All for You

      Хисаши вздохнул, закрыв за собой дверь и, наконец, выплеснув дешёвый кофе, который пил всю встречу.          Эти встречи всегда приносили облегчение, но сегодня это было особенно приятно. Было хорошо увидеть прогресс, но это было и утомительно. Был ещё тот факт, что он услышал имя Изуку из уст Всемогущего... Ну, ему не понравилось, как легко это имя сорвалось с языка его заклятого врага. Лучше бы у него не было никаких... Идей о усыновлении.    — Здраааааавствуйте, Мидория-сан! — пропел Таро из-за инкубатора Изуку: — Как прошла встреча?   — Добрый вечер, Таро, — отозвался Хисаши, снимая пиджак на ходу, — всё... Прошло отлично, я полагаю.   — Так же, как и на любой другой встрече, — пошутил Таро, и Хисаши усмехнулся.         — Нет, на этот раз всё прошло немного лучше, — сказал Хисаши. Он заглянул в инкубатор Изуку. Изуку оглянулся, посасывая соску. Его голос начал звучать в устройстве ПОА, но Таро тихо выключил его, чтобы Хисаши мог говорить.    Хисаши усмехнулся и наклонился, воркуя:       — Привет, малыш. Ты скучал по мне? — Изуку моргнул в ответ, его соска покачивалась во рту.    — Вы знаете, что он скучал, — Таро ухмыльнулся, — Вы его любимый человек.         Хисаши моргнул, глядя вверх. Он снова посмотрел на Изуку, чьи голубые глаза смотрели на него.    Любимый человек.          У Всех за Одного никогда не было любимого человека — во всяком случае, кроме его брата. Любой другой, заслуживший звание «любимый человек», был просто тем, кто оказался весьма полезным для достижения его целей.          Изуку вряд ли был полезен для его целей. Во всяком случае, он был активным вредителем. Он уже потерял большую часть своей империи из-за Изуку, а остальное было на плахе. Было больно отказываться от всего этого, позволяя брату выиграть их вечный спор.    Но также.    Ему было все равно.          Изуку просто существовал, а всё остальное отошло на второй план. Ему не нужна была польза, ему не нужна была цель. Он просто был его сыном. И поскольку он был его сыном, потому что принадлежал ему и Инко, потому что Инко любила бы его всем своим золотым сердцем, Изуку быстро поднялся в иерархии и стал «любимым человеком» Хисаши.    Тем не менее, всё ещё было трудно понять, что Изуку может чувствовать то же самое.          Почему именно он? Хисаши не был Инко. Он не был его мамой. Он может показаться знакомым, даже успокаивающим, но... Хисаши не был тем, кого Изуку знал с тех пор, как его сознание начало расцветать. Он был просто... Другим родителем.    Не то чтобы дети знали понятие родителей.          Так что на самом деле Хисаши был для Изуку чуть более знакомым незнакомцем. Даже если он хотел быть большим.    — Хм, нет, — мягко сказал Хисаши, — я думаю, что Инко всё ещё его любимый человек.    Таро моргнул. Он задумчиво улыбнулся.        — Конечно, Вы не мама, Мидория-сан, — сказал он, — но Вы здесь. Вы знакомы ему, и Вы здесь. Это значит больше, чем Вы думаете.    — Я полагаю, что так и есть, — согласился Хисаши.    — Я скоро уйду — он почти поел, — продолжил Таро, проверяя, сколько молока осталось у Изуку.    Хисаши промычал: — Как Вы думаете, сколько ещё времени до того, как он сможет взять бутылку?          — Ещё несколько недель, — ответил Таро, начиная разбирать машину, которая кормила Изуку его молоком через назогастральный зонд. — Его рефлексы не будут готовы сосать, глотать и дышать в правильном понимании... Ещё неделю или две? Но это нормально для детей его возраста.          — Тогда всё в порядке, — пробормотал Хисаши, глядя на Изуку. Он не мог не чувствовать легкого нетерпения — он хотел больше заниматься со своим ребёнком, — но... — Он может потратить столько времени, сколько захочет, — мягко сказал Хисаши.          Хисаши со вздохом отстранился, когда Таро закончил и пошёл в ванную, чтобы переодеться из своего костюма во что-то более подходящее для отдыха. Затем Таро ушёл, а Хисаши снова занял свой пост рядом с Изуку.          Он заглянул в инкубатор, подперев подбородок кулаком. Изуку сонно моргал, его глаза были скорее закрыты, чем открыты. Хисаши улыбнулся.          — От хорошей еды тебе хочется спать, малыш? — тихо спросил он, и Изуку снова медленно моргнул. Его улыбка стала шире:       — Я думаю, что да. Ты выглядишь немного... О, как они это называют? Да, молочный пьяница, — Хисаши усмехнулся:       — Как забавно — молочный пьяница! Но я полагаю, что на самом деле это то же самое, что вздремнуть после плотного обеда. Который наверняка был очень плотным для тебя, ты выпил много молока, Изуку! Я немного беспокоюсь о том, как достать бутылку, достаточно большую, чтобы соответствовать твоему аппетиту!         Глаза Изуку закрылись. Его конечности двигались, он слишком устал, чтобы держать глаза открытыми, но, возможно, всё ещё хотел слушать. В конце концов, иногда он использовал автомат ПОА во сне.    Хисаши продолжал бормотать:       — Мне жаль, что я снова отсутствовал сегодня на одной из тех встреч, Изуку. Однако это не было пустой тратой времени! Мне удалось обеспечить тебя двором и, по крайней мере, игровым комплексом с качелями. Так что ты можешь не беспокоиться о том, что сможешь выйти на улицу, хорошо? У тебя будет достаточно времени для всего, когда тебе станет лучше.    В дверь постучали.    — Ох, я думаю, у тебя гости, Изуку, — ухмыльнувшись, сказал Хисаши и повернулся к двери. — Здравствуйте? Кто это?   — Доставка молока, — раздался из-за двери усталый голос.          — Ох! — произнёс Хисаши и встал, открывая дверь Масару. Мужчина вошёл, держа в руке внушительную сумку-холодильник. Хисаши посмотрел на неё, когда закрывал дверь.          Под глазами мужчины были мешки, кожа была бледной. Его глаза были тусклыми, а движения медленными и неуклюжими.    — Ты выглядишь измученным, — прокомментировал Хисаши, и Масару фыркнул.          — Кацуки не любит спать по ночам. И он очень громкий, когда даёт нам понять, что ему что-то не нравится. А ему много чего не нравится, — сказал Масару, наклоняясь и ставя молоко в морозильник в комнате.    — По крайней мере, у него хорошие легкие, — промычал Хисаши.    — Верно, — сказал Масару, — нельзя принимать такие вещи как должное.   Хисаши подумал о своём сыне, спящем позади него.    — Нет, определенно нельзя, — согласился он.          Молоко, находившееся в морозилке, казалось, никогда не кончалось. Хисаши неловко поёрзал.          — Знаешь, — начал Хисаши, глядя, как молоко ставят в морозильник, — Мицуки не нужно отдавать так много молока. У Изуку может быть хороший аппетит, но он не большой ребенок. Я не хочу, чтобы Кацуки голодал...    — О, не беспокойся об этом, — сказал Масару, закончив, — У неё его предостаточно.    — Если ты так говоришь, — неуверенно согласился Хисаши.    Масару одарил его натянутой усталой улыбкой и кивнул.        — Я хотел бы наверстать упущенное, Хисаши, но, похоже, у меня не было передышки с тех пор, как родился Кацуки. Мне нужно заняться кое-какими документами, кое-какими покупками...    — Вписывается ли в твой график сон? — спросил Хисаши:       — Ты выглядишь достаточно измученным, чтобы мне, возможно, пришлось затолкать тебя в постель.    Масару моргнул. Вздохнул. Потёр виски.  — Не будь лицемером, Хисаши, — простонал он.    — Я не лицемер! — запротестовал Хисаши.    Масару посмотрел поверх своей руки: — Тогда когда ты в последний раз спал?   Хисаши выпрямился, посылая другому мужчине дерзкую улыбку: — Собственно говоря, прошлой ночью.    Масару недоверчиво посмотрел на него: — Правда?   Хисаши кивнул.    Масару фыркнул и покачал головой.       — Как насчет того, чтобы я позвонил тебе и ты затолкал меня в постель в следующий раз, когда я проведу неделю без сна?    Хисаши сдулся и надулся. — Ну, у одного из нас есть причуды выносливости, а у другого нет.          — Ну, один из нас не спал целую неделю, дважды, и не смог прочитать мне лекцию о сне, — возразил Масару, и Хисаши заворчал. Масару тихо рассмеялся, пробираясь к двери. — Мы наверстаем упущенное в следующий раз, ладно, Хисаши?          — Очень хорошо. Но вот, прежде чем ты уйдешь, — сказал Хисаши, быстро подойдя в шкафу, куда он повесил пиджак, и порывшись в карманах. Через мгновение он появился с одной из визитных карточек Незу. Он постучал пальцем по имени, написанному на обороте аккуратным почерком гибрида. — Название того ресторана, о котором ты просил некоторое время назад. В благодарность за всё молоко, которое Мицуки дала Изуку.    Масару моргнул. Он взял карточку и улыбнулся.  — Уверен, она это оценит, но в этом не было необходимости, Хисаши.    Хисаши пожал плечами:       — Думаю, я должен вам двоим очень многое. Здесь я мало что могу сделать, так что это меньшее, что я могу сделать.    — Нет, — сказал Масару с улыбкой, — пока, Хисаши.    Хисаши моргнул. Он улыбнулся в ответ.   — До следующего раза, Масару.