Гарри Поттер и Святой Грааль

Сквозь плотную пелену сновидений, сквозь гулкое эхо недавних потрясений, сквозь отголоски прошлого, тянущиеся из темных глубин памяти, Гарри Поттер продирался к пробуждению. Образ Окабэ Ринтаро, словно высеченный из гранита, вставал перед его внутренним взором. Странный, эксцентричный, гениальный учёный, называющий себя Хооин Кема, стал для него не просто союзником, но и проводником в лабиринтах времени и судьбы. — Ты считаешь, я правильно поступил, разрешив моим родителям умереть? — эхом отдавался в его сознании собственный вопрос, заданный Окабэ накануне. И тут же, словно из динамиков старого магнитофона, доносился ответ. — Не знаю, Гарри. Как бы то ни было, с меня уже хватило прежних экспериментов по изменению прошлого. Голос Окабэ, хрипловатый, с нотками усталости и горечи, вплетался в канву воспоминаний. Гарри видел его жестикуляцию, нервные движения, словно Окабэ пытался сбросить с себя невидимый груз. — Каких экспериментов? — допытывался тогда Гарри, чувствуя, что за этими словами скрывается история, полная боли и отчаяния. Окабэ тяжело вздохнул, погружаясь в пучину воспоминаний. — Дай-ка подумать… Однажды я спас отца своей подруги от смерти и превратил друга в девушку. Я спас от смерти Курису. Тогда мне казалось, я совершаю добро, но в итоге мы нажили себе опасных врагов. Я многое сделал, но не мог спасти Маюри от смерти, а потом выяснил — чтобы Маюри выжила, Курису должна умереть. Ценой неимоверных усилий и боли мне всё же удалось отыскать мировую линию Врат Штейна, где они обе могли остаться в живых. Если ты не хочешь пить со мной общее горе и боль, даже не думай об изменении прошлого. Живи настоящим и своими руками создавай лучшее будущее. Гарри словно ощущал тяжесть этих слов, как будто они были выкованы из свинца. Он понимал, что Окабэ не просто делится своим опытом, он предостерегает, умоляет не ступать на скользкую тропу манипуляций со временем. — Так какое же будущее мы создадим, Окабэ? — спрашивал он тогда, чувствуя, что ответ на этот вопрос скрыт где-то в тумане неопределённости. — Лучшее, чем было. Без всяких неожиданных захватов в заложники и прочего, — уверенно заявил Окабэ. — Ты говорил, там с тобой был паренек по имени Вейвер Вельвет, а Пожиратели упоминали и других людей. Тех, кто могли погибнуть, сражаясь с ними. Разыщи других Мастеров. Найди Вейвера. Предложи им объединиться, ведь только вместе вы сможете победить. — Жаль, что мы не можем остановить митинг у Вестминстерского Дворца, — с горечью произнёс Гарри, вспоминая ужасающие картины разрушений и жертв. — Что значит — не можем? — возразил Окабэ, его глаза сверкнули решимостью. — Время ещё есть, и всё в наших руках. Иначе я не Хооин Кема, а ты не Гарри Поттер. Гарри не мог отделаться от ощущения, что он оказался втянут в безумную пьесу, где реальность переплетается с фантазией, а прошлое, настоящее и будущее сливаются в единый калейдоскоп событий. Воспоминания о разговоре с Окабэ только усиливали это ощущение. Он понимал, что ему предстоит найти союзников, собрать воедино осколки разрозненных сил, чтобы противостоять надвигающейся тьме. И тут, словно по мановению волшебной палочки, дверь распахнулась, и в комнату вошла Элен. Ее алые одежды развевались, словно языки пламени, а взгляд изумрудных глаз проникал в самую душу. — Что здесь происходит? — её голос, звонкий и властный, прорезал напряженную тишину, словно клинок, рассекающий воздух. Элен грациозно подошла к столу, на котором стояли бокалы и кувшин с водой, и окинула всех присутствующих пронзительным взглядом. Фадж, застигнутый врасплох, замер, словно кролик перед удавом. Его маленькие глазки забегали, а лицо покрылось испариной. — Министр, вы позволяете себе слишком много в присутствии благородных рыцарей Гриффиндора, — холодно произнесла Элен, её голос звенел, словно сталь. — Л-леди Элен! — залепетал Фадж, подпрыгивая на стуле. — Я… просто задавал им пару вопросов… Элен лишь повела бровью и жестом указала на лежащее на столе завещание Дамблдора. — Разве не очевидно? — спросила она, её голос был полон сарказма. — Дамблдор пытался передать им некие важные знания через эти артефакты. Он верил в них, как некогда верили в меня… На мгновение её взгляд затуманился, словно она погрузилась в воспоминания о далёком прошлом, о временах славы и битв. — Кстати, министр, — очнулась Элен, её голос вновь стал твёрдым и решительным, — Вы ведь теперь целиком и полностью признаете возрождение Волдеморта? И не пойдёте на попятную, даже несмотря на то, что он назначен… премьер-министром Британии? В её изумрудных глазах мелькнуло подозрение, словно она пыталась заглянуть в самые потаённые уголки души Фаджа. Фадж залился краской и отвёл взгляд. Он ёрзал на стуле, словно пытаясь найти слова, но они застревали в его горле. — Я… Конечно, признаю, мадам! — пролепетал он наконец. — Факты есть факты, в конце концов. Пусть даже Сами-Знаете-Кто… временно возглавляет маглов, это не меняет… Но Элен уже не слушала его. Её брови хмуро сошлись на переносице, а взгляд стал отстранённым, словно она размышляла о чем-то ином, гораздо более важном. Гарри, Рон и Гермиона недоуменно переглянулись. Каково это — жить в мире, где тот, кто считается самым могущественным тёмным волшебником всех времён, вдруг становится премьер-министром? И доверять при этом министру магии, слова которого столь же туманны, как предсказания гадалки из Хогсмида. Внезапно, словно вспышка молнии, Элен резким движением выхватила из-за пояса свою рапиру и вскинула её, уперев острие в ямку между ключицами Фаджа. — Не меняет, говорите? — проронила она сквозь стиснутые зубы, её изумрудные глаза полыхнули угрожающим сиянием. — Ну так докажите, что вы сейчас не под чарами Империуса! Фадж задохнулся и отпрянул, насколько позволял стул. Лезвие рапиры дрогнуло, едва не пропоров его худосочную грудь. — Чт…что вы?! Я министр магии! — возопил он, обливаясь холодным потом. — Немедленно опустите оружие! Но Элен лишь прищурилась, не сводя с него пылающего взгляда. Её волосы вспыхивали подобно золотому сиянию. — Министр магии или простой болван на посылках у Волдеморта? — бросила она с неприкрытой угрозой в голосе. — Выбор за тобой! Гермиона в ужасе всплеснула руками, прикрывая рот ладонью. Рон съежился на стуле, а Гарри следил за Элен с восторгом и ужасом одновременно. Рапира в руке Элен слегка дрожала, отбрасывая блики на её мраморную кожу. Грудь девушки могуче вздымалась, будто она только что пережила яростную схватку. — Ну же, министр, — бросила она сквозь зубы, не опуская оружия. — Покажите мне, что вы не безвольная марионетка, ожидающая ниточек от своего кукловода! От её слов Фадж будто съежился, будто на него плеснули ушатом ледяной воды. Его маленькие глазки забегали в ужасе. — Я…я ничей не…не кукловод! — пролепетал он, вжимаясь в спинку стула. — Я сам себе хозяин, леди Элен! П-прошу, опустите оружие! В эту секунду лезвие рапиры дрогнуло и прочертило тонкую царапину на шее Фаджа, из которой тотчас выступила крошечная жемчужина крови. — Убедительно? — ядовито бросила Элен. Её изумрудные глаза сверкнули. — Или продолжим? Фадж задохнулся и вскинул ладони в умоляющем жесте. Бисеринки пота градом катились по его лбу. — Н-не надо, умоляю! Я…я верен Министерству! И готов доказать это хоть сейчас! Взгляд Элен на миг смягчился, после чего она плавным движением опустила рапиру. Алое лезвие поблескивало, точно на нём всё ещё виднелись следы крови. — Хорошо, министр, — она кивнула. — Я приму вашу клятву верности. Но имейте в виду — сейчас идёт великая игра, в которой жизнь — самая малая из возможных ставок… Её слова повисли в гнетущей тишине. Рон вытер вспотевший лоб рукавом, а Гарри и Гермиона переглянулись с ужасом — что ещё готовит для них «великая игра»?.. И тут, словно по заказу, входная дверь резко распахнулась, и на пороге нарисовалась грузная фигура Аластора Грюма. Бывший аврор замер на месте, выпучив свой волшебный глаз и окинув ошарашенным взглядом сцену перед собой. Фадж по-прежнему жался к стулу, умоляюще вскинув ладони. Элен стояла с поблескивающей рапирой наголо, её пышные одежды и грозный вид придавали ей сходство с воинственной валькирией. А растрёпанные Рон, Гарри и Гермиона просто сидели в оцепенении. — Это… м-м-м… я позже зайду, — проскрежетал сквозь зубы Грюм после продолжительной паузы. Его лицо, изборождённое шрамами, исказилось в кривой ухмылке. — Не буду вам мешать, ребята. Он попятился и захлопнул за собой дверь, едва не стукнувшись плечом о косяк. Снаружи раздались его удаляющиеся тяжёлые шаги. В наступившей тишине Элен шумно выдохнула и убрала рапиру обратно за пояс. Её щёки слегка порозовели. — Вот видите, министр, — обратилась она к ошарашенному Фаджу. — Вам лучше не испытывать моё терпение. Иначе в следующий раз мы можем не отделаться просто… неловким случаем. Гарри, Рон и Гермиона молча переглянулись, всё ещё находясь под впечатлением от странной сцены. Что именно здесь произошло? Одно они знали точно — простым визитом вежливости это уже не назовёшь. Казалось, Элен вот-вот отпустит Фаджа со строгим наставлением. Но внезапно её лицо окаменело, а глаза расширились, будто она узрела некую грозную весть в далёком отблеске свечи. Рука сама потянулась к рукояти рапиры, крепко стиснув алое лезвие. Элен прерывисто вздохнула, собираясь с силами, а затем вскинула пылающий взор на съёжившегося в кресле Фаджа. — Министр… Я вижу путь, что вьётся перед вами, извилистый и коварный, — прошептала она сдавленным голосом. — И явственно различаю… смерть в его конце. Близкую, словно за углом. Её слова повисли в гробовой тишине. Рон сглотнул, лицо Гермионы побледнело как полотно. Фадж задергался на стуле, силясь отвести взгляд. — Что?.. Что вы несёте?.. — выдавил он наконец, обливаясь холодным потом. Элен склонила голову набок, точно гордая императрица, взирающая на распростёртого ниц раба. — Ваша верность Министерству, ваши клятвы… Все это рассыплется дымом и прахом на скрещении дорог. И ночью вас обступит кромешная тьма… с которой вы не справитесь. — Её пальцы сжались на рукояти рапиры так, что побелели костяшки. — Но выбор за вами, министр Фадж. Свет или тьма… Этого я не вижу. Затаив дыхание, трио героев взирало на Элен с благоговейным трепетом. В её облике и речах внезапно проступило неземное величие, как если бы перед ними предстала сама богиня войны. И тайна её истинной личности обретала всё более зловещие очертания. Гарри смотрел вслед удаляющемуся Фаджу, и его не покидало ощущение дежавю. Вся эта сцена, каждое слово, каждый жест — всё это он уже видел, словно проживал этот день заново. — Это было… странно, — нарушил молчание Рон, потирая затылок. — Она что, предсказала ему смерть? — Похоже на то, — задумчиво ответила Гермиона, её глаза были полны тревоги. — Но почему? И что она имела в виду, говоря о великой игре? — Я не знаю, — признался Гарри, чувствуя, как холодная рука страха сжимает его сердце. — Но у меня есть ощущение, что это только начало. Он вспомнил разговор с Окабэ о необходимости найти союзников, о том, что время ещё есть, и что всё в их руках. — Нам нужно поговорить, — сказал он, обращаясь к Рону и Гермионе. — И c Элен тоже. Позже, когда сумерки окутали Нору своим синим покрывалом, Гарри, Рон, Гермиона и Элен собрались в гостиной. — Я должен вам кое-что рассказать, — начал Гарри, его голос дрожал от волнения. — Сегодняшний визит Фаджа… Я всё это уже видел. В другой версии событий. Он рассказал им о своём путешествии в прошлое, о том, как он стал свидетелем ужасной бойни у Вестминстерского дворца, о смерти своих друзей, о предательстве Артура Альтер. — Мы должны что-то сделать, — закончил он свой рассказ, глядя на Элен. — Мы не можем допустить, чтобы всё это повторилось. Элен слушала его внимательно, её изумрудные глаза горели готовностью что-то предпринять. — Ты прав, Гарри, — сказала она, когда он закончил. — Мы не можем сидеть сложа руки, пока невинные люди гибнут. Я возьму это дело под свой контроль. Она встала и подошла к двери. — Никола! Мордред! Робин! Жанна! — позвала она, постучав по дверному косяку. Через несколько мгновений в комнате появились Никола Тесла, Мордред, Робин Гуд и Жанна Альтер. — У нас есть задание, — сказала Элен, её голос был полон решимости. — Мы должны предотвратить бойню у Вестминстерского дворца. И пока Слуги склонялись над пергаментом, выводя слова письма, адресованного Чрезвычайному Комитету, Гарри чувствовал, как в его душе зарождается надежда. Возможно, в этот раз всё будет иначе. — Не волнуйся, Гарри, — сказала Элен, заметив его тревогу. — В этот раз всё будет совершенно иначе. Её слова прозвучали как обещание, как клятва, данная самой судьбе. Гарри верил ей. Верил в её силу, в её решимость, в её способность изменить ход событий. Но глубоко внутри его грызла тревога. Он знал, что в альтернативной версии времени именно на свадьбе Билла и Флер всё пошло наперекосяк. Он помнил нападение Пожирателей Смерти, гибель Мордред, отчаяние Рона. — Элен, — обратился он к ней, его голос звучал неуверенно, — я не знаю, что именно произошло на свадьбе в прошлый раз. Я помню только нападение и… и гибель Мордред. Элен положила руку ему на плечо, её прикосновение было тёплым и успокаивающим. — Не волнуйся, Гарри, — сказала она мягко. — В этот раз всё будет иначе. Я обещаю. Её взгляд был полон решимости, но Гарри заметил в нём и что-то ещё — какую-то скрытую тревогу, которую она пыталась скрыть. Всю оставшуюся ночь Элен провела в гостиной, обсуждая планы действий с Николой Теслой, Мордред и Жанной Альтер. Её голос звучал то тихо, то властно, то убеждающе, то требовательно. Она излагала им какие-то сложные стратегии, рисовала на пергаменте схемы, объясняла тонкости тактики. Гарри, наблюдавший за ними из своей комнаты, не мог отделаться от ощущения, что Элен что-то скрывает. Она уделяла особое внимание Мордред, постоянно повторяя, что та должна быть осторожна, что она не должна рисковать собой. Мордред слушала её с нарастающим раздражением. — Я не ребёнок, — огрызнулась она в какой-то момент. — Я могу о себе позаботиться. — Я знаю, Мордред, — ответила Элен спокойно. — Но я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты мне… дорога. В её голосе прозвучала такая нежность, что Мордред опешила. Она посмотрела на Элен с подозрением, словно пытаясь разгадать её тайну. — Почему ты так заботишься обо мне? — спросила она наконец. — Потому что… ты заслуживаешь лучшего, — ответила Элен, отводя взгляд. Её ответ был уклончивым, и Мордред это чувствовала. В её голове зародились подозрения, которые она пока не могла сформулировать. Ночь тянулась медленно, словно бесконечная нить. Гарри не мог уснуть, его мучили предчувствия. Он чувствовал, что приближается что-то важное, что-то, что может изменить всё. Утро пятого августа распахнулось над Норой, словно яркий занавес, открывая сцену для грандиозного события. Солнце щедро лило свои золотые лучи, воздух был пропитан сладким ароматом цветов и легким волнением, витавшим в предвкушении торжества. Свадьба Билла и Флер обещала стать настоящим пиршеством для глаз и души. Вся Нора преобразилась, утопая в море цветов и лент, столы ломились от изобилия угощений, а гости, прибывающие со всех уголков волшебного мира, наполняли сад веселым гомоном и смехом. Гарри, погруженный в приятные хлопоты, помогал миссис Уизли украшать свадебную арку. Его пальцы ловко перебирали гирлянды из роз, вплетая их в изящный узор. Вдруг он почувствовал острую боль, словно шипы впились в его кожу. Опустив взгляд, он увидел, что его пальцы покрылись мелкими царапинами, из которых выступили капельки крови. — Осторожнее, Гарри, — с материнской заботой произнесла миссис Уизли, заметив его растерянность. — Эти розы очень колючие. Гарри кивнул, соглашаясь, но его мысли были далеко отсюда. Воспоминания о прошлом, словно назойливые мухи, жужжали в его голове. Он вспомнил, как в альтернативной версии событий, в тот роковой день, он тоже поранился, занимаясь цветами. Было ли это просто совпадение, или же зловещий знак, предвещающий беду? Взгляд Гарри скользнул по саду, выхватывая из толпы гостей знакомую фигуру. Элен стояла в стороне, наблюдая за приготовлениями. Ее лицо было спокойным, почти безмятежным, но Гарри, хорошо знавший ее, заметил, что ее руки сжаты в кулаки, а взгляд устремлен куда-то вдаль, словно она видела то, что скрыто от остальных. Церемония бракосочетания прошла безупречно, как по нотам. Билл и Флер, сияющие от счастья, произнесли свои клятвы, обменялись кольцами и слились в нежном поцелуе под одобрительные возгласы гостей. Волшебство любви витало в воздухе, согревая сердца и вызывая улыбки на лицах. Настал кульминационный момент — бросание букета. Флер, грациозно закружившись на месте, подбросила белоснежный букет высоко в воздух. Он взмыл вверх, словно белая птица, и замер на мгновение, паря над толпой гостей. Все девушки, присутствующие на свадьбе, с замиранием сердца тянулись к нему, мечтая поймать заветный символ счастья и скорой свадьбы. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Букет, словно повинуясь невидимой силе, изменил свою траекторию и полетел прямо к Мордред. Она, застигнутая врасплох, инстинктивно вытянула руки и поймала его. На ее лице отразилось удивление, смешанное с радостью. Мордред подняла глаза и встретилась взглядом с Элен. Та загадочно улыбнулась, словно знала что-то, недоступное пониманию остальных. — Поздравляю, Мордред, — произнесла она, ее голос звучал мягко, но с нотками скрытой тайны. — Похоже, тебя ждет счастливое будущее. Мордред смущенно улыбнулась, не до конца понимая, что значат эти слова. Но она чувствовала, что это не просто случайность, а какой-то важный знак, шаг на пути к ее истинной судьбе. Праздник был в самом разгаре, когда в небе над Норой появился серебристый Патронус. Это был Кингсли, его голос, звучавший из облачка света, принес тревожные вести. — Министр Фадж мертв. Скримджер ведет борьбу за власть с Пожирателями Смерти. Они уже близко. Слова Кингсли, словно гром среди ясного неба, разорвали праздничную атмосферу. На лицах гостей отразился ужас и растерянность. И тут же, словно по команде, на Нору напали Пожиратели Смерти и их Слуги. Гарри и его друзья, не раздумывая, вступили в бой. Заклинания сверкали в воздухе, словно молнии, раздавались крики и стоны. Они сражались отважно, но силы были неравны. — Мы должны уходить! — крикнул Сириус, отражая заклятие Беллатрисы. — В дом на площади Гриммо! И в последний момент, когда кольцо врагов сомкнулось вокруг них, они трансгрессировали, оставив Нору в руках Пожирателей Смерти. В доме на площади Гриммо, окутанном мрачной тишиной, они ждали прибытия своих друзей и Слуг. Рон нервно расхаживал по комнате, его взгляд то и дело падал на руку, где мерцали Командные Заклинания, связывающие его с Мордред. Вдруг он замер, словно пораженный громом. Заветные руны замерцали и… погасли. — Мордред… — прошептал он, его голос дрожал от отчаяния. Он понимал, что это может означать только одно — Мордред погибла в бою.