хочется

Друзья часто говорили Жене, что это странно. Особенно эта причуда казалась дурацкой Кириллу, просто по умолчанию. «Момента не существует» – твердили все вокруг, но у Жени из представлений о личной жизни были только серии романтического аниме и рассказы друзей. В них все выглядело так естественно, что невозможно было и представить иначе: признания происходили в опустевших школьных коридорах; под зонтиком, спрятавшим героев от дождя, а их плечи неловко соприкасались в тот момент, в который и должны. И даже то, что Кирилл стукнулся лбом со своей девушкой, когда в первый раз попытался её поцеловать, Женя воспринимал как должное – тоже момент. Странный, ни как у всех, ни как в аниме, ни как в книжках – но они же поцеловались, даже повстречались потом, пусть и закончилась эта история не особо счастливо. Но у Жени даже «не особо счастливо» не получалось. Девчонки в школе относились к нему, в лучшем случае, как к другу, в худшем – как к смешному однокласснику или парню из «химбио», который всегда заправляет техникой на школьных мероприятиях. Они частенько толпились кучкой у его стола, чтобы послушать его пространные размышления, пока он сидел, скучая на перемене. Но едва ли кто-то из них думал рассмотреть его как романтического, или, не дай Бог, сексуального партнера. Пухленький, в смешном пиджаке и с мелким бесом вьющимися кудрями, круглым большим носом, он, максимум, рисковал вызвать улыбку у девочки, даря ей цветы на Восьмое Марта от класса – на большее он и не надеялся. Единственная девушка, которая ему прежде нравилась, фрэндзонила его с полтора года, пока они не перестали общаться. Таечка Мальцева любила дурачиться с ним, переписываться до поздней ночи, кидать ему мемы и публиковать смешные сторис с его заснувшей макушкой в Инсте. Но ни разу она не давала повода решить, что Женя может быть для неё чем-то большим, чем просто другом. Дело было, наверное, в его нелепой внешности, дурацких шутках и странных увлечениях. Он по пальцам мог пересчитать те робкие, еле ощутимые прикосновения к ней. Мечты быть с ней оставались лишь мечтами. С Линой Женя был знаком гораздо меньше, чем с Таей, но один палец он уже мог загнуть. И, несмотря на то, что момент вышел неудачный, неловкий, Женя все равно был счастлив, что повод это сделать все же подвернулся. Они неплохо позанимались, и вскоре все более чем забылось: они с Линой дурачились, пили кофе из пиццерии и грызли шоколадку Лины, которую она обычно брала с собой вместо нормальной еды. Шоколадка была очень вкусная, со сладковатым хрустящим крекером, рассыпавшимся на языке, но в глубине души Женя сомневался, что это чудо кулинарии может хоть сколько-то заменить нормальную еду. Наверняка Лина уже через полчаса станет голодной, но та в ответ на его пару робких доводов отрицательно покачала головой, и он не стал спорить. Прозанимались толком они лишь пару часов, но это было реально продуктивно, и Женя даже успел порадоваться тому факту, что Лина хорошо запоминает, а сам он, оказывается, реально хорошо разбирается в химии. Он быстро помог ей освоить буферные системы; объяснил, как решать задачки на концентрации. Женя неплохо (он даже сам удивился своим познаниям) разъяснил ей термодинамику, вместе с ней прорешал все задачи этой темы в конце методички, расписывая каждый пункт. Лина все схватывала на лету – гораздо быстрее, чем многие его одногруппники – и в конце занятия он едва сдерживал умилительный писк гордости за свою ученицу и свои преподавательские навыки. Это было замечательно и потрясающе, однако решило Линины проблемы с химией едва ли на треть. Материал охватывал еще как минимум месяц, но это уже было хоть что-то – так успокаивал себя Женя, притащившись домой. Захлопнув дверь и повернув ключ в замке, он понял, что внезапное репетиторство полностью истощило его силы. На часах в прихожей, висевших над входной дверью в его комнату, было уже девять, и шоколадка с кофе успели полностью раствориться в желудке. О себе напомнил и недосып – в этот день Женя поехал на учебу, едва поспав часов шесть. Он быстро, чуть неопрятно, запихнул куртку на вешалке в шкаф, неплотно захлопнув его дверцу, сбросил ботинки в прихожей на коврик. Помыв руки с мылом, он торопливо, даже не раздеваясь, в съехавших на середину пятки носках, потащился к холодильнику. Там им были обнаружены законсервированные персики и кусок мяса в кляре, одиноко лежавший в слишком большой для него коробке – это были последние следы недавнего приезда матери. Женя философски подумал, что сейчас не станет и их. Он потащил не разогретое мясо на стол, включил чайник и сел на стул, бессмысленно всматриваясь в стену. В голове было звонко пусто. Только где-то, будто фоном, промелькивали шумные воспоминания: он и Лина, пиццерия, столик, диванчик, шелест страниц в руках, тихий смех... Бегущие туда-сюда толпы студентов, спускающиеся по лестнице прямо перед ним; оживленный говор и отдаленный шелест вещей в раздевалке напротив. Все такое бурное, яркое – и холодный кусок мяса недельной давности в контейнере. Женя покачнулся на стуле, почесал нос и, упершись рукой в лоб, примостился локтем к столу, недовольно скрипнувшим от этого прикосновения. Тишина была неуютной, едкой – и чтобы с ней справиться, он достал из кармана телефон и стал механически листать ленту. Помещение стало совсем бесшумным – и Женины мысли утащило куда подальше. Он не заметил, как пальцы сами собой кликнули на иконку Лининого профиля. Он вспомнил, как они сидели, как было хорошо с ней еще пару часов назад, как теплом веяло от тонких листков тетрадки, нагретых их прикосновениями. А теперь он сидит на холодной кухне, с не менее холодным куском мяса, и до завтрашнего дня ничего приятного не предвидится. С одной стороны – раз делать нечего, можно лечь спать, и он успеет выспаться, что неплохо, но с другой стороны – ему не увидеть Лины, которая наверняка сейчас сидит в общаге, опять занимается чем-то веселым, пьет на кухне чай... И тут Жене заскочила в голову прекрасная, по его мнению, мысль. Не увидеть-то, не увидит – но с другой стороны, что ему мешает услышать? Они еще не успели разобрать кучу тем, а у химички намечалась очередная отработка в пятницу, на которую Лина собиралась, конечно же, но Женя сомневался, что двух их занятий Лине хватит, чтобы закрыть все провалы в знаниях и все запомнить. Совместить приятное с полезным, как говорится, а самому Жене не придется слушать дурацкую тишину, дожидаться следующего утра, смотря дурацкие видосы и слушая подкасты о древнерусском языке... Пальцы пустились в пляс по экрану телефона.

«Слушай» «А давай ещё посидим поучим в дисе» «Я что-то сижу» «Еды почти нет» «И делать нечего» «А так продуктивно время проведем, мы ещё не всё разобрали что нужно (ред.)»

Женя зажевал злополучный кусок мяса, довольно постучав по столу пальцами. Подкасты подкастами, однако с Линой и тупить в ночь было веселее. И тут он, по крайней мере, не может ничего испортить... Ответ последовал через три минуты. «Давай» «Только» «Я чай налью» И Женя улыбнулся, думая, что ему бы тоже не помешало.