Пух. Перья. Чешуя.

— Гарри, послушай, ты… ты только не волнуйся… Со мной связалась профессор МакГонагалл. Она открыла нам доступ к своему камину, чтобы мы могли… В голове Гарри вихрем пронеслись с десяток молниеносных, как снитчи, панических мыслей: травма во время квиддичного матча? Взорвавшийся котёл с зельем? Последствия неудачной трансфигурации? Драка?! Кто? Альбус? Скорпиус? — Лили! — бладжером сшибая все его версии, выдохнул Драко. — Большая потеря крови вследствие… Не успев до конца дослушать своего взволнованного супруга, Гарри, как был, в грязной, пропахшей потом аврорской форме шагнул в зелёное пламя камина. ***** Лили возлежала на подушках в Хогвартском лазарете, с перебинтованными руками, ногами и, к ужасу своих папочек, шеей. Вокруг неё синим светился купол каких-то чар, на тумбочке возле кровати теснились пузырьки с Крововосстанавливающим зельем, Укрепляющим раствором, Экстрактом бадьяна. Несмотря на неестественную, пугающую бледность и жуткие синяки под глазами, дочь выглядела весёлой и весьма довольной собой. — Мистер Поттер! Мистер Малфой! — мадам Помфри одарила их таким взглядом, что двум взрослым мужчинам немедленно захотелось виновато съёжиться, точно нашкодившим первогодкам. — Кажется, неистребимое стремление попасть на больничную койку — это у вас семейное! — целительница укоряюще покачала седой головой. — Что случилось с Лили?! — хором воскликнули побледневшие отцы. — Не волнуйтесь. Опасности для жизни нет. Я восстановила объём крови в её организме и обработала раны бадьяном, так что шрамов остаться не должно. Всё-таки до вашего уровня вашим детям, хвала Гиппократу, ещё далеко! — мельком взглянув на грудь Драко, поджала губы мадам Помфри, а Гарри покрылся холодным потом от ужасных воспоминаний. — Ну, а подробности юная леди расскажет вам сама, — с этими словами целительница, сердито ворча: «А ведь мне предлагали тёпленькое местечко в Мунго, боггарт бы побрал этот Хогвартс!», удалилась в свою комнату. — Что стряслось, Печенюшка? — кинулись к похожей на мумию Лили отцы. Та слегка скривилась, услышав своё детское прозвище, но, вглядевшись в искажённые тревогой лица папочек, которые по белизне могли посоперничать с опоясывающими её тело бинтами, решила милостиво закрыть глаза на их оплошность. — Мне удалось спасти их! — торжествующе возвестила Лили. — Э-э… спасти кого? — озадаченно уставился на сияющую дочь Гарри. — Летучих мышей-вампиров! — Летучих мышей-вампиров? — поперхнулся воздухом Драко. Будучи зооцелителем, он не понаслышке знал, насколько опасными могут быть эти пакостные твари. Однажды во время полевой практики, когда они с однокурсниками с зооцелительского отделения лазали по ирландским пещерам, выискивая заболевших прыгающим грибком глиноклоков, разбуженные незваными гостями летучие мыши-вампиры облепили его, рассекая кожу своими острыми передними зубками, и, если бы не подоспевшая вовремя преподавательница Миранда Сметвик… Драко зябко повёл плечами, стряхивая неприятные воспоминания. Это был единственный раз за всё время учёбы на зооцелителя, когда образцовый студент Малфой не получил «Превосходно». Проклятые мыши! Гарри тоже был хорошо знаком с этим мерзкими тварями. Преступники модифицировали довольно-таки безобидный Летучемышиный сглаз, которым Джинни Уизли в своё время любила отгонять чересчур навязчивых и непонятливых поклонников, и теперь жертву заклятия облепляли не обычные летучие мышки, а кусачие маленькие вампиры, которые безжалостно впивались в кожу, высасывая кровь, и, если помощь не подоспевала вовремя, жертва оказывалась на больничной койке в Мунго с угрожающей кровопотерей и испещрённая следами острых клыков. — Ага! — не обращая внимания на шокированные лица родителей, закивала Лили (ну, насколько позволяла туго забинтованная шея). — Представляете, эти придурки — Джейсон Барбари и Бладвин Блейн решили на праздновании Хэллоуина инсценировать тот случай на первом Чемпионате по Квиддичу, о котором нам рассказывал профессор Бинс. Ну, помните, когда капитан сборной Трансильвании, чтобы запугать противника, выпустил из-под своей мантии сотни летучих мышей-вампиров?* — Да? — изумился Гарри, во всех красках представив себе эту чарующе-пугающую картину. Драко сердито толкнул его в бок острым локтем и прошипел: — История Магии. Первый курс. Мерлин, Поттер, ты вообще когда-нибудь слушал Бинса? — Не-а! — честным шёпотом повинился Гарри, стараясь, чтобы дочь не услышала его непедагогичных откровений. Но Лили, воодушевлённая собственной героической историей, не обратила внимания на этот тихий диалог, продолжая захватывающее повествование о своём подвиге: — Ну, так вот: мальчишки усыпили мышей из Запретного Леса заклинанием и запихали Блейну под мантию. Во время репетиции мышки очнулись, и им, конечно же, не понравилось сидеть под мантией. Ещё бы, кому понравится сидеть под вонючей мантией грязнули Блейна! Она у него вечно в пятнах от тыквенного сока и чернил, фу! — презрительно сморщила хорошенький носик Лили. Гарри с тревогой покосился на Драко, вспоминая, как сам частенько проливал на свою школьную мантию тыквенный сок. Драко закатил глаза, пряча еле заметную улыбку. — Мышки рассердились и стали кусать Блейна, — продолжала Лили, — а этот неженка принялся махать руками и вопить: «На помощь! Они убили меня! Они убили меня!»… Настала очередь Драко покрыться мучительными красными пятнами и угрожающе воззриться на Гарри. — Тогда этот придурок Барбари атаковал бедных мышек «Иммобулюсом», словно они какие-нибудь пикси! — кипя возмущением, воскликнула Лили. — Они застыли в воздухе и попадали вниз, словно камни! Я, конечно же, кинулась спасать их… — Конечно же! — синхронно вздохнули Гарри и Драко. — Я подобрала бедняжек с земли, закутала в мантию и решила отнести к профессору Хагриду, чтобы он осмотрел, нет ли у них ушибов и переломов. Но по дороге они очухались, вылетели из мантии и стали кусать меня. Тогда я помчалась быстрей, но, пока добралась до хижины профессора, мышки уже успели хорошенько «угоститься»! — Лили засмеялась, донельзя довольная своей шуткой. — Но я даже ни разу не ойкнула, не то что этот нытик Блейн! — гордо добавила она. — Это она в тебя такая безбашенная! — укоризненно шепнул Драко супругу. — Говорил же тебе не пичкать детей историями из своих аврорских будней! — Я буду, как папочка Драко! — опровергая его слова, заявила дочь. — Стану зооцелителем и буду без страха лечить самых опасных животных. Думаю, если я хорошенько попрактикуюсь, то справлюсь даже с нунду!** — хвастливо добавила Лили. — Ну и кто теперь виноват? — торжествующе прошипел Гарри. — Вся в тебя! Я сроду не был таким хвастунишкой! — Зато ты был отвратительным геройствующим выскочкой! — не остался в долгу Драко. — Послушай, Лили, милая… — осторожно начал он. — Знаете, что рассказал мне профессор Хагрид? — с сияющими глазами спросила Лили. — Ну, когда отцепил от меня всех мышей и привёл меня в чувство? — Нет! — синхронно вздрогнули Гарри и Драко. — Боюсь даже представить, — закатил глаза Драко. — Что эти монстры — самые милые создания на свете? — предположил Гарри, зная любовь своего друга к кусачим чудовищам. — Нет. Профессор сказал, что я такая же храбрая, как папочка Драко. Он не побоялся стать зооцелителем, хотя на третьем курсе на него напал гиппогриф и рассёк ему руку когтем! Это правда, папочка? — с благоговением уставилась на Драко Лили. — Почему ты никогда не рассказывал об этом? — Потому что там нечем гордиться, — смущённо буркнул Драко, потирая давнишние рубцы. — А профессор Хагрид сказал, что ты один из самых храбрых юных волшебников, которых он когда-либо знал, — возразила Лили. — Он сказал: «Мало кто способен посмотреть в лицо своим страхам так, как это сделал Драко Малфой!». Я горжусь тобой, папочка! И профессор Хагрид тоже. — И я горжусь тобой! — добавил Гарри, обнимая опешившего супруга. — И тобой, Печенюшка! Мы с папочкой очень рады, что у нашей дочери такое бесстрашное и доброе сердце!