Увидимся в самом конце

Раны до сих пор ещё не зажили окончательно, а одна из пуль, похоже, задела нерв где-то под грудиной, и теперь весь левый бок дёргало даже от слишком интенсивного дыхания. Которое, конечно, случается во время бега. Когами гнался за преступником, сжимая в руках доминатор, пускай использовать его сейчас было бессмысленно. Но когда появится шанс, времени вынимать оружие и ждать авторизации могло не оказаться, а потому Когами готов был терпеть его надежную тяжесть даже несмотря на то, что плечо было ему за это не очень благодарно. Преступник почти не уступал в скорости, но и Гиноза не отставал, а вместе они могли загнать любую добычу. — Шион, есть поблизости место, где нет людей? — крикнул Когами на бегу. — Недалеко есть склады полностью автоматизированного производства, только роботы, — ответила она. Голос Караномори, звучащий в ушах и заглушаемый собственным шумным дыханием, был напряжённым и немного злым. Сейчас ей было непросто — на другом конце города было совершено нападение целой группой в таких же шлемах, что у их подозреваемого, и Караномори приходилось одновременно помогать там, пытаться вычислить личности нападавших и как-то эвакуировать гражданских, управляя при этом всём дронами, которых она в помощь Когами отправила на перехват преступника. — Инспектор Цунемори, не приближайтесь к подозреваемому, иначе доминатор опять не сработает, — велел Когами. — Д-да, — послушалась Цунемори, тут же притормаживая и даже отходя назад. Они не сразу поняли, как работали эти шлемы. Когда несколько дней назад произошёл случай нападения на фармацевтов в медицинском центре, было ясно лишь, что сканеры никак не реагировали на преступника в странном защитном шлеме, но как он обманывал систему, было не понять. Однако после второго совершённого преступления Караномори удалось всё же вычислить личность мужчины, безнаказанно забившего на смерть девушку на глазах совершенно безучастной толпы, и он был пойман врасплох в собственной квартире. Тогда-то Когами и догадался, в чём было дело. Шлем не создавал помехи для уличных сканеров, дронов или доминаторов, иначе преступники не смогли бы беспрепятственно попасть в медицинские учреждения или находиться на улице под сканерами, не вызвав подозрений системы — сканеры, заподозрив сопротивление, всё равно бы направили сигнал в Бюро Общественной Безопасности. Всё было сделано намного хитрей. Защитный шлем сам проводил киматическое сканирование окружающих, так же, как это делали уличные сканеры, выбирал среди них и отображал только допустимые коэффициенты. Таким образом преступник просто присваивал себе оттенки самых чистых разумов из своего окружения, подменял свою личность в глазах «Сивиллы» на чужую, благонадежную. Когами понял это, когда в замкнутом помещении небольшой квартиры доминатор, направленный на преступника, отобразил коэффициент преступности инспектора Цунемори. Ирония судьбы: подобный шлем мог защитить преступника, будь он среди законопослушных граждан, но среди таких же, как он, латентных преступников сразу превращался в хлам. Пожалуй, это был тот момент, когда существование исполнителей с лихвой оправдывало себя — загнанный в угол цепными псами Бюро, злоумышленник уже не смог бы прикрыться чужим психопаспортом. Поворот направо в тёмный переулок, Когами немного отставал, но это было не страшно — он слышал механические голоса дронов, перекрывших пути отступления во всём квартале, и видел их далёкий мигающий свет, отражавшийся от мрачных окон безлюдных складов. Гиноза свернул в соседний переулок, так они могли загнать преступника именно туда, куда хотели, как глупую мышь. Ноги пружинили и вибрировали от быстрого бега, рубашка прилипла к мокрой спине, а Караномори давала чёткие инструкции, помогавшие незамедлительно реагировать, поворачивая куда нужно без лишних раздумий. Преступник в своём красном плаще и скрывающем голову рогатом шлеме походил на механического демона, растерявшего всё своё магическое превосходство и убегающего от охотников. Когами ещё не выстрелил в него ни разу, Когами не видел его лица, но он был уверен — тот тоже осознавал своё безвыходное положение, но как любое живое существо под угрозой собственной жизни, он пытался выскочить из сжимающегося вокруг него кулака скользкой рыбёшкой. Вот только кулака было два. Преступник хотел было свернуть направо, но выскочивший из-за поворота Гиноза не дал ему и шанса, и у того не осталось выбора: он вбежал на склад, попадая в мышеловку и сам понимая это. Он заметался, увидев перед собой стену, а Гиноза и Когами уже догоняли его, отрезая все возможные пути к отступлению. Вокруг на сотни метров, кроме них троих, не было ни одной живой души. Мужчина в панике развернулся, натыкаясь на преследователей. Гиноза вскинул доминатор ещё на бегу, Когами увидел голубые огоньки прицела, подменившие его глаза на секунду, но Гино отчего-то замешкался и даже притормозил, оставаясь чуть позади, и Когами понял отчего, сам ловя преступника в прицел. «Исполнитель Бюро Общественной Безопасности Когами Шинья», сообщил механический голос в голове. Хитрый шлем копировал его психопаспорт. Когами выстрелил. Парализованный преступник рухнул на землю мешком, теряя сознание, и Когами подошёл ближе. Убрав доминатор за спину, он первым делом снял шлем и надел на бессознательное тело наручники. Сообщил Караномори об успехе операции и отключил связь. Осталось только дождаться автозак и инспектора Цунемори. Когами наклонился, упираясь ладонями в колени, и тяжело выдохнул. Левое плечо гудело, бок периодически простреливало, но он был совершенно доволен удачным завершением хотя бы этой погони. — Двести восемьдесят два? — почти осуждающе произнёс Гино. Когами знал, что его коэффициент преступности был сильно выше, чем у любого из коллег исполнителей. — Просто очень хотелось убить этого парня, — сознался Когами. Вообще-то он пытался сделать из этого шутку, но оттого, что шуткой она была лишь отчасти, Гино воспринял этот ответ в штыки, его лицо сделалось таким возмущённым, что казалось, он едва сдерживался, чтобы не начать орать. Когами набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, пытаясь унять разогнавшееся сердце, разогнулся и шагнул к Гинозе, оказываясь совсем близко. — Что такое, Гино? — спросил он, глядя в его глаза, наполовину прикрытые чёлкой. В полумраке складских помещений их необычный цвет сложно было рассмотреть. — Ты хоть понимаешь, что твоему коэффициенту два шага до режима «Уничтожитель»? — взвился тот. — Боишься меня? — выдохнул Когами, делая ещё один шаг почти вплотную. — Нет. Гиноза ответил сразу, ни на секунду не задумавшись. Он сверлил Когами злым взглядом, не пытаясь отодвинуться, они были так близко, что его горячее дыхание чувствовалось на губах и частое движение грудной клетки отдавалось в теле ответным. Их разделял только доминатор, который Гино всё ещё прижимал к себе, и Когами чувствовал, как холодный металлический корпус упирался в живот. Будто Гиноза и вправду мог в него выстрелить, сейчас или когда-нибудь в будущем, когда коэффициент преступности уже перевалит за триста. — Тогда в чём дело? — спросил Когами. Они оба знали в чём, но из-за того, что Гиноза не упускал возможности прополоскать Когами мозг его стремительным падением во тьму, озвучивать это вслух очередной раз было бы глупо. И поэтому приходилось просто пялиться в ответ, будто прав останется тот, кто победит в этой игре в гляделки. Когами протянул руку и отвёл волосы с лица Гинозы — так было удобней смотреть — убрал их за ухо и положил руку ему на шею. Кожа под пальцами была горячей и влажной и, наверное, имела своё магнитное поле, потому что оторвать руку Когами не мог, его всего тянуло прижаться сильнее, всем телом. Он наклонился ближе, к самому уху, вдыхая запах чужих волос. — Тебе не стоило нырять за мной в это болото, — сказал он тихо, и звучало это отчего-то так печально, как звучит ветер, врывающийся сквозь разбитые ставни в полуразвалившийся дом, который все покинули столетие назад. — Однажды оно может уже не выпустить тебя назад. Гиноза шумно втянул воздух, вдыхая открытым ртом, и Когами повернул голову, проводя носом по его щеке. Я могу не выпустить, подумал он. Гино схватил его запястье; Когами так и не узнал, что тот собирался сделать — услышал подъезжающий автозак Бюро и отступил, отпуская Гинозу. Инспектор Цунемори подоспела через минуту. Назад в Бюро они ехали вместе с преступником, который так и не пришёл в сознание, Когами сидел рядом, придерживая тело, чтоб оно не рухнуло на пол, а Гино был напротив, смотрел всю дорогу в глаза и ничего не говорил. Когами вновь возвращался мыслями в тот тупичок на складе, где их шумное дыхание смешивалось, а мысли утекали в противоположную от обязанностей исполнителя сторону. Гиноза в этом своём чёрном плаще с высоким воротником был чертовски хорош, и Когами, пожалуй, поддался бы желанию распустить его пояс, туго лежавший на талии, если б не мешал доминатор, выставленный, как стена, между ними. Когда Гино соглашался на работу исполнителя, где-то в глубине души он хранил надежду взять Когами за руку и вывести на свет из этой глухой пропасти, пускай и не признавался в этом себе. Когами знал, что это невозможно, но имел схожую надежду — чтобы Гиноза сам смог вернуться назад в здоровое общество. Но вместе с тем внутри горело желание удержать. Остаться с ним, быть рядом, любить его, не таясь и не заставляя страдать. Но по всему выходило, что быть вместе значило позволить Гино темнеть и дальше. Что Когами может ему предложить? Свидания, похожие на погоню и задержание преступников? Завтрак в постель из автомата? Самого Когами бы это устроило, но для Гино хотелось большего. Он должен был его отпустить. К счастью, у Когами хватало вопросов, которыми можно было занять голову. Пускай прямых доказательств не существовало, но он был уверен, что преступления, связанные со шлемами, были делом рук Макисимы. Устройство было довольно сложным технически, чтобы разработать такое, создать и протестировать, потребовался бы не один месяц, и даже лишь мысли о создании механизма, подрывающего работу «Сивиллы», любого заставили бы потемнеть. Но только не Макисиму Сёго. Какие бы предположения и теории ни выдвигались на его счёт, Когами знал, что все они пустое — Макисима аномалия, брешь в системе «Сивилла», которую нечем заткнуть. Поначалу можно было подумать, что подобная демонстрация работы шлемов была направлена на дискредитацию «Сивиллы». Макисима хотел посеять в людях зерно сомнения в их идеальном судье и советчике, похоже на него, но масштаб не тот. Когда же шлемы в большом количестве попали в руки мелких бандитов и хулиганов, что без них, может, и не решились бы на преступление никогда, а по всему городу вспыхнули беспорядки, Когами стало ясно — то была лишь пыль в глаза, первый акт представления, финал которого не мог бы себе вообразить ни один нормальный человек. Много лет люди полагались на безупречную «Сивиллу», и никто не был готов к тому, что однажды появится оружие, против которого она окажется бессильна. Потому групп экстренного реагирования, что можно было бы собрать быстро, попросту не было. Всех сотрудников Бюро вызвали на место, невзирая на выходные и отпуска, их было слишком мало, чтобы подавить стремительно росшую волну преступности, но инспекторы и исполнители были первой и пока единственной линией обороны этого города. Зоны увеличения коэффициента преступности росли по всему городу, а доминаторы не работали на преступниках в шлемах. Но не это волновало Когами: его чутьё било тревогу, а мозг торопливо работал на скоростных оборотах, пытаясь увязать все ниточки воедино и разгадать план Макисимы Сёго. Их поделили на группы из трёх человек, и когда они разъезжались в разные стороны от здания Бюро, Гиноза подошёл, с тревогой заглядывая в глаза. Они каждый день могли влипнуть в неприятности таких масштабов, к которым не готовились, они не говорили друг другу «будь осторожен», отправляясь на задания, в этом не было нужды. И несмотря на то, что текущая ситуация слишком выходила из ряда вон и уровень опасности значительно превышал ожидаемый, беспокоиться друг о друге сверх обычного, казалось, не было смысла, но Гиноза видел в задумчивых глазах Когами что-то ещё. — Это Макисима, — ответил Когами на невысказанный вопрос, и Гино кивнул, он больше не подвергал сомнению его умозаключения. — Но дело не в беспорядках, за ними кроется что-то большее. Понять бы только что. Гиноза смотрел на него, сжимая губы в тонкую линию. — Будь осторожен, Когами, — попросил он. — Мы не знаем толком, что он за человек и с чем мы имеем дело. Не лезь один. — Хорошо, — ответил тот и в ответ на сурово нахмуренные брови добавил: — Обещаю. Вообще-то, он сдержал обещание. Когда, разобравшись с большой группой людей, избивавших друг друга и устраивающих беспорядки на улицах, они с Цунемори проанализировали места наибольшего скопления преступников, и стало ясно, что это был хитрый ход, отвлекающий все силы Бюро от башни Нони, принадлежащей Министерству Благосостояния, Когами не рванул туда один. Когда Караномори, получив доступ к камерам видеонаблюдения, сообщила, что Макисима в компании ещё четырёх головорезов в шлемах направился на верхний этаж, к антенне, Когами взял с собой инспектора Цунемори. Он ведь не был дураком. Он рассчитывал, что четырёх бойцов положит даже без доминатора, но он ничего не знал о Макисиме. Единственное знание о нём — Макисима очень опасен и его трудно просчитать, нельзя было относиться к нему легкомысленно. Вот только что Когами мог сделать, если Цунемори была ранена одним из преступников на лестнице и ему всё-таки пришлось подняться на башню одному? Просчитавшись разок ещё там, на подходе к верхнему этажу, Когами тоже получил ранение, да и соперники, с которыми он столкнулся, были вооружены и явно обладали хорошими навыками боя. Он бился, не замечая ран, не поддаваясь боли, потому что перед ним была добыча, за которой Когами гнался вот уже больше трёх лет. Добыча, которая сама спускалась навстречу по лестнице, с самодовольной улыбкой цитируя Платона. Когда-то давно, до существования киматического сканирования и психопаспорта, преступников судили и выносили им приговор люди. Теперь Когами собирался стать одним из таких людей.