***
Третий этаж Лисьей башни, где жила команда экси, проснулся преступно рано и гудел, как пчелиный улей, готовясь к сегодняшнему осеннему банкету. Только одна дверь оставалась закрытой и буквально неприкасаемой. Никто не рисковал шуметь и уж тем более будить Эндрю и Натаниэля. Оборотень все еще отдыхал и восстанавливался после полученных ран, тогда как Миньярд не отходил от него ни на шаг, не собираясь оставлять своего лиса одного даже на час, не то что на целый день, что означало: «в жопу банкет». Да и Ваймак не пустил бы их рыжее безобразие никуда, пока не получил бы от Эбби уверенный кивок, чего в ближайшее время не предвиделось. Жан правда пытался сдержаться, наблюдая за мельтешениями Ники, который то и дело выбегал из комнаты к девочкам, а потом возвращался, игнорировал врывавшуюся, как ураган, Дэн, которая хотела чего-то от Мэтта, но в конце концов французу это попросту надоело. Пусть он и начинал понемногу привыкать к шумным Лисам, но все же всю свою жизнь он прожил в мрачной удушающей тишине Гнезда, разделяя ее со своими братьями. Да, Нат умудрялся быть взрывом эмоций и яркости, но все это было относительно дозировано, тогда как команда Пальметто была неудержимым безостановочным хаосом, от которого у Моро начинала болеть голова. Уловив момент, когда оба соседа вышли из комнаты, Жан, наплевав на все, закрыл за ними дверь на замок, поставив для себя будильник-напоминалку, которая сказала бы ему, когда нужно выходить, а сам устроился на диване с романом на французском, который ему с улыбкой протянула Рене пару дней назад. Ох, Рене… Она была одной из тех, перед кем Моро просто не мог устоять, хотя девушка ничего для этого и не делала. Голкипер стала для него островком спокойствия и тишины в куче Лисов, которой тот так жаждал. Она была поддержкой, легким одеялом и нежным цветком, не обделенным шипами, которым так и хотелось любоваться, даже не прикасаясь к белоснежным лепесткам. И, да, Жан старательно не думал о том, что именно он будет ее спутником на банкете, ведь обещал это Уокер ранее в спортзале. От блуждающих мыслей и легкого романа Моро отвлек тактичный стук в дверь, который, что удивительно, не сопровождался криками и шумом. Наверное, только поэтому он и решил открыть дверь. Каково же было его удивление, когда вместо своих соседей он увидел перед собой ту, о которой думал все это время. — Привет, — Рене мягко улыбнулась, прижимая одной рукой косметичку к груди, тогда как через вторую у нее был перекинут футляр, вероятно, с платьем. — Могу я воспользоваться вашей ванной? А то все наши зеркала заняли Дэн, Элисон и Ники. — Конечно, — Жан прыснул, представив, как эти трое дерутся за сантиметры отражающей поверхности, отходя в сторону. — А как же Мэтт? — Полагаю, он сдался в попытках утихомирить их, — хихикнула девушка, осторожно кладя платье на спинку дивана и направляясь в ванную. Только сейчас Моро заметил, что Уокер одета лишь в шорты и легкую футболку и шлепает босыми ногами по холодному полу. — Наверное, я должен ему сочувствовать, — парень подхватил свои домашние тапочки, которые обычно валялись забытыми при входе, так как он предпочитал носки, и, войдя следом за девушкой в ванную, поставил их рядом с ней в предложении, — но это не так. Они были слишком громкими и активными для шести утра, чтобы я не забаррикадировался здесь. Я могу чем-то тебе помочь? — Не думаю, что ты умеешь рисовать ровные стрелки, — улыбнулась ему через зеркало Рене, накручивая легкие волны на своих коротких волосах. — Не умею, — признал Моро. — Но у меня большой опыт в выравнивании тона лица, правда, не думаю, что тебе это нужно. Как ты выглядишь такой выспавшейся в шесть утра? — Я легла в десять, — приглушенно рассмеялась девушка, распыляя лак. — Можешь принести мое платье? Оно на диване. — Конечно. Жан послушно встал, расстегнул чехол и… на мгновенье замер, потому что перед ним предстала яркая оранжевая ткань, а так же прозрачный пакет с пушистыми рыжими лисьими ушками в цвет платью. Нежно улыбнувшись, француз бережно вытащил наряд, а потом отнес в ванную. Не говоря ни слова, он передал Рене одежду, на мгновенье задержав руку, а потом тактично хотел выйти, но его остановил приглушенный смешок. — Я спортсмен. Ты спокойно можешь остаться. — А я воспитанный человек, — возразил ей Моро, пусть и остановился на пороге, но не обернулся, стоически слушая шуршание ткани. — Может мы с Натом и братья, но он — самый… — Жан хмыкнул, подбирая верные слова, — самый. А Кев приемный. — Боже, — Рене звонко рассмеялась где-то там, и француз еле сдержался, чтобы не развернуться и не посмотреть на широкую улыбку и светящиеся глаза. — Бедный Кевин… — О, поверь, он далеко не беден, — фыркнул парень. — И еще менее бедным он станет, как только подпишет контракт с профессиональной командой, уверяю тебя. — Верю. Можешь, пожалуйста, помочь мне с молнией? — Я могу развернуться? — уточнил он. — Да, Амрэль. В голосе Уокер отчетливо слышалась нежная улыбка, и Жан не смог сдержать своей в ответ. Развернувшись, Моро тут же подошел к девушке и осторожно застегнул молнию на спине, придерживая ткань, чтобы ее не зажевало, пока Рене приподняла свои короткие волосы, оголяя шею. На краткий миг в сознании защитника проскользнуло нежное желание поцеловать светлую кожу за ухом, но он тут же отмахнулся от этого, как от назойливой мухи. Живя с Натаниэлем, проживая эти месяцы ада в Гнезде без младшего брата, он лучше кого бы то ни было знал, какими ненавистными и омерзительными могут быть непрошеные прикосновения. Поэтому, закончив со своей работой, он тут же отошел и умостился на закрытой крышке унитаза, поджав одну ногу под себя. Наградой ему послужила искренняя благодарная улыбка Рене и… что ж, это было даже лучше. Жан просто любовался. Этой красивой и сильной девушкой, которая, несмотря на то, что происходило в ее прошлом, не возненавидела весь этот мир, а, казалось, наоборот, решила подарить ему все, что было в ней. Всю любовь, весь свет, всю красоту. И Моро не был лжецом, как его братья, он прекрасно понимал, что был очарован. Сейчас, со слегка завитыми светлыми волосами с пастельными кончиками, одетая в яркое оранжевое платье с широкой юбкой до колена и рукавами-фонариками до локтя, девушка в его огромных домашних тапочках и правда выглядела как что-то невозможно солнечное и теплое. — Все в порядке? — осторожно спросила Уокер, тогда как ее губы чуть дрогнули. Видимо, что-то во взгляде француза изменилось, заставив ее занервничать. — Ты просто очень красивая, — честно ответил Жан. — Я не хотел тебя отвлекать. — Спасибо, — румянец против воли хозяйки выступил на щеках, и Моро был готов выбросить всю косметичку, если бы это позволило всегда видеть этот еле заметный розоватый оттенок. — Нат еще не пытался предпринять попыток вырваться из-под импровизированного домашнего ареста? — О, нет, — парень приглушенно рассмеялся. — Мой братишка, вроде, остепенился, получив новую фамилию и большую пушистую семью впридачу. Он не вылезает из рук Эндрю, по-настоящему дает своим ранам зажить. Если честно, даже не помню, когда такое было в последний раз. Сейчас тихо мирно сидит у себя, наверстывая упущенное. — Думаю, он наконец-то перестал бежать и просто успокоился, — кивнула Рене, нанося легкие тени на веки. — Я правда рада за него. — Впереди еще почти целый год, но, думаю, да, теперь все будет не так плохо. А если и будет, мы теперь точно знаем, как его вытаскивать. Уверен, пусть Аарон и ворчит, но ему понравилось одновременно размазывать менталку Ната по стенке и собирать воедино, — Жан весело фыркнул, вспомнив, как застал разговор этой парочки, когда вернулся с Кевином после ночной тренировки. Тогда Дэй вытолкнул его в коридор, а сам, не сказав ни слова, ушел в свою комнату, даже не посмотрев на двух шипящих идиотов на подоконнике, которые, кажется, никого не замечали вокруг себя. Не будь Моро самим собой, подумал бы, что перепутал близнецов, но, как он и говорил ранее, он скорее перепутает собственных братьев, смотрящих экси, чем близнецов. Конечно, тогда Жан был несколько обеспокоен, но решил временно отступить. Все-таки кто-то смог оторвать его младшего брата от дивана, не важно как. В ванной ненадолго повисла тишина. Рене наносила легкий макияж, который так кардинально отличался от выбора Элисон, тогда как Моро просто составлял ей молчаливую уютную компанию, уже давно одетый в синие брюки и кипельно белую рубашку. Не хватало ему лишь его оранжевого галстука и пиджака, что лежали при входе. В теории, куда лучше было бы одеться во все черное и добавить огненную полоску ткани на груди, но им с Кевином хватило одного взгляда друг на друга, чтобы громогласно объявить о том, что любой, кто подумает надеть хоть что-то черное, будет оставлен дома, а впоследствии отдан на растерзание администрации университета, как доброволец для участия во всех благотворительных мероприятиях. Спорить не посмел никто, даже младшие. Куда больше разногласий возникло из-за идеи Элисон нарисовать на щеках лисьи лапки. Ники, разумеется, тут же засиял от этой идеи. Братья, разумеется, согласились, как и Мэтт с Дэн. Младшие, пусть и поломались, но одного взгляда Дэя и Уайлдс хватило, чтобы вопросы отпали. Оставался только Аарон, который фыркнул и назвал все это клоунадой в поддержку идиота без инстинкта самосохранения. Не то чтобы это была не правда, Жан реально смотрел на вещи, но все же они должны были выступить единым фронтом. В голову француза начали закрадываться сомнительные, но от этого не менее заманчивые идеи о том, чтобы зажать доктора-Миньярда по пути на банкет и нарисовать несчастную лапку перманентным маркером, когда его внимание снова полностью привлекла Рене, недовольно фыркнувшая и тряхнувшая волосами. — Что стряслось? — поинтересовался Жан, склонив голову на бок. — Я заразилась от Элисон придирчивостью к своему внешнему виду на мероприятиях, — честно ответила Уокер, прикрыв глаза. — Точнее? — У меня не получается ровно накрасить губы. Я знаю, что это мелочь, но… — Все хорошо, — успокоил ее француз, стараясь сдержать умиление при виде Рене с уже нарисованной лисьей лапкой на скуле, где у него самого была цифра четыре. — Могу я помочь? Это не должно быть на одном уровне с ровными стрелками, верно? — Нет, это куда проще, — Уокер повернулась к нему и даже не вздрогнула, когда Моро встал и возвысился над ней из-за их разнице в росте. — Думаю, все дело в том, что ты слишком нервничаешь, поэтому в самом конце твоя рука чуть дрогнула, — Жан медленно приподнял ладонь, зная, что девушка видит это движение и давая ей остановить его. Когда этого не произошло, он прикоснулся к ее подбородку и самым нежным движением подтер помаду с правой стороны, где она вышла за контур губ. — Вот так, — на грани шепота выдохнул он. — Я не хрустальная. — Нет, — защитник улыбнулся с каплей грусти. — Нет, ты не хрустальная, — Жан не знал, какое выражение было на его лице, но ему было плевать. Он просто смотрел в мягкие серые глаза напротив и поражался тому, что видел. — Но это не значит, что кто-либо в этом мире имеет право на жесткость по отношению к тебе. А у меня слишком мозолистые руки, маленькая коала. — Вовсе нет, — Рене острожно обхватила его запястье, не позволяя отнять его от своего лица, а вторую руку положила на бледную щеку, намеренно перекрывая своим большим пальцем четвёрку, которую Моро ненавидел всей душой и уже думал, чем перекрыть или как свести. — Может, для других ты и такой, но не для меня. Амрэль, я вижу это. И тебе меня не переубедить. — Нет, все-таки это сложнее, чем ровные стрелки, — прошептал Жан, а потом начал сокращать расстояние, разделявшее их, решив не думать о том, что будет потом. Наверное, он мог бы и замереть в сантиметре от лица Рене в нерешительности, но девушка сама потянулась к нему и встретила на полпути. Ее ладонь, покоившаяся до этого на щеке Моро, чуть сдвинулась, а пальцы запутались в слегка отросших за это время черных завивающихся волосах, удерживая там, внизу, пусть девушка и привстала на носочки, чтобы дотянуться. Но обоим уже было глубоко наплевать на все, что было вокруг. Обеими руками Жан обнял Уокер за талию, а потом оторвал от пола, поднимая к себе, лишь улыбаясь на удивленный вздох, что та издала ему в губы. — Я держу тебя, — прошептал он, имея ввиду далеко не то, что Рене сейчас буквально висела над землей в объятьях. И это стало словно спусковым крючком. Оплетя шею и плечи Моро руками, девушка вновь припала к его губам, ничуть не стесняясь, не сдерживая себя и не переставая улыбаться. Жан издал довольный гул, а потом легко проник языком в теплый рот Рене, нежно массируя верхнее небо. Девушка на мгновенье задохнулась в его руках, а потом легко приподнялась, обхватывая ногами его талию, повисая и соприкасаясь всем телом. Ненадолго Уокер припала к его горлу, нежно выцеловывая дорожку от ворота рубашки почти до самого уха. Француз задохнулся, но даже не подумал отстраниться. Не сейчас. Казалось, что мир за пределами этой несчастной ванной общежития перестал существовать. А даже если и нет, ему было плевать. В его руках была самая сильная и прекрасная женщина, которую Моро когда-либо встречал. Она обнимала его, прижималась к нему всем телом, доверяла держать себя и целовала, снова вернувшись к губам. Этот день попросту уже не мог стать лучше. И никто не мог его испортить. И все же им пришлось отстраниться, чтобы глотнуть свежего воздуха. Легкие жгло от нехватки кислорода, губы слегка онемели, и Жан… не мог не любоваться. Этими сверкающими серыми глазами, слегка пьяной, но нежной улыбкой и смазанной помадой на губах. — Удобно? — хрипло спросил он, все еще держа руки только на талии девушки, видя, что та прекрасно себя чувствует на нем и без поддержки. — Весьма, — Рене оставила почти невесомый поцелуй на его губах, а потом прижалась своим лбом к его, кажется, неосознанно перебирая черные пряди, дыша одним с ним воздухом. — Ты можешь прикасаться, где хочешь, если это комфортно для тебя. У меня не такие жесткие границы. — Я же говорил, что я воспитанный, — усмехнулся Жан и подхватил девушку под бедра, лишь слегка поддерживая, но не сковывая движений и не сжимая. — И правда, маленькая коала. — Я никогда и не отрицала. Но если ты меня не опустишь вниз, мы опоздаем к общему сбору, а потом и на банкет. — Схожу проверю своего рыжего оболтуса, — Моро в последний раз поцеловал драгоценность в своих руках, чтобы потом самым осторожным образом опустить ее на пол и выйти, ведь иначе он снова попытается украсть поцелуй, зная, что можно это делать. Даже не стараясь стереть с лица счастливую улыбку, Жан завалился в комнату к братьям и направился прямиком к кофеварке, чтобы налить себе кружку, которая могла бы помочь ему протрезветь. Он даже не смутился, когда в ту же комнату вошли сонные Эндрю и Нат, судя по всему, разбуженные общим шумом на этаже, походившим на непрекращающееся гудение в стенах. Миньярд окинул француза скептическим взглядом, но, судя по всему, успокоенный постоянным присутствием своего лиса рядом, решил проигнорировать чужака на кухне, пока тот их не беспокоил. Только вот рыжий явно был иного мнения. А, может, он слишком давно не выводил никого из себя: — Мм, вижу ты уже собрался на банкет, — Хэтфорд завалился на стул напротив, явно и не думая заботиться о ране на животе. Видимо, та быстро заживала… — Очевидно, — хмыкнул Жан, все еще не в силах подавить улыбку. Он был слишком теплым и солнечным внутри. — Примешь совет? — Удиви, — где-то неподалеку фыркнул Эндрю, но ничего не сказал. — Этот цвет помады для тебя светловат. Он бы больше подошел Рене, а у тебя все-таки темные волосы… — Моро прикрыл глаза ладонью, осознав свою ошибку, прекрасно зная, что, если сейчас посмотрит на брата, то увидит его шкодливую озорную улыбку. — Заткнись… — И она чуть-чуть размазалась в сторону шеи, — не переставал насмехаться Нат, явно наслаждаясь ситуацией. — Советую поправить, а то ведь и рубашку испачкаешь. — Прекрати, — шикнул Эндрю, но вместо того, чтобы дать своему бомжу подзатыльник, просто запустил пальцы в густые рыжие волосы и нежно потянул, тут же приковав все внимание лиса к себе. — Слишком давно никого не вгонял в краску? — Я не виноват, что у тебя начинает вырабатываться иммунитет к моим выходкам, — счастливо улыбнулся Хэтфорд, который, судя по всему, был ничуть не расстроен ни самим фактом «иммунитета», ни прерванной издевкой. — Приходится компенсировать за счет других. — Оставь его в покое и ешь свой несчастный завтрак, — закатил глаза Миньярд и кивнул на благодарный взгляд француза, от которого и правда отстали с расспросами и подколками. — Нарушишь границы Рене, я узнаю об этом и убью тебя, не раздумывая дважды, — на грани слышимости прошептал блондин, проходя мимо Моро, чтобы уместиться рядом со своим оборотнем. — Взаимно, — рыкнул Жан, явно ничуть не испугавшись и тем самым даже слегка удивив голкипера, что приподнял брови в недоумении, а потом кивнул. Этот француз и правда был весьма терпимым.***
Нарисовать лисью лапку практически на середине лица — здорово они, конечно, придумали, просто восхитительный план! Нет. Аарон решительно отказывался участвовать в этом цирковом выступлении со смехотворным гримом. Изначально он подписался на игру в стикбол исключительно ради того, чтобы получить место на медицинской кафедре. Ну, возможно, еще из-за близнеца и кузена, но в этом он никогда не признается, даже если от этого будет зависеть, попадет он в рай или ад. Вступая в команду, он преследовал корыстную цель, а тот факт, что эти потрёпанные жизнью Лисы стали для него роднее кровной матушки (земля ей бетоном) — это уже малозначимые излишки производства. Но тут входит в комнату одно важное уточнение — он записывался в команду, а не в грёбаную секту. Вчера он отрывает линяющих псин от луж собственной крови, сегодня фанатично размалёвывает себе лицо, а завтра что? Открывает в себе неожиданные способности, превращается в волка и убегает в лес? Спасибо, увольте. Его менталка и так еле это вывозила. Какая-то маленькая тёмная его часть искренне хотела поддержать псину в сложный период её биографии, но, повинуясь ей, он и так уже поддерживал, да, сквозь дебри и дрова, иногда нехотя, но помогал и переступал через себя снова и снова. Теперь его лимит исчерпан. Выходить на публику, к камерам, к репортёрам с красочной надписью на пол-лица «я люблю рыжих собак» — это уже превышает все его полномочия. Аарон не передумает, даже если его свяжут и разрисуют насильно, хотя это уже уголовка. И Кевин может даже не… Дверь в комнату отворилась с тихим протяжным скрипом. Аарон не видел смысла отрывать взгляд от созерцания потолка вместо сборов на треклятый банкет, потому что отлично знал, что только три человека могут внаглую зайти в его покои без стука. Двое подозреваемых сейчас, вероятнее всего, заняты чем-то неправославным друг с другом, а на последнего смотреть не хотелось, ведь одного взгляда в глаза цвета елового леса будет достаточно, чтобы Миньярд поднял руки в побеждённом жесте с посылом: «ладно, делай со мной, что хочешь, только прекрати смотреть на меня так». — Аар, — негромко позвал Дэй, да, разумеется, это был именно он. — Ты же понимаешь, что это действительно очень важно? — нападающий решил начать сразу с сути без лишних предисловий. — Не только для Ната. Это важно для командного духа, для единства, для… — Может хватит уже обобщать? — мрачно перебил его Миньярд, всё ещё отказываясь смотреть парню в глаза. — Говори, пожалуйста, на человеческом языке: мы должны показать, как сильно любим Натаниэля Хетфорда, чтобы он снова не впал в депрессию. Поверь, так звучит намного правдоподобнее. — А ты не утрируй, — на тех же тонах отозвался Кевин, хотя в его голосе не было злобы или раздражения. — Если не хочешь делать это для команды, то сделай для меня. Ах, какие грязные приёмы, но очень устаревшие. Миньярд мог бы вяло похлопать для приличия, но подобную тактику уже давно пора убрать из активного использования. Мир не вертится вокруг Кевина, хотя тот считает, что ему следовало бы. Разрисовывать лицо — это глупо, а Аарон гордится тем, что практически никогда не делает глупостей, поцелуи с одним до безумия раздражающим нападающим не в счёт. — Нет, Кевин, — Аарон резко вскинул голову и наконец увидел причину своего тихого бешенства. Ох, как же зря он это сделал… Кевин стоял буквально в метре от него в строгой белой рубашке, которую пока ещё не успел застегнуть до конца. Волосы были неопрятно уложены, и отдельные волнистые пряди падали на лоб и прикрывали уши. На скуле, вместо многим известной двойки, уже красовалась аккуратная лисья лапка. Миньярд, скрипя зубами, признал, что оранжевый очень подходил к его выразительным глазам, но это не означало, что Аарон согласен заниматься подобной ерундой. Кевин хитро улыбнулся, разумеется, от него не укрылось, как чужой взгляд просканировал его с головы до пят и замер там, где рубашка расходилась в стороны, открывая вид на подтянутую грудь. Ублюдок. — Хорошо, — медленно протянул нападающий, смакуя каждое слово на языке. — Если ты не согласен на это добровольно, то как насчёт того, чтобы я заставил тебя? — Насмотрелся на насилие в Гнезде и захотел повторить? — Аарон собирался стоять до последнего, хотя победитель, к сожалению, был очевиден ещё до начала схватки. Боги, как он слаб… — Нет, — Кевин снисходительно покачал головой, игнорируя грязный прием и удар по больному месту, — мои методы будут более гуманны, хотя тут уже решать тебе. И с этими словами он в один шаг преодолел разделяющее их расстояние и рывком поднял туловище Аарона в вертикальное положение, ухватив за ворот растянутой домашней футболки, тогда как сам, кажется, опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с кроватью. Миньярд не успел возмутиться, он в принципе не успел открыть рот, а к его губам уже прижались настойчивым горячим поцелуем. Так вот какие методы он имел в виду… Однако, прежде чем блондин успел осознать ситуацию, руки Дэя без труда нашли путь Аарону под одежду и спустя мгновение уже казалось, что они были буквально везде: оглаживали подтянутые бока, прослеживали дорожку вдоль спинных позвонков, жадно замирали на чёткой линии пресса… Аарон задохнулся от неожиданного переизбытка ощущений, но его «мучитель» ставил в приоритет не принести Миньярду мягкое, сладостное удовольствие, а довести до пика в рекордно короткие сроки, чтобы добиться изначально поставленной цели. Аарона толкнули обратно на кровать, с которой только подняли, а вскоре навалились следом, придавив к жёсткому матрасу собственным весом. Он не успел даже вздохнуть, а губы Дэя уже оторвались от его рта и перешли на горящую шею, всасывая синяки в точку безудержно бьющегося пульса. Теперь уже лапка на лице не станет поводом для стороннего внимания, потому что истерзанная шея, скорее всего, бросится в глаза раньше, чем какой-то там мусор на лице. Миньярд мог бы приказать нападающему остановиться, оттолкнуть его в конце концов, но… он не хотел. Каждый несильный укус, каждое тупое прикосновение зубов к чувствительной коже горла посылали по всему телу лавину приятной дрожи, и из его рта готово было вырваться буквально что угодно, но уж точно не: «прекрати» или «хватит». Черт, а они вообще закрыли дверь? Как же плевать… Внезапно Кевин замер, словно заметил на себе прицел винтовки, а потом вообще отстранился, приподнявшись на локтях и освобождая Аарона из импровизированной ловушки, в которой тому было весьма комфортно. — И это всё? — защитник ненавидел, как разбито и почти нуждающимся звучал его голос, но пытался сохранить хотя бы толику гордости, вскинув подбородок. — Я был уверен, что ты придумаешь что-нибудь… Дэй не дал ему договорить, снова поцеловав его, но лишь для того, чтобы задрать футболку и начать покрывать весь торс быстрыми короткими укусами и поцелуями, сползая все ниже и плавно раздвигая ноги Миньярда, который стал в его руках податливым, как пластилин. Кевин подцепил пояс чужих треников, а затем рывком стянул их вниз, внимательно наблюдая за тем, как блондин под ним изо всех сил старается оставаться невозмутимым, однако его явно выдавали покусанная нижняя губа и лихорадочный румянец, что растекался по всему телу. Как оказалось, ранее была даже не разминка. Аарон не смог определить конкретный момент, когда рука Дэя обхватила его уже заметно затвердевший член и провела на пробу вверх-вниз, делая мучительную остановку на головке. Защитник приглушённо застонал и выгнулся в спине навстречу прикосновению, но рука замерла так же резко, как и начала своё движение. Кевин подтянулся обратно к изголовью кровати, дразня не застегнутой до конца рубашкой, и уставился на Миньярда снизу-вверх. Чёрный зрачок практически полностью заполнил зелёную радужку, а скулы слегка порозовели. Аарон сглотнул от интенсивности этого взгляда, желания сдаться и прикоснуться, и глаза Дэя проследили за тем, как дёрнулся его кадык. — Согласен? — спросил Кевин хриплым, рычащим голосом, дразнящим движением проводя большим пальцем по головке. — Нет… — это был максимум того, на что сейчас был способен Аарон. Он, черт возьми, лишь человек! Кевин, противореча всем законам логики, только понимающе кивнул, облизнул пересохшие губы и… одним плавным движением вернувшись вниз, разом взял в рот всю длину Миньярда, сильно сглатывая. Аарон вскрикнул от неожиданности, вздрогнув всем телом, но поспешил закрыть себе рот ладонью, ловя вспышки цвета перед глазами. В соседней комнате могли находиться другие люди, и Миньярд скорее был готов оторвать себе голову, чем терпеть ехидные смешки от той же самой обнаглевшей рыжей собаки. Хотя, колкости близнеца — еще хуже. Дэй с легкостью принимал его в себя, словно занимался подобным целые сутки напролёт. Он даже не отстранялся, чтобы глотнуть воздуха, а Аарон… он не мог не кусать себе пальцы до крови, цепляясь единственной свободной рукой за волосы Кевина, приводя до этого «творческий беспорядок» в страшный кавардак. Он очень старался не вырывать пряди и не натягивать, просто держался. Потому что грудь горела, кислород не поступал в легкие, а сердце стучало так быстро, что Миньярду казалось, что оно вот-вот взорвется. Защитник уже даже не помнил, как оказался в такой ситуации! Все, что он чувствовал, все, что знал — горячий и влажный рот Кевина, его густые волосы, щекотавшие ладонь, и крепкие руки, придерживавшие бедра самого блондина. Он сходил с ума? Возможно. Но это был не самый худший вариант развития событий его жизни. Аарон уже чувствовал желанную близость оргазма, но в последний момент, когда он практически достиг своего пика, Кевин со смущающим звуком отпустил его и полностью отстранился. Миньярд был готов заплакать от безысходности и уже было потянулся к изнывающему органу собственной рукой, но его кисть была перехвачена прямо в полёте. Дэй улыбался, нет, скорее, дерьмово ухмылялся, пока неконтролируемые слезы блестящими дорожками стекали из его глаз и превращали лисью лапку на скуле в размытое оранжевое месиво. — Теперь согласен? — задал все тот же вопрос нападающий, но на этот раз Аарон был уже не так сильно уверен в своём отказе. Он вообще был не уверен, что здраво мыслил, все еще держа руку в черных волосах, невольно почесывая чужой затылок скорее интуитивно. Если сравнить все за и против, просчитать все возможные сценарии… да какие, к чёрту, сценарии?! Кевин всегда получал то, чего хотел, и Миньярд мог бы и не доказывать данное суждение своим слишком быстрым согласием, но… когда он вообще был способен противостоять этому отчаянному придурку? К сожалению, победитель был очевиден ещё до начала схватки. Аарон проиграл еще в тот момент, когда ответил на поцелуй, когда просто посмотрел в сторону Дэя. — Блять, да, ладно… — разбито пробормотал он, слыша, как от нехватки кислорода свистит его голос. — Только не останавливайся. Кевину не нужно было повторять дважды. Победоносно улыбнувшись, он слегка прикусил выпирающую тазобедренную косточку, а потом мгновенно вернул рот на прежнее место, только теперь брал ещё глубже, параллельно подключая язык и губы, вырывая из груди Аарона еще один уничтоженный стон, который тут же был заглушен рукой. Кажется, ряды разукрашенных идиотов пополнятся на одного недовольного члена. Хотя нет, не кажется, точно пополнятся.***
— Поднимайте свои задницы, мы приехали! — громогласно проревел Ваймак на весь автобус, поднимаясь на ноги, пока Эбби парковалась. — Слушайте меня внимательно. Никаких драк. К нам будет большое внимание прессы из-за Натаниэля. Кевин, Жан, Рене, так как вы уже взялись за это, продолжите. Первокурсники. Выкинете хоть что-то, будете у меня не в экси играть, а марафоны бегать, — тренер вперил взгляд в Джека, что насупился и отвернулся к окну. — Мне надоело держать тебя на поводке, как щенка, Джек. Сейчас вопрос не в твоей неприязни к Нату. Это понятно? — Да, да, нашу псину можно обижать только нам самим… — протянул парень. — Напомни, с каких это пор тебе можно называть Натаниэля псиной? — скептически выгнув бровь, поинтересовался Аарон, своим комментарием удивляя всю команду. — Ты сам так его называешь! — И плачу за это каждый чертов раз, — отчеканил защитник, вспоминая свое кладбище одежды и потраченные нервы. — Скажи спасибо, что здесь нет моего брата, иначе ты бы уже вылетел из окна. Для тебя он только Натаниэль. До остального не дослужился еще. — Прекрасно, — удовлетворенно кивнул Ваймак, игнорируя пораженные взгляды, которые бросали старшие на совершенно невозмутимого Миньярда, будто тот каждый день защищал их оборотня. — Выходим. Их ждали. Их хотели видеть. И, конечно, все хотели их сфотографировать, ведь команда, наверное, впервые выглядела столь объединенной. В одежде каждого лиса было что-то оранжевое — девушки и вовсе выбрали платья цвета лисьей шерсти — некоторые надели ушки, и у каждого был отпечаток лапы на скуле. Этот самый отпечаток перекрывал татуировки Жана и Кевина… Камеры сверкали, вопросы сыпались со всех сторон, но спортсмены Пальметто послушно игнорировали это, стиснув зубы, не собираясь влезать в конфликты, о чем их и просил тренер. Но вот один вопрос заставил их всех замереть и вздрогнув от ярости: — Натаниэль был пиар компанией? — Что вы сказали? — на грани слышимости прорычал Ваймак, который вел своих ребят вперед. — Добрый день, меня зовут Линдси Цондлер. Правда ли, что принятие оборотня в команду было лишь пиар компанией? — повторила свой вопрос журналистка, сияя от восторга, ведь заметили именно ее. — Пиар компанией, — хмыкнул Ваймак. — Не смейте говорить так. Я узнал о том, что Нат оборотень, в тот же день, что и мир. Мне плевать, что он может перекидываться. В первую очередь он невероятно талантливый, трудолюбивый и упрямый юноша, который достоин высших похвал. То, что он чем-то отличается от других, не меняет сути. Пиар компания? Да, разумеется, он был пиар компанией, — саркастично кивнул он. — Именно поэтому последние две недели мы дрались за то, чтобы отстоять его право не только играть в экси, но и банально остаться в университете. Быть человеком, а не куклой, в которую все тыкают палкой, чтобы проверить, настоящий ли он. Именно поэтому мои ребята делали все, чтобы объяснить миру, кто такие оборотни на самом деле. — И где же он сам? — продолжила давить журналистка, явно не заметившая всколыхнувшуюся жажду убийства в глазах тренера Лисов. — Мы можем сделать вывод, что Натаниэль просто прячется от прессы и всего мира? Как мне кажется, это указывает на то, что ему есть что скрывать. — Натаниэль не прячется, — Ваймак скривился в отвращении и хотел было уже продолжить, но из-за спины тренера вышел Кевин и встал почти вплотную к девушке. — Хотите знать, где мой брат? Почти не встает с кровати, потому что такая же любопытная, беспринципная и аморальная женщина, подталкиваемая еще более низким и жестоким человеком, выложила в сеть то видео, из-за которого за Натом пришли охотники. Его чуть не убили, — изумрудные глаза нападающего зло сверкнули, и журналистка невольно отступила на шаг назад. — Зачем? Не знаю. Может, захотели сделать из моего брата чучело. А может, решили сварить зелье из его крови или смастерить ожерелье из зубов. Очень человечно. — Кевин… — тренер положил руку на плечо своего игрока и попытался оттянуть в сторону, но тот легко сбросил тяжесть, словно не замечая. — Прячется ли он? Нет. Он еле может ходить, не морщась от боли. Он чуть не лишился глаза, защищаясь. — И Миньярд?.. — почти шепотом спросила девушка, чуть ли не прижимая к груди микрофон. — Мой брат остался в общежитии, чтобы присматривать за Натом, — хмыкнул Аарон, мысленно забавляясь тем, что Линдси не говорила имени, видимо, не в силах отличить близнецов. — Эндрю никогда не был фанатом подобных мероприятий, поэтому команда решила, что он — лучший вариант, кто сможет присмотреть за нашим лисом и удержать его подальше от поля, чтобы он там кровью не истек, когда швы разойдутся. — На этом все, — Дэн положила руки обоим парням на плечи и потянула в сторону, видя, что еще немного, и те просто взорвутся от клокочущего праведного гнева. — Нас ждут на мероприятии. Если у вас есть какие-то вопросы, уверена, вы сможете спросить позже. Так же, насколько я знаю, Жан и Рене планируют провести еще один прямой эфир в социальных сетях, где они ответят на любые вопросы, разъясняющие ситуацию, — капитан смерила взглядом Цондлер, а потом повела свою команду внутрь под одобряющий хмык тренера. — Мне нужно перекрыть эту дрянь, — проворчал Кевин, впечатывая каждый шаг в асфальт, пока они шли к арене, где проходил банкет. — М? — Аарон непонимающе поднял бровь, явно находясь где-то в своих мыслях. — Двойка. К черту это дерьмо. Я ее перекрою. — Не сведешь? — Нет. Это часть прошлого меня, которую я не могу отрицать, — вздохнул Дэй, качая головой. — Но я не… Я ее перекрою. — Хорошо, — Миньярд провел своими костяшками по костяшкам нападающего в поддержке. — Ты же понимаешь, что он будет здесь сегодня. — Будет… Но тут есть ты, Жан и остальные Лисы, — Кевин тепло улыбнулся, а в его глазах проскользнули какие-то озорные искорки. — Плюс, у меня есть один туз в рукаве. — Псина плохо на тебя влияет, — вздохнул защитник, качая головой, однако так и не смог удержать губы от искренней ухмылки, от чего яркая оранжевая лапка на его скуле чуть исказилась.***
— Нат, успокойся наконец, — закатил глаза Эндрю, отрываясь от книги и глядя на мельтешащего по гостиной лиса. Стоило стрелкам часов подойти к двенадцати, как Хэтфорд начал мерять шагами комнату, что он делал всегда, стоило его мыслям ускориться. Сначала это могло забавлять, но теперь уже просто раздражало. Бомж не мог не просто усидеть, но и просто устоять на одном месте ни единой чертовой секунды. Все ходил туда-сюда, заламывая пальцы, вертя в руках разную мелочевку… — Натаниэль. — Не могу! — выдохнул рыжий, рухнув на диван через спинку вверх ногами. — Мне нужно двигаться. — Все нормально будет с твоими братьями. Рико их не тронет. — Знаю… — Тогда что с тобой? — голкипер с тоской посмотрел на свою недочитанную книгу, а потом отложил ее в сторону и прямо посмотрел на своего лиса. — Сколько дней прошло? А я все сижу тут. И плюю в потолок. Мои раны уже почти зажили, и я просто… Я хочу выйти из этого чертового общежития, понимаешь?! Я чувствую себя… — Нат запнулся, поджал губы и прикрыл глаза, качая головой, удерживая язык за зубами. — Как ты себя чувствуешь? — подтолкнул Миньярд. — Это не важно. — Важно, — Эндрю подвинулся поближе, а потом запустил пальцы в мягкие волосы цвета меди, чтобы потом нежно обхватить чужую щеку и огладить заживающий шрам, пересекающий глаз Хэтфорда. — Я чувствую себя, словно я снова в Гнезде, — сглотнув, выдавил из себя оборотень. — Стены, одни и те же люди, ты не выходишь никуда. Вообще. Там было так же. Мы… Не знали, какой день, месяц, казалось, даже год. Шестнадцать часов работы в день. Учеба почти всегда по учебникам, никаких лекций. Выходили только на экзамены и важные мероприятия, но всегда парами… Ты как… муравей под микроскопом и не можешь выбраться. Подъем за секунду, душ, тренировка, завтрак, тренировка, удары, тренировка, учеба, тренировка, я… Я люблю экси, но это… — Нат тряхнул головой, выныривая из своих мыслей. — Это не важно. Я просто загоняюсь. На секунду Эндрю погрузился в свои воспоминания, выуживая картинки, залитые бензиновыми пятнами наркотиков, которые он тогда принимал. Как его лис выглядел тогда? Как он вел себя? Казалось, это было и вовсе в другой жизни… Но тогда… Нат и правда был резче, пришибленнее, язык острее, а глаза резче и злее. Он казался загнанным, словно дышащим из последних сил, разрывая легкие, лишь бы вобрать в себя побольше воздуха. — Ты не загоняешься, — ответил наконец голкипер, делая в голове пометку узнать как можно больше о своем лисе. Обо всем. Они делились историями, обрывками гнилого прошлого, но теперь… он хотел знать все. — Давай, перекидывайся. — Зачем? — Хэтфорд скосил на блондина глаза, выгнув бровь. — Надо. Давай. Натаниэль проворчал что-то, но перекинулся и… перевернулся через голову, из-за того, что не поменял позу, а потом чуть не свалился с дивана, но крепкие бережные руки вовремя успели его поймать, чтобы тут же притянуть пушистого бомжа к себе. Лис пискнул, а потом огромными глазами уставился на Миньярда, что смотрел на него с беспокойством и легким осуждением. — На будущее. Просто говори, — Эндрю поудобнее устроил оборотня на своих руках, и тот издал нуждающийся виноватый звук, прижав уши и вылупив свои и без того огромные сапфировые глаза. — Господи, ты не лис, а мелкий лисенок, который на лапах даже не стоит, — фыркнул голкипер, усмехаясь и поднимаясь на ноги, направляясь к выходу. — Забирайся, прогуляемся, — Нат уже открыл было пасть, словно хотел возразить, но Миньярд не дал ему такой возможности. — И плевать я хотел на то, что нам сказали сидеть здесь. Пусть народ хоть стрим ведет. Залезай, — рыжий восторженно взвизгнул, вжался на несколько секунд в грудь Эндрю, а потом ловко вскарабкался на крепкие плечи голкипера, обвивая его со всех сторон. — Дай мне знать, если что-то заболит, — предупредил блондин, а потом двинулся на выход. Лис уркнул в подтверждение, бодая головой челюсть Миньярда, который в ответ только усмехнулся, выходя из треклятого общежития. Большая часть студентов были сейчас на занятиях, поэтому встречных прохожих почти не наблюдалось, а те, что были, слишком спешили по своим делам, чтобы обращать внимание на какой-то рыжий воротник, в котором можно было узнать лиса, только если присмотреться. Ну или, возможно, голкиперу просто было плевать на то, что о них думают. Именно поэтому, изменяя всем своим правилам и привычкам, Эндрю шел до Лисьей Норы пешком. А еще потому, что это заставляло его оборотня чуть ли не светиться от счастья. Он водил носом, провожая вкусные запахи, витавшие в воздухе, забавно передергивал ушами, улавливая интересные звуки… Пока наконец на половине пути рыжий не соскользнул с широких плеч голкипера на асфальт. Миньярд уже открыл было рот, чтобы остановить этого идиота, но тот уже нырнул в кусты. — Дежавю, — пробормотал блондин, прикрыв глаза, качая головой. Если еще в самом начале он бы… заволновался, что его лис потеряется или не вернется, то теперь просто ждал, готовый оторвать своему идиоту голову, если у того откроются раны. Прошла минута, другая… И наконец из кустов выскочила растрепанная, счастливая, пушистая медная вспышка с листочками в густой шерсти. Вильнув хвостом, Нат благодарно потерся о черные джинсы Миньярда, а потом чуть ли не вприпрыжку двинулся в сторону стадиона. И вот это и правда был его идиот. Весело фыркнув себе под нос, Эндрю двинулся следом, на ходу прикуривая сигарету, поглядывая на то, как Хэтфорд нырял то в одну сторону, то в другую, впитывая в себя свободу. Наверное, впервые со времен того треклятого интервью у Фердинанд голкипер видел своего оборотня в лисьей шкуре таким активным и счастливым. И это, черт возьми, не могло не радовать. Все встало на свои места. Наконец-то. — Господи, это лиса! Громкий визг какой-то девчонки, проходившей мимо, заставил Эндрю вырваться из мыслей. Резко обернувшись, голкипер увидел своего замеревшего идиота с поднятой передней лапой и истерящую дуру с распахнутыми глазами. — Дьявол, — резко позвал парень. Нат тут же ринулся к нему, а потом с легкостью запрыгнул к блондину на руки, когда тот наклонился, чтобы поднять его. Секунда, и оборотень уже был у него на плечах. — Это твоя лиса?! — Лис, — поправил прохожую Эндрю. — Не лиса, а лис. И, да, он мой, — Хэтфорд издал довольное урчание и прижался к нему плотнее. — Но он без намордника и поводка! — Ему бы не помешали иногда, — усмехнулся голкипер, повернув голову и успев заметить, как скривился его рыжий. — Я вызываю службу отлова животных! У него может быть бешенство, чумка, лишай… — Где-то я это уже слышал… Намордник здесь нужен только одному человеку. Тебе, — Эндрю за пару шагов оказался перед девчонкой, что тут же захлопнула свой рот, глядя то на сурового блондина, то на ощетинившего лиса на его плечах. — Если бы у тебя была хоть малая крупица мозгов, то ты бы увидела надпись на моей толстовке, на которой написано, что я из команды экси, а последние две недели все вокруг только и трубили о том, что один из игроков нашей команды оборотень. И сегодня ты видишь меня, игрока этой команды, с диким животным, которое гуляет себе спокойно по кампусу и тут же оказывается рядом, как только я зову. — Господи, ты Натаниэль… — девушка уставилась на лиса, словно тот был восьмым чудом света, что, по сути, не так далеко от правды. Услышав, лис закатил глаза и показательно фыркнул. — Ты и правда!.. Можно фото?! — Намордник себе купи, — отмахнулся Эндрю, а потом продолжил свой путь, рукой, свободной от сигареты придерживая Хэтфорда, хоть и знал, что тому это и не нужно. — Никаких игр на поле. Максимум пробежка, понял? «Максимум пробежка» — повторял себе он. «Максимум пробежка» — мысленно говорил он, выходя на треклятое поле. «Это можно считать пробежкой» — оправдал себя Миньярд, запустив мяч через все поле, глядя на то, как его лис срывается с места и мчится за мячом через весь корт. Натаниэль носился вокруг, сбивал снаряды в воздухе лапами, пока те не приземлялись, а потом бежал обратно к Эндрю. Самый настоящий щенок… но такой чертовски счастливый, что оно того стоило. А особенно стоил момент, когда спустя два часа пускания слабых мячей, чтобы они не навредили костям Натаниэля, через поле, рыжий завалился у ног голкипера на спину, тяжело дыша, буквально валясь с лап. Положив клюшку на корт, Миньярд опустился на паркет и запустил руку в любимую густую шерсть, проверяя, в порядке ли заживающие раны, покрывшиеся новой тонкой кожей. Удостоверившись, что их маленькое подобие тренировки не навредило, Эндрю почесал за ухом, как обожал Нат, даже не отрицая теплое сладкое чувство в груди. — Давай, лисенок, пошли домой, — он взял своего оболтуса и устроил на руках, привычно зарываясь оборотню в шерсть носом и вдыхая родной запах. — Каждый раз, когда тебе душно, когда ты хочешь свободы, просто скажи. Тебе не нужно доводить все до крайности. Здесь тебе это никто не запретит.***
Кто-то наверху явно решил поиздеваться над командой Лисов Пальметто. И в данном конкретном случае речь шла не о богах, а именно о вышестоящих лицах, потому что «рыжих» посадили за один стол с Воронами. Воронами, которые уже ждали их каменным черным озером, готовым обрушиться на самую малочисленную команду первого дивизиона. Все Лисы замерли, угрюмо глядя на свой стол, чтобы потом почти синхронно перевести тяжелые взгляды на тренера, который так же не выглядел воодушевленным. Первой вперед пошла Дэн, ведя остальных за собой. Она двигалась ровно и уверенно, расправив плечи и гордо приподняв подбородок. Остальные Лисы оранжевым облаком двинулись следом за своим капитаном, внутренне готовясь к битве, коей и должен быть этот день. — Так-так-так, — протянул Рико, глядя на них с высоты своего эфемерного трона. — А где же вы потеряли своего психа и моего щеночка? — Осторожнее, — предупредила Дэн, — изволь выбирать слова, когда говоришь о моей команде. — А с чего бы мне это делать? — поинтересовался Морияма. — Давай-ка посмотрим, что у нас есть, Хэннеси. Надеюсь, мне не придется платить за твое время, хотя, уверен, десятки мне хватит с лихвой, — Мэтт шагнул было вперед, но Уайлдс жестко выставила руку, вынуждая подчиниться. — Новички? Господи, да они же убожества, не заслуживающие даже внимания, — фыркнул он, с омерзением глядя на дернувшегося Джека и остальных. — Что там у нас дальше по номерам? Мои дорогие братья. Жан? Он еще так и не вышел на поле. Как твои ребра? — В порядке, спасибо за беспокойство, — ласково ответил Моро, прежде чем добавить цедя сквозь зубы: — Смотри, чтобы твои остались такими же после встречи на корте. — Конечно, — отмахнулся Рико. — Нат? Боже, да его, насколько я помню, вообще чуть не убили. Снова. Бедная шавка, — вороны глухо рассмеялись, тогда как по рядам Лисов прошла рябь рычания ярости. — Уокер, — он нашел глазами девушку, — отмолила все свои грехи? Или кровь под ногтями еще осталась? — Жан уже открыл было рот, но Рене мягко сжала его руку, прося молчать. — Как мило, — ухмыльнулся Рико, не пропустив этот жест. — Кто там дальше? Ах да, Хэммик, — Морияма нашел глазами Ники. — Как дела у родителей? Все так же гонят тебя из дома ссаными тряпками за то, что ты разрешаешь иметь себя всем мужикам в округе? — к удивлению Лисов, сильнее всех дернулся Аарон, но того удержал Кевин. — Дальше, — словно не замечая, продолжил первый номер экси. — Рейнольдс… Мммм, какой десерт. Правда, прогнивший и выблеванный. Какая жалость. Как вообще твоя команда тебя терпит, раз даже семья не смогла? Или то, как готовят твои подружки, оправдывает то, что ты выблевываешь каждый прием пищи? Миньярд, который не псих, — не сбавляя скорости, продолжил Рико. — О тебе даже говорить ниже моего достоинства. Как ты проходишь медкомиссию? Или вы с Бойдом нашли таблетки, которые не определяются по моче? Может, поделитесь открытием с миром? Уверен, бомжи под ближайшим мостом оценят. И, конечно, мой дорогой брат… — Ты закончил? — с легкой ленцой спросил Жан, заметив, как дернулась левая рука Кевина, испещренная шрамами. — Или еще недостаточно место в желудке освободил от желчи, чтобы потом поесть? — он легко выпустил ладонь Рене и вальяжной походкой двинулся вперед. — Не могу тебя винить. Прекрасно помню, какая скучная и пресная еда в Гнезде. Но видишь ли, в чем тут дело, твое дерьмо воняет. Больше некому его убирать, а запашок отбивает аппетит. — Смотрите, кто рот открыл, — восторженно пропел Рико. — Щечки не порви. — Вот, в чем тут дело. Ты привык, что отвечал тебе всегда Натаниэль. Думал, раз сегодня его тут нет, то сможешь обливать всех вокруг грязью? Ты был не прав. Можешь начать каркать о том, что голос у меня прорезался лишь тогда, когда я покинул Воронов, — не дал ему сказать и слова Моро, — и ты будешь прав. Ведь у меня не было таких привилегий, как у моего младшего брата. А с сотрясением играть не удобно. Я это быстро выучил. Только вот теперь привилегии у меня есть. Тронешь меня, и мало не покажется. Но это распространяется и на остальную команду Пальметто. То, что тебя растили звездой, тростью вдалбливая мысль твоего превосходства — лишь иллюзия. — Ники, зови тренера, — шепнула Дэн, подталкивая Хэммика в плечо, пока сама завороженно смотрела на бывшего Ворона, что сейчас и вправду расправил свои крылья, превратившись во что-то страшное, спокойное и неподвластное никому из присутствовавших. Возможно, им все же стоило уговорить Эндрю поехать с ними и прихватить с собой Натаниэля… Хотя, учитывая их характеры, к этому моменту корт уже был бы в крови. — Конечно, тебя можно попытаться оправдать жестоким обращением, нехваткой внимания, — Жан повернулся полубоком к Лисам, словно был на сцене и вел какое-то шоу, выверенно указывая рукой на Морияму, будто тот экспонат в его личной коллекции, продолжая свой монолог, впитывая в себя чужую ярость, как сладкий нектар, — все-таки отец не желал тебя видеть, почти отрекся, как и старший брат, а дядя видит в тебе лишь инструмент, помогающий закрыть его личные гештальты. Но права на оправдание ты лишился, когда перешел на личности. Нет, пойми, я не отрицаю твоего таланта в экси. Ты хорош, это правда, — Жан развел руками, словно прося публику зааплодировать и подтвердить его слова, — только вот это не дает тебе право унижать окружающих. И уж тем более наводить пистолет в чужих руках на моего брата, — Моро повернулся всем телом к Рико и навис над ним, как скала, чтобы зашипеть еле слышно и злобно. — Ты уже однажды убил Ната у меня на глазах. Больше этого не произойдет. Я скорее сверну тебе шею прямо сейчас. — Жан… — Рене схватила защитника за запястье и попыталась потянуть назад, но тот стоял неподвижно, словно прирос к паркету. — Знаешь, что дает мне право мешать вас с дерьмом, где вам самое место? — сипло прорычал Морияма. — То, что я не слабохарактерное ссыкло. Каждый из вас. Ты. Обрел смелость только когда оказался под защитой этой блохастой шавки. Защитой, которая ничто, ведь ты все такой же слабак. А этот ваш послушный близнец и Хэммик? Чуть что, так сразу за брата прячутся. Убожества. О, и, конечно, наш дорогой Кевин. Твой папочка уже знает о твоем существовании? — Дэй побледнел и отступил на полшага назад. — Ему не хватило того, что ты приполз к нему на коленях, моля о помощи, верно? — Рико выдержал паузу, а потом гаденько ухмыльнулся. — Или ты просто ссыкло, как я и говорил? Так ты вали к своему папочке, тебе не привыкать. Ах точно, он же даже не знает, что он твой отец. Какая жалость, да? — Советую закрыть свой рот, молодой человек, — прогремел голос Ваймака, что разве что не бежал к ним с Ники на хвосте. — Мне казалось, всем присутствующим уже не пять лет, и они смогут хотя бы сделать вид, что они взрослые люди. — Тренер… — Жан повернул голову к Дэвиду, но тут же замер, видя загнанное выражение лица Кевина, что до этого не произнес ни единого слова. — Мы поняли. Извините. — Нет, Багет, мы не поняли, — вдруг выдохнул Дэй, губы которого дернулись в ярости. — Мы не поняли, какого хрена ублюдок, буквально выродок, который не нужен никому: ни родной семье, ни названым братьям, которых он предал, ни команде, которая на деле его попросту боится — смеет открывать свою пасть! — он рванул с места, но был перехвачен рукой Ваймака. — Угомонись! — одернул парня тренер. — Кевин, хватит! — Ты ебаная мразь! Я доверял тебе! — И ты сбежал, — холодно отозвался Рико, отступая назад. — А когда я дал тебе возможность, выбрал эту блохастую псину и жалкого мальчишку, который не что иное, как товар. — Вижу, дядя не смог донести до тебя мои рекомендации держать язык за зубами, второй, — скупой резкий японский язык прорезал воздух и заставил обе команды замереть. Все взгляды тут же переместились на молодого мужчину лет тридцати двух в дорогом костюме без излишеств, что появился словно из ниоткуда. Ему не нужно было представляться. Всё и так было ясно. — Полагаю, мой друг не врал, когда говорил, что мне нужно уделить больше внимания экси, — уже на английском сказал он, сдержанно улыбаясь. — И где же Натаниэль? — спросил Ичиро, обращаясь к Ваймаку, что успел оттеснить Кевина к себе за спину. — Я уже сказал вам держаться подальше от моих ребят, но, вижу, нужно переводить на родной язык, чтобы вы поняли, — Дэвид скрестил руки на груди, а потом чуть повернул голову к Уайлдс. — Дэн, веди команду на другой конец корта. Мы теперь сидим с Троянцами, Эбби уже договорилась. Жан, Кевин, остаетесь со мной. — За мной, — безапелляционно приказала капитан, разворачиваясь на каблуках. — У нас проблемы, мистер Морияма? — вздернул бровь Ваймак. — Никаких. Я уже говорил с Натаниэлем, но, надеялся, что встречу его и здесь. Жаль, что не вышло. У меня было к нему пару вопросов. — Мы передадим, — хмыкнул Моро. — О, прекрасно. Тогда будьте так добры, узнайте у него, какой попкорн предпочитает его дядя. — Что? — опешил Кевин. — И, разумеется, чай, как я мог забыть, — рассеянно покачал головой Морияма. — Это все, о чем я хотел с ним поговорить. Номер у него мой есть. Ну или, полагаю, вы, тренер, им поделитесь, ведь он у вас в черном списке. А теперь прошу меня простить. Я вынужден уделить внимание команде Эдгара Аллана, если позволите. — Советую привить им манеры, — бросил Ваймак, прежде чем развернуться и двинуться к Лисам, ведя двух бывших Воронов перед собой. — Кевин, ты ничего не хочешь мне рассказать? — тихо спросил он, мысленно благодаря француза, что тут же ускорил шаг, не желая подслушивать. — Ты слышал, — не вопрос, констатация факта. Дэй остановился и отвел взгляд, сконфуженно скрестив руки на груди. — И как давно ты знаешь? — хрипло спросил Дэвид. — Узнал в пятнадцать. Тетсуи отдал мне письмо мамы. — И ты не рассказал. — А должен был? Это бы ничего не изменило на тот момент, — Кевин перевел строгий, но от этого не менее измученный взгляд на отца. — Я был инвестицией. Собственностью. Перестал ей быть только когда Рико сломал мне руку, и главная ветвь решила, что я потерян. Они выбросили меня, как мусор. Вот и все. Конец истории. — Только один вопрос. Ты приехал ко мне, потому что знал, что я не откажу, или потому что… — Все вместе, — не стал юлить нападающий. — Одно не отменяет другого. Я не буду оправдываться или врать. До того, как я приехал… — Кевин покачал головой, нервно облизнув губы. — Я не знал, как это будет. И я не жалею о своем выборе. Ни секунды. — Я только тренер? — Ни для кого из Лисов ты только тренер.***
Ичиро устало помассировал глаза сквозь прикрытые веки, откидываясь на спинку кресла. Последние несколько дней были чертовски напряженными, и молодой мужчина с каждым годом все больше понимал, почему отец крыл всех своих подчиненных трехэтажным матом. Еще и Натан, старый психованный маразматик, пытался брыкаться… Морияме с каждым днем все больше хотелось просто закопать этого нестабильного ублюдка, но, увы, пока что на его место не было замены, из-за чего бешеного пса приходилось держать на коротком поводке, регулярно придушивая. Это было чертовски утомительно. И когда раздалась трель телефонного звонка, Ичиро не смог не закатить глаза, прежде чем снизойти до того, чтобы взять смартфон в руки. Однако стоило ему увидеть контакт, как на губах тут же заиграла ухмылка сытого кота. — Стюарт, рад тебя слышать, — почти промурлыкал японец. — Даже не сомневаюсь, — хмыкнул сухой голос на том конце. — Не соизволишь объяснить, как в моих руках оказались документы о покупке дома в элитном районе Колумбии на мое имя, ключи от этого же дома, а так же билеты на игру моего племянника в следующем месяце? — Мм, почта работает быстрее, чем я думал, — протянул Морияма, запрокидывая голову и глядя в потолок. — Моя гордость не позволила мне позвонить первым. — Вот как это теперь называется, — Стюарт приглушенно рассмеялся. — Тебе меня не купить. — Знаю. Но мои маленькие подарки помогли напомнить о себе. Как поживает Натаниэль? — Жив и активно поправляется, но ты и сам навестил его не так давно, а потом явился на осенний банкет и переговорил с Лисами Пальметто, — на фоне послышался звонкий детский смех, а потом щенячий «тяф». — Кажется, я оторвал тебя от дочерей? — Подслушивать не хорошо. Я на веранде, а девочки играют на лужайке, — в голосе Хэтфорда слышна была мягкая заразительная улыбка. — Ичиро, давай не будем вести себя, как дети. Чего ты хочешь от меня? Сначала мой личный номер телефона и день рождения, потом появление на осеннем банкете и защита не просто моего племянника, но и всей его самопровозглашенной семьи, теперь эти подарки. Ты говорил, что хочешь быть друзьями. Тогда будь честен со мной. — Мне редко встречаются люди, которые не только не боятся меня, но и держат голову поднятой, Стюарт, — Морияма встал на ноги и подошел к окнам, глядя на город. — Я хочу тебя в своей жизни. Именно тебя. Глава Хэтфордов — приятный бонус. — А если я откажусь? — с вызовом спросил британец, вызывая на губах Ичиро улыбку. — Ты нашел интересный экспонат в свою коллекцию или все-таки видишь во мне личность, а не моментами пушистую игрушку? — В моем кабинете ты явно чувствовал себя расслабленнее. Когда смотрел мне в глаза. И пил мой коньяк. Сидя в моем кресле. Тогда ты думал так же? — Тогда я не чувствовал, что меня хотят купить. — У меня есть проблемы с проявлением эмоций. Так уж вышло, что я привык решать все деньгами. Но это не значит, что я воспринимаю тебя как вещь. Я хочу снова увидеть тебя и поговорить с тобой. Не у себя в кабинете. Не будучи окруженным охраной. Ненадолго на линии повисла тишина. Ичиро стоял в гордом одиночестве в своем кабинете, слушая далекое щебетание птиц, что пели в саду Хэтфорда в Великобритании, прерываемое редким звонким детским смехом и веселым тявканьем щенков. Прикрыв глаза, Морияма почти мог увидеть эту картину. Стюарт сидит в плетеном кресле с мягкой обивкой на веранде, говоря по телефону и поглядывая на то, как его дочери бегают друг за другом по зеленой траве, играя в салки. Эта картина была такой мирной и эфемерной… Японец никогда не видел такого собственными глазами. — Увидимся на игре Натаниэля, Ичиро. — Я обещаю, что приеду один. — Взаимно.