Конец ― это тоже часть Пути

Сегодня четвертый день как они работают над кораблем и еще даже не поубивали друг друга. Мандо говорит лишь по необходимости, но стоически терпит болтовню Тони с дроидами, джавами, деталями и самим Мандо. Потому, оказавшись на расстоянии вытянутой руки при возне с заклинившими закрылками, Тони решает еще раз закинуть удочку: ― Ну, как тебе? ― подначивает он Мандо, кивая на почти готовый корабль. ― Поблагодаришь сейчас или потом? ― Найди мне «Лезвие Бритвы», а этот забирай себе, ― тот от работы даже голову не поднял. ― Да что ты заладил: «Лезвие Бритвы», «Лезвие Бритвы», ― и Тони наконец прорывает всем, что копилось эти дни. ― Ты же сам говорил, что скорость ― ваша единственная защита, так чего мнешься, как HDMI штекер перед DVI разъемом?! Хочешь безопасно летать на большом корыте ― купи себе звездный крейсер. ― … ― Ой, да не смотри ты на меня так! ― У меня был звездный крейсер, ― тяжело, как гора, роняет Мандо, аккуратно откладывая в сторону инструменты. ― Что?! ― Я отдал его Бо-Катан. ― Тогда почему отказываешься от самого быстрого корабля в субсекторе? ― «я отдал его Бо-Катан», можно подумать, это что-то объясняет, можно подумать, что ему самому больше ничего не нужно… Не нужно. Осознание продирает космическим холодом. ― В жопу эту Бо-Катан! С ним или без него, но ты нужен малышу живым! Мандо мгновенно каменеет и молча уходит из ангара. ― Dank Farrik! ― Тони отбрасывает отвертку и сползает на пол, закрывая ладонями лицо. Без Мандо работа не клеится, запоров пару плат, Тони бросает это безнадежное занятие и монотонно перебирает мелочевку. Здесь он точно ничего не испортит. Дело идет к вечеру, пора бы уже готовить ужин, как в отдалении слышится какая-то стрельба, а следом над ангаром со стрекотом пролетает перепуганная стая скетто. Сигнальная система тревожно ревет: дурные твари влетели в группу параболических антенн и телескопов на крыше. Тони тут же забывает о работе и, бессильно матерясь, спешит наверх, успевая лишь заметить, как на взлетную площадку из дома выскакивает Мандо с бластером наготове. Пока он считает ступеньки, звучат несколько выстрелов и истошные крики тварей. ― Прекрати их пугать! Они мне все разломают! Когда Тони оказывается наверху, оставшиеся в живых скетто уже улетают, а масштаб разрушений, слава богу, не сильно впечатляет: сбиты пара антенн, одной тарелке конец, вон там лопнули провода, малый телескоп опасно накренился, но устоял. Тварям повезло ― разбей они что-то действительно важное, Тони бы каждую выследил и крылья бы поотрывал. Это в той, другой, жизни он имел доступ к совершенно фантастическим вещам вроде DESI и мог с почти детским восторгом наблюдать, как благодаря темной энергии картографируют сотни и тысячи галактик. Теперь, оказавшись в фантастике, он просто хочет найти одну-единственную теми немногими средствами, что у него под рукой. Тони начинает наводить порядок. За спиной поскрипывает старая лестница: на крышу поднимается Мандо. Под руку не лезет, поглядывает в ту сторону, откуда была слышна стрельба, что-то переключая в шлеме. «Не иначе настройки визора меняет», ― но мысли о том, насколько занимательна начинка мандалорского шлема и можно ли в ней покопаться, вылетают у него из головы, когда он видит под упавшей тарелкой разбитую в хлам принимающую станцию. ― Блять! Дерьмо банты! ― Тони заставляет себя дышать медленно и отвечает обеспокоенно оглянувшемуся Мандо: ― Две недели работы псу под хвост. Успокоившись, прикидывает как ловчее спустить то, что осталось от станции, вниз, не добив окочательно. Возможно, что-то еще получится из нее достать. Кто бы знал как же ему не хватает обрабатывающих мощностей. Освободив от крупных обломков, Тони отодвигает ее ближе к краю крыши ― хорошо, что он так и не разобрал лебедку. Обернувшись, Тони замирает. Ранее скрытый корпусом станции УВЧ-передатчик, что все это время с утешающей стабильностью кардиомонитора транслировал закольцованный сигнал, оказался теперь на виду. И над ним с рукой на бластере застыл Мандо. Мгновение растягивается в вечность, словно они опять первый день знакомы и дерганый Тони нацеливает на него репульсор, прижимая сонного ребенка к груди. Но посверлив замершего Тони тяжелым взглядом, Мандо отступает и убирает от оружия руку. Вся фигура его, только что словно состоявшая из одних острых углов, сглаживается, смягчается, шлем по-птичьи склоняется на бок. Тони медленно выдыхает. ― Забирай добычу, у нас на ужин рагу будет, ― Тони еще слегка трясет, но топор войны между ними, кажется, наконец зарыт. Над Мос Эйсли раскинулась ночь, в ангаре 3-5 тишина и погашены огни, только из приоткрытой двери дома льется слабый свет. Дроиды дремлют кучкой, порой попискивая во «сне», когда в глубине ночного неба майскими жуками исчезают огоньки двигателей очередного корабля. Тони сидит с ногами на каких-то ящиках и смотрит на звезды. Не оборачивается, когда после ужина в отведенной ему комнате появляется Мандо. Помедлив, тот бесшумно скользит на улицу, а через какое-то время, вернувшись, поднимается на крышу, к антеннам. Проверяет на ночь «лагерь», Тони не против ― в городе опять какие-то разборки ― и уже привык за эти дни. Пустыня быстро остывает с закатом, и в Тони борются необходимость пойти надеть куртку и желание просто посидеть вот так еще. Насмотревшись на окрестности, приближается Мандо, окидывает взглядом небо, словно пытается понять, что же такого там усмотрел Тони. ― У меня дома говорят, что со дна колодца звезды видно даже днем, ― не поворачиваясь к нему, говорит Тони. ― Однажды я двадцать восемь дней дрейфовал на жестяной скорлупке, вроде твоего «Лезвия», без еды и воды на просторах какой-то туманности. После ― пять лет не смотрел на звезды. А здесь снова понял, как они прекрасны. Мандо пододвигает себе ящик и садится рядом. Судовой журнал: Лезвие Бритвы M1-11 Порт приписки: недоступно Право собственности: недоступно Координаты: недоступно Отчет: Тони улыбается как человек, у которого что-то болит.