***
Новый день поприветствовал команду Пальметто смехотворно ранним подъёмом в шесть утра, когда даже самые отпетые петухи ещё спали, и вставать Лисам пришлось под разноголосую трель противных будильников, которые так и хотелось швырнуть в стену что есть силы. Натаниэль не счёл обязательным выглядеть презентабельно, поэтому выловил из шкафа первую попавшуюся чёрную футболку, и только чистое стечение обстоятельств распорядилось так, что посреди груди рыжего беса красовалась размашистая надпись: «king is changing», символично, однако. Король умер, да здравствует король. Ах, если бы всё было так просто… Но мечтать ведь не вредно? Первой в списке его неотложных дел значилась невыполнимая миссия — отлепить одного храпящего засоню от пуховой подушки, так как за счастливые годы в Гнезде Натаниэль хорошо успел выучить эту утреннюю мразь, в которую превращался Дэй, если первая тренировка стояла раньше десяти. Не помогали ни уговоры, ни угрозы. Старший брат их попросту не слышал и игнорировал, хоть с бубном над ним пляши. Бросив уже проснувшемуся, но всё еще лежавшему в кровати Эндрю хрипловатое: «доброе утро», и, получив в ответ: «утро добрым не бывает», парень пересёк гостиную и без стука ворвался в комнату сладкой парочки Твикс. Он ожидал, что сейчас им с «противным» близнецом придётся так несвойственно для себя объединить усилия, и пока один будет трясти второго номера, второй щедро польёт его сверху ледяной водой, но реальность потрясла Веснински своей сюрреалистичностью — Кевин был причёсан, облачён в строгую белую рубашку с подвёрнутыми рукавами и пустыми глазами изучал энергетик, щедро одолженный ему мрачным, как грозовая туча, соседом по комнате. — Как ты это сделал? — потрясённо обратился Нат к замершему у зеркала Аарону, по вмятине на волосах которого становилось понятно, на каком боку он спал. Сначала Миньярд несколько удивился, что рыжий пидор спросонья начал их разговор не привычным: «пошёл на хуй!» — тем самым забрав у защитника привилегию злостно прошипеть: «сам иди, псина вонючая!» — но вскоре догадался, что на данный момент состояние Кевина стояло в приоритете не только для него, но и для Веснински, несправедливо бросая их с ним в одну штормящую лодку. — Он не ложился, — наконец признался Аарон, поняв, что Дэй подавать голос и облегчать ситуацию не собирается, а Натаниэль не свалит в закат, пока не получит адекватное объяснение происходящего. — М-м-м, хуёво, — хмуро протянул третий номер, хотя втайне не мог не радоваться тому, что одна головная боль нынешним утром решилась сама собой. — Как вижу, моя компания ему не требуется. — Мне, кстати, тоже, — не смог не огрызнуться Миньярд, слишком уж непривычным ощущалось прояснение в динамике их взаимодействия с этим придурком. Общаться с рыжей псиной как с адекватным человеком? Вы где человека увидели?! Увольте. — Сам свалишь или тебя за ручку вывести? — Новая рубашка? — как бы невзначай подметил Нат, кивая на чёрный предмет гардероба в руках защитника. — Такая чистая и плотная… Более жирного намёка не требовалось. Тут даже для тупого становилось очевидно, что «чистой и плотной» рубашка будет оставаться ровно до тех пор, пока у Ната хорошее настроение, а роликом для одежды Монстры, к своему большому несчастью, обзавестись ещё не успели. Дырки же от когтей, нанесённые с таким старанием и щепетильностью, не пропадали даже после стирки. Вещь сразу переселялась с полки «на выход» в «домашнее бомжарское». Не желая будить лихо, пока оно тихо, Аарон избрал тактику — осуждающе смотреть в чужие блёклые из-за тотального недосыпа глаза и ждать, когда Его Высочество Плешивый Хвост соизволит удалиться по собственному желанию. Чудо всё-таки произошло, и вскоре парни вновь остались наедине. — Он уже не злится на тебя, — констатировал Миньярд, поворачиваясь в сторону статуи великому игроку, которую так талантливо пародировал Кевин. — Блять, только не говори, что боишься его сильнее Рико. — Нет… Вроде нет, — прошелестел нападающий, а после отхлебнул из жестяной банки крупный глоток, морщась от количества химии в этом адском пойле. — Как я могу его бояться после того, что он сделал? — Кевин поднял на Миньярда взгляд брошенного под дождем щенка. — И после того, что сделает, — спустя короткую паузу дополнил он. Аарон нахмурился, без труда считывая неозвученный контекст — Кевин уверен, что если Рико попытается давить на его психику, а он определённо попытается, то любимый младший брат обязательно понизит градус напряжения, помогая ситуации оставаться под контролем. Но так дело совершенно точно не пойдёт. Наверное. — Кев, а давай ты научишься не прятать голову в землю после первого же катаклизма? Ради меня, — да, он использовал грязные приёмы, но они ведь работали, чёрт возьми. Не одному же Веснински творить чудеса, заставляя несгибаемых выполнять всё, что ему хочется, одним взмахом ресниц! Выражение лица второго номера заметно прояснилось, и последующую реплику он выдал со слабой, но всё-таки уверенной улыбкой. — Хорошо, но я сделаю это не ради тебя, команды или голодающих африканских детей. Я сделаю это ради себя. Что ж, Аарон невольно улыбнулся в ответ, чувствуя, что буквально гора сошла с его напряжённых плеч. Так было даже лучше. Впервые за утро Миньярд стал расценивать грядущее интервью не как самый грандиозный провал этого поколения, а как занимательное шоу. Оставалось надеяться, что Кевин успел зарезервировать для него место в первых рядах. Кто, если не Аарон, просто обязан лицезреть перекошенное лицо японского мудака в наилучшем качестве без рекламы и регистрации? Верно, более достойных кандидатов попросту нет и никогда не было.***
В автобусе все разбились на пары, и большинство предпочло просто вырубиться на неопределённый срок, за исключением Кевина, у которого глаза бегали, дёргались, но уж точно не слипались, и Натаниэля с Эндрю, завалившихся в самый конец. Первый не спал, потому что был увлечён преинтереснейшими размышлениями, а второй, потому что хотел добиться того, чтобы его псина поделилась с классом этими самыми размышлениями и не выкинула на интервью что-нибудь непредвиденное, ведь у голкипера была аллергия на сюрпризы. — Интересно… — первым тишину заднего ряда нарушил именно Веснински, задумчиво залипая в проносящиеся за окном пейзажи. Солнечные блики мягко ласкали его лицо и поджигали необузданные вихри рыжих кудрей, из-за чего они отливали то золотыми, то рубиновыми бликами. Эндрю тоже неизбежно залип, да только вот не в окно, поэтому далеко не сразу догадался, что заканчивать реплику лис не собирается без необходимого на то толчка. — Мысль продолжать будешь? — наконец бросил блондин с напускным равнодушием, чувствуя, как атрофировавшийся язык еле поворачивается во рту. Натаниэль дёрнулся от внезапного шума, словно уже успел позабыть, что делит автобус с кучей хоть и притихших, но всё-таки живых людей, а не разъезжает на своём личном минивэне. «Чёрт, какой пункт из списка сорока четырёх способов освежевания тела Рико за гаражами я умудрился ляпнуть вслух?» — судорожно пронеслось у него в голове. — Это зависит от того, продолжение какой мысли ты хочешь услышать, — Нат попытался послать Миньярду свою привычную колко-обнадёживающую ухмылку, но получилось как-то жалко и неестественно. Проще было списать это на недосып, а не на то, что он, упаси Господь, теряет хватку. Разумеется, от цепкого взгляда голкипера не укрылись трещины в чужом идеальном фасаде, поэтому парень просто уставился на оборотня немигающим взором, давая тому необходимое время, чтобы придумать, как отмахнуться от ненавистной для него темы «а давайте-ка вывернем меня наизнанку» или, напротив, в кои-то веке расщедриться на горькую правду. — Ладно, — так и не дождавшись ответа, Веснински понял, что пытаться скрыть свои помыслы ему незачем, да и когда он вообще научился лгать Эндрю? Его Эндрю, который никогда не осмеёт и не осудит. Поэтому он решил сорвать этот пластырь прямо вместе с корками крови и мясом. С последствиями Миньярд, как и всегда, разберётся. — Мне интересно, что успела отрыть Каркуша для очередного удачного случая — выставить чьё-нибудь грязное бельё на всеобщее обозрение. Кеву, Багету и даже своему отражению в зеркале я могу смело заявить, что Рико — просто гнойная язва на идеальном лице клана Морияма — её нужно вырезать и забыть, как мимолётный кошмарный сон. Конечно же, я сделаю всё, чтобы каждый Лис оставался уверен в том, что этого недолюбленного в детстве ребёнка совершенно не стоит бояться, но, на самом деле… Стоит. И ещё как. Не сочти меня за повёрнутого сталкера, но я знаю некоторые боевые достижения Тильды Миньярд, — от одного упоминания этого имени у Эндрю кровь заледенела в жилах, но Веснински безжалостно продолжил, — кражи, судимости, проблемы с наркотиками… Думаешь, я спать спокойно не мог без этой информации? Мог, и очень даже сладко, но Каркуша меня буквально носом тыкала в видеофайлы и тюремные документы просто, чтобы почваниться тем, что чужие жизни для него сравнимы с пешками на игральной доске. А это у него ещё особо ярой мотивации не было. Теперь понимаешь? Эндрю заторможено кивнул — да, теперь пазл общего положения дел сложился куда детальнее, чем буквально минуту назад. Пускай, у Моро и Дэя этого «грязного белья» уже толком и не осталось, но вот у Натаниэля… С этим парнем был связан не просто маленький секретик, а целая тайна вселенского масштаба. И это еще не известно, какие скелеты он прятал в шкафу. А под кроватью? В подвале? На чердаке? В гараже? Поводов для опасений здесь имелось достаточно, да ещё каких… Но не Эндрю сейчас был тем, кого следовало успокаивать и закармливать коронным-похоронным «всё будет хорошо», поэтому голкипер хрипло прочистил горло и попытался придать своему голосу максимально невозмутимую окраску. — Рико никак не может знать о твоей звериной шкуре, — чтобы быть наверняка уверенным в приватности их разговора, Миньярд переключился на немецкий. — Я понимаю, какие последствия настигнут тебя, если вторая сущность станет достоянием общественности, но я клянусь — любой, кто заикнётся на эту тему при случайных зрителях, лишится своего драгоценного языка. А с выполнением своих обещаний у меня проблем никогда не возникало. Ты мне веришь? «Да ни черта ты не понимаешь!» — хотел бы возразить Веснински, но вовремя проглотил эти нежелательные слова. Он не настолько самовлюбленный, чтобы кричать о своём незавидном положении даже при одном человеке. Эндрю, как и все остальные, видел только вершину айсберга, но вот содержание глубины… Богатые коллекционеры диковинок, владельцы цирков уродов, а это ведь ещё не упоминалось об особой касте охотников за оборотнями, которыми в детстве так любила запугивать его Мэри. Эндрю, Багет, Кевин… никто не понимает его в той степени, в которой он понимает себя сам, но, возможно, это было и к лучшему. Пробормотав едва разборчивое: «я тебе верю», Натаниэль вновь повернулся к окну, всем своим видом демонстрируя, что разговор завершён. Ему очень сильно хотелось поверить и положиться на Эндрю на самом деле, и, кажется, к моменту остановки автобуса около вычурной телевизионной студии у Ната действительно это получилось. Ещё тогда, валяясь под кустом кизильника на грани жизни и смерти, он отдал своё благополучие в надёжные руки Миньярда, полагаясь на счастливый случай, и теперь… ему оставалось просто довериться, противореча всем урокам матери, просто потому, что он хотел. И мог. Эндрю ведь никогда его не подводил, и не подведёт, в этом Нат был уверен, как в своём пушистом хвосте. Только противный голосок в голове, отдаленно напоминавший Мэри, не переставал нашептывать: «Никому не верь. Никому не доверяй. Прячься. Все всегда предают».***
Гримёрка встретила троицу бывших Воронов едким столпом то ли каких-то духов, то ли парами слишком мощного диффузора, от чего Нат, проклиная свой обострённый нюх, приглушённо чихнул, Кевин едва слышно хмыкнул, а Жан пробормотал на французском: «это они так пытаются перебить аромат Рико?» Пара симпатичных девушек при виде спортсменов залилась алым румянцем и перекинулась парой фраз, видимо, вербуя себе наиболее заинтересовавшего кандидата. Натаниэль, который был отлично осведомлён, на кого на самом деле стоит у его братьев, даже невольно их пожалел, но всё первичное сочувствие мигом исчезло, как солнце за грозовой тучей, стоило одной из визажисток обвить его предплечье своими наманикюренными пальчиками, обаятельно улыбнуться и потянуть в сторону стула напротив круглого зеркала с неоновой подсветкой. Девушка далеко не сразу заметила, что, несмотря на её наилучшие намерения, Веснински невозмутимо стоял на месте, словно врос ногами в пол. Тупо похлопав глазками, она попыталась скрыть своё смятение и, тряхнув длинными кудрями, уточнила: — Что-то не так? — Нет, всё просто восхитительно, — заверил её рыжий бес и в подтверждение своих слов активно кивнул, — просто жду, пока мне позволят дойти до стула самостоятельно. Знаете, ногами пользоваться я вроде как ещё умею, да и с координацией проблем пока не возникало. По сути, Натаниэль не хотел задеть чьи-либо хрупкие чувства, но сегодня был особенный день тотального недосыпа и нехорошего предчувствия, поэтому, после того как визажистка обиженно надула губки и радикально сменила полярность, подбегая к несколько выпавшему из происходящего Кевину, он почувствовал ощутимое облегчение. Когда Веснински запрещал прикасаться к себе даже братьям, делая единичное исключение для Эндрю, он не просто морозился или возвышал голкипера над остальной серой массой, проблема лежала немного глубже. Ещё с детства прикосновения никогда не приносили ему ничего хорошего. Они жалили, тянули или резали, вызывая в ещё не сформировавшемся сознании ребёнка инстинктивное отвращение к тактильной составляющей взаимодействия с людьми. Проще не позволять себя обнимать вообще, чем впоследствии вытаскивать из своей спины нож. Если бы он остановил руку Натана в полёте, то татуировки, скрывающей под собой неровные бугры и очертания раскалённого утюга, не потребовалось бы вовсе; если бы он не подпустил к себе Лолу, на его груди не было бы паутинки шрамов; если бы он не попросил мать о помощи, на его животе не было бы этих глубоких шрамов от когтей, тянущихся к ноге. Однажды, вроде бы пару лет, но, по ощущениям, вечность назад Багет спросил у Кевина и Ната, что для них значит любить? Дэй помолчал несколько секунд, отхлебнул из бутылки с тогда ещё обычным протеиновым напитком крупный глоток и задумчиво изрёк: «хотеть касаться человека», а Натаниэль на контрастах дополнил: «позволять касаться себя». В тот момент он не задумывался над важностью этих слов, сказав это просто, чтобы сказать, но сейчас… сейчас он, кажется, начал понимать, что тем подозрительно тихим для Гнезда вечером не ошибся с формулировкой. Его подсознание выдало простую истину, которая не изменилась даже с годами. Любить – слишком сильное слово для такого человека, как Натаниэль. Куда больше под его характер и мироощущение подходило верить человеку, нуждаться в нём. Раньше он проявлял свою потребность в людях именно так — разрешал прикоснуться, обнять, потрепать по волосам. Даже когда ему самому было плохо, он подпускал братьев к себе, видя, как тем это нужно. Несмотря на напускную отстранённость сейчас, в прошлом он обнимал Кевина, когда тот выл над своей сломанной рукой. Он обнимал Жана в первые недели, когда они остались вдвоём… Далеко не всегда Нат хотел этого, но он видел, как был нужен, и делал всё, что в его силах, зная, что его не ударят в спину, что обнимающие руки не начнут душить, а ногти не вопьются в кожу. С Кевином и Жаном разобрались довольно быстро, сопровождая нанесение базового грима заливистым щебетанием о том, какие у Дэя длинные ресницы, а у Моро благородный профиль, и теперь настала очередь Натаниэля, работу с которым можно было сравнить с прогулкой по минному полю. Вслепую. Одного взмаха напудренной кисти с острым металлическим наконечником хватило, чтобы бывший Ворон грубо перехватил руку «угрожающего» объекта и сжал не настолько сильно, чтобы причинить реальный ущерб, но достаточно, чтобы кисть выпала из ослабевшей хватки визажистки, и та испуганно пискнула. — Ты что, больной?! Натаниэль даже бровью не повёл, вежливо поинтересовавшись: — А вы что, доктор? Жан невольно прыснул на фоне, хотя и понимал, что обстоятельства не совсем уместные, ну а Кевин, в свою очередь, попытался осадить брата недовольным взглядом, но, увы, тому, как с гуся вода. Когда на нём такое вообще работало? — Если ты будешь дёргаться, то шанс выколоть тебе глаз заметно возрастёт, — бросил Дэй на французском, вызывая у девушки рядом с ним ещё больший интерес. — Поэтому я не позволяю дёргаться ей, — отозвался Нат на том же языке.— Так безопаснее, не находишь? На путь истинный ситуацию, как обычно, наставил Жан. Будучи братом этого искромётного дуэта тупого и ещё тупее, он всё чаще начинал сравнивать себя с матерью-одиночкой, вынужденной приглядывать за отбившимися от рук детьми. Только вот дети были взрослыми, взрывоопасными и совершенно не желающими услышать голос разума в лице Моро. — У нашего друга гаптофобия, так что будет лучше оставить зрителей довольствоваться его естественной красотой, — объявил француз работницам, и те, разумеется, не зная значения сложного термина, со знанием дела кивнули и отшатнулись от Веснински, как от прокажённого, а то вдруг это заразно. «Да, Багет, а ещё паранойя, скрытая депрессия и чесотка, жуть как блохи загрызли», — передал брату рыжий бес одними глазами, и, как и следовало ожидать, тот отлично понял его без слов и слегка виновато улыбнулся, пожимая плечами. Черт возьми, Веснински скучал по нему всей душой… Их одежда вполне соответствовала расплывчатым требованиям к дресс-коду, точнее, у Кевина с Жаном, ну а Ната с его искромётной и говорящей футболкой, к его великому счастью, трогать просто не осмелились. Быть лапочкой, когда этого требуют внешние факторы, и вести себя, как мудак, когда это выгодно тебе — великий дар, которым Веснински мог хвастаться днями напролёт. — Пять минут, — крикнули девушки перед уходом, и всё-таки попросили у игроков (за исключением Натаниэля) номера телефонов, сияя, как звёздная ночь, когда те охотно их сообщили. — И чьи номера вы им дали? — насмешливо хмыкнул Веснински, когда визажистки исчезли за фиолетовой шторкой. — Тецуи, — беспечно пожал плечами француз, пряча острую ухмылку в уголках губ. — Лучшего экси магазина в Южной Каролине, — на тех же тонах признался Дэй. Парни тихо рассмеялись, хотя неизбежность встречи с Мориямой продолжала давить на них железобетонным блоком. Они справятся. Всегда справлялись. Ну, Натаниэль уж точно. Если что, всегда актуальным оставался вариант попросту перегрызть Рико глотку, сесть в тюрьму, а потом остаться на всю жизнь в облике лиса у Эндрю под крылом. Поэтому, выходя в просторную студию видеозаписи после протяжного гудка, Жан гордо расправил плечи, Кевин послал камерам яркую, обворожительную улыбку, а Натаниэль… а он просто шёл, увлечённо озираясь по сторонам, как пещерный человек в Белом Доме. Рыжий сразу приметил зрительный зал и без труда поймал тот самый единственный взгляд, от которого хотелось не отрываться до конца всей этой горе шоу-программы. Эндрю заметил внимание нападающего к своей персоне и улыбнулся одними уголками губ, откидываясь на спинку своего сидения, буквально оживляя понятие «уверенность в победе своего игрока». Невероятно, но на душе у Веснински значительно потеплело, если повезёт, то Рико получит свой заслуженный нож в горло не в прямом эфире, а исподтишка, за кулисами. Хотя, зная Миньярда, ему бы куда больше понравился первый вариант развития событий. Конечно, погоды это особо не меняло, но сам факт, что он истечёт кровью не на глазах у многотысячной толпы, а всего лишь при жалкой кучке свидетелей, просто обязан вселять в Каркушу неимоверный позитив и благодарность к бывшему члену своей свиты, ведь Натаниэль такой милосердный, особенно сегодня. Студия Кэти Фердинанд совершенно не изменилась с последнего появления здесь Веснински ещё несколько лет назад. Тогда он только начал играть в средней лиге, злополучная тройка была выведена лёгкой рукой Мориямы на его скуле перманентным маркером, а не набита временными чернилами (ох, скольких же сил ему тогда стоило подменить треклятую краску, а потом обновлять рисунок раз в год), которые к моменту «отдыха под кустом в Пальметто» уже успели рассосаться, оставляя кожу лица Натаниэля девственно-чистой, как белое полотно. Всё те же обтянутые искусственной кожей сиреневые диваны и раздражающая подсветка из каждого свободного угла. Тогда Нат просто угрюмо забился между Кевом и Рико и отвечал лишь в том случае, когда к нему обращались напрямую. В тот раз толпа хотела скандального шоу, но, к своему огорчению, довольствовалась только горсткой лицемерных фраз «золотого дуэта», пока Веснински увлечённо рассматривал свои ногти, думая о птичках и дикой природе. Но это самое «тогда» было в далёком прошлом, а легендарное «сейчас» обещает людям такой переполох, что даже стены зашатаются, а пол пойдёт крупной трещиной. Натаниэль обязательно об этом позаботится, стоит только чуть-чуть подзапастись терпением. — Мальчики, — Кэти послала парням искромётную улыбку и протянула свою изящную руку, в ожидании, пока троица поочерёдно пожмёт её тонкие пальчики. — Столько воды уже утекло, а вы всё краше и краше с каждым годом. — Спасибо, — сдержанно поблагодарили Кевин и Жан в унисон, пока Натаниэль решил невежливо промолчать. Ведущая снисходительно покачала головой, но требовать от Веснински бесполезной галантности не стала. Натаниэль быстро смекнул, что на диванах, расположенных друг напротив друга, разместится максимум пара человек на одно койко-место, поэтому, кивнув братьям в сторону первого, он единолично, по-царски развалился на втором, отлично смекая, с кем ему вскоре придётся разделять эту скромную территорию. — Приготовьтесь, — шепнула Кэти одними губами, когда на всю студию прогремел последний звуковой сигнал. «Мотор!» Если раньше улыбка Фердинанд итак казалась синтетической и неискренней, то с выходом в эфир и вовсе растянулась настолько широко, что чуть кожа на уголках рта не полопалась. — Дорогие зрители, приятно знать, что вы решили удостоить нашу передачу своим бесценным вниманием, несмотря на такой ранний час, — мелодично пропела ведущая, как бы невзначай поправляя выпавшую прядку из своей идеальной укладки, — сегодня к нам в гости заглянули отнюдь не безызвестные персоны. Успешные спортсмены и бывшие члены так называемого «идеального корта». Натаниэль невольно поморщился. Столько пафоса и криков вокруг заезженного факта, буквально носом тыкающего его в противное осознание того, что когда-то, слава всем богам, не на данный момент, он и его братья считались незаменимыми протеже самого Рико Мориямы. Ох, как же теперь всё переменилось. Девушка невозмутимо продолжала: — У каждого из нас накопился порядочный список вопросов, и только наши гости сейчас могут рассеять все сомнения и открыть нам глаза на многие загадочные вещи. — Так спрашивай, Кэти, — благородно разрешил Кевин, откидываясь на спинку дивана. Ведущая только и ждала этого вопроса, поэтому напала сразу в лоб, без лишних лирических отступлений и ходьбы вокруг да около. — Почему именно Лисы? Жан и Кевин одновременно раскрыли рты, вероятно, собираясь рассказать правдоподобную байку о том, что потенциал команды Пальметто зацепил их с первого взгляда, как они помирали от жажды смены обстановки, насколько квалифицированный и порядочный их новый тренер, но… Натаниэль, как всегда, оказался быстрее. — Просто мы дико фанатеем по оранжевому. По залу пронеслись приглушённые смешки, и Кэти поддержала общий гул собственным заливистым смехом, словно поощряя чужое остроумие. — Ох, это было хорошо, — девушка смахнула невидимую слезинку, — приятно осознавать, что на этот раз ты не собираешься играть с нами в молчанку, так что я, заранее прося прощения, этим воспользуюсь. Натаниэль, — все взгляды на площадке и в зрительном зале обратились к виновнику торжества, — ты поднял столько шума своей комой и отсутствием на финальных матчах. Уверена, если бы фанаты знали адрес твоей больницы, ты бы спотыкался о букеты цветов, оставленные у порога. Не мог бы ты поведать миру, что происходило с тобой на самом деле? — На самом деле? — ответил Веснински вопросом на вопрос. Обвинить Рико во лжи сейчас было бы как нельзя кстати, но он решительно не хотел этого делать, пока Каркуша мнётся где-то за кулисами. Он будет жалить не в спину, а в лицо, так как не все выходцы из Гнезда просто законченные крысы. — Тяжёлые тренировки, фанатичная жажда к самосовершенствованию, ну, вы сами понимаете, — Кэтти активно закивала головой. Да-да, ещё как понимает. — Всё это по итогу выбило меня из колеи, — тон Натаниэля сделался наигранно сожалеющим, — как только я вышел из комы, то сразу же понял, что Гнездо не может раскрыть мой потенциал до конца, и просто притупляет задатки истинного мастерства. Поэтому я решил, что мне нужна новая команда — новая жизнь, а в Пальметто как раз оставалась вакансия нападающего. Грех было не воспользоваться случаем оказаться поближе к любимому брату. — Нападающему?! — потрясённо воскликнула ведущая, всплеснув руками. — Неужели ты решил составить конкуренцию другому своему брату?! Или это можно расценивать как дань уважения к Рико Морияме? Кстати, о нём… На секунду Нат засомневался, а нужен ли он тут вообще. По сути, Кэти вполне справлялась с беседой сразу за двоих. Но следующие слова подействовали на Веснински как спичка в бочке с керосином, ибо выводить людей из себя ради шоу было единственной миссией Фердинанд на протяжении многих лет. — Твой брат так переживал за тебя. Ага. Нат раздражённо фыркнул. Бедный Рико выплакал целый тазик и маленькое ведёрко, когда держал Веснински за руку, пока тот находился «в коме». Так всё и было. — Я уверен, что у него не было времени на длительные переживания. Наша связь с ним далеко не уникальна, — Натаниэль целился не в небо, а в самую грудь японского ублюдка. — Думаю, он не будет скучать после моего ухода, на моё место в Гнезде достаточно достойных кандидатов. Хотя, уверен, такого острого на язык еще придется поискать, — в зале послышались новые смешки, один из которых определенно точно принадлежал голкиперу Лисов. Этот тихий, потаенный и редкий звук Нат мог узнать и услышать даже в рёве целого стадиона. — Ты так уверенно говоришь за него… — голос Кэти звучал осуждающе, с открытым вызовом. — Быть может, лучше мы сами у него спросим? О, шоу уже началось, а клоуны только подъехали. Когда на всю студию заиграл мрачный гимн университета Эдгара Алана, Нат поборол спонтанное желание зажать уши ладонями и в попытке отвлечься смотрел не на то, как медленно, храня бесполезную интригу, раздвигаются кулисы, а на своих братьев, параллельно анализируя их ментальное состояние. Жан держался молодцом. Казалось, что ему даже не терпелось заглянуть в глаза своего мучителя с издевающимся посылом: «как бы ты ни старался, я жив и в добром здравии, а ты теперь можешь разве что отсосать мой член», ну а Кевин… Тут случай выдался чуть более запущенный — нападающий вцепился в рукав объёмного свитшота француза, сжимая его пальцами до тихого треска хлопковой ткани, но это было единственным, что выдавало его болезненное напряжение. С несколько побледневшего лица второго номера так и не сходила широкая улыбка. Рико, как обычно, вылизал себя перед встречей с камерами до скрипа. Строгая чёрная рубашка, свободные чиносы и небрежная укладка с выбившимися прядями, обрамляющими его посеревшее из-за отсутствия должного контакта с солнечным светом лицо. Было в нём и в Кевине что-то отдалённо схожее — оба на данный момент светили неискренними улыбками, но если Дэй скрывал под маской беспечности страх, то Рико — глубочайшие отвращение и ненависть. — А вот и оно! — Кэти восторженно хлопала в ладоши, подбивая зрителей последовать её примеру, но зал молчал. — Долгожданное воссоединение идеального корта. Мальчики, не будьте настолько формальны, обнимитесь. «А звезду тебе с неба не достать?» — Нат с презрением наблюдал, как Рико в два шага преодолел разделяющее их расстояние и навис над ним, как грозовая туча над поляной. — Нат, — Морияма учтиво кивнул головой, но руку благоразумно протягивать не стал. — Уступишь место? «Под куст сходи, может, там кто-нибудь и уступит» — Веснински демонстративно указал на свободный угол дивана. Рико вроде как не особо широкий, но если зайдёт в переполненный автобус, то потребует у каждого пассажира подняться со своего сидения, чтобы в конечном итоге всё равно усесться на полу. Поняв, что рыжий бес уже пустил в диван корни и теперь его даже бульдозером не сдвинешь, первый номер действительно занял дальний край фиолетовой сидушки, по-хозяйски закинув ногу на ногу. Наверное, впервые Натаниэль пожалел, что его габариты были столь незначительны. Будь он как Жан или Кевин, мог бы развалиться на весь диван и заставить Морияму буквально сидеть у себя в ногах на полу. Вот это было бы лучшим зрелищем из всех возможных. Обычно от зоркого глаза Фердинанд не укрывались даже самые крохотные детали, а тут откровенная неприязнь выложена как на тарелку. Гением быть не нужно, чтобы прикинуть — одна маленькая искра, и всё здесь взлетит на воздух. Про отсутствие на скуле рыжего теперь уже нападающего тройки вообще говорить было лишним. Неужели свёл? У ведущей от предвкушения зачесались ладони. Ох, она сделает абсолютно всё ради осуществления этого грандиозного взрыва. Только она не знала, что Веснински ей ещё и зажигалку одолжит. — Вижу, вы уже не так близки, как в былые времена, — протянула она с напускным разочарованием. — Рико, тебя тоже давно не слышно, не видно. — К сожалению, — поддержал слезливый спектакль японец, хотя смотрел далеко не на Кэти, а на своего рыжего соседа по ложе, нередко останавливаясь глазами на пустой скуле. — У моего отсутствия было множество весомых причин. Все вы знаете, что случилось с моим дорогим Натаниэлем. Какие там репортёры, когда в семье такое горе? Казалось, что Фердинанд была готова лопнуть от счастья. А она ведь говорила! Теперь у Натаниэля имелись неопровержимые доказательства её недавних слов. — Это очень многое объясняет, — со знанием дела заявила ведущая, — тогда вопрос такой… — В какой больнице я лежал? — неожиданно перебил её Натаниэль, разворачиваясь так, чтобы встретиться с Каркушей глазами. — Штат, номер, мой лечащий врач? Рико сразу с порога догадался, в чём заключалась хитрость Дьявола Эвермора, но никому ещё не удавалось обставить его так легко. Он всё рассчитал, и сейчас собирался переиграть чужое переигрывание. — Это конфиденциальная информация, — выдал он спустя короткую паузу. — Это была конфиденциальная информация, — не отступал Веснински, — я уже не в коме. В чём проблема ответить, если ты сидел у моей постели каждый день от восхода до зари? — Твоё желание — закон, — покорно согласился японец и, сделав вид, будто бы он лихорадочно что-то вспоминает, протараторил сухие факты, как пулемётную серию. — Государственная клиника Вирджинии. Лечащий врач Фрэнсис Пруст. Услышав эту злополучную фамилию, Натаниэль осознал, что его афера с треском провалилась. Пускай он и не знал поимённо каждую марионетку Мориямы, но об этом индивиде был наслышан из множества всевозможных источников, и теперь был уверен, как в своей правой руке — если он попытается опровергнуть эти данные, то Рико просто наберёт своей «собачке», и та, услужливо виляя хвостом, всё подтвердит. М-да, не самый лучший расклад. Но в обойме Веснински пули ещё не закончились. Одна точно попадёт японскому выродку прямо в лоб. Кэти оказалась единственной, кто не просёк фишку этого обмена информацией про клиники и врачей, поэтому поспешила вернуть тему в нужное (нужное ей) русло. — Рико! — воскликнула девушка, отрывая нападающего от перестрелки глазами с Натаниэлем, — всем крайне интересно узнать твоё мнение! «Не всем», — поправил Нат про себя, — «лично мне насрать» — Что ты думаешь о переходе сразу трёх игроков основного состава в команду с такими плачевными статистическими показателями? — Что я думаю? — Рико лениво посмотрел на свои ногти, а после вскинул подбородок, сверкнув ухмылкой с идеально ровными белыми зубами. Нат на периферии сознания отметил свой непомерный вклад в зарплату какого-то счастливого стоматолога. Надо будет узнать его номер телефона и договориться о комиссионных, ведь в скором времени Морияма станет его постоянным клиентом, приходящим далеко не на отбеливание. — Я думаю, что мои братья решили пустить свою карьеру под откос. Возможно, Дэвид Ваймак затуманил им мозги сказками про радужные перспективы, а быть может, они просто не справились с программой подготовки Гнезда. Лисы никогда, повторяюсь, никогда не достигнут уровня моей команды. Будем честны, они и до минимального уровня первого дивизиона-то не дотягивают. Морияма хотел сказать что-то ещё, но ледяной тон с противоположного конца студии прервал его на полуслове. Только спустя время Нат опознал в этом угрожающем, пробирающем до костей голосе своего обычно мягкого, миролюбивого Багета. Хотя нет, сейчас говорил далеко не их Багет, всегда заботившийся о братьях, журивший младшего и фыркающий на старшего. Это Жан Моро, выживший и не сломленный, лучший защитник своего поколения и никто другой. — Да, Рико, в чём-то ты прав, — четвёртый номер облокотился на кожаную спинку дивана и с ювелирной точностью скопировал чужую фальшивую ухмылку. На секунду Натаниэлю стало жутко от этого совершенно чужого и ранее незнакомого выражения на чужом лице, но это быстро прошло, уступив место детскому восторгу. Если бы он только мог, то улыбался бы во все тридцать два, с гордостью глядя на своего брата, который сейчас, несмотря ни на что, встал на ноги ровно. И защищал своего младшего мученика… — Лисы никогда не будут одного уровня с Воронами, потому что опуститься вниз настолько сильно им просто помешает талант, боевая закалка и сила духа. В Гнезде практикуют далеко не самые гуманные методы. Мой брат не впал бы в «кому», если бы его не загоняли до полусмерти; в команде Воронов не было бы столько игроков, если бы их не приходилось заменять каждую игру, потому что травмируется каждый второй. Тут выходит только два варианта. Либо, — Жан поднял указательный палец вверх, — программу жизни Эвермора действительно стоит пересмотреть. Либо, — к указательному пальцу присоединился средний, — игроки Эдгара Алана настолько неумехи, что сами по чистой случайности спотыкаются о собственные ноги и ломают шеи, что уже говорит об их уровне. Хотя тут уже вопросы к тебе, Рико, это ведь ты единолично выбираешь и натаскиваешь новых участников. Так или иначе, напрашиваются определенные выводы. Тут даже первоклассник поймёт, что нужно что-то менять, — Жан выдержал впечатляющую паузу, а потом невинно пожал плечами. — Ну или кого-то. Мгновение, и в зале воцарилась мёртвая тишина, а затем широкое пространство прорезали редкие, но уверенные хлопки. Хлопала Рене, и, видя, что даже сам ангел решил нарушить обет «прощай сильного, жалей слабого», Лисы взорвали студию аплодисментами и заливистым свистом, заставляя и остальных зрителей подчиниться стадному инстинкту и присоединиться к овациям. Эмоции на лице Рико сменялись, как слайды на детской презентации. Короткое смятение переросло в ледяное понимание и вскоре обернулось белой яростью. Тот самый Жан Моро, который после ухода Веснински смиренно подставлял одну щёку, а после удара предлагал вторую, сейчас окунал его носом в грязь и самозабвенно улыбался, ничуть не опасаясь тяжёлых последствий. В данной ситуации Морияма остался в меньшинстве. Не было его подхалимов, чтобы просто указать им на раздражающий фактор и удовлетворённо наблюдать, как ломаются кости и вылетают зубы. Он был один против тех, кто должен был быть его фундаментом, против тех, на кого опирался всю свою жизнь. Только один человек в студии пока ещё не успел высказать своё мнение, а значит, в теории, был в состоянии предотвратить шквал неудобных вопросов, которые обрушатся на команду Воронов после этого злополучного эфира. К нему Рико и решил обратиться. — Кевин, — тихо позвал японец и, несмотря на оживление в зале, Дэй всё равно его отлично расслышал, — ты был со мной дольше чем Веснински и Моро, мы вместе росли, вместе делили корт. Уж ты-то должен знать, насколько прогрессивна стратегия воспитания в Гнезде. Скажи им! — прозвучало не как просьба. Как приказ. На один краткий миг Кевин замер в нерешительности, словно действительно рассматривал вариант отвернуться от Пальметто, друзей, своей новой жизни, семьи и вернуться в объятия Рико, приползти к нему на коленях, как тот всегда мечтал. Но миг быстро закончился вместе с крепкой недрогнувшей рукой Жана на его плече. Нападающий гордо вскинул голову и, встретившись с «братом» глазами, холодно произнёс: — Что конкретно я должен сказать, Рико? Команда Воронов и правда имеет куда лучшие показатели, чем Лисы. Возможно, Вороны более дисциплинированные. Факты говорят, что они превосходят Пальметто во всём, но… — Кевин слабо улыбнулся, и это была самая искренняя эмоция с момента, как оператор крикнул «мотор». — Если в Гнезде работает принцип «дерись или тебя затопчут», то динамика Лисов основана на доверии, поддержке и взаимопонимании. Технику всегда возможно усилить, вопрос практики, тебе ли не знать, а вот перестроить гнилой образ мыслей уже никогда. Я останусь с Лисами, даже если это означает, что мне придётся начинать всё с нуля. Что до стратегии воспитания… Дэй оторвался от перекошенного лица своего старого мучителя и устремил взгляд зелёных глаз в зал, без труда находя человека, который давал ему силы переступить эту точку невозврата. Аарон сидел рядом с братом, а его глаза светились от восторга и предвкушения. Он, казалось, уже знал, что сейчас скажет Кевин. А может, так на него повлиял предыдущий монолог. Но это не имело значения. Один взгляд на блондина придал Дэю те крупицы решимости и храбрости, которых ему не хватало. Больше он не один. Теперь у него есть не только братья. Теперь он может всё. И даже если он оступится, его подхватят, помогут встать на ноги и поведут вперёд. — Возможно, это прозвучит немного не в тему, но даже профессиональным спортсменам иногда необходим отдых. Меня всегда привлекали горы. А я, к своему огромному сожалению, за всю свою жизнь так ни разу и не покатался на лыжах. Досаднейшее упущение, не находишь?