***
По сути Натаниэлю было не на что жаловаться — Ники не смог убедить его нарядиться в клуб, как элитная проститутка, хотя попытки, разумеется, были; машина со скоростью пули прорезала пустую трассу, невозмутимо проскакивая через жалкие помехи в лице красных светофоров; парень сидел впереди, с прямым доступом к созерцанию спокойного, полностью увлечённого дорогой Миньярда; в этот раз ему не придётся взламывать дверь подсобки линейкой… Всё бы ничего, если бы не проклятое нервное напряжение. Слишком уж паршивой выдалась первая, но, к сожалению, не последняя поездка в это сомнительное заведение. Да, если на этот раз пара мудаков решит, что прикапываться к человеку на пустом месте — это хорошая, совершенно никак не наказуемая идея, то Нат мило напомнит им правила поведения в цивилизованном обществе, ну или просто намотает их кишки себе на кулак, но осадочек всё равно оставался и никак не желал пропадать. Эндрю ведь в тот момент мог его не принять, прогнать, возненавидеть… И что бы Нат тогда делал? А ничего. Ничего хорошего. Натаниэлю просто не хватало фантазии представить своё существование без блондинистой надёжной опоры, хозяина и… нет, Нат ещё не настолько преисполнился, чтобы с лёгким сердцем вешать на Эндрю громкий ярлык. — Прекрати, — Веснински понял далеко не сразу, к кому конкретно так резко обратился Эндрю, но продолжение реплики прояснило, что говорили исключительно с его скромной персоной. — Ты слишком громко думаешь. — Пф-ф, я думаю, как мы вчетвером будем тащить пьяного в стельку Кева до машины, — по привычке отшутился рыжий бес. Ну не будет же он делиться с Миньярдом своими душевными терзаниями при свидетелях. — Могу не просто думать, могу даже рассуждать вслух. На удивление, ответом на природное остроумие Веснински послужило не оригинальное предложение Кевина: «на хуй сходить не хочешь?» — а хмурый голос «противного» Миньярда: — Я вот даже не знаю, как лучше… Когда эта псина в обличии человека, то несёт какой-то шлак, не замолкая, а когда становится комком меха, то поганит своей мерзкой шерстью мою одежду. Хорошо, что после прекращения этой звериной клоунады таким ты больше не промышляешь. Ох, как же удачно сложились обстоятельства… Аарон возник на пустом месте, а Нат уже целых десять минут никого не вымораживал. Досадно? Нужно срочно исправлять! — Ну, раз уж ты завёл об этом разговор… — губы Натаниэля изогнулись в нехорошей ухмылке. — То что мне мешает возобновить союз своего меха с твоей одеждой? Незапланированная обнажёнка, когда захочу перекинуться обратно? Смотри, — он решил пройтись по всем поэтапно, — Эндрю следит исключительно за дорогой, — про то, что голкипер будет видеть сие явление далеко не в первый раз, рыжий решил умолчать, — Ники будет только за, — Хэммик активно закивал головой, — а Кевин в последнее время видит меня голым чаще, чем в зеркало смотрится, так что в проигрыше опять-таки остаёшься только ты. — Тебе смелости не хватит провернуть эту парашу снова, — Аарон явно не оценил угрозу должным образом, а зря… Когда Натаниэлю бросали дерзкий вызов, он принимал его без раздумий. Мгновение — затишье перед бурей, и рыжий бес с тихим щелчком отстегнул ремень безопасности. Эндрю внутренне усмехнулся, понимая намного лучше других, какое развлечение сейчас подкинет ему лис на повестку дня. Миньярду, который при взгляде на своё отражение обычно видел полностью апатичное, каменное выражение лица, было крайне занятно наблюдать весь спектр человеческих эмоций на, казалось бы, полностью идентичной ему физиономии. Аарон, к несчастью для себя, не имел возможности лицезреть, как Нат играючи разобрался с ремнём и предвкушающе размял плечи, поэтому победно хмыкнул, только углубляя свою могилу. — Я же сказал, что это просто трёп на ветер. Слава богу, хоть заткнулся, а то… — рыжая вспышка промелькнула между сиденьями, и Дьявол шумно приземлился Миньярду на колени, устраиваясь на них, как на самом удобном в мире шезлонге. В синих глазах зверя плескалось неподдельное озорство, и пока защитник проглотил от неожиданности собственный язык, по всей машине разнёсся оглушительный хохот Кевина и Ники. — Да ты просто… просто… — Аарону злости не хватало выразить словами, что он думает по поводу поведения этого рыжего бомжа. Ладно ещё, когда он не был человеком, но… стоп! Даже тогда у этого создания уже имелся разум, и он отлично понимал человеческую речь, но ему просто было насрать, почему сейчас должно что-то измениться? — Вали к Дэю, раз уж он твой дорогой братец, — Миньярд давно забытым за недели счастливой жизни действием попытался спихнуть бесстыдника на колени рядом сидящего нападающего, но лис проворно увернулся от его руки и изящно провёл хвостом по покрасневшему от тихой ярости лицу, намеренно оставляя рыжие ниточки шерсти на всех местах зоны своей досягаемости. — Я сейчас выкину тебя в окно, Веснински! — не можем физически, возьмём морально. Но тут внезапно стрелки часов вновь повернулись вспять, и со старыми угрозами пришли старые напоминания: — Пешая прогулка, Аарон, — звонко пропел Эндрю, нисколько не заботясь о перспективе того, что машина может взорваться от полыхания его «нормального, спокойного, адекватного» близнеца. Кевин разрывался между адом и раем. С одной стороны, он уже давно так не смеялся, с другой, Аарон казался настолько разбитым, что инстинктивно хотелось утереть ему нос платочком. Тяжело вздохнув, Дэй воспользовался старой схемой и просто протянул ладонь в попытке погладить брата по спине. Лис дёрнулся от нежеланного прикосновения и нехотя прекратил свою мнимую пытку, переползая обратно на передние сидения. «Ты выиграл битву, братец, но не войну», — Нат встретился взглядом со своим Миньярдом, напоминая одними глазами: «такая привилегия есть только у тебя», и удовлетворённо уркнул, когда одна рука голкипера оторвалась от руля и потрепала его за ушами. Аарон болезненно застонал, делая смачный фейспалм: — Блять, ну как я мог забыть…***
Райские Сумерки не изменяли своим канонам и встретили Натаниэля оглушающей музыкой, жаром десятков тел и парами терпкой выпивки. Как только они притормозили перед клубом, Эндрю выгнал всех (Ники чуть ли не ссаной тряпкой) из машины, поставил авто на самый край платной парковки и, благородно отвернувшись, заверил Веснински, что тот может начинать обнажёнку. То, что ночью все было видно в отражениях окон из-за темноты, они оба решили не комментировать. Нат весело хмыкнул, понимая, что если сейчас кто-нибудь застанет двух парней в обстоятельствах… ну, вы поняли, то, вероятно, очень удивится и одновременно с этим грустно вздохнёт со словами: «что ж, ожидаемо, нафиг я вообще гуляю между машинами и заглядываю в окна?» Но, к сожалению или к счастью, любые смущающие обстоятельства их корабль успешно миновали, и вот уже Нат, облачённый в чёрную футболочку с весьма красноречивой надписью «brains have a day off today» посреди груди, проскользнул мимо вышибал, обменялся короткими взглядами с Эндрю, отметил остальную тусовку Монстров вокруг дальнего, чудесным образом свободного в такой час пик стола и направился к барной стойке. Лично он не планировал грядущей ночью нажираться в усмерть, но ему это было и не обязательно, кандидатов превратиться в пьяное полено за их столом было предостаточно. — Эндрю! — позвали со стороны бара его хозяина, но быстрее среагировал и обернулся на звук сам Нат. Он легко узнал мужчину-бармена, кажется, для него Миньярд разыгрывал когда-то спектакль со своим новым «парнем», а потом взял ключи от подсобки, чтобы подлейшим образом бросить Ната одного в пыльной тёмной комнатушке сидеть в уголке или играть в прятки с призраком перепившего уборщика. Хотя вины бармена в той ситуации совершенно точно не было, Веснински от него воротило совсем по другой причине. Ну вот рожа его рыжему бесу не нравилась, и имя глупое такое… — Роланд, — апатично поприветствовал Эндрю, облокачиваясь на барную стойку, — сделаешь как обычно? — Конечно, — Роланд мельком улыбнулся какой-то миловидной брюнетке, а затем вернул своё внимание к клиенту. Ему явно не показалось — чего-то, а точнее, кого-то определённо не хватало. — А где твой рыжий парень? — спустя время осмелился поинтересоваться бармен, в красках припоминая вытянутую пушистую морду и неестественно синие блестящие глаза лиса на плечах у голкипера. Вот говорила мама маленькому Нату: «отвечай, только если к тебе обращаются, да и то, лучше всё-таки промолчи» — но Веснински был похож на отца далеко не только внешне, поэтому счёл своим святым долгом вмешаться и приступить к воплощению плана кары небесной в своем лице. — Я здесь! — Натаниэль солнечно улыбнулся, прислоняясь к барной стойке в нескольких сантиметрах от Миньярда. Он специально подождал пару секунд, позволяя эффекту от его реплики завариться целиком, как чайному пакетику, и только потом поднял голубой взгляд на лицо своего хозяина. Возможно, тому же самому Роланду могло бы показаться, что внешне Эндрю нисколько не изменился, но Нат уже давно научился находить эти иголки в сене, поэтому потеплевшие скулы и невольно отведённые карие глаза крепко запечатлелись в памяти бывшего Ворона и отправились в коробочку с жизненными достижениями. Эндрю, разумеется, не стал подтверждать такой смелый тезис, но… он и не спорил. — Ого, приятно познакомиться. Я… — бармен протянул руку, но в ту же секунду его глаза наконец осмотрели «парня» Миньярда и послали мозгу громкий сигнал: «осторожно, покойник!» — Ты… Ты в коме, а по некоторым теориям вообще мёртв, — растерянно пробормотал Роланд, по-птичьи склонив голову на бок. — Точняк! — Нат театрально ударил рукой себя по лицу. — Я же даже помню тебя на своих похоронах! Прости, что не помахал ручкой из гроба, мне её к телу пришили. — А, — мужчина понимающе хмыкнул, выкупив настолько очевидный рофл. — Так это был просто кликбейт? Натаниэль Веснински в принципе не впадал в кому? — Почему не впадал? — рыжий бес удивлённо округлил глаза. Ему так эта клоунада нравилась, он не хотел, чтобы она заканчивалась. — Ещё как впадал. Только утром вышел и сразу же побежал вместе со своим парнем, который держал меня за руку и плакал на протяжении всей комы, в клуб отмечать. — Роланд, ты заказ выполнять будешь? — Эндрю отлично понимал, какую игру затеял Веснински, но не рисковал вмешиваться в разговор этих двух имбецилов, опасаясь ненароком подтвердить какое-нибудь тупейшее заявление или бредовую выдумку. Лучше просто напомнить бармену, в чём заключается его работа, и тихо-мирно оттащить Ната в тёмный угол, чтобы со всей нежностью и любовью вправить ему мозги, а то, кажется, выкатились. — Да, точно, — Роланд уже было отвернулся от парней, планируя приступить к приготовлению напитков, но одна вещь просто убьёт его или не позволит спать по ночам, если мужчина её не уточнит. — Эндрю, он и правда твой парень? Натаниэль невольно затаил дыхание. Он ожидал, что Эндрю сейчас воспользуется тактикой «говори с ним сам, я не при делах» и дождётся, пока бывший Ворон ухмыльнётся, разгоняя ложные предположения словами: «конечно нет, впервые его вижу», но после короткой реплики Миньярда бармен с многозначительным хмыканьем покинул их скромное общество, а Нат, по ощущениям, мир живых. — Ты его слышал. Зачем меня ещё раз спрашивать? Веснински буквально почувствовал, как грёбаный пол уходит у него из-под ног. Эндрю определённо отплатил ему за все предыдущие неловкости с лихвой. В тот момент, когда лицо рыжего беса покраснело до самых корней огненных волос, голкипер смотрел на него с видом абсолютного победителя, но не спешил списывать собственное заключение на шутку для слишком любознательной публики. Он уже порядком устал метаться в терзаниях и корить себя за то, что ревнует Натаниэля, не имея на это совершенно никакого права. Куда проще было ревновать своего парня, и оснований больше, и звучит солиднее. — Ты… ты… — о, боги, несите лавры, Натаниэль Веснински не знает, что сказать. — Ты это сейчас серьёзно? — Если ты, — Эндрю сделал явное ударение на последнем слове, — этого хочешь, то да. Нат старательно огляделся по сторонам в поисках нежелательных любопытных взглядов со стороны столика Монстров и, не найдя их, наклонился к самому лицу Миньярда. Не заметив в чужих глазах даже намёка на протест, рыжий коротко поцеловал его в губы, без страсти или намёка на продолжение. Просто потому, что хотел. — Конечно. Роланд не долго тянул с выпивкой, и уже спустя пару минут Натаниэль героически раздвигал толпу, пока Эндрю умело нёс поднос, не проливая ни единой капли. Кевин первым делом потянулся к текиле, а Ники с горящими глазами ухватил цветной, сомнительный коктейль, чем-то схожий с радужной блевотиной. Хэммику хватило пары глотков, чтобы преисполниться спиртовым весельем и слиться с толпой на танцполе, ну а Кевин и Аарон не особо спешили, смакуя свои напитки и совершенно не подозрительно о чём-то перешёптываясь. Нату быстро наскучило смотреть, как братец налаживает свою личную жизнь, пить он не хотел от слова совсем, а вот потанцевать казалось не настолько противным досугом, особенно если рядом будет находиться человек, который поумерит его непринятие тактильности от окружающих случайных посетителей. — Хей, Эндрю, — Миньярд медленно кивнул, скучающе играя с трубочкой своего коктейля — знак, что зов рыжего был услышан. Веснински перешёл на заговорщический шёпот. — Потанцуешь со своим парнем? Предложение было крайне спонтанным, но Эндрю также, мягко сказать, было противно наблюдать за практически прелюдией своего близнеца и расслабленного алкоголем Дэя, поэтому, удивив всех, а в первую очередь самого себя, парень ещё раз кивнул, и позволил сияющему, как полярная звезда, Нату мягко ухватить себя за рукав рубашки и утянуть в уголок танцпола, где можно было хотя бы свободно вздохнуть и не столкнуться спинами с каким-нибудь пьяным неадекватом. Натаниэль двигался очень даже неплохо, особенно учитывая тот факт, что в обычное время проявлял ярый интерес только к фанатичному стикболу или детективным романам, да и то лишь тогда, когда читал их вместе с Миньярдом в обличии лиса, уютно уместившись у того на груди. Ещё не стоит забывать про довольно крепкий алкоголь, успевший смешаться с потоками его крови и сильно ударить в мозг, поэтому голкипер был не против, когда Нат уцепился руками за его крепкие плечи, параллельно совершая своим телом совершенно блядские движения. — Хорошо танцуешь для помешанного на спорте фанатика, — не смог не похвалить Миньярд в своей привычной саркастичной манере. — Да, есть немного, — легко согласился Веснински, хотя комплимент оказался для парня приятной неожиданностью. — Я вообще дикий фанат кей-попа, с детства мечтал стать айдолом, но стал… — Посмешищем, — благородно закончил за него голкипер, вызвав у партнёра гулкий смешок, поощряющий чужое остроумие. Шутки шутками, но за посмешище Нат был готов позволить себе слегка развлечься, невинно напоминая Эндрю, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Парень как бы невзначай качнулся вперёд, что со стороны можно было списать на пьяную потерю гравитации, да только вот нападающий был абсолютно трезв и отлично знал, что делает. Казалось бы, случайный промах обернулся разрушительным пожаром, когда Веснински принял удобное положение и с упоением припал к горлу Миньярда, слегка прикусывая чувствительную кожу острыми клыками, чтобы потом нежно зализать место укуса. Эндрю вздрогнул всем телом, ожидая буквально чего угодно, но точно не того, что за случайные слова придётся расплачиваться таким образом. Главная пытка заключалась в том, что как бы голкипер ни ненавидел демонстрацию сексуального подтекста на публику, тело подло его подводило, а кровь приливала к проблемному органу, ведь Натаниэль не собирался останавливаться на достигнутом. Он покусывал его шею, медленно двигаясь вверх, старательно зализывая каждый укус, целуя кожу, обдавая ее своим горячим дыханием… Такими темпами он вскоре не выдержит и подарит Веснински то, чего он так активно добивался, беспощадно работая над его шеей, в тёмном углу, обделённом вниманием света софитов. — Пошли одолжим ключи от подсобки, — низким шершавым голосом протянул Миньярд, отрывая несносного рыжего беса от своей многострадальной шеи, хватаясь за безумно мягкие и воздушные волосы, которые сейчас, казалось, приобрели цвет застывающей крови. — Хочешь запереть меня там? — лукаво хмыкнул лис. — Как ты догадался? — Эндрю уже схватил его за руку, ведя к одинокой барной стойке и к обладателю действительно необходимого на данный момент времени куска металла. Да, он и правда намеревался запихнуть свою псину поглубже в пыльную подсобку, но себя на этот раз он совершенно точно запрёт вместе с ней.***
— Кевин! — Кевин! — Кевин — мать его — Дэй! Без толку. В стену долбиться и то продуктивнее. Когда Аарон заметил, как его братец чуть ли не на руках затащил свою собаку в узкий коридор за баром, а он, к сожалению, отлично знал, куда и по какой причине могла отлучиться эта сладкая парочка Твикс, то кристально ясно осознал — без выпивки он не умерит игры своего больного воображения с участием полностью идентичного ему человека и практически животного, только чуть посмышлённее, да и то под вопросом. Одним словом, тьфу, блять, водки, больше водки! Но к моменту его возвращения за стол с новой выпивкой Кевин уже словил не первую белку и, по-видимому, отключился, прижимая к себе пустой бокал, как любимую невесту, а Аарон не стал нарушать чужое личное пространство и, пару раз покричав в пустоту, смирился со своей участью — коротать нынешний вечер в компании алкоголя и порядком поднадоевших мыслей, которые не удавалось заглушить, сколько бы он ни вливал в себя потоки спиртного. Во всём был виноват чёртов Дэй, и ёбаное гейское проклятье, камнем свалившееся на их захудалую семейку. Сколько бы защитник не убеждал себя, что у одной из Лисичек довольно красивая улыбка и соблазнительное гибкое тело или, что миловидная брюнетка с потока до смешного мило покраснела, когда они столкнулись в коридоре, и Миньярд помог собрать ей упавшую стопку учебников, одного только: «почему у записей матчей есть такая паршивая привычка заканчиваться? Аа-а-арон, вылези из книжек, пошли сыграем в приставку!» — хватало, чтобы вся его хвалёная гетеросексуальность собирала манатки и улетала в домик на Майорке, позабыв прихватить парня с собой. Он всё чаще ловил себя на том, что, когда Кевин пытался с ним разговаривать, он слышал чужую речь как сквозь толщу воды, полностью фокусируясь на пухлых губах напротив, а потом, как идиот, был вынужден переспрашивать. Или, как идиот, пялился на чужое лицо, пока Дэй говорил с кем-то еще… Миньярду приходилось хорошенько тряхнуть головой, чтобы очнуться от этого наваждения, но как бы он ни старался сопротивляться, результат оставался неизменным. Он залипал. А ещё тренировки, ох-х, с ними был связан отдельный кипящий котёл в его личном аду. В Гнезде детям не прививали ни стыда, ни совести, и каждому «птенцу» была свойственна просто тупейшая привычка раздеваться, если температура в тренажёрном зале поднималась выше, чем на один градус. Кевин без футболки, вероятно, чувствовал себя вполне себе комфортно, свеженько так, ну а Аарон не знал, куда деть собственные тело и мысли, ведь у него практически стоя… точнее, он был очень-очень впечатлён. И комментарии Ники ни хрена не помогали, как бы близнец ни старался огрызаться на кузена. Хриплый голос Кевина по утрам, когда тот собирался на смехотворно-раннюю тренировку, где компанию ему могли бы составить только самые отбитые на голову петухи ну или один рыжий долбоёб, настолько сильно въелся в память защитника, что он мог бы распознать его из тысячи, и, услышав едва внятное из-за переизбытка спиртного в организме говорившего бормотание: «хей, блондинка, не хочешь потанцевать?» — Аарон, даже не открывая слипшихся век, определил — это точно был не Кевин, что означало, что его внимание и вмешательство не требуются. Решив, что если игнорировать раздражающий фактор, то он чудесным образом испарится, Миньярд попытался притвориться спящим, но внезапно чья-то тяжёлая рука опустилась ему на плечо и крайне неприятно сдавила забитую после тренировки мышцу. За это, кстати, тоже спасибо Кевину. — Ты глухая? Я с тобой разговариваю! — это оказался мужчина неопределённого возраста, сослепу дашь двадцать пять, а на свету весь тридцатник. На его белой футболке с прорезями, а-ля так и задумано, красовалось влажное винное пятно, а самого хозяина предмета гардероба порядком пошатывало, как в море фрегат. Аарон глубоко вдохнул и шумно выдохнул через нос, отчаянно стараясь не паниковать, а мыслить критически и рационально. Он должен просто сказать, что «девушка», которую данный индивид соизволил почтить своим бесценным вниманием, вообще-то, на минуточку, с сюрпризом, и трогать «её» в перспективе будет себе дороже, но язык почему-то предательски не слушался, а хватка на плече опасно наливалась металлом. — Шлюха, слушай, когда с тобой разговаривают, или я… — Руку от него убрал, — прогремел холодный размеренный голос с дальнего угла стола. С Кевина одним махом слетела вся недавняя сонливость, лицо не выражало ни единой эмоции, а в глубине зелёных глаз плескалось что-то пылающее, не предвещающее оппоненту совершенно ничего хорошего. Алкогольное опьянение? Какое алкогольное опьянение? Он был трезв, как стеклышко. — Ой, защитник нашёлся, — визгливо заулюлюкал мужик, крайне обрадованный перспективой набить первому же встречному лицо. — Вообще-то нападающий, — Дэй рывком подорвался со своего места, даже не пошатнувшись, и в один шаг очутился перед оборзевшим мужиком, и тут даже слепому становилось заметно — брюнет был выше алкаша на добрые полголовы. — Некрасиво трогать человека, — второй номер схватил мужчину за локоть и оторвал от Аарона с такой силой, что тот отшатнулся сразу на несколько метров, — когда за тем же столом находится его парень. Мне напомнить тебе банальные правила приличия? — Кевин говорил тихо, но каким-то невероятным образом громкие басы преклоняли колени перед его ледяным тоном, и все обитатели стола и его окрестностей отлично слышали каждое слово. Что ж, Аарон мог понять. Он бы тоже… Чертов алкоголь! — Хей, друг, да не горячись ты так! — мужчина явно сдал позиции и начал незаметно пятиться назад, планируя уйти под шумок. — Понял, не дурак. Я вообще думал, что это баба. Прости, не признал! — и с этими словами он развернулся на пятках и слился с окружающей потной толпой, будто бы и духу его здесь не было. Кевин удовлетворённо хмыкнул, и в мгновение ока вся животная угроза испарилась из его фасада, меняясь на что-то спокойное и немного уставшее. Аарон даже под угрозой смерти не признается обществу, но в тот момент, когда нападающий оттаскивал от него бухого ублюдка, он внушал страх и желание заткнуться и молчать в тряпочку до конца своих дней похлеще, чем тот же самый Веснински в свои лучшие годы. Он никогда не видел такого Кевина, и никогда тот не называл его своим парнем без каких-либо на то оснований, блять! — Ты в порядке? — обеспокоенно обратился к нему второй номер, наклоняясь к самому уху замершего защитника исключительно для лучшей слышимости. — Ты назвал меня своим парнем, — констатировал очевидное Миньярд. Он же не мог ослышаться, так ведь? Или мог… — Да, — согласно кивнул Дэй. Складывалось ощущение, что для него море — не более, чем просто подсохшая лужа, и в ситуации не было ничего противоестественного или абсурдного, каждый день разбрасывается такими громкими заявлениями. — Прости за это. Просто… принял желаемое за действительное. Забудь. Аарон отшатнулся от него, как от прокажённого, с единственной связной мыслью в голове «какого хрена?» Миньярд ведь серьёзно ждал сейчас неловких оправданий или, напротив, попыток обыграть ситуацию, как неудачную шутку. Но ему даже во снах не снилось это грёбаное «желаемое за действительное». Эмоции верещали настолько громко, что заглушали любые доводы разума и не позволяли банально, сука, ответить, ну а Кевин… Кевин не был слепым и ошибочно счёл нервные конвульсии Миньярда за отвращение к своему спонтанному признанию, поэтому, бормоча: «забудь, пожалуйста, забудь…» — начал отходить в сторону, не сбегая, а тактически отступая, но внезапно что-то схватило его за ворот чёрной атласной рубашки и потянуло вниз. Аарон просто хотел крикнуть ему: «да взаимно всё, взаимно, придурок!» — или наоборот, отвесить смачную пощёчину, чтобы продолжить притворяться гомофобом и убегать от назойливых красных флажков, но в первую очередь от себя самого, и именно поэтому он схватился за Дэя, как утопающий за спасательный круг, и… поцеловал. Да, с логикой у них обоих этим вечером выдалось как-то туговато. Губы Кевина оказались на вкус, как вишнёвая текила и мятная жвачка, и эти самые губы сначала испуганно сжались, а потом внезапно расслабились, позволяя блондину брать всё, что его душа пожелает, ненавязчиво отвечая. Аарон не спешил прерывать поцелуй хотя бы по той причине, что как только его рот окажется свободен, ему придётся объясняться за предательство своей «гетеросексуальности» или слушать потрясённый шёпот Кевина «какого чёрта ты сейчас творишь?», так что он не отпускал ткань чужой одежды, используя хватку в качестве рычага, чтобы регулировать угол и давление, а Дэй, в свою очередь, не отстранялся и к огромному шоку защитника, казалось, тоже получал от процесса не меньшее удовольствие. Может, не один Аарон так долго сдерживался? — Подожди… — Миньярд дождался вынужденной паузы для восполнения кислорода в лёгких и наконец решил столкнуться с неизбежным, глядя в его сияющие зелёные глаза, в которых не было ни грамма тумана алкоголя. Только искреннее желание и восторг. — Что-то не так? — Кевин буквально шептал ему в губы, создавая не хилый такой риск возобновления обмена слюнями без необходимого обоснования своего поведения. — Что-то не так? — спопугайничал Аарон, но его голос сбился, лишая саркастичную реплику нужного эффекта. — Нет, всё в порядке, я просто поцеловал своего друга на глазах у кучи людей и… Ники… Хэммик действительно стоял в паре метров от них, восторженно прикрывая рот обеими руками. Казалось, что он сейчас взорвётся от перевозбуждения, и только желание не рушить чужую прелюдию кое-как удерживало восхищённый визг в глубинах его глотки. Кевин тупо посмотрел сначала на Аарона, потом перевёл взгляд на другого защитника, который выглядел даже слишком счастливым, разве что чечётку не отплясывал, и вдруг мелодично рассмеялся. Миньярд не разделял чужого веселья от слова совсем. Мало того, что он годами корил кузена за его «ненормальность» и теперь выставил себя самым последним лицемером, так ещё и никак не мог унять одышку и призрачное ощущение пухлых губ Кевина, хоть и старался всеми силами, правдами и неправдами. Это ведь просто поцелуй, он совершенно ничего не меняет. Одного взгляда на широко улыбающегося Кева хватило, чтобы понять, насколько же Аарон заблуждался. Возможно, уже утром они этого и не вспомнят, но был и другой вариант, а именно… — Аа-а-арон, — Ники понял, что продолжения кина, увы для всех троих, не будет, и зайцем подскочил к их многострадальному столику, — Кевин целуется так же хорошо, как и ноет? Миньярд прикрыл лицо руками, молясь всем богам и параллельно Сатане, чтобы ладони скрыли его конкретно порозовевшие скулы. Как оказалось, подсобка требовалась далеко не псине и его близнецу. Вот как можно было так проебаться?.. Хорошо хоть Эндрю и Веснински этого не видели… Наверное.***
Тусклая лампа периодически мигала, создавая серьёзную угрозу погаснуть с концами, но это совершенно не волновало два разгорячённых тела, вплотную прижатые к дальней пыльной стене. По ощущениям, руки Эндрю были буквально везде, они голодно гуляли под тонкой футболкой Веснински, очерчивая рельефы пресса, подтянутые бока и замысловатые узоры шрамов. Нат держал руки за спиной, крепко сцепив пальцы на предплечьях. Сегодня он и так прогулялся по лезвию, пока провоцировал голкипера на танцполе, и больше не рисковал нарушать границы без необходимого на то разрешения, а ещё, если быть ну совсем уж честным, ему нравилась эта концепция полного доминирования. Нравилось чувствовать себя под полным контролем Эндрю, чувствуя себя окруженным им, защищенным и желанным. Ни один звоночек в голове не оповещал об опасности. В руках блондина Веснински был в безопасности. В руках блондина он был дома. Возможно, он даже когда-нибудь предложит Эндрю его связать. Будь на месте его хозяина кто-то другой, на Ната накатила бы паника и он, обернувшись лисом, перегрыз бы верёвки и комплектом горло смельчака, позволившего себе такую дерзость, но Эндрю был исключением из любых его правил. Всегда. Поэтому Веснински позволил волнам пылающих ощущений накрыть себя с головой, поощряя чужую работу хриплыми стонами и рваными вздохами, вырывавшимися из его часто и неровно расширяющихся легких. — Чёрт, Эндрю… Блять! — блондин задрал футболку, предоставляя себе доступ к подрагивающей от мелких дрожащих вдохов груди, и дразняще провёл пальцами по затвердевшим соскам бывшего Ворона, отмечая в своём ментальном списке ещё одну чувствительную зону, когда лис выгнулся дугой, чуть ли ни до крови закусив нижнюю губу, закатывая глаза от удовольствия. — Кто же знал, что тебя можно так легко заткнуть… — тихо усмехнулся Миньярд и, не позволяя Нату придумать ответную колкость, хотя шансов выдать что-то вразумительное у него было, по правде говоря, сейчас мало, коснулся левого соска языком, обведя его по кругу, а потом поведя влажную полоску от порозовевшего бутона к ключице. Натаниэль зашипел, изящно выгибаясь в спине еще сильнее ему навстречу и позволяя вырваться наружу ещё одному полукрику полустону. Он никогда не планировал быть громким во время интимных моментов, особенно учитывая тот факт, что буквально в соседнем помещении сейчас танцует несколько десятков человек, но ощущение чужого горячего языка и рук на себе, толпы зевак рядом, и одновременно с этим не имеет возможности их увидеть так… возбуждало. — Блять, Эндрю, так хорошо… Рыжий не особо осознавал, что именно несёт, но когда Миньярд внезапно замер, прекращая свою сладостную пытку, на рыжего беса внезапно снизошло озарение. Эндрю нравится, когда его хвалят… От осознания этого Нату показалось, что задрожали не просто его мышцы, а сами кости, но он нашел в себе силы опустить взгляд на Миньярда, встретиться с его блестящими в темноте потемневшими глазами, полными желания, и выдавить из себя слова заплетающимся языком: — Не останавливайся, просто не останавливайся. Голкиперу не нужно было повторять дважды. Умелый рот быстро нашёл маршрут к брошенному соску, а рука плавно провела вниз по подтянутому бедру, несильно сжимая, и наконец остановилась на явной выпуклости в джинсах бывшего Ворона, но сделала внешним давлением только хуже, Веснински практически заскулил, этого было так много, но при этом совершенно недостаточно. — Боже, Эндрю, сделай что-нибудь с этим, — рыжий просто не мог дальше терпеть, продолжение сдерживания угрожало буквально свести его с ума. Сейчас он был готов хоть молитву Миньярду прочитать, только бы проблемный орган получил необходимую разрядку. Но Эндрю тоже бывал мудаком, только подгадывал для проявления своего природного антагонизма идеально подходящий момент. Парень надавил рукой сильнее, а сам оторвался от крепкой груди нападающего и приподнялся чуть выше, чтобы запечатлеть на покусанных губах лиса влажный поцелуй. Натаниэль активно ответил и умело приоткрыл рот блондина длинным языком, получая доступ к ряду ровных зубов и верхнему нёбу. Эндрю не сдержал шумного вздоха, когда Нат втянул себе в рот его нижнюю губу и прикусил своими проклятыми, совершенно не сводящими другого парня с ума, вовсе нет, клыками. — Ты мне мстишь за шею? — разбито поинтересовался Веснински в горячие губы напротив, — я могу замаливать грехи хоть на коленях, просто… Чёрт… Эндрю втиснул колено между подтянутых ног нападающего и надавил на заметную эрекцию, вырывая очередной стон. Было что-то в том, чтобы дразнить вечно гордого, независимого и самоуверенного лиса, который сейчас был податливым, как пластилин. Нат отзывался на каждое прикосновение, а его покорность вызывала восторг. Миньярд не мог ничего с собой поделать. Скользнув носом по чужой, напряженной до предела шее, дразня своим дыханием, он дождался, пока рыжий повернул голову в сторону, давая больше доступа, а потом прикусил напряженное сухожилие, сильно посасывая солоноватую кожу, упиваясь низким вибрирующим стоном, который чувствовал даже собственными губами. Преисполнившись наконец чужими мучениями и разобравшись с тугим ремнём своего лиса, Эндрю скользнул пальцами в боксёры, проходясь по влажному от предэякулята члену по всей длине. Нат охнул и снова поймал губами рот Миньярда в попытках заглушить слишком громкие звуки, урча от ощущения чужого языка в своем рту, снова очерчивавшего эти треклятые острые до невозможности клыки. Миньярд задал безбожно бешенный темп, заставляя рыжего забыть свое собственное имя, и когда разрядка партнёра была уже близко…***
— Вау, какой вкусный чай, — Рене солнечно улыбнулась, делая из дымящийся кружки небольшой глоток. — Кажется, гибискус и ромашка, хоть я и совершенно не разбираюсь. — Как бы сильно Нат не старался это отрицать, он британец до мозга костей, — усмехнулся Жан, прислоняясь бедрами к столешнице на кухне. — Стащил из его запасов. — Насколько я помню, тебе нельзя вставать еще два дня, — лукаво сказала девушка, стоя напротив, грея руки о керамику. — Ну, моей матушки тут нет, так что могу себе позволить парочку капризов, — француз отхлебнул своего чая и удовлетворенно кивнул. — Ты же знаешь, что тебе не обязательно торчать здесь всю ночь, верно? Можешь идти к своим и… — Мне только в радость, — заверила его Уокер, кивая в сторону гостиной, предлагая присоединиться. — Дала обещание Нату? — Жан осторожно опустился на диван в форме буквы «Г» в пол-оборота, откинувшись спиной на угол, глядя на то, как девушка устраивается напротив. — Эндрю, — уточнила она. — Нат меня не очень жалует, а Эндрю не поехал бы, если бы не убедился в том, что, — Рене хихикнула, — его лис будет спокоен. — Лис? — Моро несколько секунд смотрел на девушку перед собой, а потом звонко рассмеялся. — Ты знаешь, верно? — Это было не так сложно, — призналась она. — Еще когда я увидела его в первый раз, появились сомнения. У Дьявола была слишком мягкая для животного шерсть, да и глаза слишком уж необычного цвета. Плюс, он всегда безошибочно понимал не только желания и поведение окружающих, но и человеческую речь. Я, конечно, очень люблю животных и считаю их далеко не глупыми, но лис Эндрю был слишком умным, — Жан медленно одобрительно кивал, слушая разумные рассуждения с мягкой улыбкой на губах, неторопливо потягивая чай. — А потом они вернулись с летних каникул без лиса, но с Натаниэлем, и Эндрю заявил, что Дьявол буквально сдох. Как данность, между делом, удивив при этом даже свою семью, хотя они не могли не знать или не заметить. Знаешь, Эндрю был очень привязан к… — Рене весело фыркнула, — своему питомцу. Но он вел себя, словно ничего не произошло, при этом с легкостью приняв Ната, делясь с ним своими вещами, даже глазом не моргнув на то, что будет с ним жить. А ещё, им стоит купить ролик для одежды? — Что? — Ну, знаешь, такая штука, чтобы собирать пыль и прочую мелочь с одежды, — пояснила Уокер, расслабленно маша свободной рукой. — Эндрю носит в основном черное и нередко не замечает рыжие лисьи волоски — несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом оба рассмеялись. — Спасибо, что сидишь со мной, как с ребенком, — мягко улыбнулся Жан, глядя на расслабленную девушку напротив. — Как я уже сказала, мне это только в радость. Хочешь чего-нибудь? — Чтобы этот спокойный вечер продолжался как можно дольше, — честно ответил Моро, неотрывно глядя в такие же, как и его собственные, серые глаза, словно ища что-то. Рене, кажется, даже не смутилась, наоборот, улыбнулась чуть искреннее и теплее, чем раньше, а потом кивнула, отставляя чай. Она легко ориентировалась в комнате, поставила какой-то фильм из очереди, а потом, прихватив плед, вернулась на диван, но села не на противоположный конец, а поближе к Жану, пусть и соблюдая некую дистанцию, уважая чужие, еще незнакомые ей границы, укрывая ноги их обоих пледом. К середине фильма девушка начала клевать носом, поэтому, не говоря ни слова, Моро кинул подушку к себе на колени в приглашающем жесте. Рене внимательно осмотрела его лицо, опустила взгляд на торс, словно могла увидеть все повреждения, а потом осторожно опустила голову, устраиваясь удобнее, стараясь не сильно давить. Жан поправил плед, чтобы укрыть им всю девушку, но не смог пропустить то, как она напряглась, когда он слишком шумно втянул воздух, хоть это было вызвано далеко не повреждениями. — С моими ногами все в полном порядке, — заверил он. — В Гнезде это одна из тех немногих частей тела, которые стараются не трогать. Иначе мы не сможем бегать и играть. Ложись как тебе удобно, — Рене медленно расслабилась, а потом повернулась на спину, чтобы смотреть ему в лицо. — Могу я задать вопрос? — Конечно. — Если ты не захочешь отвечать, просто скажи мне об этом. Я не хочу давить. Почему ты… — она хмыкнула, прерывая саму себя, явно задумываясь над формулировкой. — Кевин рассказывал нам всем про Гнездо. Не много и часто по пьяни, но выводы сделать можно. Ты почти ни с кем из команды не общаешься, и даже если делаешь это, то в достаточно холодной манере. Но не со мной. Чем я отличаюсь? — Хм, — Жан задумчиво посмотрел на девушку на своих коленях, на профиле которой играли пятна света от телевизора. — Думаю, ты отличаешься тем, что видишь, а не смотришь, и слышишь, а не слушаешь. Тем, что ты сама выбрала свое имя и строишь себя. И тем, что в тебе есть, что видеть и слышать, — он ненадолго замолчал, а потом криво усмехнулся. — А еще потому, что когда Нат спросит, ты не расскажешь ему, что я вставал и стырил его чай. — Не расскажу, — засмеялась Рене, а на ее щеках появились ямочки. — Если я усну, разбуди меня, хорошо? — Спи. — Жан… — Спи. Мне не привыкать работать подушкой для маленьких игроков экси. В этот раз в меня поутру хотя бы не кинут подушкой, не обзовут Багетом и не потащат на тренировку. — Только если Амрэлем. — Откуда ты?.. — Жану показалось, что он под водой и не может дышать. Никто, даже Нат, не знал его второго имени! Его не было ни в каких документах. Это лишь имя, которым его звали родители и сестра… — Спокойной ночи, Амрэль. Пусть тебе приснится Марсель. Рене снова обратила свой сонный взор к экрану телевизора, но Жан… Не мог оторвать глаз от девушки, чувствуя, как тепло постепенно вытесняет шок из его тела. Он не знал, как Уокер связалась с его семьей и зачем. Они давно открестились от своего сына, просто забыв о его существовании, но одно то, что она попыталась это сделать, почему-то грело сердце. Ему явно следовало почаще воровать чай брата.***
Посетители потихоньку разбредались по домам, и к бару наконец стало возможно протолкнуться, не тесня своим бренным телом пьяные, потные туши. Ники так и не смог отойти до конца от увиденного поцелуя, уж слишком яркими оставались образы его маленького кузена, который, как оказалось, может стать мягким и расслабленным, стоит только нужным губам принести ему невероятное наслаждение. Конечно, парень был не слепым, и его гей-радар не барахлил настолько сильно, как предполагала та же Рейнольдс, но чтобы вот так, при всех… Ники был обескуражен, но одновременно с этим до безумия восхищён. А еще горд. Страшно горд, как если бы Аарон был его собственным ребенком, наконец перешагнувшим через свои страхи и бзики, что было не далеко от правды. Роланд отдал здоровенному детине, возможно, уже всё-таки лишнюю для него стопку водки и обессиленно прислонился к барной стойке, вытирая бусинки пота со лба, ну а Хэммик как раз заскучал, одним словом — идеальная жертва для того, чтобы вылить весь восторг, разрывавший его на части. — Роланд! Брат мой! — мужчина дёрнулся, как громом поражённый, но узнав в окликнувшем своего давнего приятеля, одарил защитника усталой, но искренней улыбкой. — Ники, давно не виделись, хочешь что-нибудь выпить? — Не-е-е, — парень не хотел так рисковать, ведь, если напьётся, то может и позабыть все легендарные события этого прекрасного вечера. — Хочу посплетничать. — О! — в глазах Роланда блеснули лукавые чёртики, как в старые добрые времена. — Я весь внимание. Ники сделал глубокий вдох, а затем практически пропищал на выдохе: — Кевин поцеловал Аарона! На удивление, бармен не выдал особого потрясения, а только низко присвистнул, проводя в уме какие-то свои вычисления. — Вот чёрт, — наконец сказал мужчина спустя короткую паузу. — Теперь наш бар обеднеет, ведь эти голубки больше не будут запивать горе от неразделённой любви, — задумчиво протянул он, а потом озорно усмехнулся, наклоняясь ближе к Ники, перевесившись через стойку. — У меня есть ответная сплетня, — Роланд привык руководствоваться принципом — око за око, сенсация за сенсацию. — У Эндрю, оказывается, есть парень, и они сейчас, вероятно, трахаются в подсобке. От этой новости Хэммик засветился, как новогодняя ёлка, издав восторженный писк, и всё-таки решил, что по такому поводу одна рюмочка лишней не будет. В конце концов, такая громкая ночь траха, признаний и спонтанных поцелуев, грех не отметить. Его дети выросли! — Давай выпьем за это, брат. Помянем наше одиночество. Разумеется, Роланду было запрещено пить на работе, но для этого парня работа уже стала практически вторым домом, поэтому бармен поставил на стойку две пустые, идеально вылизанные рюмки и щедро плеснул блатного коньяка, бутылка которого была припрятана под раковиной. — Ну, за любовь, — Роланд схватил свой бокал и приподнял его в ожидании ответного тоста. — И за разбитые сердца, — напиток Хэммика скользнул в его ладонь, и их бокалы соприкоснулись с тихим звоном. Пока кто-то трахается или, как в случае Кевина и Аарона, сгорает от смущения, они с Роландом безбожно бухают. Не самый плохой расклад, если подумать.