мечтал быть тем самым героем, который пошел туда — не знаю, куда, и должен был найти то — не знаю что, — Драгнил проанализировал вновь сложившуюся ситуацию. — Нацу, тебе не идёт остроумие, — ехидно пробурчал Хэппи, делая вираж над головами волшебников в данный момент. — Помолчи, Хэппи, — шикнул раздражительным тоном Убийца Драконов и вновь внимательно посмотрел на Люси, будто изучая её. Он всегда так тонко чувствовал любые изменения настроения, любые колыхания иногда угасающих чувств. Нацу Люси всегда представлялась этаким сгустком света, который тянет дрожащие руки к этому миру навстречу… — Может быть, тебе отдохнуть? Почитать книгу и… — Да всё со мной хорошо! — Хартфилия успокаивающе кивнула головой, встряхнула волосами, и развязным, тягучим, словно резина, движением заправила выбившуюся прядь за ухо. — Я просто немного в замешательстве. Вроде как, должен быть серьёзный разговор, но… — Люси замялась, точно приговорённый человек, собирающийся идти по полю, усеянному смертоносными минами. — Я ничего из этого разговора полезного не извлекла. Это как книга. Если она не несёт за собой никакой поучающей составляющей, то какая же это книга? — а затем Люси заговорила сбивчиво, нервно. Молвила речью человека, что пытали на электрическом стуле. Её дёрганые отрывки фраз и междометий всё никак не могли вылиться в грамотное предложение. — Прости, — подвела Люси незримую конечную черту своей длинной тирады. — Я не могу сейчас нормально изъясниться. В голове откровенная каша, которая больше смахивает на месиво… — Может, тебе всё-таки стоит поспать чуть подольше? — Хэппи одарил Заклинательницу неуверенным, полным сожаления взглядом. — Мне кажется, ты просто слишком переутомилась с длинной дороги, Люси. — Мне тоже так кажется, — поддакнул Драгонслеер и улыбнулся, взъерошив свою шевелюру, наводя в очередной раз там творческий беспорядок. — Со мной всё нормально! — вскрикнула она, нечаянно выронив из рук взятую из библиотеки книгу, что-то неразборчиво рявкнула себе под нос и, подняв фолиант с пола, вновь старалась вышагивать нормально. — Нет, тебе стоит отдохнуть, Лю. Иди и расслабься, — Нацу силой развернул девушку в противоположную сторону и, используя своё мужское преимущество, направил её обратно в западное крыло особняка, где находились их спальни. Толкая её, как маленькую, Нацу почувствовал себя этаким мужем, который насильно направляет свою переутомившуюся жену спать. — Я пойду в библиотеку и посмотрю лучше какую-нибудь информацию о… чем-нибудь, что может нам помочь. Мне кажется, этой женщине можно хоть как-нибудь вернуть память… В крайнем случае, я что-нибудь, да вычитаю, — уклончиво декламировала Люси, сжав в руках до меловых костяшек книгу, грациозно развернулась и сделала шаг. — Если ты не против — мы пойдем с тобой. И возражения не принимаются, — безапелляционно выговорил Нацу, словно бы встал с судейского кресла и начинал зачитывать приговор, который обжалованию не подлежит, а если и подлежит, то, значит, он плохой судья. Люси лишь сокрушенно, подчиняясь, кивнула. Она знала, что ее все равно заткнут за пояс — слишком уж было сильно волнение, волнами исходившее от Нацу и Хеппи и обволакивающее ее настроение оковами тепла и заботы, которых, порой, было чересчур много. Но Люси не противилась. Пусть кто-то её и посчитал бы мазохисткой с мозгами набекрень, но Хартфилии была приятно такое волнение. А она уже даже не замечала, как срослась с этим чувством «быть кому-то нужной», которого никогда не испытывала всю свою сознательную жизнь. Вплоть до самого вступления в сильнейшую гильдию Фиора.***
Тишина, королевой возвысившаяся в библиотеке, длилась, наверное, все их пребывание в столь необычной для особняка комнате. Люси с Хеппи тихо переговаривались между собой, когда девушка просила достать с верхних ярусов заинтересовавший ее фолиант. Иксид уже привык видеть разочарование, скользившее увертливыми теневыми масками, на лице Заклинательницы, когда она открывала форзац старинной, насквозь пропитанной запахом древности книги, и лицезрела там что-то совсем неподходящее и никак не относящееся к делу. Иногда Нацу и Люси бросали короткие, обрывистые фразы о своих малых успехах. Хотя, это, скорее, делалось для того, чтобы просто услышать голос друг и друга и осознать, что никто не остался в гордом одиночестве и не поддался в манящие объятия полнейшей капитуляции. — Эй, Лю, иди сюда, тебя это может заинтересовать, — из-за многочисленных полок послышался задумчивый возглас Нацу. Книга, которую как раз доставал с верхних полок Иксид, благополучно пролетела в нескольких миллиметрах от головы Заклинательницы и приземлилась прямо перед ней. Люси вскинула голову и, скроив недовольную, но очень забавную мордашку, пригрозила расторопному другу и, подняв с пола том, пошла на голос Драгнила. Нацу стоял к Люси в профиль и держал в руках небольшую книгу в потертом кожаном переплете, когда девушка настигла его. Убийца Драконов недовольно хмурился, крутил рукопись (у Люси не было сомнений в том, что книга — рукописная) в руках, словно конфету на языке, и не решался ее открыть. Он лишь глянул на свою напарницу и молча протянул Люси и Хеппи то, что заставило девушку немо вскрикнуть и распахнуть от нахлынувшего шока глаза. — Я думаю, что у меня нет права его читать… Люси осторожно и предельно аккуратно открыла форзац, кидая на Нацу опасливые взгляды. А затем увидела то, что совсем никак не ожидала увидеть. На пожелтевших от рук отца-времени страницах, красивым каллиграфическим почерком, средь расплывчатых слов, явно зияла выведенная надпись: «Собственность Лейлы Хартфилии».