Пух. Перья. Чешуя.

Обстановка в «Кабаньей Голове» была далека от романтики, нелюдимый Аберфорт, как всегда, хмур и немногословен, да и здешнюю еду вряд ли кто мог бы посчитать изысканной. Зато тут можно было спокойно посидеть в тихом уголке, не опасаясь всеобщего нездорового внимания, любопытного шушуканья и заинтересованных взглядов. — Поттер, — сухо кивнул Аберфорт при виде Гарри, так, словно видел его сегодня утром, а не пару лет назад. — Сын Люциуса Малфоя, — констатировал он со следующим кивком. — Добрый вечер, сэр! — вежливо поприветствовал хозяина трактира Драко. — Добрый, коли не шутишь, — усмехнулся Аберфорт. — Извиняй, парень, у нас тут по-простому, — он махнул рукой в сторону грубых деревянных столов, — не то, к чему ты, должно быть, привык. — Он со мной, Аб, — Гарри сразу решил расставить все точки над i, — у нас с Драко свидание, и мы не хотели бы, ну, ты понимаешь, лишнего внимания к своим персонам. — Без вопросов, — хмыкнул Аберфорт, исподлобья глянув на порозовевшего Малфоя. — Драко — зооцелитель, — гордо сообщил Гарри. — Неужели? — на заросшем неопрятной щетиной лице мелькнула тень заинтересованности. — Только магических тварей лечишь? — Немагических тоже, сэр. — Достойное дело, — буркнул Аберфорт. — У меня несколько козлов есть*. Могу обратиться к тебе в случае чего? — Безусловно, сэр, — ни один мускул не дрогнул на безупречно вежливом лице Драко, пока старик изучал его пристальным взглядом голубых, как у директора Дамблдора, глаз. — Вон туда проходите. Там вас никто не потревожит, — хозяин трактира указал на отдалённый столик у грязного окошка. — А ты несказанно романтичен, Поттер, — нервно хохотнул Драко, усаживаясь за указанный Аберфортом стол. — Аб — мой старый приятель, — попытался оправдаться Гарри. — У него не так много народу, как в других местах в Хогсмиде. Но, если хочешь, можем пойти к мадам Паддифут. — Упаси Мерлин! — скрипнул зубами Драко. — Расслабься, меня всё устраивает, — он незаметно для хозяина обработал видавший виды стол Очищающими Чарами. Чем больше Гарри смотрел на сидящего напротив него парня, тем яснее понимал, что в нём больше нет ничего от того высокомерного, истеричного, брезгливого засранца, которым он был в школьные годы, и черты которого Гарри подспудно искал в капризном, избалованном, эгоистичном Энтони. Тот Драко Малфой, который сидел сейчас перед ним — умел ласково успокаивать животных, не боялся встречи с самыми опасными и непредсказуемыми пациентами, без тени брезгливости лечил от насморка скользкого, противного упыря… — Интересно, — протянул Драко, с сомнением уставившись на свой стакан с огневиски, — а посуду в этом заведении не мыли с тех пор, как тут кутили Салазар Слизерин и Годрик Гриффиндор? И — да! Ещё он был саркастичным и язвительным, и Гарри нравилось это! Если бы Гарри не был так увлечён любованием ямочками на порозовевших щеках Драко, его колдовскими серыми глазами и изящными длинными пальцами, он бы непременно заметил, как из другого угла трактира на них искоса поглядывают две ведьмы весьма подозрительной наружности. Впрочем, в «Кабаньей Голове» никого не удивишь ни натянутым до глаз чёрным капюшоном, ни густой вуалью, скрывающей лицо. Поэтому Гарри не насторожился, даже услышав краем уха громкие перешёптывания. А следовало бы, потому что, стоило ему накрыть своей ладонью узкую ладонь Драко, как та ведьма, чьё лицо было скрыто вуалью, тоненько взвизгнула, а другая подняла руку с палочкой и, наколдовав Патронус, что-то быстро нашептала ему. Призрачный барсук тут же метнулся прочь из трактира. Гарри успел заметить мелькнувшую под задравшимся рукавом татуировку, и хоть толком рассмотреть её издалека не удалось, татуировка эта вызвала у Гарри смутную тревогу. Драко побледнел, отдёрнул руку и застыл, неестественно прямо усевшись на стуле. Пока Гарри раздумывал, не подойти ли к странным посетительницам, две ведьмы спешно расплатились с Аберфортом и покинули трактир. — Эй, Аб, — стараясь казаться непринуждённым, спросил Гарри, когда через некоторое время подошёл за выпивкой, — кто были те двое, которые наколдовали Патронус и ушли? — Я документов не спрашиваю, Поттер, — пожал плечами старик-трактирщик. Драко совсем скис и вскоре засобирался домой. — Мне пора, Поттер! — сухо сказал он. — Нужно кормить животных, которые ночуют в клинике. — А Элли? Может, она сможет их покормить? — робко предложил Гарри, понимая, что первое свидание безнадёжно испорчено. — Может, — согласился Драко. — Но мне всё равно пора. У меня по плану — вечерний осмотр пациентов. — А… можно мне с тобой? — Гарри решил не отступать так просто. — Подожду, пока ты закончишь, а потом можем выпить чаю? — Ты ведь не отстанешь, да? — вздохнул Драко. — Не-а, — Гарри воспрял духом, чувствуя, что ему удалось напроситься в гости. — Ладно, Поттер, — Драко, сдаваясь, махнул рукой. Возможно, этот вечер ещё можно было спасти? ***** То, что вечер нельзя спасти, стало ясно сразу же, как только Драко открыл двери клиники. Элли Кроткотт уже ушла домой, оставив приглушённый свет лишь в комнате, где ночевали больные животные. С порога парней оглушило противное стрекотание. Гарри в лоб прилетел увесистый мешочек корма для глизней. Миски и игрушки для животных летали повсюду безо всяких Чар Левитации, подбрасываемые в воздух маленькими, похожими на пикси существами чёрного и коричневого цвета. Гарри узнал в них чёртиков-импов, которых однажды приносил на урок профессор Люпин. Все клетки были открыты, и по помещению, заполошно хлопая крыльями и сталкиваясь в воздухе, летали две совы и фвупер миссис Джагсон (оставленный в клинике до её полного выздоровления), носились, хватая всё, что плохо лежит, два нюхлера, скакал, изрыгая грязные ругательства, джарви с перебинтованной передней лапой. Гарри чуть не поскользнулся на ядовитой слизи, след из которой оставил за собой ползущий по комнате большой глизень. Сейчас эта улитка-хамелеон, видимо от стресса, приобрела насыщенный алый цвет. — Мерлин, — прошептал Драко, хватаясь за голову и оседая на корточки прямо на пол. Фвупер нагадил в центре комнаты прямо в полёте. Это натолкнуло импов на «блестящую» мысль, и они принялись с задорным визгом швыряться помётом из клеток. Джарви, получивший в лоб какашкой нюхлера, разразился отборной бранью и, схватив одного из чертенят, принялся от души трепать его. Остальные импы, побросав помёт, кинулись на подмогу товарищу, и вскоре по полу уже катался клубок из визжащих тварей, колошматящих друг друга почём зря. Нюхлеры попрятались по углам, а с фвупера в творящейся суматохе спали Чары Немоты, и он отчаянно заголосил. Гарри оглянулся на Драко, удивившись, что тот не спешит накладывать на орущую птицу новые чары и с ужасом увидел, как у него стекленеют глаза. — Всё бессмысленно, — бормотал Драко, — этому никогда не будет конца. И, словно всего этого было мало, из кабинета Драко вдруг вылетел вопиллер, и замогильным голосом возвестил: — Драко Малфой! Ты проклянёшь тот час, когда решил опоить нашего Спасителя приворотным! Оставь Гарри Поттера в покое, и с этих пор ходи с оглядкой, гнусная пожирательская тварь! Не успел вопиллер рассыпаться искрами, как Гарри в бешенстве запустил в него «Инсендио!», и пепел, осыпаясь на пол, чуть не погрёб под собой одного из снова шныряющих по комнате нюхлеров. Гарри бросился к Драко, оскальзываясь на ядовитом следе теперь уже синего глизня. Ботинок с шипением растворился, оставляя Гарри босым на одну ногу. Он, упав на колени, обнял залитое слезами лицо Драко ладонями и заглянул в его невидящие глаза: — Драко, очнись, слышишь? Очнись, это всё фвупер, его пение действует на тебя! Ты должен наложить на него Чары Немоты, а потом мы уберём тут всё и переловим этих бесенят. Драко словно находился далеко от него, в мире своих страхов и чувства вины. — Силенцио! — что есть мочи завопил Гарри, сам наконец выйдя из ступора. — Петрификус Тоталус! Все, включая голосящего фвупера, мгновенно замолкли. Птицы зависли в воздухе и камнем полетели вниз, чудом не угодив в жижу глизня, который теперь щеголял нежно-бирюзовым окрасом. Посреди комнаты причудливой скульптурой застыл клубок, из которого торчали конечности импов и перебинтованная лапа джарви. Гарри с тревогой следил за тем, как глаза Драко постепенно приобретают осмысленное выражение, и сам он потихоньку приходит в себя. — Поттер, ты справился с ситуацией с грацией настоящего тролля, — проворчал он, оглядывая валяющихся на полу неподвижных птиц и статую «Смертный бой» посреди комнаты. Гарри облегчённо рассмеялся. — Что смешного, Поттер? — сердито буркнул Драко. — Ну, ты язвишь, значит — пришёл в себя, — объяснил Гарри, счастливо улыбаясь и невольно заставляя уголки рта Драко немного подняться. Драко наложил на фвупера надёжные усиленные Чары Немоты, осторожно извлёк джарви из кучи закаменевших тел, разнёс неподвижные тушки зверей по клеткам, отменил Петрификус, предварительно наколдовав защитный купол вокруг слипшихся друг с другом импов. А затем с унылым вздохом оглядел творящийся вокруг беспорядок. — Я помогу тебе тут всё убрать! — с готовностью вызвался Гарри. ***** Спустя полчаса неустанного труда, десятки чистящих заклинаний и три безнадёжно испорченные самонамыливающиеся тряпки, помещение наконец-то приобрело свой первоначальный вид. Но не успели парни отереть пот со лба и облегчённо выдохнуть, как затрезвонил колокольчик, и в двери буквально ворвались озабоченные хозяева больных животных. — Что случилось с моим глизнем? Он пострадал? — Я получила письмо, в котором сообщается, что клинику атаковали чертенята! — Вы вообще следите за вверенными Вашим заботам животными, мистер Малфой? — Допустить, что в клинике развелись импы! Это безобразие! Хорошо, что есть неравнодушные люди, которые сигнализировали… — наперебой принялись вопить ведьмы и волшебники, все, как один, потрясая письмами от неведомого «доброжелателя». Впрочем, не такого уж и неведомого. Взяв одно письмо из рук громче всех вопящей старушки-Божий одуванчик, Гарри разглядел печать: лев, откусывающий голову змее. — Господа, дамы, — лицо Драко было абсолютно невозмутимым, и лишь Гарри смог рассмотреть плещущиеся в глазах боль и отчаяние, — я не знаю, жертвами чьей злой шутки вы стали на ночь глядя, но прошу Вас пройти и убедиться, что с Вашими питомцами всё в абсолютном порядке. — Господа, дамы! — взял слово Гарри. — Если Вы продолжите нарушать порядок и мешать вечернему отдыху целителя Малфоя, я вынужден буду задержать Вас и доставить в Аврорат. Гомонящая толпа разом замолкла, словно на неё наложили «Силенцио!». Драко, не теряя самообладания, проводил волшебников и волшебниц к клеткам, дабы каждый из них смог убедиться, что его любимец находится в абсолютной безопасности. Гарри в душе порадовался, что они с Малфоем успели переместить оглушённых импов под защитным куполом в кабинет. Посюсюкав со своими питомцами и убедившись, что слова целителя — абсолютная правда, хозяева животных потихоньку стали расходиться, сокрушённо качая головами и принося Драко свои искренние извинения. Гарри собрал все полученные ими доносы и взял со смущённых людей обещание: если дело дойдёт до журналистов, рассказать, жертвой какой чудовищной клеветы пал их любимый, суперпрофессиональный, лучший во всей Магической Британии зооцелитель. — Разумеется, мистер Поттер, можете рассчитывать на нас, — благоговейно клялись покидающие клинику ведьмы и волшебники. — Ну, насчёт «лучшего во всей Магической Британии» ты, пожалуй, переборщил, Поттер, — пробормотал Драко, как только закрылась дверь за последним визитёром. Щёки его очаровательно порозовели, а глаза… Гарри показалось, что он никогда в жизни ни у кого не видел таких счастливых, сияющих глаз. Повинуясь порыву, Гарри сделал шаг и, прижав Драко к себе, прикоснулся губами к его губам, ещё немного солоноватым от слёз, недавно заливавших его лицо. Драко изумлённо пискнул и дёрнулся, но в следующий момент вжался в Гарри всем телом, вцепившись пальцами в его мантию. Гарри Поттер любил и умел целоваться. Он уже давно не был тем робким нелепым мальчишкой, который неловко чмокнул в губы красотку Чжоу Чанг и с недоумением констатировал, что это было… мокро?! Их с Энтони поцелуи частенько превращались в дикие, изощрённые, страстные поединки. Но с Драко… Гарри задохнулся, едва прикоснувшись к мягким губам, не решаясь просить большего, нежно лаская их кончиком языка. Драко задрожал в его объятиях и, тихонько застонав, приоткрыл рот и робко дотронулся своим языком до языка Гарри. И даже после этого Гарри не посмел ворваться внутрь, как это произошло бы, будь он сейчас с податливым, ненасытным до секса Энтони. Он продолжал медленно, ощущая, как всё тело покрывается мурашками, ласкать губы и язык Драко, чувствуя, как тот осторожно, не вполне ещё веря, впускает его в своё тело, в своё сердце, в свою жизнь. А потом Драко отстранился (и Гарри сам удивился, как ему хватило выдержки позволить это) и сделал то, от чего сердце Гарри точно выскочило бы из груди, не будь его грудь так тесно прижата к груди Драко. — Гарри, — прошептал Драко, и, видимо для того, чтобы тот не посчитал услышанное галлюцинацией, повторил: — Гарри… — Драко, — эхом отозвался Гарри, принимаясь теперь покрывать нежными поцелуями его щёки, скулы, подбородок, — Драко… — Ты ведь не думаешь, что я и в самом деле опоил тебя приворотным? — вдруг отпрянув в тревоге, уточнил Драко. — Хм, — в глазах Гарри заплясали лукавые искорки, — судя по той буре, что творится сейчас в моей душе, я бы не стал исключать этого, — и, заметив, как помертвело любимое лицо, поспешно добавил: — Если я выясню, что это действительно так, знаешь, что я сделаю? Драко нашёл в себе силы отрицательно помотать головой, прежде, чем услышать торжествующий ответ: — Попрошу добавки!