Пух. Перья. Чешуя.

После всего, что произошло в его жизни, после двух Магических войн, пыток Тёмного Лорда и удушающего, рвущего в клочья сердце, страха за единственного сына, после унизительного суда и долгих лет, проведённых в изгнании во Франции, откуда они с супругой вернулись ранее положенного срока благодаря вмешательству героического зятя, Люциус Абраксас Малфой находил особое удовольствие в потакании любым желаниям и капризам своих обожаемых внуков. Годы испытаний смягчили этого некогда холодного, высокомерного аристократа, перемололи в труху его закосневшие убеждения, и если бы кто-нибудь сейчас осмелился намекнуть Люциусу, что его внуки — не родные ему по крови, да и вообще чистота их крови вызывает смутные сомнения, он, не раздумывая ни секунды, приложил бы сомневающихся Непростительным, презрев угрозу оказаться в мрачных застенках Азкабана. Вместе с правом вернуться на родину в ожидающий их с Нарциссой застывший под чарами Малфой-Мэнор, опальный лорд вновь получил доступ к своим средствам в банке Гринготтс. Леди Нарцисса Малфой, которая, к слову сказать, была полностью оправдана Визенгамотом и последовала за мужем в изгнание добровольно, по возвращении на родину занялась благотворительностью, а Люциус сосредоточился на спонсировании проектов своих внуков. Мётлы новейшей модели, игрушки и книги, волшебные фейерверки, билеты на концерты и квиддичные матчи — всё, что Драко, будучи ребёнком и подростком, должен был неустанно заслуживать безупречным поведением, беспрекословным послушанием и отличной учёбой — внуки получали просто… да просто потому, что были дедушкиными внуками! Для увлечённого зельеварением Альбуса была переоборудована по последнему слову современной магии лаборатория в подземелье Мэнора. Любой редкий ингредиент — будь то шкура бумсланга, рог дромарога, яд акромантула или кровь саламандры — дедушка Люциус, пользуясь своими многочисленными связями, мог достать в течение пары дней. Для будущего учёного Скорпиуса Люциус расширил библиотеку, скупил по миру самые раритетные издания магических книг, и мальчик часами просиживал, листая покрытые вековой пылью фолианты. Зная страсть внука к астрономии, лорд Малфой соорудил для него настоящую обсерваторию, чтобы любимчик Нарциссы, так напоминающий Драко в детстве, мог в своё удовольствие наблюдать за звёздами. Для Лили, мечтающей, как папочка Драко, стать зооцелителем, в Малфой-Мэноре был устроен чуть ли не филиал заповедника Скамандера — с пегасами, единорогами, нюхлерами, диринарами, болтрушайками и прочим зверьём. Джеймсу, который выбрал профессию детского целителя, Люциус оплатил баснословно дорогую учёбу в Университете «Асклепион» на острове Кос — родине великого целителя Гиппократа. Стараниями лорда Малфоя детское отделение госпиталя им. св. Мунго, в котором теперь работал двадцатипятилетний Джеймс, превратилось практически в парк развлечений — с качелями, лабиринтами, кафе-мороженым и бассейном. ***** Сейчас Джеймс, самый молодой и подающий надежды детский целитель госпиталя им. св. Мунго, сидел в гостиной Малфой-Мэнора с бабушкой и дедом и делился своими печалями. — Приближается Хэллоуин, а мои маленькие пациенты не смогут к этому времени попасть домой, — сокрушался Джеймс. Малышей не заставишь выпить «Костерост» залпом, как многострадальных студентов Хогвартса. Приходится по каплям добавлять отвратительное зелье в сладости, так что кости срастаются долго, но зато и не так болезненно, как у взрослых, что, конечно, хорошо, но значительно удлиняет срок пребывания на больничной койке. С последствиями выбросов детской стихийной магии тоже приходится разбираться не один день. Как раз в преддверии Хэллоуина к Джеймсу в отделение то и дело попадают малыши, пытавшиеся наколдовать себе к предстоящему маскараду рога, хвосты, бороды, а то и крылья! А ведь ещё и сезонная простуда, которая буквально косит малышню в конце октября. Долго ли простыть, гоняя на мётлах на пронизывающем осеннем ветру! — Тогда возможно, ты мог бы устроить праздник прямо в больнице, милый? — предложила Нарцисса. — Конечно, отличная идея, дорогая! — с готовностью поддержал Люциус. — Все расходы я возьму на себя. — Спасибо, но… — замялся Джеймс, — подготовка праздника требует не только денег, но также времени и сил. А у нас сейчас одних только простуженных две палаты, не говоря уже о прОклятых и травмированных. — У тебя есть интерны, милый! — напомнила Нарцисса. — Для мелких поручений они так же хороши, как домовые эльфы, — вставил Люциус, вызвав мягкую улыбку внука. (В чём-то дедушка Люциус совсем не изменился!). Идея, тем не менее, была чудо как хороша, и на следующий день целитель Джеймс Поттер-Малфой действительно собрал своих интернов, поручив им украсить отделение к празднику и подготовить развлечения для маленьких пациентов. ***** У юной Роуз Уизли тоже была любящая семья, каждый из многочисленных членов которой готов был поделиться советом с всеобщей любимицей. Сегодня на повестке дня стоял вопрос: как порадовать и впечатлить маленьких ребятишек, вынужденных проводить весёлый праздник Хэллоуин в больничных стенах. — Или, точнее, как впечатлить целителя Джеймса Поттер-Малфоя, который не замечает, что малышка Рози выросла в обворожительную девушку и по уши влюблена в него, — пробормотала себе под нос тётушка Джинни. О, уж она-то знала, как долго доходят подобные вещи до мальчиков по фамилии «Поттер». — Тётя Джинни! — мгновенно заалела щеками Роуз. — Конечно, дорогая, — невинно захлопала глазами Джинни, — впечатлить несчастных детишек — воистину благое намерение! — Я могу напечь тыквенных пирожков с сюрпризами! — предложила бабушка Молли. — Можно устроить викторину: «Угадай, для чего маглам это нужно?» — воодушевился дедушка Артур, вываливая перед внучкой внушительную кучу сломанных магловских электроприборов. — Призы победителям за счёт «Волшебных вредилок»! — пообещали Фред и Джордж. — Викторина — это хорошо, — задумчиво кивнула Роуз, — ведь никаких подвижных конкурсов устроить нельзя. Многим пациентам ещё нельзя вставать с постели. Ума не приложу, чем их ещё можно в таком случае заинтересовать? — Когда мы с твоим папой были маленькими, — сказала Джинни, — старшие братья развлекали нас на Хэллоуин страшными историями. — О да! — оживились Фред и Джордж. — Нашу малютку Джинни было не так-то легко напугать, чего не скажешь о крошке Ро… — Фред! Джордж! — смеясь, остановила их сестра. — Уймитесь! Вы говорите об отце своей племянницы. Имейте же хоть каплю уважения! — О, крошка Ронни тоже был невероятно храбрым! — с фальшивым покаянием сказал Джордж. — До тех пор, пока в истории не появлялись пауки! — торжествующе добавил Фред, и вся семья, включая Роуз, дружно расхохоталась. — Я не буду пугать малышню пауками, — отсмеявшись, возразила Роуз. — К тому же, пауки — это чересчур обыденно и скучно. История, которую я буду расказывать детям, должна быть красивой, таинственной и захватывающей. — Такой, чтобы Джеймс Поттер-Малфой заслушался и потерял голову от любви, — пробубнила себе под нос Джинни. — Тётя! — чуть не плача, воскликнула Роуз. — Хорошо, хорошо, — Джинни подняла руки в примирительном жесте, — тогда, возможно, нам стоит обратиться к Биллу? Он сейчас в Астурии, обезвреживает прОклятые золотые гребни ксаны*. Мы свяжемся с ним через камин, и он поведает тебе какую-нибудь леденящую кровь байку об этих мифических созданиях. ***** Тридцать первого октября целитель Поттер-Малфой шёл по детскому отделению госпиталя им. св. Мунго, с улыбкой глядя на оскаленные тыквы, злобно сверкающие на него треугольными глазами. Во время сегодняшнего вечернего обхода он уже успел пару раз угодить в ловушку из липкой паутины, а войдя в палату, где лежали рогатые и хвостатые жертвы детской стихийной магии, поскользнулся на зелёной слизи, чем вызвал дружный хохот маленьких засранцев. Счастливые мордашки малышей были перемазаны шоколадом, а постели усеяны крошками от тыквенных пирожков производства миссис Уизли. Кажется, праздник, устроенный интернами, удался на славу, чего и следовало ожидать, если за дело взялась староста их группы Роуз Уизли, превосходящая дотошностью и энтузиазмом свою знаменитую мать. Наконец Джеймс добрался до палаты травмированных игроков в квиддич. Подойдя к дверям, он обнаружил, что в палате против его ожидания стоит гробовая тишина. И это было более чем странно, учитывая, что малыши-спортсмены отличались шумным нравом, и даже в обычный будний день гомонили на весь святой Мунго. Что уж говорить о Хэллоуине! Прислушавшись, Джеймс уловил тихий, со зловещими интонациями голос, которому, по всей видимости, внимали присмиревшие обитатели самой активной палаты детского отделения. Стараясь не производить лишнего шума, Джеймс приоткрыл дверь. Роуз сидела на постели одного из маленьких пациентов, окружённая раскрывшими от восторга рты слушателями. — Ксаны — женщины немыслимой красоты, — рассказывала Роуз. — Они обитают в реках, фонтанах и водопадах. У ксан длинные прекрасные белые волосы, которые они расчёсывают с помощью золотых и серебряных гребней, сделанных из лунного и солнечного света. — Ух тыыы… — у сладкоежки Джереми Пикса изо рта выпала конфета, а по подбородку потекла дорожка шоколадной слюны, но мальчик даже не заметил этого, всецело поглощённый чудесной историей. — Ксаны не имеют возможности заботиться о своих детях, потому что у них не бывает молока, — продолжала Роуз, заставив и Джеймса с интересом прислушаться к рассказу, — поэтому они подбрасывают своих младенцев «ксанинос» людям, подменяя ими человеческих детей. Такой подменыш вырастает всего за несколько месяцев. Чтобы разоблачить ксанина, нужно разбросать возле огня яичную скорлупу, и если ребёнок — подменыш, то он тут же воскликнет: «Я был рождён сотню лет назад, но никогда я не видел столько яичных скорлупок возле огня!». — Мой брат — точно подменыш! — уверенно заявил Майкл Сток, размахивая забинтованными конечностями. — У него белые волосы, и он целыми днями орёт, словно банши. Вернусь домой — и разбросаю яичные скорлупки возле камина! Джеймс тихонько прыснул, выдав своё присутствие, и Роуз, повернув голову к двери, встретилась с ним глазами и вспыхнула. Что-то было сегодня не так в облике подруги детства, любимой «младшей сестрёнки»… Присмотревшись, Джеймс понял, что девушка переоделась ксаной, видимо, чтобы усилить эффект от рассказываемой истории. На Роуз было лёгкое, воздушное голубое платье, а обычно огненно-рыжие волосы струились по плечам сияющими белыми волнами, очевидно, подвергнутые чарам трансфигурации. Её глаза… Глаза были всё те же, тёплые, золотисто-карие, и, взглянув в них, Джеймс вдруг почувствовал, что… ох… его сердце… — Продолжайте, интерн Уизли, это весьма интересно, — выдавил он, мучительно краснея. — Ксаны предлагают путешественникам «любовную воду», а также могут указать путь к сокровищам, — продолжила Роуз, отводя взгляд и тоже заливаясь смущённым румянцем. — Их чарующие голоса можно услышать весной и летними ночами. Если человек с чистой душой услышит песню ксаны — его наполнит чувство покоя и любви. Те же, чьи души нечисты, почувствуют удушье и могут сойти с ума. — Сойти с ума… — машинально повторил Джеймс, пытаясь стряхнуть странное оцепенение. — Вам, наверное, пора проводить вечерний осмотр пациентов, целитель Джеймс, — тихо сказала Роуз, под разочарованный вой детей вставая и направляясь к двери. — Что? Ах, да, разумеется. Вы можете идти, интерн Уизли, спасибо за отличную работу. И не забудьте, что сегодня в Малфой-Мэноре бал по случаю Хэллоуина. Если позволите, я хотел бы пригласить Вас пойти со мной, прекрасная ксана.