Лис на его плечах

      Они стояли в треклятом переулке, и Нат начинал осознавать, что его жизнь рушится по кирпичикам, рассыпается, как высохший замок из песка под порывами ветра. Он видел это в карих глазах Эндрю, которые чуть ли не дрожали от осознания, бегая по его телу, словно блондин думал, что вот сейчас он исчезнет, растворится… Только этого не произойдет. Потому что Дьявол не был лисом, а лишь оборотнем. Неплохое такое маленькое «лишь»…       Миньярд моргнул раз, другой, но реальность не менялась, и Нату не оставалось ничего, кроме как смотреть на падение Вавилона с кривой ухмылкой, стараясь заглушить все эти чувства внутри. Это было глупо и бессмысленно. Наверное, рыжему давно пора было уйти, оставив после себя только светлые воспоминания, но… он просто не мог. Поэтому теперь чувствовал на себе этот взгляд, видел это в чужих глазах. Нат уже почти слышал, что сейчас скажет Эндрю. Боги, повезет, если он не вонзит ему нож в глотку и… — Ты…       В другой ситуации рыжий обязательно съязвил бы, поиздевался, но сейчас у него попросту не было на это сил. Неожиданно Нат понял, что боится. Что его оттолкнут и возненавидят, хотя раньше никогда он не опасался ничего подобного, наоборот, намеренно вызывал у других эти чувства, лишь бы не сближаться и потом не чувствовать утрату или предательство. Только тут он просчитался, будучи уверенным, что Эндрю никогда не узнает правды. — Я, — все, что он мог ответить. А что еще он должен был сказать? Я твоя шиза, отвернись, и я исчезну, снова став твоим лисом?       Спасительной стала резко распахнувшаяся дверь из клуба. Эндрю начал оборачиваться на звук, а Нат тут же перекинулся в лиса, что оказалось весьма удачным, учитывая то, что вывалился на улицу Ники. — Я слышал выстрелы! — Хэммик растерянно озирался по сторонам в поисках какого-нибудь шального гранатомёта или хотя бы захудалого пистолета. — Фух, Эндрю, слава богу, что ты в порядке, о, и Дьявол с тобой.       Миньярд снова резко обернулся, каким-то туманным взглядом глядя на лиса, но тот только склонил голову чуть на бок. Конечно, рыжий понимал, что голкипер в жизни не расскажет кузену о случившемся, да и вероятность того, что тот поверит, была мизерной, но от всего происходящего почему-то вдруг стало больно. Нат остро почувствовал массу всей той лжи, что он нагородил. — Да, я тоже слышал выстрелы… — тихо отозвался Эндрю, и лис не сдержал кривой ухмылки. «Конечно, ты слышал. Пули ведь предназначались тебе…» — Мы уезжаем, — холодно поставил кузена перед фактом голкипер, — собирай остальных алкашей, и в машину. — Ох, ну и времена пошли, стреляют прямо на улицах, хоть самому пневмат с собой таскай.       Когда они снова остались один на один, Эндрю несколько секунд смотрел на животное у своих ног, пока не выдал фразу, пропитанную холодом: — Пошли… чем бы там ты ни было.       Слова больно ударили в самую цель, загоняя в сейчас небольшое лисье сердце ржавую арматуру, от чего дышать было практически невозможно. Нат теперь даже не удостаивался имени. Он просто… что-то. Просто третий номер, каким он был в списках Воронов.       Веснински знал, что это глупо, что у Эндрю шок, и он совсем не это имел ввиду, но слова снова и снова били по вискам, пока он плелся за блондином к машине. Конечно, Миньярд не взял его на руки, чтобы посадить на пассажирское кресло, только открыл дверь, но каждое действие словно вбивало гвоздь в гроб рыжего. «Что ж», — подумал Нат, запрыгивая на свое место и сворачиваясь клубком: «всему хорошему всегда приходит конец. Это неизбежно. Зато я спас ему жизнь… За все хорошее всегда приходится платить. Но оно того стоило. Определенно точно. Оно того стоило…»       Они ехали в тишине, нарушаемой только похрапыванием вусмерть пьяного Дэя, но Нат впервые не обращал на это внимания, хотя в жизни регулярно страдал из-за своих сверхчувствительных ушей. Сейчас было как-то плевать. Свернувшись в еще более тугой комок, лис укутался в свой пушистый хвост и зажмурился, стараясь просто не думать, лишь бы мысли не разрывали его голову. Ему так и хотелось посмотреть на Эндрю, заглянуть в глаза и прочитать эмоции, но больше он не имел на это права. Как не имел права и на любые прикосновения. Он больше… не его. Сам по себе. И Нат не имел никакого права жаловаться или обижаться. Он просто попросит разрешения переночевать, а утром исчезнет, как и планировал месяцы назад. Улизнет, заберется в самолет, улетит в Англию и… никогда не забудет человека, который понимал его даже тогда, когда он не мог говорить, человека, который позаботился о нем тогда, когда никто другой не захотел бы, который взял его к себе в образе лиса просто потому, что тому нужна была помощь, забота и защита.       Они вернулись домой. Только больше Нат не имел права называть это здание так. Это был дом Эндрю, его брата и кузена. Дьяволу там места не было. Тоскливо посмотрев на дорожку, лис на секунду позволил себе погрузиться в светлые воспоминания утра. Тогда все было совсем по-другому. Тогда он вертелся у ног Миньярда, бодал головой его ладонь, терся о ноги, пакостил Аарону… Все было куда проще. Но Натаниэль не жалел. Никогда. И не пожалеет.       Но почему-то, сидя на полу посередине комнаты Эндрю, он не мог поднять глаз от пола, хоть и чувствовал на себе пристальный взгляд. Лис просто сидел, чуть прижав уши, готовый принять все, что произойдет дальше. — Давай там эту свою магию перевоплощения.       Нату показалось, или в голосе голкипера проскользнули какие-то отчаянные и болезненные нотки? Может, не ему одному было паршиво от всего происходящего? Первой мыслью Веснински было не реагировать, притвориться, что он и правда просто лис, запрыгнуть на кровать и… Он не имел права так поступить! К черту все! Будь как будет! Он не будет извиняться за принятые решения! И вообще Эндрю сам решил его подобрать, так что!.. Он перекинулся, горделиво расправив плечи, встречаясь наконец взглядом с карими глазами напротив. — Магию? Я тебе что, Гудвин? — невозмутимо хмыкнул рыжий, выгнув бровь. — Гудвин был шарлатаном, — выдал голкипер, и Нат закатил глаза на эту совершенно неуместную реплику, однако решил поддержать эту совершенную неверную линию разговора. — Ну я тоже, как видишь, не творю леденцы из воздуха и не летаю на метле, — Веснински демонстративно развел руками, словно прося Эндрю убедиться, — хотя, если речь идёт о франшизе Роулинг, то я готов забрать себе роль Люпина, разве что на луну не вою.       Хмыкнув, Миньярд чуть отвел глаза от чужого лица, явно осматривая все тело Натаниэля, который, в свою очередь, даже не пытался укрыться, хотя из одежды на нем был лишь тот самый ошейник. А в чем, собственно, проблема? Он спортсмен. В раздевалках все друг друга видели, а жизнь в общежитии Воронов быстро отучила лиса от любых даже намеков на стеснительность. Веснински был безмерно благодарен сейчас природе за свое прекрасное зрение хищника, которое ночью становилось даже лучше, ведь было весьма забавно наблюдать за тем, как зрачки Эндрю чуть расширились, когда взгляд зацепился за татуировку на всю левую руку и плечо рыжего. Он сделал ее, когда ему исполнилось шестнадцать, чтобы перекрыть уродливые шрамы — единственные, которые он так и не смог принять. Правда, вместо того, чтобы париться с дизайном и смыслом, Нат сказал мастеру просто нарисовать чернильные разводы, словно кто-то макнул кистью с черной краской в воду. Вышло на удивление хорошо. И этот легкий блеск в глазах Эндрю только подтверждал сие скромное суждение. — Пялишься, — лениво усмехнулся Нат, но не подумал высказать свое недовольство. В конце концов, стесняться ему было нечего, было даже чем похвастаться. Плюс, так они будут в расчете. — Смотри, чтобы глаза не выпали.       От одной этой фразы Эндрю словно подавился воздухом, тут же отвернулся и начал рыться в шкафу, чтобы уже через несколько секунд швырнуть в парня собственные треники, которые прилетели тому прямо в лицо. Хмыкнув, Нат стянул их со своей головы и начал натягивать на себя. — Эх, не любитель ты домашнего порно, — протянул рыжий, но следующая фраза, брошенная, словно нож, ударила так же больно, как «чем бы там ты ни было»: — Ты лгал и притворялся всё это время.       Невольно Нат скривился, словно от зубной боли. Будто он сам не понимал, что поступает не честно… Но отступать некуда. Прошлое не вернешь и не исправишь. Поэтому Веснински решил сделать то, что умел лучше всего — притвориться, закрыть эмоции и решить насущную проблему. С остальным он как-нибудь разберется позже. Как и всегда. — Ты сам подобрал лжеца, — безразлично пожал плечом Нат, от чего татуировка чуть дрогнула, словно оживая. — Лис под кустом тебя об этом не просил. К тому же, — он начал разгуливать туда-сюда по комнате, чувствуя, что от нервов не может устоять на месте, — неужели некоторые несостыковки в поведении твоего, кхм, питомца нисколько тебя не беспокоили? Даже банальные внешние особенности: цвет глаз, да и шерсть у меня мягче, чем у обычных животных. Что, думаешь, я пользовался кондиционером? — рыжий криво усмехнулся, представляя себе эту картину, глядя при этом на сурового голкипера, который в защитном жесте скрестил руки на груди. — Как тебя вообще занесло в Пальметто?       И снова это чувство, словно из тебя выбили весь воздух. Нат замер на месте и стиснул зубы, вспоминая тот день. Боль, крики, мольба Жана, смех Рико и липкая кровь. Предательство. Его вышвырнули, как ненужный мусор, как самую обычную шестеренку механизма, которую можно заменить другой. Но он отмахнулся от этого. Прошлое в прошлом. С ним он разберется позже. Сейчас Эндрю ждет ответов. — Братец постарался, — выплюнул Нат, даже не стараясь скрыть злость и презрение. — Видимо, прослышал, что один голкипер берёт под свою опеку всех поёбанных жизнью бомжей, и, как оказалось, слухи не врали. — Почему не ушёл, как только зализал раны?       Если Веснински думал, что прошлые вопросы попали прямо в цель… Теперь он был готов признать, что был не прав. Вот это попало в самое яблочко. Потому что Нат знал ответ. Слишком хорошо. Эта мысль уже не раз проносилась в его сознании достаточно медленно, чтобы теперь ее можно было признать. Но одно дело принять, а другое сказать. Вот так, в лицо человеку, который сейчас смотрел на тебя, как на кусок дерьма. Подняв взгляд, Нат наконец заставил себя снова посмотреть Эндрю в глаза. Сейчас они казались черными дырами, но он знал лучше. Они были карими, с золотыми крапинками, а на свету вообще казались желтоватыми. Обрамленные длинными пушистыми ресницами, спрятанные под бровями, эти глаза были невероятно красивыми и на самом деле, если не бояться смотреть, в них можно было увидеть все эмоции и чувства Миньярда. Будь Натаниэль художником, обязательно постарался бы это запечатлеть на холсте. Но он не был, поэтому всегда просто смотрел. Как сейчас. Только утром он чувствовал себя под этим взглядом дома, а теперь… — Не захотел, — выдохнул наконец признание он. На мгновенье Нат, кажется, услышал звук бьющегося стекла, поэтому поспешил добавить, смазать два этих важных слова, смягчить… — Я не уверен, что будет рационально срываться куда-то ночью, так что позволь мне поспать на диване, а утром, если скажешь, я уйду. Скажешь братьям и Кеву, что Дьявол запоздало проникся к дикой природе.       Эта была смехотворная смазанная ложь, но это было лучше, чем что-либо еще. А последнее слово было за Эндрю. Только вот он молчал. Долгие секунды, пока наконец не кивнул. И это все, что было нужно. У Дьявола было время до рассвета, чтобы насладиться последними часами крыши над головой, а потом он уйдет, если ему скажут. Хотя, Нат бы заменил «если» на «когда». Последний раз запечатлев в памяти лицо Миньярда, рыжий тряхнул головой, обернулся лисом и поспешил прочь. Он не хотел оставаться здесь, когда своим присутствием явно причинял блондину дискомфорт.       Дом был погружен в тишину и темноту. Никуда не спеша, Дьявол прошелся по коридору, а потом поплелся на первый этаж, чтобы свернуться на диване в гостиной. Конечно, он мог пойти спать к тому же Кевину или, прости господи, к Ники, но… Лис спал только с одним человеком. И этот человек сейчас явно дал понять, что не хочет его видеть.       Забившись в самый угол дивана, Нат свернулся клубочком и прикрыл глаза. Ему нужен был сон, отдых, силы, чтобы завтра отправиться в путь. Он правда старался думать о деле, просчитать ходы, распланировать проникновение в багажное отделение самолета до Лондона из Колумбии, но ничего не выходило. Дурацкие воспоминания снова и снова лезли в голову, не давая сосредоточиться. И везде был Эндрю. Снова и снова. Нат вспоминал, как они лежали на диване, точнее, как он сам лежал на чужой крепкой груди, и они вместе смотрели какое-то глупое шоу про ломбарды, когда голкипер ел мороженое, делая вид, что не замечает, как изредка лис ворует с его ложки. Как они вместе читали, хоть блондин об этом и не знал. Как Нат искренне пытался намекнуть парню на ошибки в домашке, а на следующий день слушал недовольное ворчание…       Оглядываясь назад, Веснински начал понимать, что не показывал себя, боясь испортить это, разрушить, как все то, к чему он прикасался. Натаниэль умер в Гнезде, но зато лис по кличке Дьявол получил жизнь. И эта жизнь могла быть прекрасной, полной тепла, заботы, покоя, понимания и… привязанности. Сейчас он просто не мог думать о треклятом слове на букву «л», пусть оно и подходило. Да, он скучал по экси, курению, Жану и многим другим прелестям жизни человека, но взамен он получил то, что не имел никогда до этого. То, о чем втайне всегда мечтал. Все это ему дал Эндрю. И все было основано на лжи, на туманной шкуре лиса, под которым скрывался человек.       Шумно выдохнув, Дьявол открыл глаза, понимая, что уснуть он точно не сможет. Скосив глаза на часы на стене, он понял, что до рассвета осталось не так много времени, а он сам уже несколько часов занимается добровольными ментальными пытками. Просто замечательно… Может быть, Жан был прав, когда называл его мучеником, потому что сейчас, вместо того чтобы плюнуть и забыть, Нат смаковал боль, причиняемую теплыми воспоминаниями прошедших месяцев. И везде был Эндрю, Эндрю, Эндрю… Черт бы побрал этого голкипера. Вот почему он не был таким, каким его считали?! Тогда все было бы куда проще… «Только в таком случае я бы и не остался» — подумал Веснински, перекатываясь на спину, глядя в потолок.       Ему не хватало тепла чужого тела, крепких рук, обнимавших его, и еле слышного сопения над ухом. На самом деле, это было лишь дыхание, слегка приглушенное подушкой, но Нат отличил бы его от любого другого шороха в ночном общежитии. И этот звук всегда убаюкивал Дьявола, когда он прижимался мордочкой к чужой шее или груди. Они спали в обнимку, грея друг друга и успокаивая, а когда изредка Нат просыпался от кошмара, вздрагивая всем телом, Эндрю сонно приоткрывал глаза, шептал что-то, и еще теснее прижимал лиса к себе. И почему-то этого было достаточно.       Соскочив с насиженного места, Веснински двинулся к лестнице. Он уже почти поднялся на второй этаж, но замер на предпоследней ступени. Он не имел на это права. Не мог давить или просить о чем-то после всего. Миньярд имел право принять любое решение, и Нат не имел никакого права влиять на него теперь. Оставалось только ждать. Спустившись обратно вниз, лис снова свернулся в углу дивана, слушая тиканье часов. Что бы ни случилось, он справится. Всегда справлялся. И не важно, что это может разорвать его в клочья. Это будет меньшее, чем он сможет заплатить Эндрю за все, что тот дал ему.       Рассветные лучи уже просачивались в широкое окно, переливаясь затейливыми бликами на медной шерсти лиса. За всю эту ночь он ни разу не сомкнул глаз, но зато принял твёрдое решение.       Когда лестница заскрипела, Нат на секунду приподнял морду с лап, но тут же вернул ее на прежнее место, прикрывая глаза. Он узнал шаги. Не Эндрю. Ники. А, значит, он не подаст ни единого признака жизни. Пусть Хэммик хоть с ума сходит. На удивление, почти этим парень и занялся. Готовка явно не входила в список его талантов, однако Ники не переставал пытаться. Запах чего-то сгоревшего, вперемешку с парами жареного бекона, ударил ему в нос, а шипение масла было почти убивающим, поэтому лис почти полностью закрыл глаза и прикрыл уши, стараясь не умереть от головной боли и недосыпа. Он справлялся. Пока не услышал тихие шаги. Шаги, которые теперь узнавал из тысячи других.       Слегка приоткрыв глаза, Дьявол увидел, как Эндрю стоит посередине гостиной, озираясь по сторонам, стоя к дивану спиной, тогда как его пальцы нервно подрагивали от напряжения. Неужели, правда волновался? — Хей, ранние обитатели гостиной, завтрак! — пропел Ники из кухни, но ни Эндрю, ни лис даже не шевельнулись.       Решив наконец дать знать, где он находится, Нат чуть повернулся, убирая хвост от морды. Миньярд рывком обернулся и на секунду, на жалкое мгновенье, рыжий смог заметить проскользнувшую в карих глазах панику. За несколько шагов Эндрю преодолел расстояние до дивана и опустился на корточки так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.       Сморгнув сонливость, которая, конечно, никуда не ушла, Дьявол уставился на блондина перед собой, мысленно готовясь к неизбежному. В сознании на секунду щелкнула издевательская мысль, что так уже было, что они так же смотрели друг на друга в ту ночь на парковке, когда Эндрю забрал его домой. Только тогда голкипер не знал, что это не просто лис, а теперь… — Ты не спал, — констатировал факт Миньярд. «Браво, капитан очевидность!» — хмыкнул Нат и, не сдержавшись, зевнул, после чего уронил голову обратно на лапы.       Ему хотелось, чтобы это все поскорее закончилось. Хотелось просто отрезать и, хромая, истекая кровью, уйти, оставить это позади, а не мучаться под пристальным взглядом карих глаз. У него просто закончились силы…       Чужая ладонь мягко опустилась на его голову, а потом пальцы расчесали шерсть, проводя дорожку к правому уху именно так, как он любил. Вздрогнув от неожиданности, Дьявол распахнул глаза и на мгновенье замер, задохнувшись от того, с какой нежностью и мягкостью на него сейчас смотрел Эндрю. Нат и не думал, что тот еще хоть раз к нему прикоснется, что он увидит, как еле заметно приподнялись уголки чужих губ и как, благодаря его существованию, расслабились напряженные плечи. Издав утробное урчание, Дьявол зажмурился, с готовностью бодая чужую ладонь, тогда как его тело, кажется, растекалось в лужицу от исчезнувшего в миг накала. — Хватит дуться, королева драмы, — Эндрю подхватил его под лапы, устраивая у себя на руках, но Нат не собирался оставаться там и вскарабкался на чужие плечи. — Пошли завтракать.       Мягко ткнувшись носом в чужую щеку, лис тут же свернулся вокруг шеи Миньярда, вжимаясь в него изо всех сил, чувствуя, как его собственные мышцы слегка подрагивают от радости и слишком большого количества эмоций. Он дома. Ему разрешили остаться. Даже зная, кто он, Эндрю снова взял его на руки и позволил забраться к себе на плечи. Нат сам не понял, как издал скулящий звук, слегка заглушенный чужой кожей, но тут же почувствовал успокаивающее прикосновение к своему загривку. Парню не верилось, что кто-то правда смог его принять. Вот таким. Неправильным, ошибкой, которая, наверное, даже не должна была существовать. Но Эндрю принял. И даже не подумал согнать животное с себя, когда сел за стол, наоборот, поднял к носу Веснински ломтик бекона, который тут же исчез в клыкастой пасти. — Эндрю, животным нельзя жареное! — воскликнул Ники, с ужасом глядя на облизывающегося лиса. — Дьявол, выплюнь немедленно! — Он будет есть все, что захочет, — отозвался голкипер, повернув при этом голову в сторону своего лиса. — Еще? «Да», — Нат благодарно и ласково потерся о чужую челюсть, вызывая недовольное фырканье Миньярда, в котором он все-таки смог расслышать капельку веселья. — «Спасибо… Ты не разочаруешься и не пожалеешь о своем решении, обещаю». — Он в порядке? — озабоченно спросил Хэммик, глядя на то, как лис чуть ли не растекается по плечам кузена. — Дьявол, конечно, тебя любит, но сегодня он что-то слишком ласковый…       Эндрю замер, так и не донеся бекон до чужой острой мордочки. Необдуманные слова Ники ударили по мозгам сильнее, чем могли бы вчера, ведь… Дьявол это Натаниэль! Если слова о том, что его любит лис, и могли бы просто задеть что-то странное внутри, то вот осознание того, что его любит человек, который просто оборачивается в рыжую четвероногую катастрофу… Перед глазами снова всплыл образ Веснински с одним только ошейником, стоящего посередине его комнаты…       Нату показалось, что его мозг закоротило. Он любит Эндрю? Он… Не-а, слишком много потрясений для одного утра. Он подумает об этом… когда-нибудь. Потом. Спасибо, до свидания. Бекон казался ему куда интереснее. Снова боднув головой Миньярда в щеку, лис потянулся и цапнул наконец свой завтрак. — Просто нашкодил вчера, вот и извиняется, — нашелся наконец Эндрю, изо всех сил стараясь игнорировать то, что сейчас Натаниэль-мать-его-Веснински мягко прижимается к нему и дышит на ухо.       «Это Дьявол» — убеждал себя блондин: «Все тот же комок меха, как и всегда. Ничего не изменилось. Это все еще мой лис». Что ж, вероятно, ему придется потратить определенное количество времени на то, чтобы справиться с этой совсем малюсенькой проблемой в своей голове. И идеальная память нифига не помогала. — Что такого он мог успеть натворить? — удивленно захлопал глазами Ники. — Дьявол? — Кевин, походивший на живой труп, рухнул за стол. — Все, что угодно. Не удивлюсь, если он притащил крысу, которую поймал… «Мерзость! Я тебе что, кот в сапогах из Шрека?! Кев, не разочаровывай меня!» — Видишь, на меня ворчит, значит здоров, — Дэй дотянулся до рыжего загривка, чтобы на секунду зарыться пальцами в шерсти, за что тут же чуть не лишился всей кисти. Клыки клацнули в опасной близости к многострадальной руке нападающего, и он тут же отпрянул. — Боже, можно он будет на полу хотя бы, пока мы все едим, — заскулил Аарон, присоединяясь к завтраку. — Его шерсть и так уже по всему дому летает. Не удивлюсь, если он принесет блох или клещей уже завтра. Тогда нам…       Эндрю смотрел на происходящее и еле сдерживал смех, рвущийся на свободу, наконец осознавая всю абсурдность ситуации. Отношения Кевина с Дьяволом, то, как Дэй скулил о своем откинувшим коньки брате… буквально прижимая этого брата к себе! И Аарон… На секунду Эндрю захотелось сказать лису на своих плечах обратиться человеком просто, чтобы увидеть шок на лицах остальных. Это бы стоило того. Без каких-либо сомнений!

***

      День проходил на удивление мирно и тихо, почти, как всегда. Одна особенность — Дьявол ни на шаг не отходил от Эндрю, и стоило тому сесть, как лис тут же оказывался у блондина на коленях или плечах, начиная издавать этот звук наподобии урчания и блаженно зажмуривать глаза. Наверное, будь этот день хуже, Миньярд оттолкнул бы от себя настырное животное и… да кому он пиздит. Он никогда по-настоящему не отталкивал от себя своего Дьявола. Вот и сейчас, после сна на диване длиной в несколько часов, голкипер краем глаза поглядывал на пушистое безумие на своей груди и то и дело путался пальцами в мягкой и правда шелковистой шерсти. Тепло и уют снова накрыли Эндрю, как пушистое одеяло, хотя, учитывая факт того, что на нем и правда лежала меховая тушка… — Эй, — тихо позвал блондин, почесывая лиса за ухом.       Дьявол пробормотал себе что-то под нос, заворочался, невольно тыкаясь носом в чужую шею, а потом открыл сонные глаза, тут же захватывая внимание Миньярда. Он снова смотрел в эти пронзительные невероятно глубокие синие глаза и тонул в них, даже забывая, что хотел сказать и зачем разбудил сладко спавшего лиса, который сейчас, вопросительно склонив голову на бок, пялился в ответ. — Пошли наверх, поговорить надо, — смог наконец совладать с собой Эндрю, сглатывая загустевшую слюну. Все-таки любопытство было слишком сильным, чтобы Миньярд мог с ним воевать.       Натаниэль замер, почувствовав нервный холодок, но тут же взял себя в руки, точнее лапы, и соскочил на пол, прижав уши к голове. «Ты передумал?» — лис тряхнул головой, отгоняя легкую панику, заставляя себя встать ровно и не выдавать неожиданно откуда-то взявшиеся слишком сильные эмоции.       Даже не оглядываясь на Миньярда, Дьявол вильнул хвостом и двинулся в сторону лестницы, чтобы потом исчезнуть на втором этаже. Войдя в чужую спальню, лис забрался на стол и сел, обернув лапы хвостом, языком нервно облизывая клыки. Войдя следом, Эндрю закрыл дверь на замок и скрестил руки на груди, глядя на рыжего нарушителя спокойствия своей жизни. Хотя, грех было жаловаться. — Я сказал поговорить, а не моноложить в гордом одиночестве. Или мне придётся ждать до ночи, чтобы лунный свет пропитал тебя своей сумрачной энергетикой? — хмыкнул блондин. — Мы не в экранизации Поттерианны. Хочешь волка — пиздуй в полнолуние шататься по лесу, — фыркнул Натаниэль, тут же превращаясь в человека. И, разумеется, на нем из одежды снова был только треклятый ошейник… — Хотя, твоя потеря. Лисы, а конкретно я, намного симпатичнее. — Самооценку поубавь, а то скоро стратосферу пробьёт, — Эндрю снова невольно скользнул глазами по чужому подтянутому телу, но, наткнувшись на веселый лукавый взгляд пронзительных глаз, тут же отвернулся, схватил несчастные штаны, что со вчерашней ночи всё ещё валялись на полу, и вслепую швырнул их в Веснински. — Моя самооценка в полном порядке, а ты её только укрепляешь, — Миньярд услышал приглушенный удар, когда Натаниэль соскочил со стола на пол. — На будущее, хочешь оставаться незаметным, смотри в глаза. И если что, они немного выше моего члена, — что ж, если Дьявол доводил его до белого каления, то этот рыжий придурок мог вогнать в краску, но уже совершенно другого цвета. — Всё-всё, я закончил прикрывать все мешающие тебе достоинства, можешь поворачиваться. — Это называется тактичность. Тебе бы стоило этому научиться. И быть поскромнее. — Эндрю наконец обернулся, оценивая степень угрозы.       Теперь крепкие подтянутые ноги и «мешающие блондину достоинства» были скрыты потертой из-за времени тканью, но из-за разницы в росте резинка штанов была сильно ниже, представляя всю красоту рельефных косых мышц и кубиков пресса взору голкипера. Рыжие волосы в творческом беспорядке, челка слегка падает на лицо, но не прикрывает эти дурацкие синие глаза, которые походили на две горящие фары. И татуировка. Черные разводы, словно замершие под кожей тени, которые вот-вот должны были ожить. К ним так и хотелось прикоснуться… Вердикт был не утешающим. Самооценка Веснински была весьма здоровой, а у Эндрю были проблемы. Большие проблемы… — Скромность украшает мужчин, но настоящие мужики украшения не носят, — безразлично пожал голыми плечами Натаниэль. Ошейник, кстати, всё ещё поблёскивал в мягких солнечных лучах, очевидно ставя под сомнение «мужественность» самого Веснински. — Ты хотел поговорить? Эндрю утвердительно кивнул. — Именно. Что ты планируешь делать дальше? — В смысле? — несколько опешил рыжий. — Ты остался здесь. Что теперь? Кстати, ты крайне ненадёжный рассказчик, это твоё «братец постарался» нисколько не проясняет ситуацию. Как вы умудрились свинтить из Гнезда без каких-либо последствий? Потомки Гудини? Опираясь на мои достоверные источники, это сделать практически невозможно. — Пьяный Кевин — это не достоверные источники, — криво усмехнулся Нат, забираясь на облюбованный еще вчера широкий подоконник. — И, уж извини, но я не намерен выкладывать тебе всю подноготную просто так. — Хорошо, — Эндрю ненадолго задумался, а потом кивнул собственным мыслям. — Правду за правду? — Это как? — Ты честно отвечаешь на любой мой вопрос, и то же самое потом делаю я. Честный обмен. Такой вариант тебя устроит? — Весьма, — Нат откинулся на стекло, поджав одну ногу к груди, явно устраиваясь поудобнее, готовясь к долгому и честному разговору. — Как ты выбрался из Гнезда? — повторил один из самых волновавших его вопросов Миньярд. — О, это прекрасная история, — сладко протянул рыжий. — Тренировались мы, значит, стирая руки об клюшки в мясо, в Гнезде, мило беседовали с Тетсуи. Обычный понедельник. — как соловей запел он, широко улыбаясь. — К сожалению, Каркуша не оценила моей невинной шутки, спровоцировавшей поцелуй виска с тростью тренера, и, следуя принципу «зуб за зуб, око за око», собрала свою шайку троглодитов, чтобы под крики и овации избить и изрезать меня, как тренировочного болванчика, — Эндрю очень надеялся, что удивление не отразилось на его лице. — По словам очевидца, сердце у меня остановилось. Официально я мертв. Жан выпросил у Мориям разрешение похоронить мою бренную тушку, а потом, по пути к будущей могиле, я оклемался. Багет решил, что отдать меня на попечение Кевина — гениальное решение, и привез в Пальметто. Я же прекрасно понимал, что братишка не может позаботиться даже о самом себе, не то, что о ком-то другом, поэтому, пока Жан бегал в общежитие, обернулся лисом и втихаря свалил. Правда, далеко я не уполз. Хватило меня только на то, чтобы добраться до кустов. Там я и вырубился, а потом меня нашел ты, — Нат щелкнул пальцами и сделал маленький театральный поклон. — Жан к нам не приходил, — прочистив горло, выдавил из себя Эндрю. — Ну тут уж я не знаю, — фыркнул рыжий. — Я тогда немножко отключился на неопределенный срок, так что не имею ни малейшего понятия, что, как и когда было. — То есть о том, что ты жив, знаю только я? — Э, нет, это уже второй вопрос, — покачал головой Веснински. — Моя очередь. Я могу здесь покурить? — Да. — Супер! — Нат соскочил на пол, проскользнул мимо блондина к его сумке, вытащил из кармана пачку сигарет и, почти урча от предвкушения, прикурил, делая сладостную затяжку. — Блять, как же я скучал по никотину все это время!.. И, да, о том, что я жив, знаешь только ты. Багет, не получив от меня весточки, наверное, думает, что я все же откинулся. Так что только ты. Моя очередь, — Натаниэль подошел к окну и открыл его, чтобы дым выходил на улицу. — Очередь моя, — поправил его Эндрю. — Ответ на вопрос ты дал сам, я его не задавал после твоего ответа, — нет, Миньярд ни в коей мере не ухмылялся и не был доволен тем, что подловил Веснински. — Куда бы ты пошел, если бы я не разрешил тебе остаться? — В Англию, — кажется, ничуть не задетый таким поворотом событий, тут же ответил рыжий. — У меня там дядя. Я бы пробрался ночью в грузовой отсек, долетел до Лондона и уже оттуда как-нибудь добрался бы до его поместья, а потом новое имя, новая внешность и жизнь в тени. — Ты бы не смог, — со знанием дела сказал Эндрю, так же забираясь на подоконник и прикуривая сигарету, но уже для себя. — Если ты тут сорвался играть в экси ночью, то и там бы не стерпел, наркоман. И твой язык без костей все равно выдал бы тебя. Ты не умеешь быть незаметным. — А можно без всех этих прозвищ?! — возмущенно спросил оборотень. — Мне клички по горло хватает. — Нет. Смирись, — отмахнулся голкипер. — Давай свой вопрос. — Ты встречался с Роландом?       Вот чего Эндрю не ожидал, так этого. Услышав вопрос, он невольно закашлялся, подавившись не то дымом, не то воздухом. Несколько раз ударив себя в грудь кулаком и наконец совладав с привередливыми легкими, Миньярд поднял взгляд на совершенно серьезного придурка перед собой, который сидел все в той же расслабленной позе, покуривая сигарету. — Нет, — хрипло выдавил из себя наконец блондин, скривившись. — О, значит, секс без обязательств, — со знанием дела протянул Нат, а потом усмехнулся. — Одобряю. Это удобно. — С чего ты взял, что я с ним спал? — Потому что иначе он бы не спрашивал тебя о том, приметил ли ты нового парня, а ты бы уж точно не сказал: «Красивый, и соблюдает границы уж точно получше тебя» — если бы не спал с ним до этого. Логика — полезная штука, Ватсон. — Я в курсе, Шерлок, — зло рыкнул Эндрю, но опровергнуть чужие слова просто не смог.       Нат раскусил его за считаные секунды. Но куда больше блондина потряс другой нюанс, о котором он задумался только сейчас. Он назвал тогда Дьявола своим парнем. Дьявол — это Натаниэль. Выходит… И ведь этот засранец ему подыграл! И все запомнил. Нет, у Эндрю огромные проблемы с его комком… с его оборотнем. Да. Потому что называть этого парня напротив с хитрющими синими глазами комком шерсти язык просто не поворачивался. — Вопрос… — Моя очередь. — Нет, не твоя, — легко отмахнулся Нат, стряхивая пепел в окно. — Ты свой задал. Я ответил. Так вот. Каким гелем для душа и шампунем ты пользуешься? — Эндрю выпал. Почти в окно. Потому что таких глупых вопросов он в жизни своей не слышал. Веснински мог спросить буквально все, что угодно, но вместо этого вытягивал какие-то странные факты из жизни голкипера. — Гель для душа лимонный. Шампунь обычный для объема и кондиционер такой же, — стараясь не акцентировать на этом внимание, ответил блондин. — А, все же я тырил твой, — протянул Натаниэль, а потом рассмеялся. — Извини. — Ты использовал мою ванную. — Ну не буду же я себя вылизывать, ей богу! — закатил глаза рыжий идиот. — А ходить и вонять я был не намерен. Может, я и лис, но весьма чистоплотный, — он горделиво вскинул подбородок. — Что планируешь делать дальше? — задал наконец тот самый вопрос Эндрю, стараясь не обращать внимание на то, как веселье и озорство исчезает из синих глаз, уступая место скупой усталости. — Не знаю. Быть лисом? Быть человеком у меня явно не получается… Хотя… — Нат сделал последнюю затяжку, а потом выкинул сигарету в окно. — Есть у меня одна идея.