Натаниэль никогда не знал таких ощущений, как «стыд» или «неловкость», потому что всегда можно было сказать: «я больной, у меня справка есть», после чего все неуместные вопросы каким-то магическим образом отпадали и он мог продолжать ломать комедию, не заботясь о последствиях в лице тяжёлых взглядов в сторону его ровной спины. На этот раз случай выдался воистину уникальным. Пробираясь на кухню с глубинным пониманием того, что за столом его ожидает человек, которому он недавно позвонил с посылом: «Ждал от меня детей? А я раздобыл труп! Буду сам его выгуливать и вычищать лоток, но прикрой, пожалуйста, мою тощую задницу», парень чувствовал, как предбоевой мандраж поднимается от самого желудка и отдаёт в мозг, лишая его возможности здраво рассуждать и анализировать нынешнее положение дел.
Рыжий не боялся своего дяди, было бы чего бояться, но тот факт, что видятся они только во второй раз за долгое-долгое время и опять-таки не для укрепления семейного родства, а для того, чтобы разгребать, разгребать и ещё раз разгребать клоаку по милости шила в проблемном месте у одного невероятного придурка по имени Натаниэль Веснински, вводил в лёгкое уныние. Обделенный такой вещью как «совесть», парень чуть ли не впервые чувствовал внутри это грызущее чувство, которое ворчало и ругало его за подобное поведение, неустанно повторяя, что это несправедливо по отношению к Хэтфорду, который буквально сорвался с места, чтобы разгребать чужое дерьмо.
— В стену не влепись, малолетний головорез, — вывел Ната из борьбы с самим собой наигранно-оптимистичный голос Стюарта, который действительно развалился за кухонным столом, подперев подбородок ладонью.
— Не нашлось ещё такой стены, которая могла бы оказаться для меня достойным противником, — ветренно фыркнул Веснински, занимая место напротив своего родственника, но спокойно просиживать стул ему помешало требовательное покашливание и пустая кружка, придвинутая к нему с другого конца «стола переговоров».
Ох уж эти британцы… Что политику обсудить, что в карты сыграть, но сначала чай, а потом уже ленивые проявления продуктивности. Нат послушно вскочил на ноги, хотя его ощущения и свежие раны единогласно воскликнули «куда разбежался?». В последнее время он стал редко прислушиваться к своим ощущениям, поэтому беспечно пощупал пальцами электрический чайник, благополучно обжигая чувствительные подушечки, и плеснул в кружку до краёв, опуская в заготовленный кипяток пакетик зелёного чая.
От такого пренебрежения всеми исконно-британскими чайными традициями Стюарт выразительно прикрыл лицо руками и беззлобно упрекнул племянника:
— Я мчусь к тебе с другого конца земного шара, а получаю плевок в душу? Замызганный пакетик после того, как тебе посылкой доставили целый разнотравный набор?
— А, так это был набор чая? — невинно уточнил Веснински, используя тот же чайный пакетик для окрашивания воды в бледно-зелёный уже в собственной кружке. — А мы с ребятами решили, что это шалфей и уже всё скурили, — ну или просто Жан отжал у младшего брата весь чай, потому что тот слишком нравился одной неизвестной безымянной блондинке, кончики волос которой были окрашены в пастельные тона. — Прости, в другой раз повезёт.
В этой словесной дуэли не было явного победителя или проигравшего, но со своей задачей — разрядить обстановку — данное начало диалога справилось на ура. Когда первые глотки божьего пойла были сделаны, Стюарт отставил чашку с глаз долой со словами «ну и гадость», а после важно приосанился, всем своим видом давая понять, что хорошо пошутить он всегда не против, но в сложившейся ситуации явно не приветствовался юмор и попытки сменить тему. В их арсенале имелся труп, перспектива появления новых охотников, всеобщая огласка опасной семейной тайны, подсохшие кровавые полосы, украшающие точёное лицо Натаниэля (слава богам, травмы обработала Эбби, а не, как обычно, найденный у дороги подорожник), и наскоро скрытые под тканью растянутой толстовки рваные раны, сдерживаемые лишь стяжками, наложенными Эндрю.
— Ну, рассказывай, каким образом ты нарвался на охотника и получил отметину Шрама из Короля Льва, — наконец потребовал Хэтфорд у своего племянника.
Атмосфера в помещении сразу сделалась гнетущей и напряжённой. Нат не стал ходить вокруг да около, предпочитая вывалить всё разом без разогрева, потому что итог всё равно будет один. Он просто экономил им бесценное время. Изначально картинка произошедшего в голове складывалась мутной и корявой, поэтому и сам монолог звучал несколько сбивчиво, но Стюарт был терпелив, не перебивал, лишь неодобрительно морщился, так что постепенно речь рыжего беса выровнялась, и он даже подивился некоторым произнесённым деталям, которые при недавнем мысленном анализе драки припомнить почему-то не смог.
— А потом Аарон дотащил мою раненую тушу до общежития и передал в руки компетентных врачей, — торжественно закончил Веснински, хлопнув в ладоши.
Стюарт невольно вздрогнул от резкого звука, слишком поглощённый представлением того, в какой именно кислоте он растворит тело этого сомнительного Дрейка Спира, ибо до достойных похорон обидчик его племянника определённо не дослужился.
— Аарон? — переспросил Хэтфорд, слегка нахмурившись, из-за чего между его бровей пролегла неглубокая складка.
В списке имён детского сада, в котором числился Натаниэль, он пока ещё не разобрался, и пустое, неопределённое имя давало ему сейчас примерно нихрена.
— Оу, — Нат тоже понял, что его скрытность, как по отношению к команде, так и в телефонных переговорах с дядей, в который раз не сыграла ему на руку, поэтому нехотя пояснил, — тот, который похож на Эндрю, но более нудный и душный.
Эндрю… О, знакомое лицо! Хоть о ком-то племянник удосужился его уведомить, а Аарон, вероятно, был тем первым мальчиком с выражением лица семидесятилетнего старика, который годами готовится к своим поминкам. Стюарт хотел бы пошутить, что по его скромным суждениям оба близнеца поразительно снисходительны к проблемности Натаниэля, один заявляет, что ему плевать на его нечеловеческую суть, второй на руках таскает и трупы в канаву прячет, но не стал, он же всё-таки взрослый, самодостаточный человек. А хотя…
— Как я понял, наследников мне от тебя не ждать.
— Почему? — по-птичьи склонил голову набок бывший Ворон.
— Ну… — Хэтфорд улыбнулся краешком рта и многозначительно протянул, — не думаю, что Аарон сможет тебе родить.
— Какой к чёрту Аарон?! — Натаниэль позабыл о свежих ранах и рывком поднялся из-за стола, чувствуя отвращение даже к одному только предположению о подобном раскладе, но вот раны о нём, к сожалению, не забыли, поэтому весь правый бок мгновенно обожгло адской болью, и парень с тихим стоном опустился обратно, чтобы с куда меньшим запалом и активностью пояснить. — Срань господня, да не с Аароном я встречаюсь, а с Эндрю. Ой…
«Ой» — в принципе звучало вполне исчерпывающе. Стюарт уже давно смирился с тем, что душевные разговоры нисколько не помогут ему выяснить о племяннике то, что тот не планирует освещать, и избрал новую, куда более рабочую тактику — выведи подростка из душевного равновесия, и он перескажет тебе хоть всю свою биографию, только бы избавиться от ложных стереотипов.
Хэтфорд не смог сдержать тихого злорадного смешка, тогда как Нат опустошённо ударился головой об стол, расплескав из остывающих кружек добрую треть легендарного «чая». У его дяди, в теории, должны быть весомые причины явиться к нему лично, а не передавать весточку голубиной почтой, но вместо изложения гениальных планов они рассуждают, кто из близнецов больше достоин залезть к нему в боксеры. Просто прекрасно. Массам расскажешь — не поверят.
— А Эндрю знает, что ты с ним встречаешься? — никак не унимался мужчина, совершенно не беспокоясь, что взглядом, которым одарил его любимый племянник, можно было заморозить ад. В конце концов ему давно не было так весело, несмотря на обстоятельства.
Ладно, Нат сам вырыл себе эту могилу, так что теперь оставалось только лечь в сырую землю и смотреть на звёзды. К тому же, чем быстрее он отдаст этому британскому демону то, чего тот добивался, тем раньше они перейдут к действительно важным вопросам. Например, как спасти его лисью шкуру.
— Какое-то время назад точно знал, — приглушённо буркнул Веснински, пытаясь передать Хэтфорду без слов: «дядя, у нас в перспективе похороны, а не свадьба».
Стюарт смотрел на него с отцовской теплотой, вертя полупустую чашку в руках, словно занятную игрушку. Пускай изначальной целью его визита и правда был серьёзный разговор и деловое предложение, но раз уж сама Вселенная распорядилась так, что он получил возможность узнать о сердечных делах отпрыска своей сестры, грех было не воспользоваться. Пускай и по вине отвратительных событий, но они наконец-то пошли навстречу друг другу и начали постепенно налаживать общение. Хэтфорду было уже не двадцать, чтобы пренебрегать такими возможностями, поэтому он собирался взять от случившегося максимум, поступая, как обычно делал и сам Натаниэль — вывернуть всё в свою пользу. Время забрало у него сестру, неосмотрительность — многих важных людей, а судьба отобрала племянника, но теперь давала шанс вновь свести мосты. Нужно быть просто полным кретином, чтобы не воспользоваться этим.
— А сейчас знает?
Дверь в кухню приоткрылась с тихим, протяжным скрипом, и новый голос прорезал пространство светлого помещения, заставив Натаниэля серьёзно рассмотреть возможность выйти из ближайшего окна.
— Теперь знаю.
Если смущение измеряется в волнах, то сейчас Веснински тонул. Эндрю, напротив, с присущей ему невозмутимостью переступил порог и обменялся со Стюартом быстрым понимающим взглядом. Натаниэль пытался успокоить себя мыслью, что два незнакомых объекта, которые совершенно не похожи друг на друга, даже в теории не могут спеться в одно мгновенье и направить свой природный антагонизм на несчастную жертву в настолько короткий срок. Сейчас Миньярд нальёт себе чай, кофе, ложечку уксуса, чёрт возьми, и покинет их скромное общество, потому что…
— Не помешал? — невинно поинтересовался голкипер, не делая никаких попыток воплотить в жизнь ни один из пунктов мысленного списка Ната.
Веснински не был глухим и легко смог распознать в тоне этого засранца весёлые, издевающиеся нотки!
— Помешал, — сквозь зубы процедил Натаниэль, но куда более оптимистичный и задорный голос нагло его перебил, разрушив любые надежды на счастливый исход событий:
— Ну как нам может помешать
парень моего милого племянника? Вот, — Хэтфорд отодвинул свободный стул между собой и Натом, приглашающе махая рукой, — садись. Чай советую не пить. Он отвратителен. Я обязательно пришлю вам что-то стоящее на замену этой дряни.
Эндрю не стал пренебрегать приглашением и действительно умостился на предоставленном стуле, лишь переставив его почти вплотную к
своему лису, нисколько не расстраиваясь из-за того факта, что Нат даже не смотрел в его сторону. Это было не то ледяное игнорирование, от одного воспоминания о котором у Эндрю щемило душу. Нет, сейчас рыжий бес неловко покусывал губы, чувствуя себя полностью разоблачённым, пока лёгкий румянец предательски поднимался от его шеи до самых острых скул, отлично заметный даже на загорелой коже. Что ж, теперь была очередь Миньярда издеваться и развлекаться, мстя за многочисленные шутки и подколы, которые подрывали его невозмутимость на протяжении всего минувшего лета.
Первые несколько секунд в кухне царила напряжённая со стороны Натаниэля и спокойная со стороны Стюарта и Эндрю тишина, но вскоре Хэтфорд окинул блондина и племянника цепким, изучающим взглядом и сокрушённо изрёк:
— Ты мог бы выбрать кого-нибудь получше…
— Дядя! — воскликнул Натаниэль скорее на условном рефлексе — защищать Эндрю, как от чужих, так и от своих — чем в самом деле осознавая громкость собственного тона, но Стюарт как обычно оправдал свою кличку «британский чёрт», с улыбкой осаждая племянника:
— Да я не к тебе обращаюсь.
Эндрю сдержанно прыснул в кулак, не в силах сдержаться, а Стюарт так вообще засмеялся в голос, явно довольный произведенным эффектом. Натаниэль же, как зачарованный, пялился в засвеченное окно, и тут даже недалёкий бы догадался, чем сейчас заняты его мысли. Кроме как принять предложение окна за него выйти парень мог также полюбоваться на мягкие солнечные лучи, золотившие пластиковый подоконник, и галочки птиц, рассекающие своими крыльями небесное пространство. Перспектива проверить, а приземляются ли лисы всегда на четыре лапы, как кошки, становилась всё соблазнительнее с каждой секундой!
Миньярд, хотя и не переставал торжествовать из-за смены ролей в их маленькой комедии, где краснеть обычно приходилось ему, решил всё-таки сжалиться над чужой молчаливой пыткой и как бы невзначай подметил:
— Теперь я знаю, каким Нат будет в старости.
— Помилуй, — взмолился Веснински, вырвавшись из краткосрочного оцепенения, — всё, что нас связывает — это нить кровного родства, я даже в половину не такая задиристая гиена.
— Вообще-то, шакал, — дотошно поправил Стюарт, а в следующий миг его лицо приняло какое-то нехорошее тёмное выражение, — и, к слову, в скором времени нас будет связывать не только кровное родство, но и одна фамилия.
— Что? — неверяще выдохнули парни в унисон.
— Оу, так я ещё не познакомил вас с целью своего визита? — задал риторический вопрос британец и сам же на него ответил. — Вот чёрт, и правда пока не выдалось такой возможности. Тогда перейдём сразу к сути. Нат, наш мир, как бы печально это не прозвучало, уже прогнил до основания. Если ты другой, то это по умолчанию плохо. Никто не станет прислушиваться к тому, что ты не выбирал быть оборотнем. Тебя просто поймают для использования в своих корыстных целях или, в худшем случае, вообще порешают. — Стюарт помрачнел буквально на глазах, а в его взгляде промелькнуло что-то холодное и жестокое до мурашек по коже, сделавшее мужчину на несколько лет старше. Весь былой задор от недавнего подстёгивания племянника, как рукой сняло. Теперь на двух молодых людей смотрел не легкомысленный шутник, а многое повидавший оборотень, глава серьёзного британского клана и просто уставший от жизни человек. — Для оборотней-одиночек, не желающих мириться с жизнью в постоянном страхе, выход есть только один — стать частью какого-нибудь крупного клана, обзавестись защитой тех, кто действительно способен её предоставить, привыкнуть к принципу — тронули одного — разбудили сотню, и ещё куча красивых слов и обещаний. Сейчас такой вариант для тебя единственный из всех возможных, если ты, конечно, не планируешь отражать пули новых охотников рикошетом и подвергать опасности всю твою поразительно лояльную к оборотням команду, — Нат презрительно фыркнул, что, в общем-то, говорило само за себя. Хэтфорд на это только понимающе кивнул. — Плохой вариант? Согласен. Я предлагаю тебе обзавестись покровительством нашего клана. Если я один в вопросе сохранности твоей шкуры, как тростинка в грозу, то в кругу остальных Хэтфордов и присягнувших нам ты всегда будешь уверен в том, что, стоит только кому-то положить на тебя глаз, он мгновенно узнает, насколько долго на шее заживают шрамы от зубов. От тебя многого не требуется.
— Всего лишь продать свою душу вашему клану и каждую ночь выть на луну, отдавая честь британским традициям? — в шутку поинтересовался пока ещё Веснински, а, может, и не в шутку… Его голос был глухим, брови нахмурились, а губы презрительно скривились в искреннем отвращении к подобной перспективе.
Эндрю неосознанно потянулся дать ему подзатыльник, но Нат проворно поднырнул под чужой рукой, о чём сразу же крепко пожалел. Боль была для него привычным жизненным спутником, но наличие боли в прошлом не предполагает под собой антиболевой иммунитет. Изначально парень планировал просто мило улыбнуться и вернуться к обсуждению на самом деле действительно важного вопроса, но Эндрю ещё несколько месяцев назад высказал своё недовольство касательно того, что Веснински «лжёт и притворяется». За это время Нат старался отучиться проглатывать боль и любые свои желания, что удавалось ему удивительно легко, особенно, когда он был дома, поэтому… лис согнулся пополам, сжимая пальцами полы своей огромной толстовки, и приглушённо зашипел.
На него уставились два одинаково обеспокоенных взгляда, которые Нат чисто физически не мог увидеть из-за опущенной в пол головы, но тут даже гадалкой быть не нужно, чтобы понять, как реагируют люди, когда один участник разговора неожиданно начинает пытаться не умереть прямо за обеденным столом от острой вспышки боли. Даже с регенерацией оборотня… Порезы он получил меньше суток назад.
— Я в порядке! — клятвенно заверил дядю и голкипера Веснински, плавно разгибаясь и, как бы невзначай, умещая оба локтя на краю стола — в такой позе раны жгло чуть менее мучительно. — Просто немного при смерти, но это неважные мелочи и формальности.
— Сильно тебя, конечно, потрепало, — сухо заметил Стюарт, мысленно сокрушаясь из-за того, что его племянник, даже находясь в бедственном положении, умело сглаживает углы своим дерьмовым юмором. И в кого он такой пошёл?.. — Но раз уж ты всего лишь при смерти, то оставить автограф на паре бумаг будешь вполне в состоянии. Затем придётся помотаться со сменой всех твоих документов: паспорт, права…
— У меня нет прав, отняли на второй день после получения, — на автомате вставил Веснински, продолжая пялиться в стол, но меньшего британец от этого дьявола и не ожидал, поэтому продолжил с прежней невозмутимостью:
— Страховка, студенческий… И ты станешь Натаниэлем Хэтфордом на официальном, законодательном уровне.
Нат издал неопределённый звук, медленно перенося свой вес назад и теперь уже серьёзно раздумывая над перспективой смены фамилии и всеми вытекающими из этого последствиями. Поглощённый своими размышлениями, он не сразу заметил чужую ладонь, которая нервно сжимала воздушный рукав его худи, но упрямо не касалась кожи. На лице Эндрю застыло нечитаемое выражение, и только эта самая рука позволяла хотя бы примерно прикинуть, что роилось на подкорках его тёмных мыслей.
Разумеется, причина напряжения голкипера заключалась в том, что Нату сейчас было больно (хотя он скорее свернёт себе шею, чем признается в этом кому-то в полной мере), а значит, больно было и ему самому. Перед глазами всё еще стояла картина бессознательно вздрагивающего и страдающего лиса, лежавшего на столе в гостиной под руками обрабатывавшей его раны Эбби, и от одного только этого воспоминания Эндрю уже вело и тошнило.
Как обычно, не став детально анализировать чужое состояние, Нат решил, что причина всех человеческих несчастий — он, и только он один, хотя высказывать это в слух даже на немецком благоразумно не стал. Вместо этого парень незаметно вывернул рукав из чужого закостеневшего кулака, но, не давая Миньярду возможности возразить или, что более вероятно, банально заметить, что сделала его рука без непосредственного ведома хозяина, предложил Эндрю достойную альтернативу, крепко переплетая их пальцы прямо под столом.
Брови блондина вопросительно дёрнулись, на что Нат только одобрительно хмыкнул и полностью выпрямился, как ни в чём не бывало глядя своему дяде прямо в глаза. В конце концов, у него было не так много вариантов, а прожить дольше пары недель отчаянно хотелось.
— Хэтфорд так Хэтфорд, — беззаботно выдал бывший Ворон, и от лёгкости принятия в его тоне британец заметно расслабился. — Возиться с бумагами — не глотки охотникам резать, я проверял. Где подписывать?
Стюарт удовлетворённо улыбнулся и, ничего не говоря, свесился со стула под стол, чтобы дотянуться до своего кейса, который сам же и закинул с глаз долой, как только кухня полностью опустела. Серый взгляд недолго выискивал карманный чемодан, потому что под столом, как оказалось, творилось нечто куда занимательнее, что в ту же секунду привлекло его внимание. Даже после непродолжительного знакомства с племянником мужчина уже успел прикинуть, что проявлений выразительно-ярких, а главное, искренних чувств или сентиментальностей от этого рыжего социопата можно ждать только на похоронах самого Хэтфорда, но крепкий замок из пальцев, скрывающий в себе не просто слащавый обмен тактильностью у влюблённой пары, разрушил все его прежние убеждения в один миг. Это были заверение, поддержка и успокоение в одном флаконе. Что-то тихое, бережное, но в то же время крепкое и нерушимое.
«Какая же эта подростковая любовь всё-таки жаркая, хоть и не постоянная» — мысленно усмехнулся мужчина, качая головой и возвращаясь к своей первоначальной цели, а точнее, к поиску кейса. Стюарт солгал бы, если бы пытался кого-то убедить, что не рад за своего неожиданного, но от этого не менее желанного подопечного. Даже отсутствие возможных рыжих наследников не сильно омрачало его позитивный взгляд на данную вещь. Всё, что его волновало — счастье и безопасность племянника. Он уже видел, чем заканчиваются принудительные браки. Больше он не хотел стоять над телами молодых членов своей семьи с зашитыми веками. К тому же… ещё нескольких Натаниэлей его уже и так слишком рано седая головушка может и не пережить. Одного лиса ему хватит по самое горло до конца дней. А если и нет… его дочери точно справятся. Чего он по-настоящему боялся — их знакомства с Натаниэлем, но об этом он подумает и побеспокоится позже.
Вскоре нападающий уже подписывал предоставленной ему ручкой уголки важных документов (всё ещё единственной свободной рукой), а после лукаво ухмыльнулся и толкнул стопку бумаг своему дяде через всю деревянную поверхность стола. Раньше он никогда не заморачивался собственной подписью, выводя кривоватыми буквами незамысловатое «Веснински», но сейчас… на каждом бумажном клочке каллиграфическим почерком красовалось гордое и ярко-синее «Хэтфорд».
— Натаниэль Хэтфорд, — Эндрю, замолчавший на неопределённый срок, вновь слегка оживился и теперь словно пробовал новое имя своего
парня на вкус. — Забавно звучит, — наконец выдал он свой конечный вердикт. — Но для тебя вполне сгодится.
— Забавно звучит, — спопугайничал Нат, обиженно поджимая пухлые губы, явно чувствуя, как часть страхов и нервов сходит с его плеч. — Фамилия для него, видите ли, забавная, — проворчал он, кривляясь. — Так давай тебе эту фамилию в паспорт захуярим и вместе посмеёмся?!
Вместе они предсказуемо не посмеялись, вместо этого внезапно смутившись. Один — из-за слишком очевидного намёка, другой — из-за того, что его слова снова опередили работу разума. Засмеялся только Стюарт. Причём засмеялся громко, гортанно и искренне, уже практически видя веселье, что ждет его в обозримом будущем, ведь, судя по тому, что он знал, если его племянник привязывался к людям, то намертво. Чего только стоили его названные братья, которых тот был готов выкупать и защищать всеми правдами и неправдами.
***
Стюарт пожелал им счастливого совместного времяпрепровождения, ухмыльнулся Миньярду на прощание, подмигнул племяннику и покинул общежитие под предлогом необычайно важных дел, которые незамедлительно следует решить. Нат, в свою очередь, мужественно проигнорировал завтрак, вылил остывшую зелёную жижу из чашек в раковину и безмолвно направился в сторону своей комнаты. Эндрю и не нужны были слова. Всё ещё не совсем в ладах с собой из-за командной работы двух юмористов Хэтфордов — одного-то иногда было слишком много, чего уж тут говорить об этом гремучем комбо, когда второй ещё и имел за спиной долгие годы практики на других страдающих — он поднялся со стула и последовал за удаляющейся фигурой своего лиса.
Несложно было догадаться, что в котелке рыжей бестии созрели какие-то тёмные планы. Закрыв за собой дверь в маленькую комнату, Миньярду хватило всего одного взгляда в сторону деланно-невозмутимого оборотня, чтобы кристально-ясно осознать — нет, не кажется, точно что-то задумал.
Нат восседал на самом уголке расправленной кровати. Его тело держалось ровной, напряжённой стрункой, словно по первому же приказу хозяина готово было привести себя в движение, не взирая на тяжёлые повреждения и нежеланные уколы боли, а пронзительные голубые глаза были хитро прищурены.
— Знаешь, — подозрительно тихо заговорил лис, глядя на своего парня, прислонившегося к двери, как хищник на ничего не подозревающую жертву. Эндрю тоже уставился на рыжего нападающего, вполовину шуточно, вполовину на полном серьёзе отвечая одними глазами: «нет, не знаю». — До полного исчезновения Натаниэля Веснински остались считаные дни, — всё тем же бархатным подстрекающим тоном продолжал оборотень. — Следовательно, сейчас идут последние часы, когда кто-то может сделать с этим Веснински что-нибудь порочное. Мир непредсказуем, есть вероятность, что Натаниэль Хэтфорд окажется недотрогой или, упаси Господь, натуралом…
Эндрю не смог сдержать рваного смешка, который поспешил замаскировать тыльной стороной ладони. Натаниэль со всей этой напускной серьёзностью и лукавым блеском в глубине ледяных глаз походил на законченного шизофреника. Сам вариант подачи предложения… кхм, хорошо и с толком провести свободное время, немного сбил Миньярда с мысли, и только спустя несколько мгновений на парня внезапно снизошло понимание —
Нат хочет его поцеловать.
Сейчас эти ясные сапфировые огни смотрят именно
на него. И не просто смотрят,
видят. Веснински больше не прячется и не изолируется от всего мира. Он находится здесь, с Эндрю, и после долгих мук и потерь они вдвоём наконец-то получили призрачную пародию на хэппи энд.
Раньше отчаявшемуся Эндрю хватало уже того, что оборотень хотя бы не одаривает его мимолётными взглядами с такой же степенью внимания, с которой мог бы изучать пустую стену, а теперь… Теперь бесконтактного взаимодействия стало для голкипера до безумия мало, как и того переплетения пальцев под столом. Кто сказал, что он сам не желает ощутить на своих губах укусы пробившихся клыков каждую свободную минуту? Не хочет прикоснуться? Почувствовать горячее дыхание на своей коже?
— Так, может, Натаниэль Веснински для меня уже решённая задачка? — Эндрю тоже умел играть в подобные игры, да так хорошо, что рыжий бес вполне мог бы увидеть в нём достойного соперника. — А вот Натаниэль Хэтфорд… Натурал, недотрога. С таким заниматься порочностями будет намного интереснее, разве нет?
— Ну, твоя потеря, — Нат не выглядел даже на малейшую толику расстроенным. Сладко улыбнувшись, он поднялся с края кровати и лёгкими шагами двинулся в сторону выхода, словно тот факт, что дверь сейчас заблокирована тем, кто так терпеливо ожидает появления Натаниэля Хэтфорда, его совсем не беспокоил. — Пройти дашь? — парень остановился практически вплотную к голкиперу, но из-за ощутимой разницы в росте в восемь сантиметров слегка наклонил голову вниз, чтобы смотреть оппоненту непосредственно глаза в глаза.
Эндрю не шевелился и не делал совершенно никаких попыток отойти с дороги. Кажется, он даже почти не дышал. Испытующее напряжение, повисшее в узком пространстве между ними, можно было буквально пощупать кончиками пальцев. Это уже было даже не игрой. Это превратилось в самую настоящую пытку — кто не выдержит и сдастся первым.
К сожалению, победитель был очевиден ещё до начала схватки. Эндрю сдался ещё тогда, когда поцеловал взвинченного Ната в приятном полумраке их общей комнаты, когда оглаживал горящими руками его подтянутое желанное тело, пока тот прижимал Миньярда сильными бёдрами к кровати, когда подавил голос разума и отдался чужим ловким пальцам в пыльной каморке Райских Сумерек… Как же он мог не сдаться в очередной раз, особенно после длительного мучительного воздержания? Как он мог не сдаться, когда то, чего он
хотел больше всего, буквально было у него в руках?!
Голкипер схватил Ната за ворот им же и одолженной толстовки и потянул вниз, сливая их губы в единое целое. Довольную улыбку Веснински Эндрю уже не увидел, а почувствовал своим ртом, незамедлительно попытавшись стереть её новым поцелуем, потому что Нат мог бы и не демонстрировать скорее закономерность, чем исключение, что он всегда получает то, чего хочет.
Казалось, что в каждом новом скольжении их влажноватых губ выражалась вся тоска минувших недель, вся взаимная неуверенность, все страхи, сомнения и сокрушения из-за неверных решений. Весь голод, что был в них обоих. Наконец Эндрю ощутил те самые долгожданные клыки, которые появились на свет из-за возбуждённого разума их обладателя и впились в чужую нижнюю губу, покусывая до первых безболезненных капель крови. Голкипер едва смог сдержать стон удовольствия, грозившийся вырваться наружу и вновь потешить непомерное самолюбие его парня.
— Я был очень самонадеянным идиотом, когда убеждал себя, что смогу продержаться без этого настолько долго, насколько потребуют обстоятельства, — хрипло прошептал Веснински, когда они на миг оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, который всё же был нужен их горящим легким.
Зрачки сияющих синих глаз уже превратились в вертикальные щелки, дыхание сбилось, а на острых загорелых скулах проступили первые признаки алого румянца. Эндрю боготворил свою идеальную память за то, что он определённо запомнит эту выразительную картину и сможет прокручивать её перед мысленным взором в любое время и в любом месте. А ещё лучше было осознавать, что в будущем он сможет доводить оборотня до такого же состояния, когда ему только заблагорассудится.
— Я думал, что после всего произошедшего, ты больше никогда добровольно ко мне не прикоснёшься, — выдохнул Эндрю вместе со скупыми остатками кислорода, ненадолго закрывая глаза, но даже не стараясь контролировать своё мгновенно сошедшее с ума сердце. Как же ему было тепло…
Он не хотел этого говорить, правда, просто в момент откровения слова сами вырвались из его рта, как пуля из нового охотничьего ружья. Брови Натаниэля едва заметно нахмурились, но это стало единственным признаком его визуального несогласия. Он не блистал талантом подбирать правильные слова, а кричать на всю комнату, что он был слабаком, потонувшим в своих пороках, его хвалёное эго не позволяло. Поэтому нападающий сделал единственное, что умел в совершенстве — выразил то, что не мог передать горсткой пустых обещаний, своими уверенными действиями.
— Поменьше думай, — Нат бережно уложил ладонь на щёку парня напротив и провёл большим пальцем по скуле, слегка надавливая, — побольше делай, — посоветовал он и вновь поцеловал Миньярда, используя пальцы на чужом лице, чтобы отрегулировать угол, глотая довольный гул одобрения и согласия своим ртом.
***
Аарон сидел на педантично идеально заправленной кровати Моро, скучающе лицезрея, как француз и его белокурая подружка устанавливают свет и пытаются присобачить камеру телефона на дешёвый штатив. По его скромному мнению, использовать для массового просвещения грёбаный Instagram — это крайне непрактичная и дерьмовая идея, но, видимо, именно поэтому эти два гения решили попробовать.
Он искренне не понимал своей роли в этой запланированной клоунаде, но почему-то всё равно оставался сидеть на месте ровно, не предпринимая совершенно никаких попыток возвратиться в комнату, где псина налаживает свою семейную жизнь, а его близнец пляшет над ним, как змея под дудку. Одного члена этой безумной семейки блохастых Аарону уже хватало с лихвой. Он был далеко не уверен, что переживёт ещё одного такого же, если, судя по манере речи и поведению Стюарта, не ещё хуже.
— Поставь чуть выше, — тихо посоветовала Рене, наклоняясь к лицу озадаченного Моро, как показалось Миньярду, подозрительно близко.
— Так лучше? — уточнил француз, слегка регулируя с таким трудом установленный угол.
— Намного, — солнечно улыбнулась Уокер, хотя по сути ничего толком не изменилось. — Сколько человек пообещали зайти на трансляцию?
— Тридцать один, — с готовностью доложил Жан, словно самолично отсчитывал каждого недалёкого зеваку, которому совершенно всё равно, какой медиа-контент закидывать в свой отупевший мозг.
Аарон не сдержался и выразительно фыркнул, чем сразу же привлёк внимание обоих голубков, уже успевших позабыть, что в их домашней студии прописался ещё один сторонний наблюдатель. Рене снисходительно покачала головой, пробормотав что-то про «начинать нужно с малого», но Миньярд был с ней совершенно не согласен. С малого нужно начинать, когда ведёшь свой кулинарный блог и поджигаешь сковородку, шторы и даже холодную воду в кастрюле, а когда речь идёт о подкошенной репутации спортсмена практически мирового уровня, стоит открывать двери сетей с ноги и разносить всю индустрию жестоко и по фактам.
— Вы серьёзно решили использовать аккаунт Наполеона, где выложены только фотки просроченных макарун и виды из окна? — спросил прямо в лоб блондин, поражаясь недальновидности, а главное наивности, казалось бы, самых дельных членов команды Пальметто.
— Говоришь так, словно у самого раскрученные соцсети, — саркастично подметил Жан, готовый защищать свои потресканные макаруны и фотографии заката даже ценой собственной жизни.
— Были бы, если бы я их вёл, но меня не заботит подобная ерунда, зато… — Аарон и сам не понимал, зачем решил поделиться своей неожиданной задумкой, но главное, подчеркните, пожалуйста, красным маркером и повесьте на стену, он делает это исключительно для того, чтобы не видеть понурую рожу Дэя, а не из-за нелепой симпатии к этой рыжей собаке, вовсе нет! — Я знаю того, кто может хоть дворников с охапкой листьев сфоткать и мгновенно получить мировую известность.
Аарон со всей халатностью и жестокостью снял с горем пополам установленный телефон и вышел из аккаунта Моро, по памяти вводя хаотичные символы длинного пароля. Заглянув парню через плечо, Жан потрясённо выдохнул, вероятно, не веря собственным глазам.
— Ты знаешь пароль Кева?!
«Ох, милый мой» — Аарон криво усмехнулся, не отрываясь от своего занятия: «Я знаю не только пароль от главных соцсетей этой королевы водки, но и местонахождение ключа от ящика с алкогольной заначкой, сколько у него пар одинаковых чёрных рубашек и с какого по счёту будильника он просыпается по утрам». Проще говоря, пятый номер знал абсолютно любую конфиденциальность, хотя и не прилагал для получения данной информации даже малейших усилий. Кевину было лень убирать лайки со старых фотографий Теи, поэтому телефон полетел в скучающего Аарона, вот и весь секрет этого невероятного успеха. Ну и ещё может то, что последние полгода Дэй почти всё время проводил, тусуясь где-то под боком.
— А это не статья? — осторожно поинтересовалась Рене, наблюдая, как Миньярд с пол плевка лепит телефон обратно на штатив и, весьма довольный своей работой, снова отходит в тень, за пределы видимости фронтальной камеры.
— Не пойман — не вор, — безмятежно пожал плечами блондин. — К тому же, Кев не меньше Наполеона помешан на престижности этой псины, поэтому он нам скорее ноги расцелует за то, что помогает общему делу, фактически не помогая, чем выскажет своё недовольство.
Жан одарил Миньярда наполовину недоверчивым, наполовину восхищённым взглядом, а Рене послала парню благодарную улыбку и взяла на себя ответственность самолично нажать на кнопку начала трансляции. Спустя пару минут число зрителей уже перевалило за тысячу, а когда Уокер, сидящая на стуле плечом к плечу с Жаном, приветливо помахала в камеру и сказала: «сегодня мы с моим другом, многим известным, как бывший игрок команды университета Эдгара Алана, а ныне защитником Лисов, Жаном Моро, поговорим о нашумевшей истории с Натаниэлем Веснински, обсудим несправедливую дискриминацию оборотней и ответим на каждый заданный вами вопрос», — общий чат буквально взорвался.
Аарон, в свою очередь, не смог отказать себе в соблазне сходить за попкорном, который всегда был у Мэтта в кухонном шкафу на случай неожиданного вечера кино.
***
Натаниэль лежал в своей кровати уже битый час, но сон никак не настигал его покалеченный организм. Раны со снятыми стяжками чесались и зудели настолько сильно, что буквально хотелось содрать с себя кожу живьём. Несмотря на очевидное перемирие,
Веснински Хэтфорд, к своему огромному сожалению, отказался работать плюшевой игрушкой для голкипера, потому что они оба отлично понимали — одно неловкое движение, и Нат истечёт кровью, испортив новые белые простыни. Второе было особенно печальным. Портить какие бы то ни было ткани — привилегия рыжей шерсти, а не телесных жидкостей.
Накануне вечером, пока он неразумно, но зато по зову одного проблемного места, пил на кухне растворимый Американо, Аарон выглянул из дверного проёма, заявив: «твоя репутация чуть приподнялась из задницы, можешь победно повыть на луну» — и исчез, так и не осветив никаких подробностей хотя бы вышеупомянутой луной.
Натаниэль даже близко не мог предположить, что могло приподнять двойное дно на уровень обычного дна, и сколько бы он не убеждал себя, что ему это совершенно не интересно, рука сама предательски потянулась к телефону и зашла в социальные сети, ранее заброшенные на неопределённый срок. Всё-таки мертвецы их не ведут, а у лиса Дьявола лапки.
Сказать, что он встал и уехал от тяжёлого шока — это ничего не сказать. Вся интернет лента пестрила его собственными фотографиями и выкрикивала хештеги:
«оборотни тоже люди»,
«кинн клыков Натаниэля Веснински» или
«он сделал своё имя сам, а чего добились вы?»
На его аккаунт с единственной фотографией, где он ещё в детской лиге бежит по полю с клюшкой наперевес, короткие рыжие кудри сбиваются в пушистый комок и качаются на ветру, а всё лицо залито дорожками блестящего пота, подписалось сразу несколько тысяч человек, и комментарии под этой публикацией соответствовали всеобщему лояльному в сторону оборотней настрою.
Натаниэль не знал, что стало причиной этого спонтанного порыва, но сделал случайное селфи быстрее, чем успел об этом пожалеть. Ему просто понравились закатные лучи, которые поджигали его красные кудри и отражались золотистыми огоньками в ледяных глазах, а ещё он отвернул голову так, чтобы не было видно уже слегка подсохшего шрама, всё-таки такого рода нововведения в открытый доступ лучше не вбрасывать, пока они не заживут. Подписав публикацию:
«клыки не покажу», Нат вернул телефон обратно в объятия кармана треников и вновь пригубил из остывшей чашки, любуясь игрой теней на кухонном полу.
Ночь мимолётно сменила красочный вечер, и Эндрю вытащил выпавшего из реальности парня за локоть из-за стола, припомнив, что им обоим в последнее время сон разве что только снился, поэтому стоит налаживать насильственно сломанный режим, а не изучать полы и кухонный гарнитур с таким интересом, словно там транслируют вчерашний матч Воронов против Шакалов, который Хэтфорд, к своему огромнейшему разочарованию, пропустил. На предложение посмотреть перед сном игру вместо прочтения сказки рыжий был послан далеко и надолго, поэтому ему пришлось смириться со своей ограниченной одним выбором реальностью.
Ну вот они и пошли спать, да только сон, вероятно, решил постоять — покурить на заправке, а не настигать расшатанный за этот многогранный денёк, а если говорить честно, то за всю минувшую недельку, разум Натаниэля. Нападающий попытался задействовать все псевдометоды борьбы с бессонницей, от подсчёта баранов до цитирования Шекспира в оригинале, но и тут паскуда-организм его обломал, поэтому единственным разумным (а, может, и не очень) решением на данный момент было:
— Хей, Эндрю, ты спишь? — прорезал пространство тёмной спальни глухой шёпот Хэтфорда, и простыни на противоположной кровати едва заметно зашевелились.
— Нет, лежу и жду, когда ты спросишь, сплю ли я, — сонным голосом отозвались простыни, а после отлетели в сторону, и парень, что лежал под ними, плавно сел, потирая слипшиеся глаза. — Что случилось, псина, раны болят?
— Какие раны? — удивлённо уточнил бывший Ворон, процесс мозговой деятельности которого на данный момент можно было засечь спидометром и лицезреть гордую отметку «0». — А, — до него наконец дошло, — с ранами полный порядок, — он не лгал, просто немного не договаривал, — но мне никак не даёт покоя один вопрос…
— Почему перила эскалатора движутся быстрее лестничной полосы? — саркастично хмыкнул голкипер, припоминая, как когда-то этот идиотский вопрос знатно сбил его с толку.
Нат рвано хохотнул и тоже принял полусидячее положение, в точности пародируя позу Миньярда. Тот никак не мог этого увидеть, но усиленного из-за нечеловеческой сути фотопического зрения оборотня вполне хватало на них двоих. Разумеется, лис в полной мере оценил заспанное чувство юмора своего парня и в который раз ощутил из-за, казалось бы, обычной шутки немое ликование. Однако некоторые вещи не позволяли ему полностью насладиться всеми прелестями ночных разговоров, разрывая его язык на части, только бы их наконец высказали вслух.
— Как думаешь… — осторожно начал рыжий, заламывая пальцы на левой руке, которая почти не пострадала при свидании с охотником. — Клан Хэтфордов меня примет?
— Что за глупые вопросы? — недовольно пробормотал Миньярд, хотя, собственно, а каких ещё вопросов ему следовало ожидать от индивида, у которого с его дражайшими братьями один мозг на троих? — Твой дядя уже всё организовал, хватит искать подвох там, где его никогда не было.
— Да я не про официальные формальности, — никак не унимался новоиспечённый Хэтфорд. — Я про само отношение ко мне. Знаешь, обычно я убегаю от мысли, что мне как-то не доводилось видеть ни одного примера здоровой полноценной семьи, но иногда прямо-таки накатывает…
— Нет, не знаю, — внезапно прервал его голкипер на полуслове. — Кровные узы ещё не делают вас семьёй. Если ты им не понравишься, значит, они слепые, но даже при таком раскладе ты можешь всегда опереться на тех, кто принимает тебя любым, несмотря на разницу в наборе ДНК. Мысль уловил?
Натаниэль беззлобно фыркнул. Мысль уловить было не сложно, она буквально лежала на поверхности, и почему-то от искренности даже не намёка, а прямого, мать его, утверждения хотелось просто обнять голкипера вместо словесной благодарности. От данного действия Ната останавливало только осознание, что, учитывая кромешную темноту, резкий тактильный контакт без предупреждения может вызвать у Миньярда нежелательную защитную реакцию, поэтому Хэтфорд мужественно сдержался, прикусив щёку изнутри.
— Мысль в том… — растянуто, словно патока, проговорил оборотень, параллельно закидывая руки за голову, также медленно, как и ход его речи, чтобы не тревожить свежие только успокоившиеся раны, — что моя семья — это ты?
Ответ не заставил себя долго ждать, да вот только он пошёл совершенно не по сценарию, сформировавшемуся у лиса в черепной коробке. Вероятно, его голкипера каким-то образом незаметно подменили, потому что по-другому не объяснишь:
— Сам же планировал захуярить мне в паспорт свою фамилию, а теперь вдруг рассуждаешь, можешь ли ты считать меня своей семьёй.
Натаниэлю пришлось даже приподняться и сощурить глаза, чтобы подетальнее рассмотреть лицо своего парня и заметить, как чужие скулы предательски потемнели. Нет, отбой, можно выдыхать, это всё ещё его Эндрю, просто Нат случайно воспитал монстра. Ну, глядя на нынешние модели поведения его братьев, в этом у него определённо была богатая практика.
— Так, я понял, куда ты клонишь… — Нату понравилось обещание очередной игры. Боже, он так скучал по временам, когда мог часами дурачиться и нести отмороженный бред просто потому, что это было чертовски весело. — Чур Аарон моя подружка невесты, — парень припомнил, что каждой подружке невесты положено красивое, короткое платье, и фантазия его не подвела. Хотя, Аарону в комплекте с платьем пригодятся ещё и каблуки, чем выше, тем лучше. — Кевин будет шафером… О, и Багет! Как же я мог забыть про Багета?! Он будет тащить корзинку цветов и бросать лепестки, а ещё…
— Ложись спать, — болезненно застонал блондин, больше не в состоянии слушать эту околесицу, — недосып уже давит тебе на черепную коробку, кипятя остатки мозгов.
Натаниэль тихо засмеялся. Он победил! Победил здравый смысл… Но, к сожалению, спать он не мог даже чисто физически. Его настигло то самое ощущение, когда просто не знаешь, куда себя деть, а полностью очистить голову и поумерить свой пыл стоИт выше твоих полномочий. В голове вертелся всего один вариант выхода из данной проблемы, и, решив сначала рискнуть, а затем уже в случае провала получить заслуженную затрещину, парень свесил ноги с кровати и бесшумной походкой добрался до постели голкипера.
— Подвинься, — практически приказал он, и Эндрю, догадавшись, к чему это всё идёт, а точнее, куда метит его псина, послушно перекатился к стене.
Нат занял свободный край узкой кровати, но он не для того сюда явился, чтобы лежать в целом метре от своего парня. Руки оборотня быстро нашли чужую талию и, дождавшись немого разрешения, уцепились за неё, придвигая Миньярда вплотную к себе. Свернувшись в подобие клубка, Хэтфорд привычно уткнулся носом в грудь голкипера и шумно втянул родной запах. На секунду тело Эндрю полностью напряглось, но также быстро расслабилось, после чего блондин невинно поинтересовался, осторожно запуская пальцы в преступно спутавшиеся рыжие волосы:
— Ты путаешь наши роли?
— Да, — посмеиваясь, согласился Нат, неосознанно потираясь носом о чужую застиранную футболку для сна, — причём намеренно. Сегодня плюшевой игрушкой будешь работать ты.
***
Стюарт стоял перед высокой закрытой дверью в кабинет человека, с которым так упорно договаривался об аудиенции, но не стучал и вообще старался не привлекать к себе лишнего внимания. Осени в Великобритании всегда радовали мужчину своим послелетним теплом, прерываемым лишь редкими грибными дождиками, а сильные ливни настигали страну только в начале декабря, но сейчас, к сожалению, он находился далеко не дома.
Сорвавшись к своему племяннику без лишних, только замедляющих рабочий процесс, людей, британец не имел возможности разжиться личным шофёром, а такси сам же и остановил около жилого района, посчитав, что наиболее рациональным будет выискивать указанный адрес исключительно своими силами.
Стюарт из прошлого самонадеянно решил, что «маленький» дождик не успеет намочить его одежду и испортить укладку, но пеший трансфер чудовищно подкачал, и намокла по итогу не только одежда, но и его хвалёное самолюбие. И теперь Стюарт из настоящего проклинал свою идиотскую наивность и отчаянно не желал заходить в кабинет уважаемой персоны с видом промокшей собаки, даже при том, что это было не так уж и далеко от истины.
Внезапно прямо из-за двери раздался вкрадчивый бархатистый голос, от чего волосы на загривке Хэтфорда непроизвольно встали дыбом. Не доводилось ему ещё встречать людей, способных видеть сквозь стены. Это становилось интересным.
— Заходите, чего порог подтираете? Я не кусаюсь.
«Ага, верно подмечено, кусаюсь здесь только я», — мысленно фыркнул британец и с тихим скрипом отворил эту злополучную дверь, стараясь успокоить свой крутой нрав.
Будь Стюарт чуть менее привыкшим к роскоши, внутреннее убранство помещения заставило бы его затаить дыхание — стены были практически чёрными. Их украшал только светло-серый орнамент; огромное окно занимало всю дальнюю стену, и по вылизанному до скрипа стеклу скатывались дорожки дождевых капель, не щадя труды уборщиков; на открытых стеллажах ровными рядами стояли бутылки необоснованно дорогого, по мнению Стюарта, алкоголя, а прямо перед панорамным окном разместился неброский, но, очевидно, такой же качественный, как и вся остальная мебель, рабочий стол с выдвинутым из-под него бархатным креслом с высокой спинкой.
На этом самом кресле восседал молодой мужчина азиатской принадлежности, идеально гармонирующий с приглушённым интерьером своего кабинета, словно являясь его естественным продолжением. Чёрные волосы были эффектно зачёсаны назад, выпадала лишь пара передних прядок, придавая итоговому образу трогательные мальчишечьи черты; рукава обычной тёмной рубашки он закатал до локтя, благодаря чему в глаза бросалась слегка поблёкшая от времени татуировка — каллиграфический набор японских символов, которые Хэтфорд, к своему сожалению, не смог разобрать.
Вероятно, Стюарт разглядывал чернильную надпись нетактично долго, потому что хозяин кабинета гулко усмехнулся и прервал чужие догадки, благородно переведя:
— Сила приходит через мучения.
— Спорно, — не согласился Хэтфорд и невольно вздёрнул левую бровь, глядя при этом обладателю татуировки в глаза. — Сила приходит тогда, когда ты её уже больше не ждёшь, а мучения — не всегда путь к силе. Порой это просто дорога в петлю. И это не полемика, а факты.
Мужчина уставился на Стюарта с непроницаемым выражением на лице. Пару мгновений они провели в обоюдной тишине, испытывая друг друга на прочность. Хэтфорд так и стоял на пороге, даже не пытаясь убрать промокшие русые пряди со лба, а брюнет откинулся на спинку кресла, и со стороны невозможно было понять, что творилось у него в голове. Внезапно японец прервал их неоглашенную игру и приглушённо рассмеялся, разом прогоняя всю наигранную напряжённость, чтобы через мгновенье поделится своими первичными выводами:
— Вы мне нравитесь. Ичиро Морияма, — с тенью недавней улыбки представился он.
— Знаю, — кивнул Стюарт. Разумеется, он уже навёл справки и знал даже куда больше чем просто имя, — Стюарт Хэтфорд.
— Приятно познакомиться, — отозвался Ичиро размеренно и сдержанно, но при этом до безумия искренне. И как всего один человек мог вызывать настолько противоречивые суждения о своей личности? Великая загадка. — Чай, кофе или что-нибудь покрепче?
— Не отказался бы от полотенца, — Стюарт опасался выпивать спиртное в малознакомой компании, а о варианте с чаем даже задумываться было больно. Ещё одного глотка американской ссанины его британская натура может и не пережить.
— Хорошо, мне очень интересно понаблюдать, как вы собираетесь пить полотенце, — Морияма нажал на маленькую красную кнопку, вживлённую прямо в матовую поверхность стола, сказал короткую фразу на японском, а потом поднялся, подошёл к алкогольному шкафу и вытащил на свет изящный хрустальный бокал вместе с первой попавшейся бутылкой.
Стюарт смотрел на чужие действия издалека, так и не отходя от порога. Сидячее место всё равно было только одно, а стены в кабинете, казалось, многократно усиливали их тихие голоса, так что подходить к столу не было совершенно никакой надобности. Пока что. Пусть Ичиро и пришёл к власти не так давно, судя по поведению, он прекрасно чувствовал себя на этом месте. Хэтфорд был готов поспорить, что Маленький Лорд получал удовольствие от своей работы, это было видно по тому, как комфортно было другому мужчине в обставленном под себя офисе, какой порядок он поддерживал вокруг… А такие люди чаще всего любили игры. Британец знал это по себе. Так что он не мог отказаться от небольшой партии развлечения с достойным соперником.
Через минуту престарелый японец вручил Стюарту чёрное махровое полотенце, забрал сырое пальто, низко поклонился и вышел, после чего оборотень облегчённо выдохнул и прошёлся тканью по мокрым волосам, впитывая всю надоевшую влагу и собирая капли с открытой шеи.
Ичиро тем временем уже успел щедро плеснуть себе янтарного коньяка и даже сделать первую пробу, удовлетворённо хмыкая из-за идеально выдержанного вкуса.
— Думаю, нам пора обсудить причину вашего визита, — протянул Морияма, постукивая пальцами по столу в каком-то хаотичном ритме. — Вы ведь явились сюда не для того, чтобы провести ревизию моих полотенец.
— Верно, — Стюарт хотел бы перейти сразу к делу, но особенности его несгибаемого характера требовали добиться для своей скромной персоны максимального уровня комфорта и равноправных условий, поэтому он вздохнул и сдержанно поинтересовался, — но, для начала, раз уж у вас такая высокоорганизованная система, может, вы прикажете принести в кабинет второе кресло?
Ичиро удивлённо склонил голову набок, словно только сейчас заметил, что его гость стоит на пороге не потому, что ему чертовски нравится жаться у дверей, а из-за банального отсутствия свободного места. Слабо усмехнувшись, японец поднялся с кресла и сделал шаг в сторону, указывая на бархатную сидушку в приглашающем жесте.
— Нет необходимости утруждать персонал. Прошу, садитесь.
Возможно, это была какая-то проверка или вообще открытая издёвка. Серьёзный потомственный аристократ, коим являлся Стюарт по статусу, должен был отказаться занимать рабочее место хозяина помещения или всё-таки настоять на том, чтобы никто из них не стоял, но британец решил играть пока по чужим правилам и невозмутимо занял предложенное кресло, поражаясь мягкости удобной спинки.
Но чего он точно совершенно никак не ожидал, так это того, что Морияма удовлетворённо ухмыльнётся и усядется на край своего же рабочего стола, свесив ноги прямо между разведённых в стороны бёдер Стюарта. Хэтфорд позволил удивлению проскользнуть на своем лице. Не такого приёма он, конечно, ожидал от азиатских партнёров по роду деятельности, но, с другой стороны, он не собирался предоставлять японцу удовольствия наблюдать за тем, как его развязное поведение выбивает оборотня из колеи, поэтому сделал вид, что происходящее абсолютная норма для подобных деловых встреч и, прочистив горло, уже хотел было заговорить, но Морияма его опередил:
— Не стоит ждать от меня подвоха, мистер Хэтфорд, — мужчина снисходительно улыбнулся, словно видел британца насквозь. — Мы не враги. А значит, вы можете вести себя расслабленно в моём присутствии. Поговорим как друзья. Может быть, однажды, мы и правда сможем так назвать друг друга. Начнём с начала.
— Вот как, — Стюарт позволил себе ухмылку. Мысленно он пробежался по всему, что было сказано ранее, а потом кивнул. Они и правда не были врагами. Предложение о будущей дружбе было не самым плохим, да и вредить хозяину положения здесь и сейчас было бы дуростью, поэтому мужчина позволил себе вольно расслабиться, как ему и посоветовали. — Тогда я, пожалуй, всё-таки выпью.
— С этого и следовало начинать! — Ичиро бросил взгляд в сторону нужного шкафа, и Хэтфорд предположил, что сейчас тот наконец слезет со стола, перестав превращать ситуацию во что-то настолько смехотворное, но… Японец вновь перевёл взгляд чёрных глаз на Стюарта. Ичиро итак был заметно выше ростом, а из-за выбранного положения вообще взирал на собеседника откровенно свысока. Явно так же оценив их положение, Морияма усмехнулся уголками губ и… протянул мужчине собственный бокал, наполненный коньяком до половины. — Я пил с правого конца, — невинно сообщил он, будто бы от этого Стюарту должно было стать легче.
Одна — праведная, взрослая и организованная часть Хэтфорда, что вела весь этот разговор до данного момента, собиралась вежливо отвести протянутый алкоголь кончиками пальцев и, бонусом, напомнить Ичиро правила хорошего тона во время общения с малознакомыми людьми, но вот другая, та самая, которая бессердечно издевалась над своим племянником и ворошила мокрые волосы, отлично зная, что они после этого будут стоять неопрятным пушистым облаком, приняла бокал, не касаясь чужой кожи, и сделала крупный глоток… с правой стороны.
Да, он действовал неразумно и по-детски, да, первоначальная цель его визита даже близко не перекликалась с тем, что происходило сейчас, но заметив лёгкое смятение теперь уже не в своих глазах, а в глазах Мориямы, Стюарт позволил себе тень победной улыбки. Чувствуя себя временным хозяином положения, он отпил ещё немного, чтобы спустя мгновение наконец перейти к важному вопросу.
— Я здесь из-за своего племянника Натаниэля. Ранее мы с вами уже договорились через посредников, что он больше не собственность клана Морияма, но так получилось, что не все члены вашей семьи оказались с этим согласны и своими легкомысленными действиями принесли уже моей семье несметное множество проблем, поэтому мне пришлось принять меры…
— Натаниэль… — туманно повторил Ичиро, словно пытался вспомнить, о ком сейчас вообще идёт речь, слегка действуя на нервы. Британец в жизни бы не поверил, что кто-то, кто хоть раз встречал или даже просто слышал имя его племянника, после этого мог забыть Дьявола во плоти. — Натаниэль Веснински, да, точно. Его публичное выворачивание грязного белья дошло даже до меня, хотя я, признаюсь, достаточно далек от экси и отдал управление этой деятельностью нашей семьи другому человеку.
— Хэтфорд, — исправил Стюарт, но, видя чужое непонимание, сразу же пояснил. — Теперь он Натаниэль Хэтфорд. Натан уже отрекся от своего сына, как и тот от него. Мой племянник никогда в душе не был Веснински. Он сын своей матери и моей сестры. Теперь это наконец будет известно всем. Необходимые документы уже подписаны и отданы на рассмотрение.
Морияма понимающе кивнул и закинул ногу на ногу, задевая многострадальные бёдра оборотня носком своих глянцевых ботинок. Он сделал это намеренно, Стюарт был готов поклясться своим шакальим хвостом, но, учитывая, что Хэтфорд уже вступил в эту пародию на игру, цель и правила которой никак не мог понять, возмущаться было просто бессмысленно.
— Вот что странно… — медленно проговорил японец, смакуя на языке каждый слог. — Вступление в крупный клан — крайне напряжённый процесс. Не многие готовы с этим возиться, уж тем более лично, но, если вы и раньше имели возможность проделать данную процедуру для Натаниэля, то почему занялись этим только сейчас?
Стюарта раздражала чужая легкомысленность и неспособность понимать буквально очевидные вещи, а ещё его раздражал этот идеально вылизанный ботинок, который чуть покачивался, так и норовя снова прийти в движение и сбить Хэтфорда с призрачной линии мысли. Но сейчас они говорят не о его комфорте, а об одном знатно пострадавшем оборотне, имевшем слишком большое значение, поэтому Стюарт, скрипя зубами, пояснил:
— Раньше такие меры и не требовались. Тайна Натаниэля была в безопасности, но потом один зазнавшийся молокосос, возомнивший себя неприкасаемым пупом земли, осмелился порочить его репутацию и, сам не зная, что творит, подверг моего племянника смертельной опасности. Мне повезло, что Натаниэль смог постоять за себя и выбраться живым. Охотники не посмеют забрать ещё одного члена моей семьи, мистер Морияма. Теперь я знаю, что влечёт за собой неосмотрительность и действую на опережение. Мне плевать, какие средства задействовать, чтобы моя семья была в безопасности.
— Ах да, там, где водятся звери, всегда найдутся и охотники, — философски протянул Морияма и, не дав возможности Стюарту возмутиться: «он совсем в себя поверил, раз решился оборотня зверем назвать?», задал следующий вопрос. — Ещё одного?
— Да, — Стюарт не видел смысла что-то скрывать, это уже давно было зажившей раной, но почему-то порой она так сильно кровоточила… — Несколько лет назад охотники забрали мою жену. Я вернул её себе только по частям.
Он, как наяву, ощутил ошмётки плоти под своими короткими ногтями. Тогда, в свои двадцать семь, весь мир казался ему мелкой сошкой. Он же оборотень, а, значит, сильнее и проворнее обычного человека. Кто посмеет встать у него на пути? Забывая о детях и тоскующей жене, мужчина рвался в «командировки», не оставляя с родными, как оказалось, должного количества охраны. Он бросал вызов тем, на кого другие открытые оборотни боялись даже смотреть, он смог подняться так высоко и… тем больнее было его падение. Он никогда не простит себе этого. Как не простит и того, что буквально собственными руками лишил девочек матери. Лишь одно было его утешением — дочери не пострадали. Лукреция успела их спрятать…
— Так ты вдовец? — вырвал оборотня из пучины воспоминаний всё тот же бархатный глубокий голос. И когда они успели перейти на «ты»?
— А ты и рад, — невольно фыркнул Стюарт, получая в награду очередной, хрипловатый смешок. — Я не собираюсь учить тебя жизни, Ичиро, но советую проявить твёрдость к члену вашего клана, который подрывает твою же репутацию и приносит для всех нешуточные проблемы. Это мое первое и последнее предупреждение. Поверь, другие до такой мягкости и уступок не снизойдут.
Из выражения лица Мориямы разом пропала вся напускная беспечность, заменяясь на что-то тёмное, пугающее. Прошло не больше минуты, и японец вновь сменил положение своих ног (Стюарт уже настолько привык к посяганиям на свои несчастные бёдра, что даже позволил себе усмехнуться) и задумчивым, серьёзным тоном сказал:
— Значит, не будет ненужного члена клана, не будет и проблем… Побочная ветвь, как никак…
— Я рад, что мы друг друга поняли, — одобрительно кивнул Хэтфорд, возвращая собеседнику бокал с коньяком. — Ты прав, возможно, это начало дружбы.
— Что случилось с Натаниэлем? — неожиданно спросил Ичиро, принимая алкоголь и делая глоток с правой стороны. — Насколько все серьезно?
— Как я уже сказал, моему племяннику повезло, — Стюарт был уверен, что вот сейчас он уже уйдет, но, видимо, слишком рано разогнался. — На него напал человек, посланный Натаном. Видимо, Мясник разозлился, что ему врали так долго.
— Ну конечно, увели такое сильное оружие прямо из-под носа, — хмыкнул Морияма, покачивая не только бокалом в руке, но и ногой.
— Он заплатил охотнику миллион, — не отвлекаясь на комментарий и... чужие движения, продолжил британец. — Натаниэль заметил слежку и, разумеется, дурная башка, не нашёл ничего лучше, кроме как увести урода в тихое место и встретиться лицом к лицу. У него несколько глубоких ран, в том числе и на лице, но, как я и говорил, он смог постоять за себя. В остальном ему помогли его друзья, которые и дотащили его до безопасного места и вызвали врача. Сейчас он в надежных руках и восстанавливается. Не думаю, что я задержусь в Штатах, но что-то подсказывает мне, что Натаниэль быстро соскучится и выкинет что-то еще, чтобы увидеться, — Стюарт позволил себе теплую улыбку, вспоминая мальчишку, который был так не похож на него внешне, но по характеру ощущался чуть ли не сыном. — В любом случае, я планирую приезжать на некоторые его игры.
— Он совсем не похож на тебя, — вдруг сказал Ичиро.
— Ты с ним не говорил. Может, внешность Натана и взяла верх, но характер у него наш, — Хэтфорд гордо вскинул подбородок.
— Занятно, — протянул Морияма. — Может, и мне стоит присоединиться к тебе на трибунах?
— Осторожнее интересуйся моей семьей, — прорычал Стюарт, тут же ощетинившись. — Думаю, ты знаешь, откуда у Натана следы от клыков на шее. Понадобилось три человека, чтобы оттащить меня от него. Поверь, с тобой я справлюсь куда быстрее.
— Тише, тише, — почти прошептал Ичиро, глаза которого восторженно вспыхнули, словно он и не слышал угроз. — Я не смотрю в сторону твоей семьи. Мы же, вроде, договорились, что говорим, как друзья? Я не собираюсь отходить от этого плана.
— Тогда лучше выбирай выражения, — Хэтфорд поднялся на ноги, стараясь унять клокочущий гнев от одной только мысли, что кто-то ещё хоть раз посмеет тронуть члена его стаи.
— Буду, — примирительно кивнул японец, так же вставая на ноги, вновь возвышаясь. — Полагаю, корректнее будет выразиться: скажи, на какую игру приедешь ты, и я буду рад увидеться и обсудить возможные варианты продолжения нашей дружбы? — протянул он, улыбаясь одними краешками губ.
— Возможно, — усмирив наконец свой хищный нрав, кивнул Стюарт. — Я рад, что мы поняли друг друга, — мужчина хмыкнул и размеренным шагом двинулся на выход из кабинета, чувствуя, как уголки его рта против воли начинают приподниматься вверх.
— Я позабочусь о том, чтобы и Натан в том числе больше не беспокоил твоего племянника, пока ты в отъезде, — бросил ему в спину Ичиро. — Считай это жестом доброй воли, Стюарт.
— Вот как, — Хэтфорд остановился в дверях, а потом слегка обернулся, бросая последний взгляд на хозяина кабинета. — Всё-таки в чём-то мой племянник был прав, — Морияма поймал взгляд серых глаз и вопросительно выгнул бровь, явно ожидая пояснения. — Есть что-то такое в Штатах, что так и зовёт возвращаться в них снова и снова.
