До небес. Я прокричу — ты услышишь. И откликнешься. Записка, вложенная в ... книгу, которая писала Люси Хартфилия — волшебница IV поколения Fairy Tail.
Люси почему-то думалось, что первое утро в Магнолии после их путешествия будет особенным, однако же первые секунды после того, как она распахнула глаза, опровергли все то, на что она надеялась. Это утро было самым обычным. Ей казалось, что она вернулась во время девятилетней давности, когда она едва-едва стала членом гильдии и каждый миг был для нее праздником сбывшихся надежд. Только спустя минуту до нее медленной поступью начало доходить, что произошло за последний месяц. Дни, пролетавшие цельными обрывками в ее сознании, стали впечатываться в память. Люси очень хотелось немного передохнуть, чтобы все произошедшее как-то улеглось и устаканилось, однако по не понятным причинам возникло ощущение, что именно это осуществить не получится. Женская интуиция — то, что никогда и никому не было понятно и подвластно, — вопила и извивалась скользкой змеей. Люси не была ясновидящей, но была женщиной. Женщиной, в которой желание защитить тех, кто был ей дорог, стремилось к точке абсолюта. — Лю, ты проснулась? — тихий стук в ее дверь заставил девушку принять более респектабельное положение и немного пригладить волосы. Не стоило труда догадаться, кто это мог быть. — Доброе утро, — макушка ее друга просунулась в приоткрытую щель. Люси сладко потянулась, совсем забывая о том, что она была в неглиже, и взъерошила свои и без того спутавшиеся за ночь волосы. Нацу стоял, приподняв лукаво правую бровь и еле-еле заметно усмехаясь. — Видок хорош, — издевательски протянул он, за что моментально был сбит снарядом в виде одной из многочисленных подушек. — Благодарю за комплимент. Градус бреда в таких диалогах всегда должен был достигнуть апогея. Им нужно было дурачиться. Им нужны были эти эмоции, чтобы никогда не забывать о том, за что они борются и потрошат свои кости в бесконечных схватках — ради таких дней, когда можно спокойно перекинуться парой пошлых и не очень шуточек. Ради тех моментов, которые они проживают, живя обычной жизнью. Вне Гильдии и вне магического мира. — Мне кажется, что если ты не поторопишься, то мы опоздаем к ребятам и не успеем их застать всех вместе. Половина из них разбежится по заданиям уже через час, а ты прохлаждаешься в своей постели, словно какая-нибудь королевишна, и думаешь о том, что к тебе все прибегут сами, — воссоздавая идеальную пародию на нудного старичка, Нацу в запале не заметил, как Люси, притворно-театрально закатив глаза, выползла из-под одеяла и исчезла в ванной. Когда она выпорхнула из ванной, Нацу задумчиво принюхался и, поморщив нос, обернулся к Хартфилии лицом. — У тебя новые духи? — Да. Нравятся? — задала вопрос Люси с некой кошачьей ласковостью и хитростью. — Да… Резковаты, правда, немного, но… — Нацу взглянул на подругу. — Замечательные духи, Люси, — примирительно подвел итог Драгнил, заприметив в ее руках расческу, которая могла стать орудием массового поражения. — Пошли. Пора бы уже встретиться со всеми…***
Здесь было непривычно тихо. И эта тишина гудела. Когда они не заприметили стайку волшебников, слонявшихся по обыкновению своему вокруг Гильдии, Нацу и Люси просто переглянулись, явно не понимая, в чем было дело. Потому что Fairy Tail на ногах почти сутки напролет. Нацу показалось, что его сердце кольнуло. — Ребята!.. — распахивать дверь ногой могут либо покупатели, недовольные покупкой, в магазин, либо Нацу, который, в принципе, всегда выбирает довольно-таки экстравагантные способы для своего появления. В Гильдии все находящиеся волшебники вздрогнули. Один за другим, они оборачивались и смотрели на тех, кто пришел, словно бы на мессию света. Хеппи недоуменно влетел в просторный зал, направляясь прямиком к Мираджейн. — Нацу! Люси! Хеппи! — Эвергрин преимущественно вела себя как хладная и неприступная женщина, что была непроницаема для слишком ярких и теплых чувств, однако даже на ее сердце очень потеплело, когда она, стоя на втором этаже и посматривая вниз на согильдийцев, увидела тех, кого они все ждали больше всего. Люси и Нацу, несмотря на напряжение, сковавшее их всех еще задолго до появления золотой троицы, улыбались и отвечали всем на вопросы, которые были банальны до невозможности. И когда все угомонились, к ним смог подступиться тот, кто был неотъемлемой частью них самих. Грей не произнес ни слова. Он лишь молча подошел к Нацу и крепко обнял его, как по обыкновению своему друг обнимает своего самого близкого друга. Люси немного отступила — визжащая интуиция помогла осознать, что что-то все-таки произошло. И это «что-то» — отнюдь не хорошее. Они разорвали объятия и Грей немедля подошел к Хартфилии, так же сильно прижимая ее к себе. В этом объятии не было чего-то интимного или того, что не следовало бы видеть остальным, но у Нацу вновь укололо что-то в сердце, а Люси… Люси обняла Грея в ответ. Она соскучилась по нему не меньше, чем по Эрзе или же другому члену Гильдии. А может, даже и больше. Когда приветствия и эйфория от встречи медленно стала сходить на нет, все смогли немного продохнуть и наконец иметь силы расставить все точки над непонятным и неизвестным. Нацу хмурился и молчал, Люси поправила на своем поясе ключи и о чем-то негромко переговаривалась с Леви, когда хлопнула в дальнем конце зала дверь: мастер — то, чье имя было тем импульсом, который давал запал сражаться; тот, кто связал их всех нерушимыми узами; и тот, кто приютил их всех — бездомных котят — как своих родных детей, изъявил желание показаться. Люси и Нацу не нужно было слышать от него длинные объяснения: его короткий кивок головы и указание на дверь кабинета было достаточно, чтобы Нацу с Люси, переглянувшись и извиняясь перед друзьями, моментально направились к Макарову. Когда он их впустил в кабинет, где было неимоверно душно, Нацу лишь поставил печать под своими догадками на тему того, что дело — откровенная дрянь. — Как задание? — миролюбиво произнес волшебник, усаживаясь за свой письменный стол. — Мы пока еще никому не рассказывали, но если вас интересует, то успешно, — Люси отошла от Нацу к окну, выглядывая в него и наблюдая за безликими прохожими. Нацу в подтверждение ее слов коротко кивнул. — Что произошло в наше отсутствие, дедуль? — Нацу уселся на удобный диванчик, стоящий ближе к правой стене, и потянулся, разминая затекшие мышцы. — Да. Я тоже это почувствовала. Все словно бы в воду опущенные, — тихо прошелестела Люси, не переставая смотреть на улицу. Макаров молчал. В такие моменты ничего хорошего на ум не приходит. Наоборот. На поверхность сознания всплывают все самые страшные мысли. В такие секунды кошмары моментально превращаются в явь; прочитанные строчки об ужасах, творящихся в жизнях тысячи незнакомых людей, сразу перекладываются на людей, которые окружают человека, а бесконечные догадки буравят мозг. — Никто не умер. Пока. Это «пока» ударило неожиданностью. — А что? Была возможность? — Нацу внимательным взглядом посмотрел на Мастера. — Две. — Что!?.. — они выпалили это одновременно, прекрасно зная, что Мастер врать не будет, однако все еще надеясь на то, что все это — спектакль и чья-то глупая и неудачная шутка. Люси резко развернулась, складывая руки под грудью и настороженно глядя на человека, который ее если не вырастил, то отчасти воспитал. — Это случилось во время вашего отсутствия. На Мираджейн покушались. Вслед за Мираджейн последовал Роуг, которого сюда едва дотащил Стинг. Они ходили на задание, когда на них напали, но, как оно всегда бывает: ни лица, ни зацепки, ничего. — Мастер нахмурился. Ему достаточно редко приходилось отходить от своего излюбленного образа жизнерадостного старичка, но в последнее время приходилось перетерпевать столько гадости, что он вряд ли уже надеялся на то, чтобы до конца жизни еще раз надеть эту маску. Мелкие ветра — предвестники бури. Бури, которая в данном случае может затянуться на десятилетия. — Но… — Нацу в непонимании закачал головой. — Черт возьми, если бы только… — Ты бы ничем не помог. Четыре драгонслеера не смогли ничего не сделать. Ты силен, но не всесилен. Ты силен, но не всесилен… Нацу уже слышал эти слова. Слова, которые заставили его посмотреть на многие вещи уже по-другому. — Мы ждали вас. Я ждал вас. Нацу пытался собрать в голове пазл, но у него откровенно не получалось. — Мастер, расскажите нам, что произошло. — Наверное, впервые за многие года своей жизни, Нацу назвал своего «дедулю» на вы. Темные Гильдии всегда останутся Темными Гильдиями. Они проворачивают свои черные делишки, убивают людей, калечат их, но покушаться на волшебника — почти никто и никогда не осмеливался. Все заказы пишут в большинстве своем люди, а люди никогда не шли наперекор тем, кто был их опорой и кто помогал им жить, облегчая эту самую гребаную жизнь. Волшебники могли убивать друг друга в равном бою, могли убить или быть убитыми на Великих Магических Играх, могли умереть во время схватки, но покушения волшебника на волшебника было не то, что аморально… Это было настолько редким явлением, что ни у кого даже и в мыслях не было, что в такие мирные времена может произойти подобное. В истории королевств описано было от силы два или три случая, когда происходило нечто похожее. И любой такой случай влек за собой катастрофы и бесконечный резонанс, который разверзал врата ада и смерти и увлекал за собой бесконечно много жизней и душ. И этот резонанс мог длиться веками. Макаров начал издалека, стараясь ничего не запамятовать и не упустить, потому что каждая деталь была важна и необходима. Полная картина не могла собраться не при каких условиях — слишком многое отсутствовало в этом загадочном пазле, однако же можно было предполагать, а из предположений строить теории, которые могли оказаться верными. Люси, что стояла до этого у окна, с течением разговора подошла к Нацу сзади и опустила руки на его плечи. Ей на какой-то миг показалось, что он сорвется и разнесет все, что их окружает, к чертям. Однако этого не случилось. В дверь постучали, и в комнату вошел Грей, который даже для себя был непривычно хмур. Он посмотрел на ребят и, помедлив немного, сел рядом с Нацу, не забыв при этом мимолетно улыбнуться Люси, на что та ответила ему такой же улыбкой. — Ты уже рассказал, дедуль? — Грей скорее не спрашивал, а утверждал. Он вымолвил это лишь для того, чтобы заполнить неловкую паузу, образовавшуюся при его достаточно неожиданном появлении. Макаров молчаливо кивнул и, глубоко вздохнув, обвел взглядом своих детей. Он знал, что тех, кто сидит сейчас с ним, ждет тяжелая и изнурительная работа. — От Эрзы вестей нет? Грей отрицательно покачал головой. И на миг показалось, что в его взгляде промелькнула доселе никому невиданная тоска, которая пожирала ледяного мага с головой все это время. — Я уверена, что с Эрзой все в порядке, — подала голос заклинательница. «Она должна быть в порядке. Просто должна быть.» Макаров ничего не ответил. Ему очень хотелось произнести «а я не уверен», но смотря на их уставшие лица и тусклый взгляд, он не произнес ничего. — Считайте это обычным заданием. Испытанием на прочность. Мы не знаем, кто враг и насколько он силен, но мы точно знаем, что каким бы он ни был, у него есть слабое место. А еще мы знаем, что он проявит себя. И к этому моменту мы будем готовы. Макаров обвел взглядом всю троицу и кивнул головой. Самому себе. — Мы справимся. Не стоит унывать. Потому что уныние — самый большой грех. Люси вздрогнула. Ей показалось, что уныние станет их преследователем на ближайшие несколько лет. Ей хотелось, чтобы кошмар, который пришел вместе с радостью в ее жизнь, наконец закончился. Они не раз говорили с Нацу о том, как их бесит этот тупой баланс, что если произошло что-то хорошее, то следом обязательно произойдет что-то такое, что сотрет ощущение эйфории и радости и заменит эти чувства на постоянную готовность отразить удар судьбы, который может принести только разочарование? Люси показалось, что судьба над ними смеется. А жизнь вторит ей в ответ. Нацу сжал руки в кулаки до меловых костяшек и шумно выдохнул. Он и передать не мог, как его задолбал этот гребаный мир.