***
В следующие несколько недель сержант пристально следил за лордом Ралом, надеясь увидеть что-то из ряда вон. Как ведут себя исповеданные? Не то чтобы что-то сильно изменилось: лорд Рал и Мать-Исповедница ехали во главе колонны, о чем-то говорили. Тайком смотрели друг на друга. Ничего нового. Ничего необычного или подозрительного. — Эд, духов ради, чего ты так пялишься? — спросил его товарищ, ехавший справа. Крайне бодрый и выспавшийся. Разумеется, он-то не зашивал палатку несколько ночей кряду, сначала выискивая нитки, потом мастеря иголку, а потом еще и прокалывая пальцы в темноте! — Тебе что, не интересно, как ведут себя исповеданные? — Кто-кто? — Лорд Рал исповедан, дурень! Не слышал, что ли? Мать-Исповедница сама так сказала! Он фыркнул. — Тебе бы поспать. Палатку залатал? Эд лишь буркнул что-то нечленораздельное в ответ. Разумеется, залатал — не просыпаться же постоянно от того, что снег застилает лицо. Благо, любимая жена успела научить его азам этого искусства.***
Когда они добрались до лагеря галеанцев, сержант успел порядком разубедиться, что инцидент с его палаткой имел место быть. Напоминал только шрам: наспех залатанная холщовая ткань с торчащими нитками. И все же был один примечательный момент в одну из ночей у южных границ Кельтона, когда посреди ночи Эд проснулся от стонов в соседней палатке. Мужских. И женских. Очень гармонично дополняющих друг друга. А потом вспомнил, что там как раз была палатка лорда Рала. Но что тут удивляться? Говорят, Исповедницы спят с мужчинами только для продолжения рода — значит, скоро у них появится наследник. Хоть какая-то радость. Под Эбиниссией времени на лишние думы не было: даже исповеданный, лорд Рал вел себя, как прежде, и Эду даже не приходило в голову оспаривать его решения. В каждой вылазке Эд участвовал под командованием Бенджамина Мейфферта, и он видел, как однажды над полем боя разверзлась Преисподняя: прямо посреди него прочертила путь стена огня, небо разрезали всполохи молний, а вокруг бегали десятки голых галеанцев в побелке, которых было легко перепутать с призраками. Учитывая то, как все д’харианцы, не исключая Эда, боятся всякой потусторонней ереси, Эд воспринимал это как самый страшный момент в своей жизни. Потому что не имел ни малейшего понятия, что ему делать с этими юнцами — страшно хотелось уложить их наземь хоть древком меча, чтобы не мельтешили. Несмотря на цепенящий страх перед магией и призраками, он был одним из последних, кто покинул поле боя по приказу Магистра и под крики капитана Мейфферта. Эд видел, что Мать-Исповедница, будто одна из духов, вершила свое возмездие яростнее всех. Десятки людей пали жертвами ее магии, все превратились в исповеданных рабов. Эд не имел ни малейшего понятия, как ее можно остановить: ее сила напоминала стихийное бедствие. Увидев ее, он понял, за что Даркен Рал боялся ее настолько, что приказал истребить всех Исповедниц. Как он узнал позже, уже вернувшись в лагерь, стихийное бедствие смог остановить только нынешний лорд Рал. — Его исповедовали, но магия не сработала! — слухи поднимались и клубились, как дым над костром. — И чего удивительного? Он уже исповедан, — устало возразил Эд, обращаясь к парням из своего отделения. Он жил с этой мыслью все последние месяцы, так почему должен был страдать в одиночку? Остальным тоже пора смириться, раз они увидели правду. — Быть не может! — А я говорю, что может. Послушай меня наконец: лорд Рал исповедан! Злые духи услышали его, не иначе, ведь именно в этот момент мимо проходил капитан Мейфферт. Он окликнул его и подозвал, мешая погреться у костра. — Сержант, если бы не война, я бы отправил тебя пасти оленей в Северные Пустоши, — отчитал его капитан. Эд вытянулся по струнке и не позволил себе ни единого проявления эмоций: капитан был прав. То, что Эд не мог смириться со слепотой соотечественников, было его проблемой, и не касалось никого другого. Правда, жажду вколотить понимание в чужие лбы это не убавляло. — Я лишь хотел открыть глаза на проблему, капитан. — Какую проблему, сержант? Эд едва не подскочил на месте. Откуда ни возьмись рядом с капитаном оказался сам Магистр Рал. Эд едва язык не проглотил. Сказать самому лорду Ралу, что его исповедь — проблема? Да кем надо быть, чтобы позволить себе такое?! Даже когда Эд впал в ступор, капитан и лорд Рал смотрели на него с вопросом в глазах, да еще и так, словно от ответа зависел исход войны. Только вот, если капитан был раздражен (вот уже долгое время), то лорд Рал просто хотел получить ответ. Даже его взгляд не внушал такой страх, который Эд чувствовал раньше, видя лорда Рала издалека. Наверное, потому он все же сболтнул: — Мне не верят, когда я говорю, что вы исповеданы, Магистр Рал. Его голосовые связки предательски заскрипели льдом. Лучше бы Эд врос в землю, чем пытался кого-то в чем-то убедить! Теперь ему было страшно неловко, что он отвлек лорда Рала от дел — ведь тот, наверное, подумал, что случилось что-то серьезное! Глаза лорда Рала округлились. Он посмотрел на него, затем на капитана Первой Когорты. Снова на Эда. По его лицу поползла улыбка. А потом он и вовсе… засмеялся. — Люди верят в то, во что хотят верить, сержант, — загадочно ответил Магистр и, проходя мимо, похлопал остолбеневшего солдата по плечу. Но отнекиваться он не стал. Следующие несколько месяцев Эд провел в раздумьях, как именно Мать-Исповедница сделала так, что лорд Рал вел себя так же, как и раньше. Приказала ему «быть лордом Ралом»? Хорошо, что не Даркеном Ралом! За свою недолгую службу Эд побывал много где, но задержался он под командованием генерала Райбиха, в Срединных Землях. Ричарда Рала он увидел впервые, лишь присоединившись к отряду, отправленному генералом сопровождать его до Эйдиндрила. Даже толком не видя, кому именно он служит, Эд всегда знал, что Ричард Рал был полной противоположностью своего отца — настолько уравновешенным и человеколюбивым правителем, что даже поверить было сложно. И, кажется, таким он и оставался. Эд не имел ни малейшего понятия, что ему думать теперь, раз сам лорд Рал решил поиграть в загадки. Он просто надеялся, что ничто не изменится в худшую сторону. А с исповедью он, Эд, смирится. Когда-нибудь. Как назло, судьба вынуждала его ускорить этот процесс, постоянно сталкивая с лордом Ралом и Матерью-Исповедницей. После победы в войне они участвовали в повседневных делах с тем же неистовством, что и в боях, и Эду доставалось от них много поручений. Его смирение с реальностью привело к тому, что теперь он мог спокойно смотреть в сторону Матери-Исповедницы, хотя еще в Эйдиндриле несколько лет назад боялся ее как огня. А после исповеди лорда Рала и того, что она устроила на поле боя, он думал, что не сможет подойти к ней ближе чем на сотню футов. Он все же преодолел себя и даже привык к частым встречам. Но спокойствие протянуло недолго, получив по шее очередным ударом судьбы. Из всех коридоров королевского дворца, которые вели к крылу, отведенному Когорте, Эда угораздило выбрать именно тот, где находились Мать-Исповедница и лорд Рал. Одни, без других телохранителей и морд-сит. Если бы они просто шли, это не было бы проблемой. Даже если бы они обсуждали что-то важное, это не было бы проблемой. Но они… они целовались. «Он исповедан, Эд, он исповедан», — говорил он себе, разворачиваясь на пятках и бесшумно торопясь как можно дальше с места преступления. Его преступления. Лорд Рал ведь и так исповедан и просто делал все, что от него требуют. А Эду не стоило вмешиваться в это. Даже случайно. Но то, как он вжимал ее в себя, как она обвивала вокруг него руки… Сердце в груди Эда екнуло, и не только от горящего в ней стыда. Он вспомнил нечто, что всеми силами удерживал в памяти вот уже несколько лет. Он вспомнил, как целовал свою жену в последний раз перед тем, как отбыть вместе с армией генерала Райбиха. Точно так же. Он не мог избавиться от чувства, что все было гораздо сложнее, чем просто исповедь.***
Ему дали звание лейтенанта. И его оставили приглядывать за трусами и дезертирами. И все же, ему дали звание лейтенанта. В Галее. То есть, все так же далеко от дома. Эд понимал, что война не закончилась, пока военные преступники не получат свое. Но он устал. В глубине души он хотел вернуться в Д’Хару. Тянулись месяцы. Эд начинал приспосабливаться к подобию мирной жизни на руинах, но привыкнуть к почти постоянному присутствию Матери-Исповедницы было тяжелее. Она проводила в Эбиниссии по половине месяца, и Эд старался свыкнуться с тем, что, кажется, капитан Мейфферт оставил его на службе у нее и у галеанского мальчишки. Нет, Эд хорошо к нему относился, но юный возраст давал о себе знать: он говорил охотнее остальных. — Мне кажется, Мать-Исповедница хочет сделать Д’Хару первостепенным союзником, а Кельтон сплавить куда подальше. И отлично! Только-только отремонтированная офицерская столовая была маленькой, так что слова, сказанные капитаном Райаном его помощникам, не могли не достичь ушей Эда. Поддержка галеанцев была активной: и глухой знал, как они ненавидели Кельтон. — Главное, чтобы Галея подчинилась Д’Харе, а не наоборот, — хохотнул Эд. — Может, никто и не будет сдаваться, — осклабился юнец. — Просто объединят две страны, и все. — Это каким же образом? — Браком, разумеется. Эд толком не знал, что за нравы в Срединных Землях, да и какие там отношения у Матери-Исповедницы с ее муженьком. Мать-Исповедница и Магистр были вместе, без сомнений, но… — Лорд Рал? Женится? — Эд расхохотался, а вместе с ним загоготали и другие д’харианские офицеры. Райан лишь ухмыльнулся. Эд сначала не принял его всерьез, но непоколебимая уверенность юнца подселила в голову мысль: что, если он что-то знает? Ведь Мать-Исповедница очень доверяет ему, раз вручила галлу своего брата-принца и возвела в капитаны. Гар его порви, час от часу не легче… — Как продвигается адаптация имперцев? Голоса были словно далекий гул. А белесые стены кабинета утонули в оконных рамах и слились с серым небом за окном. В центре Д’Хары солнечно даже осенью, а здесь… — Неплохо, Мать-Исповедница. Они хорошо справляются с работой и следуют приказам… Чем быстрее они справятся с работой, тем скорее смогут вернуться в Д’Хару. Эд не ожидал этого, когда покидал отчий дом, но он страшно тосковал. Поэтому работал до изнеможения. Поэтому едва слышал, как… — Лейтенант? — голос Матери-Исповедницы прорезал его мысли лезвием ножа. Кажется, она звала его не в первый раз. — Что скажете вы? Эд тряхнул головой, и на лоб упала прядь отросших волос. Он почти не спал, так что даже заглянуть в зеркало времени не было. Что там с его волосами — он и думать боялся. — Мы закончили разбор завалов у западных границ города, — прочистив горло, ответил он, с опаской смотря прямо в глаза Матери-Исповедницы, все так же спокойно сидящей в кресле за своим письменным столом. Она не злилась из-за его неторопливости — наоборот, смотрела как-то… понимающе, что ли. Не как человек, который мог призвать молнии и убить сотни людей, не моргнув и глазом. Он с ужасом осознавал, что перестает бояться ее. Или ненавидеть за то, что она исповедала Магистра, ведь Магистр, кажется, совсем не изменился. В чем тогда суть исповеди? Возможно, она не работает на хороших людей. — Нам нужно восстановить разрушенные Огнем Волшебника дома, — спокойно сказала она, не отводя взгляд. — Я пригласила вам на помощь зодчего из Эйдиндрила, а вы, — она окинула взглядом своего галеанского капитана, затем всех д’харианских офицеров, — проследите, чтобы ваши подчиненные строго следовали его указаниям. Мне жаль, что я задерживаю вас вдали от дома, но не стану лукавить: у меня нет иного выбора. Эд прижал кулак к нагруднику, салютуя Матери-Исповеднице. Если то, о чем говорил Брэдли Райан, правда, то ему пора привыкать. — Я так и не узнала ваше имя, лейтенант, — ее пронзительный взгляд остановился на нем. Мать-Исповедница и правда предпочитала обращаться даже к офицерам низшего звена по именам, так что этот момент отсрочила лишь случайность. Эд смутился. — Эд Вейден, Мать-Исповедница. — Эд… — она внезапно улыбнулась, и эта улыбка осветила ее обычно безмятежное лицо. — Так внутри семьи называли моего деда, Эддарда Амнелла. — Ну, я всего лишь Эд, Мать-Исповедница, — смутился он. Ее улыбка исчезла так же быстро, как появилась, но взгляд остался таким же открытым. Она вновь оглядела капитана Райана, Эда и собравшихся неподалеку солдат и сказала: — Я надеюсь, что скоро мы все вернемся к себе домой. Эд вновь отсалютовал, невольно подумав о доме, о котором она говорит. Галеанцы вернут тот дом, что у них отняли, а Эд вернется к себе. В Д’Хару. К жене и дочери. Он отдал Матери-Исповеднице должное: она знала, какие слова действительно воодушевляют.***
После нескольких лет в Срединных Землях возвращение в Д’Хару, а тем более — в Народный Дворец, где с ним могла жить его семья, казалось сказкой. Тем более, что вернулся Эд уже в качестве лейтенанта Первой Когорты после того, как Мать-Исповедница порекомендовала его капитану Мейфферту и лорду Ралу. Его удивила такая доброта с ее стороны, но он не смог поддаться скромности. Защищать лорда Рала в его обители, а не только на войне — великая честь. Капитан смотрел на него с некоторой подозрительностью из-за его давних попыток обсудить исповедь лорда Рала, но, если и хотел отослать его куда подальше, то не делал этого. Все выходило даже наоборот: Эд страшно часто оказывался в непосредственной близости к Магистру, а не сторожил конюшни где-то на задворках Народного Дворца. Даже когда он патрулировал нижние ярусы, он умудрялся случайно впутываться в интриги лорда Рала и Матери-Исповедницы. В один из таких дней, накануне свадьбы капитана Мейфферта и госпожи Кары, он встретил ее, легко разглядев среди случайных прохожих, даже когда на ней была самая обычная и непримечательная походная одежда. Она тоже узнала его, к его вящему удивлению, и теплосердечно улыбнулась. Эд никак не ожидал этого, но вдруг понял, что не только отсалютовал ей, но и улыбнулся в ответ (даже несмотря на то, что все еще не отпустил мысль про исповедь Магистра). — Лорд Рал отдал приказ, чтобы во время нахождения Матери-Исповедницы во дворце ее сопровождала отдельная группа солдат. Что бы ни случилось, вы, — капитан Мейфферт оглядел выстроившихся перед ним офицеров, к которым относился и Эд, — отвечаете за ее безопасность головой. Что бы ни случилось, для вас в приоритете она. Тогда Эд осознал, что ее первый визит точно не станет последним. Но такое изменение в приказах искренне напугало его. — А если опасность будет грозить лорду Ралу? — в недоумении спросил Эд. Неслыханно: ставить кого-то выше Магистра Рала! Даже притом, что Мать-Исповедница теперь вызывала у него доверие, это было чересчур. — Мать-Исповедница для вас — приоритет. Еще бы. Что еще мог приказать исповеданный Магистр? Может, юный Райан был в чем-то прав. Так скоро и до объединения Д’Хары с тюфяками-соседями дойдет. — Капитан, а вы не считаете, что лорд Рал… как бы это сказать… Капитан Мейфферт строго глянул на него, выгибая бровь. К счастью, они шли по коридору только вдвоем и могли говорить открыто. Правда, это значило, что и капитан мог не сдерживаться в эмоциях, а он как раз всегда был на стороне Матери-Исповедницы. Эд не выступал против нее, но и ставить ее наравне с Магистром Ралом казалось ему чересчур. — Немного… слишком сконцентрировался на Матери-Исповеднице? — Опять ты начинаешь про исповедь! Я говорил, еще одно слово — и я тебя разжалую в рядовые. — Нет же, капитан, — Эд уже смирился с этим, так что обсуждать не собирался, — я лишь хочу сказать, что мы обязаны защищать в первую очередь его, а не ее. Вы так не считаете? — Если так будет проще, — капитан помедлил, словно перед прыжком в какую-то неприятную тему, — можешь считать, что она — леди Рал. И приказы в ее отношении так же обязательны к исполнению, как и касательно лорда Рала. Все ясно? Эд отсалютовал ударом по нагруднику. Все-таки мечтатель Брэдли Райан был прав. Эд окончательно убедился в этом, когда однажды зимой вновь увидел Мать-Исповедницу в Народном Дворце. Из-под плаща, в который она то и дело зябко куталась, виднелся круглый живот. Просто видя то, как Магистр ведет себя рядом с ней, Эд, знавший о ее замужестве, все равно не сомневался, чьего ребенка она носит. Он вел себя с женой так же, когда она была на сносях: приглядывал за ней, брал под руку, сдувал пылинки. И улыбался. Да, тогда он много улыбался. Его дочери было уже четыре года, но он пропустил больше половины ее жизни. Если бы Мать-Исповедница не порекомендовала его капитану Мейфферту, он бы мог пропустить еще больше. Памятуя о скачках настроения у своей жены, Эд не знал, как вести себя с Матерью-Исповедницей. До этого ее присутствие смущало его, но она каким-то образом разряжала атмосферу. А сейчас она казалась печальной, и Эд боялся ухудшить ситуацию. — Вам что-нибудь нужно, Мать-Исповедница? — осторожно спросил он. Они сидели в этом несчастном кабинете вот уже несколько часов, пока она листала какой-то ветхий дневник с записями, ожидая лорда Рала. Это казалось Эду странным: в Эбиниссии она не тратила ни минуты впустую, а теперь прозябала часами, ничем толком не занимаясь. Только ждала. Ждала лорда Рала. Но зачем? Неужели она всего лишь хотела увидеть его? Это было слишком… просто. Просто для такого человека, как она. Она безмолвно взглянула на него, и Эд был готов провалиться сквозь землю под ее взглядом. Наверное, ей в компанию куда лучше сгодились бы Улик и Иган, которые исполняли все приказы молча и не задумывались о лишнем. Она отрицательно покачала головой, и Эд даже испытал облегчение: все лучше, чем искать самые странные сочетания блюд на кухне. Прямо как когда его жена… — У вас есть дети, Эд? Его брови взлетели. Она обратилась к нему по имени? — Дочь, Мать-Исповедница. Четырехлетняя дочь, — неловко вымолвил он. Почему она спросила это? Эд был не против самой темы, но не было ли это переходом на личное? Разве он имел право говорить о таком с ней? Мать-Исповедница улыбнулась. — Должно быть, она замечательная, — ее взгляд застыл на нем, словно прося хоть как-то заполнить тишину. Эд не был многословен, но было то, о чем он мог рассказать. Даже любил рассказывать. — Да, она… необыкновенная. Иногда робкая, словно котенок, а иногда ведет себя, словно морд-сит, — неторопливо сказал он, следя за реакцией собеседницы. Она устало улыбалась, оперевшись головой о ладонь. — Я бы тоже хотела дочь. — Возможно, удача будет на вашей стороне, — он перемялся с ноги на ногу. Она же покачала головой. — Не в этот раз, — ее губы растянулись в слегка грустной улыбке. Не в этот… Сын! У лорда Рала будет сын! Но как она… как они… откуда они вообще могут это знать? Хотя, со способностями Магистра… Мысли Эда начали путаться. Почему Мать-Исповедница так грустна? Разве что она знает, что мальчик не будет одарен… Даркен Рал убивал нежеланных детей вместе с матерями, но ведь нынешний лорд Рал не такой. — То есть… у Магистра будет наследник? — осторожно спросил он. Он слышал про Узы и прочую магическую лабуду, но не желал влезать в то, в чем ничего не понимал. Еще сболтнет лишнего. Она кивнула, наконец улыбаясь без признака грусти, но нерешительно. Не как всегда. Он еще никогда не видел эту женщину такой уязвимой, и это ставило в тупик. Еще пару лет назад он бы не поверил в это, но перед ним была не какая-то злая колдунья из Срединных Земель, которую было не по силам одолеть в одиночку, а… человек. Который, теперь Эд хотел верить в это, не отбирал душу у его Магистра. — Это — честь, узнать столь радостную новость от вас, — он помедлил, — леди Рал. Она подняла взгляд от книги, и он увидел призрак румянца на ее бледных щеках. Казалось, его слова тронули ее. Эд был рад, что у него получилось сделать для нее хотя бы что-то. В следующий раз, когда Эд увидел ее, она шла по коридору вместе с лордом Ралом. Даже с двумя лордами Ралами, нынешним и будущим, и оба смотрели на нее, как на центр вселенной. Его Магистр едва не извел себя за те месяцы, что она не появлялась в Народном Дворце. Он работал, работал и работал, не выходя из покоев. Когда Первая Когорта покинула его с договоренностью пересечься уже под Эйдиндрилом, Эд боялся, что лорд Рал, в лучших традициях, сойдет с ума. Сейчас, глядя на него и его семью, он был рад, что это не произошло. Ведь лорд Рал наконец казался счастливым. — У будущего лорда Рала все еще нет имени? — госпожа Бердина недовольно уперла кулаки в бока, посматривая на Магистра. Он часто выходил в коридор с сыном, чтобы не беспокоить спящую Мать-Исповедницу, так что Когорта, морд-сит и галеанцы были его извечными компаньонами. Все дни, что помнил Эд, это был главный утренний, дневной и вечерний вопрос. В ход шли все предложения: от древнед’харианских имен от морд-сит до традиционных галеанских от юношей из личной гвардии Матери-Исповедницы. Лорд Рал качал головой и говорил, что не станет принимать решение за его мать, а она еще не была готова. Однажды вечером Мать-Исповедница тоже вышла на недолгую прогулку, и они с лордом Ралом пошли неторопливой походкой вдоль коридоров. — Я так давно не была за пределами дворца… Я скучаю по хоть какой-то нагрузке: ходьбе, верховой езде. Кстати… помнишь, как мы впервые фехтовали во время похода? — тихо говорила Мать-Исповедница, так, что слова удавалось разобрать с трудом даже с пяти футов. — Мы с Беном едва не снесли твою палатку, — Эд услышал в тихом голосе впереди идущего лорда Рала усмешку. — Да… а потом ты пропорол палатку одному из солдат. Эд замер. Да, это он отлично помнил. Госпожа Бердина, заметившая его выражение лица, хихикнула и невольно привлекла внимание лорда Рала и всех остальных, включая капитана Райана, который понятия не имел, о чем идет речь. — Кажется, я знаю, чья это была палатка! — далеко не шепотом оповестила всех госпожа Бердина. Эд невольно заозирался по сторонам, ища способ сбежать из неловкой ситуации. Что было, то прошло — палатка все равно сгорела во время одного из имперских налетов. — Эд? Это тебя лорд Рал едва не убил во сне? — Мать-Исповедница подпихнула Магистра в бок, все так же прижимая спящего младенца к себе. — Ничего особенного, — искренне ответил он, еще сильнее выпрямляя спину. — Думаю, я задолжал тебе извинения, — тихо сказал Магистр, кивая ему. Вдруг его лицо осветила улыбка. — И новую палатку. — Нет нужды. Ту сожгли Имперцы. — Тем более, — усмехнулся лорд Рал. — Можете назвать сына в его честь, — шутливо предложил капитан Мейфферт, хлопнув Эда по плечу. — Он с самого начала свято верил в ваш союз. Мать-Исповедница выгнула бровь, переводя взгляд с него, Эда, на лорда Рала, на капитана Мейфферта… Эду хотелось провалиться сквозь землю. — А-а, — протянул лорд Рал, усмехаясь. — Я вспомнил… — Что? — капитан Райан удивленно переводил глаза с Эда на лорда Рала, с него — на Мать-Исповедницу и капитана Мейфферта, и так каждый десяток секунд. Бедный юноша совсем не понимал, по каким законам развивается эта шутка. — У нас был серьезный разговор в лагере под Эбиниссией, — ответил Райану Магистр. — Какой еще разговор? — все еще недоумевал галеанский капитан. Капитан Бенджамин похлопал его по плечу, будто говоря, что он не один ничего не понимал. — Я считал, что вы исповедали лорда Рала в первые дни после отъезда из Эйдиндрила, Мать-Исповедница, — чистосердечно признался Эд, не желая затягивать с этим и устраивать представление. — Что? Когда я, по-твоему, сделала это? — Во время поединка с лордом Ралом, Мать-Исповедница… Он, лейтенант Первой Когорты, шесть с лишним футов ростом, едва не сжался под острым взглядом матери будущего Магистра, которая даже не подняла голос выше шепота. — Но я… Я бы никогда… — возразила она, как вдруг младенец захныкал, и она резко оборвала фразу. Она начала укачивать его и продолжила разгоряченным шепотом: — Никогда в здравом уме я бы не стала это делать намеренно! — Эд… Эддард?.. Разве не так звали твоего деда? — спросил Магистр, обращаясь к своей леди Рал. — Эддард Рал, — протянула госпожа Кара, пробуя имя на слух. — Хорошо звучит, — кивнул жене капитан. — Надеюсь, вы шутите, — выдавил Эд под одобрительный гул, в котором сошлись хмыканья госпожи Бердины и капитана Райана. — Кажется, имя подходит ему, — кивнула Мать-Исповедница, вглядываясь в лицо немного успокоившегося ребенка и явно всерьез раздумывая над этим. Хорошо, что тот еще не мог принять участие во всеобщей шутке. «Создатель, это не может быть серьезно…» — взмолился Эд. — Назвать ребенка в честь его великого предка — отличная идея, — лорд Рал улыбнулся. Это была самая легкая его улыбка за последний год. — Как и в честь того, кто раньше всех поверил в его родителей. Эд хотел возразить, но… Ведь он и правда был уверен, что эти двое вместе, с той самой ночи, когда она «исповедала» его. Мать-Исповедница, хотя и все еще качая головой в неверии, разделила улыбку лорда Рала и даже усмехнулась. Это была такая легкая усмешка, что Эд проглотил любые возражения. Кажется, будущего лорда Рала будут звать так же, как его. И, кажется, он обязан этим своей палатке, вставшей на пути у Меча Истины.