Они были слишком порывисты в своих желаниях. Плутали на грани ярости и злости. Готовые сжигать дотла тех, кто посмел прикоснуться к НИМ... Они существовали вечность и вечность несли покаяние. Они сжимали кулаки так, словно бы молились. Сходили с ума, ненавидели, убивали и возрождали. И так каждый раз, пока круг не замыкался, и все не начиналось заново. Записи о поколениях Драгонслееров неизвестного автора. Закрытые архивы Национальной Библиотеки.
Вместе или врозь, но они всегда были вечным неразделимым целым. Их путь был усеян острыми осколками прошедших битв. Но от эха упавших на землю капель крови они становились лишь только сильнее. «Хроники Четвертого Поколения», закрытые Архивы Гильдии.
Люси скрючилась, сжалась в комок, незаметную песчинку и, повинуясь неизвестного рода импульсу, протянула дрожащую руку к плечу Нацу. В глубине души Хартфилия дрожала. Дрожала так, как дрожит приговоренный к смертельной казни уже около гильотины. Она никогда не видела Нацу... таким. Таким... Она за всю свою жизнь никогда даже представить себе не могла, что застанет время, когда Драгнил хотя бы на мимолетную секунду сможет показать себя без маски вечно улыбавшегося дурачка. Закрытый спектакль для особенного зрителя. Билет на первый ряд и за кулисы. Непосредственный контакт и личный разговор. В воздухе натянулось тугой, шершавой струной напряжение, смешанное с неловкостью и неясного рода агрессией. Молчание. Тягостное. Совершенно ненужное и непривычное. Столь же помпезное и величественное. Люси показалось, что что-то где-то хрустнуло. Терпение. Мужчина сидел и, словно бы чего-то выжидая, нагло ухмылялся. Прямо в ответ на гневный взгляд Нацу. Часы старинной вариации тикали где-то в отдалении комнаты, едва колыхая завесу тишины. — Сядь. Авось не должен стоять, особа королевских кровей, — прокряхтел мужчина и как-то странно закатил глаза: словно бы истинно скучавший собеседник, недавно забавлявшийся ситуацией, а сейчас искренне заинтересовавшийся происходящим. Быть может, он отчасти издевался над словами, сказанными Нацу. Быть может, действительно решился отнестись с почтением ко всему сказанному, но ясно было одно — равнодушным фраза его не оставила. — Нацу, — Люси шептала, словно бы молилась всем известным богам, — пожалуйста. Прошу тебя... Я... Я прошу тебя. Успокойся... — она чуть ли не плакала, вопрошая того сесть на место. Люси не была трусихой, но сейчас ей хотелось к черту убежать из этого дома, вернуться в дружелюбные объятия тепла от горящего огня в камине и к шелесту книжных страниц и запаху теплого глинтвейна. Они с Нацу буквально несколько дней назад сидели вот так — просто, по-домашнему, ни о чем не беспокоясь, лишь наслаждаясь тихим молчаливым вечером и едва слышимым дыханием друг друга. Люси даже и подумать не могла, что через столь малый промежуток времени будет сидеть за столом у совершенно незнакомого человека и молить Нацу успокоиться, находясь в доме за несколько километров от городка. Видев то, чего, как ей казалось, она не должна была видеть. Услышав то, что она не должна была слышать. И прочувствовать то, чего она не должна была осязать. Люси показалось, что она переступила какую-то грань, невидимую запретную черту, окаймлявшую границу табу. Люси это делать не в первой, но в этот раз что-то все не то... И совсем-совсем не работает поговорка о том, что законы для того, чтобы их нарушать. За это нарушение Люси еще поплатится. Она сама даже об этом не подозревала, но скребущее внутри чувство не позволяло ей хоть немного расслабиться и дать волю мыслям. Драгнил слышал ее голос маленьким уголочком трезвого сознания и здравого рассудка. Он слышал все, что она говорила, вот только в голове все это отзывалось эхом, пока в конечном счете он не переборол себя и не заставил пелену необъятного гнева и окутавшего раздражения отступить под гнетом собственного усилия воли. Укорив самого себя за несдержанность, Нацу все-таки подчинился дрожащим рукам Люси и сел на свое место, опустошенно смотря перед собой. Создалось ощущение, что он просто перегорел в одну секунду и потух, как свеча на осеннем колючем ветру. И это чувство появились слишком внезапно, чтобы быть обычным озарением. Слишком... Слишком неожиданно. Слишком... Искусственно?.. Он посмотрел на мужчину, но ничего, кроме смеющихся глаз да насмехавшегося взгляда и елейной ухмылки не увидел. — Ты заставил свою спутницу поволноваться... Специально не договаривая предложение, хозяин дома замолчал, выжидая дальнейших действий "мальчонки". "Мальчонка", будто бы завороженный, повернул голову и посмотрел на Люси. То, что он увидел, заставило его чуть ли не встать на колени и не просить прощения или же нести покаяние. Люси смотрела на него... Нет, не с осуждением, без обвинений или каких либо претензий. В ее глазах... Плескался страх. Самый настоящий. Первородный страх. Страх в истинном понимании этого слова. Страх реальный, совсем не надуманный. Тот самый страх, а не то, что сейчас называется им. Она все еще держала Драгнила за запястье — скорее машинально, чем осознано, и всматривалась в его лицо, словно бы боялась увидеть на нем первые признаки Дьяволизма. Нацу постарался улыбнуться, но вышла не улыбка, а звериный блеклый оскал словно бы рваными губами. Прости. Нацу перевел взгляд на Драгонслеера и как-то странно вопросительно взглянул? В ответ Драгнил получил лишь нахмуренные брови и едва заметный кивок головой. — Ты изрядно ее напугал. Одним «прости» не отделаешься. — Мужчина произнес это тихо-тихо. Произнес так, чтобы это смог услышать только Драгнил. Нацу услышал. Все услышал. Сглотнув слюну, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел. — Садись, — обрубил, почти что выплюнул, Хозяин дома Нацу и повернулся к Заклинательнице Духов, — Леди, прошу. Люси бессознательно кивнула и заставила себя хоть немного расслабиться. Хуже некуда. Люси не нравилось все происходящее. Абсолютно все. Но она обещала быть с Нацу до самого конца этого маленького незапланированного путешествия, а значит, она пересилит себя и все-таки сможет вытерпеть незримую и почти неосязаемую пытку. Если Нацу смог ради нее, то и она сможет ради него. В конечном счете, Люси тут не одна да и обстановка, по сути, не такая уж и ужасающая, вот только… — Я… — сказал Нацу хриплым от долгого молчания голосом. Но Драгнилу вновь не дали закончить. — Если вы так хотите, а я вижу, что вы хотите, раз в ночь пошли по этому чертовому лесу, то я вам расскажу все. До последнего нюанса. Вот только все равно я не могу понять, зачем вам это. Зачем весь этот цирк и спектакль. Зачем тебе нужно знать то, чего ты не знал и, в общем-то, если не случай, не узнал бы? — старший Драгонслеер и сам не заметил, как перешел с «них» на «него». Как стал говорить непосредственно с Нацу, а не со всей командой волшебников. — Зачем баламутить воду и тревожить чертей? Нацу не мог ответить прямо и, хоть видел, что человек, сидящий перед ним, действительно искренне жаждет помочь и ответить на все вопросы, волнующие уже на протяжении нескольких лет, все равно не мог собраться и признаться, «почему». И как только он открыл рот, чтобы всё-таки попытаться выложить все свои карты на стол, непонятного рода голос в сознании взметнулся и встрепенулся. Молчи! Драгнил вновь замолчал. — Я предпочел бы, чтобы это осталось за рамками нашего разговора, — выговорил Огненный Убийца Драконов в ответ на нахмуренный взгляд мужчины. Люси что-то хотела произнести и даже выпрямила спину, демонстрируя идеальную осанку, но вовремя осеклась и вновь съежилась. Она не будет вмешиваться. Хотя бы потому, что настала очередь Нацу говорить и задавать вопросы. — Хорошо. Я расскажу тебе всю информацию, что хранится в моей дряхлой черепушке, но не думай, что я оставлю это просто так. Запомни, мальчонка, если я тебе делаю скидку и впервые за несколько десятилетий даю шанс какому-то левому прохожему узнать все вот так просто, не думай, что так же просто будет воплотить в жизнь то, что ты задумал. Жизнь такая штука, что не будет делать тебе послабления, — последние слова он выговорил, наклонившись над столом и буравя своим взглядом серо-зеленые, отчасти малахитовые, глаза Нацу. Драгнил спокойно выдержал этот пас со стороны своего собеседника и кивнул, приготовившись задавать вопросы и слушать. Бесконечно много слушать. — Для начала я хотел бы узнать ваше имя… — Зови меня Дрейк. — Хорошо, — Нацу вновь кивнул. Хоть что-то… — Итак, что бы ты хотел узнать первым, Нацу Драгнил, воспитанный Королем Огненных Драконов? — издевательски, смакуя каждое слово, нараспев протянул Дрейк. Нацу сначала не понял, что произошло, но вздрогнул от неожиданности, когда рука Люси накрыла его руку и чуть сжала — настолько, насколько хватало сил ослабленного тела — такие девушки, как Люси, не обладают выдающейся физической выносливостью. Драгнил посмотрел на Хартфилию и слабо улыбнулся. Поддержка. Поддержка Люси ощущалась до безумства отчетливо. И, хоть она и не обязана была этого делать, но Люси, казалось, чувствовала себя слишком обязанной, поэтому беззаветно старалась словно бы отдать частичку собственной поддержки еще и с лихвой. Хартфилия еще и сама не понимала истинной причины своего взъерошенного беспокойства, но все же старалась хоть как-то утихомирить волнение, клокотавшее где-то на уровне бьющегося о ребра сердца. Мужчина прищурился на мгновение, когда увидел откровенное движение Люси, изучая, казалось бы, ничего не значащий жест. Дрейк вновь перевел взгляд с ее руки на саму Заклинательницу. И даже сейчас… когда он растерял почти все свои способности, он смог различить это… И он никогда не видел столь яркого… — Первое, что я хотел бы выяснить, — Нацу сжал руку, — где и когда вы видели того дракона, о котором рассказывали тем зевакам? — Драгнил выдохнул. Наконец-таки разговор по делу смог завязаться. Почему-то Нацу был уверен в том, что Дрейк лгать не будет, а если и будет, то у Драгонслееров нюх на ложь еще лучше, чем на запахи. — На то, что ты начнешь разговор с чего-то другого, я и не рассчитывал. Ну, что же… Сказать тебе по правде — он здесь появляется иногда. С интервалом раз в неделю. Быть может, чуть реже. Но появляется всегда. Естественно, никто, кроме меня, этого не видит… Кажется, эта информация очень заинтересовала Нацу — он чуть подался вперед и напрягся. — Что его заставляет сюда возвращаться? — А я знаю? Хотя, впрочем, подумай логически — драконы — животные привычки. Ты сам-то уже чувствуешь себя вдалеке от дома неприятно… Это люди могут путешествовать по миру, ничего не испытывая, кроме интереса к неизведанному. Они никогда не будут скучать по дому, пока не напутешествуются вдоволь. Люди, но не Драконы. И уж тем более — не драгонслееры. Я не думаю, что у того дракона, который сюда прилетает, здесь дом. Но что-то его определенно держит… А что — я не знаю. Нацу в очередной раз удивился тонкой проницательности мужчины и поднял голову. Он заглянул в черные мазутные глаза своего собеседника и вновь напрягся. Тот слишком пристально смотрел на Люси. А точнее — вроде как, на нее, но вроде как и не на нее. Сквозь нее?.. Нацу все никак не мог подобрать этому подходящее слово. Катал его на языке, словно конфетку, и не мог осознать… Видимо, Хартфилия со спящим на ее коленях Хеппи представляла для Дрейка не меньший интерес, чем сам Нацу непосредственно. Мужчина смотрел на Люси, как на интересный до безумия экспонат в музее. Изучал и вникал в мельчайшие тонкости. Стараясь погасить вновь разгоравшееся внутри чувство неясного рода и непонятного определения, Драгнил прочистил горло и сформировал новый вопрос. — А… — Это был огромный черный дракон, — словно бы не услышав начала фразы, продолжал декламировать мужчина так, будто бы ничего и не произошло, силой отводя взгляд от Хартфилии. —Слишком большой, чтобы говорить просто «огромный» или «большой». Гигантский. Необъятный. Я думаю, если ты воспитан Игнилом, то для тебя не составит труда назвать имя самого дракона. Драгнил встрепенулся. — Откуда ты знаешь Игнила? — Я знаю больше, чем ты думаешь. Значительно больше. Я прожил слишком много, чтобы не знать этого. Но в то же время я прожил слишком мало, чтобы утверждать, что я знаю абсолютно все. Смекаешь? — помолчав с секунду, Дрейк продолжил. — Игнила знают почти все. Один из самых мудрых и сильных драконов. Тем более — Король. Хотя это так мелочно и абсурдно — давать столь могущественному животному, который знает поболе человека как такового, столь меркантильный и такой бездарный титул. Бред да и только, — вновь помолчав с мгновение, мужчина продолжил. — Так вот если тебя воспитал Игнил, то ты должен знать… — Я знаю, как зовут. Я знаю, что это Акнология, но мы не слышали и не видели его уже семь лет. С тех пор, как он чуть не похоронил нас под обломками острова Тенрю. Тогда почему, черт возьми, он здесь, а никто этого не замечает? Почему слухи не дошли до нас... Люси положила руку на плечо Нацу, стараясь чуть остудить его запал. Хартфилия все еще пораженно молчала, отчасти потому, что знала, что еще не время вмешиваться в столь важный разговор. — А вот это… — Дрейк чуть нагнулся над столом. — Уже другой вопрос. Запомни, парень, в этом городе нельзя ничему верить. Ни своему отменному слуху, ни обонянию… И тем более — глазам. Ты знаешь, что такое туман? За ложью спрятана правда, за правдой — истинная правда. За правдой — ложь, а во лжи — абсолютная истина. Вот, что есть туман. Запомните, — он обращался теперь к обоим. Посмотрев на Люси, на миг в его взгляде промелькнуло касание жалости, но оно так же быстро исчезло, — не верьте ничему. А особенно ты, Нацу, — Дрейк впервые назвал Драгнила по имени. — Тебя настолько сложно обмануть, насколько легко обвести вокруг пальца. Не верь тому, что ты видишь, слышишь или осязаешь. Смотри сквозь. И увидь, наконец то, о потере которого потом будешь жалеть. Повисло вновь молчание, нарушаемое лишь стрекотом ночных цикад за покрывшимся инеем окном.