Душе не давая сгибаться

      Усевшись в спальне на кровати, Дора обняла «своих младших», как она их называла, не зная, как начать рассказ. Гермиона заметно нервничала, Гарри гладил девочку по голове, понимая, что новости будут сильно так себе. Достаточно изучив Надю за это время, мальчик просто готовился к новым возможным испытаниям. Наконец, почувствовав себя Надеждой, девушка заговорила. Говорила она, ожидаемо, по-русски, не столь боясь подслушивания, сколь из-за самой сути новостей.       — Это действительно совсем другая планета, — вздохнула Надежда, вспоминая, как ее отпаивали бальзамами, когда девушка узнала все то, что собиралась рассказать. — Здесь нет и не было Ленинграда.       — В смысле разрушили или не построили? — казалось бы спокойно поинтересовался Гарри.       — Не построили, — Надя еще раз вздохнула. — Петра Первого не было в истории, не было Санкт-Петербурга, ставшего потом Ленинградом. И совсем не было блокады, вторая мировая война пошла иначе…       — Мы единственные такие, — поняла Гермиона, вспоминая быстрый бег метронома, взрывы и очередь у булочной. — Значит, нам никто не поверит, а попытаются «лечить»?       — Вам поверят в магическом мире, — погладила девочку Надя. — Люди же всего этого не знали, Гитлер здесь не успел сделать все то, что сделал… там. Ни Революции, ни Советского Союза не было тоже…       — Значит, не было и НКВД, — сразу же заключил Гарри. — Знаешь, плакать не буду… А вот то, что не было города… Значит, он остался только в нашей памяти. Но… Надя, я не смогу с Дурслями, я этих гадов просто передушу.       — Как и я с родителями… — почти прошептала Гермиона. — О чем с ними говорить? Самодовольные индюки!       — Мы это решим, — девушка прижала детей к себе. Они были правы… О чем можно говорить с человеком, никогда не видевшем, как люди падают на улице от голода, как стоит очередь под обстрелом, потому что люди боятся остаться без хлеба, как они быстро звереют, совершенно теряя человеческий облик… — Мы все обязательно решим, поверьте!       — Мы всегда тебе верим, Надя, — растянула губы в механической улыбке девочка. И так неестественно это выглядело, что мальчик просто прижал к себе Гермиону, что было сил.       — Тогда давай разберемся с усталостью, — дети как-то очень легко приняли тот факт, что здесь не было всего того, что они перенесли. Стоило, значит, ожидать взрыва в будущем. — Когда она возникает?       — Ну… когда… Не знаю, — помотала головой девочка. — Очень неожиданно и обидно даже.       — У меня часа через два, если ходить, — заметил Гарри, глядя в потолок. — Как будто заканчиваются силы и даже сухарик не помогает.       — Это может быть оттого, что всем в организме руководит привыкшая к этому голова, но вот у Маши ситуация может быть другой, — сообщила Надежда. — Дотянем до каникул, я вас в Мунго отведу. Там, может, целители разберутся.       — Здорово… — прошептала Гермиона, откидываясь на мальчика. — Хорошо, что вы есть… И Гарри… И ты… Я бы без вас двоих точно пропала…       — Эх, дети… И я бы без вас пропала, так что в расчете, — хмыкнула Надежда, призывая Акцио пергамент. — Сейчас я домой напишу и узнаем, что будем делать дальше, хорошо?       — А мы пока поспим, — утомленно отозвался Гарри, укладываясь рядом с девочкой прямо в одежде.       Через минуту дети сладко спали, а Дора строчила письмо домой, пытаясь объяснить, в какую ситуацию они попали и чем это все может закончиться для ни в чем не повинных детей. Теоретически, девушка и сама могла взять обоих под опеку, но просто не знала, как это сделать, поэтому писала родным, чтобы попросить о помощи. Да и утомляемость Гермионы, которую мог просто подхватывать Гарри, а мог и не подхватывать…       Она уже дописывала, когда в дверь постучали. Осторожно поднявшись, Дора подошла к двери и, увидев декана, просто выскользнула из спальни. Мадам Спраут оценила и жест молчания, и то, как девушка прикрыла дверь. Казалось, Дора хочет улыбнуться, даже губы немного дрогнули.       — Утомились они, — объяснила девушка. — Их бы целителю показать, устают быстро, почти как… там.       — Отведи их в Больничное крыло, — посоветовала женщина. — Поппи, если и не поймет, что с ними, так хоть целителя позовет.       — Точно! — хлопнула себя ладонью по лбу Нимфадора. — Забыла о такой возможности, представляете?       — Дора, я хотела тебя попросить, — мадам Спраут немного помялась. — Можно твои воспоминания директору показать?       — Показывайте, — пожала плечами девушка. — Мне не жалко, только…       — Что? — остановилась Помона, внимательно глядя на семикурсницу.       — Здесь этого, как мы выяснили, не было, — объяснила Дора. — Это было с нами, но, получается, не здесь.       — Я все поняла, — сосредоточено кивнула женщина. — Важно, что это было с вами.       Не очень хорошо поняв ответ декана, девушка пожала плечами и, быстро дописав, отправила письмо родителям, сразу же вернувшись в спальню. Ей совсем не нужно было, чтобы Гермиона испугалась, проснувшись. Что-то Доре все-таки не нравилось в том, как утомлялись двое младших.

***

      Таких страшных воспоминаний в школе Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор еще не видел. Когда к нему вошла Помона, порекомендовав заранее приготовить виски, директор лишь улыбнулся, считая, что видел на своем веку очень многое, но вот окунувшись головой внутрь, он увидел…       Люди убирали снег, иногда подрываясь на неразорвавшихся снарядах. Люди, стоящие в очереди за кипятком. Голодные глаза детей. Трупы… трупы… трупы… двое детей, каким-то неясным чудом сумевшие встать у станка. Усталый взгляд девочки, упрямый мальчика. Совсем маленький кусочек хлеба. И — крестики самолетов в небе. Дора сгрузила очень много воспоминаний, и взрослые сейчас со слезами на глазах смотрели на то, как выживали в страшное, небывалое время эти трое. Саночки с телами…       Самой страшной для Помоны, уже принявшей первокурсников почти как своих детей, оказалась сцена… Не проснувшийся мальчик, которого на тележке везли они сами, и падающая у грузовика девочка. Замершее воспоминание, замершие взрослые, будто замерло само время. Вывалившаяся из артефакта Помона не просто плакала, она отчаянно рыдала, не в силах осмыслить то, через что прошли дети. Мир, в котором такое могло случиться, просто не имел права на существование, по мнению декана дружного факультета.       — Странно, город большой, а я его не узнаю… — проговорил Альбус надломленным голосом. — Это точно Россия, я узнал русскую речь, но такого города…       — Дора сказала, что здесь этого не случилось, — проговорила мадам Спраут сквозь слезы.       — Значит, они были… или видели сон про совсем другую реальность, которая могла случиться, но… — Дамблдор переживал увиденное, понимая, что пережили совсем еще дети. Гарри после такого нужно было отогревать, да и девочку эту…       — Поттер с Грейнджер помолвку заключили прямо в поезде, когда… вернулись, — произнесла успокоившаяся женщина. — Значит… Магия?       — Магия, Помона… — вдохнул пожилой мужчина. — Надо поговорить с семьей Тонкс, может быть, они возьмут детей под опеку, раз уж, ты говоришь, мисс Тонкс о них так заботится. Да и перевести на домашнее обучение хоть на год…       — Да, кто знает, как они отреагируют… Давай я напишу Андромеде? — предложила декан Хаффлпаффа.       — Напиши… Посиди со стариком, выпьем, что ли… — Дамблдор открыл бутылку с обычным маггловским виски. — Такие испытания… Хорошо, что у них есть мисс Тонкс.       Они долго сидели за столом, молча пытаясь переварить то, что узнали сегодня. Мир, в котором не было Блокады… Альбус вполне представлял себе, как именно дети могли оказаться в другой реальности. Если в этой был тролль в школе, то за мгновение до смерти могло произойти очень многое. А если учитывать, что, как установил Отдел Тайн, Том разорвал душу, чтобы однажды воскреснуть, то ситуация могла быть и еще хуже… Дамблдор был собой недоволен, ведь если бы не дети, он пропустил бы Квиринуса… А так у мистера Квиррелла еще сохранялась надежда выжить.

***

      Получив эти два письма, миссис Тонкс внимательно прочитала сначала то, которое было от дочери. Это было не просто письмо, а отчаянная просьба о помощи. Ее девочка встретила тех самых детей, которых похоронила… там. Не таких же, а именно тех самых. Прошедших все то же, что прошла и Дора, но более юных и совершенно одних. Мальчик оказался Гарри Поттером, жившим, как оказалось, у ненавидевших его магглов. Девочка, с которой он обручился сразу же, как… вернулся… А возможно это было только в одном случае, и Андромеда знала, в каком. Так вот, у девочки с родителями-магглами было все настолько плохо, что дочь даже предположила принуждение. Что же, это было легко проверить.       — Тед, дочка написала, — протянула женщина письмо сразу же ставшему серьезным мужу. — Ты почитай, а я второй пергамент гляну.       — Хорошо, дорогая, — кивнул мужчина, вчитываясь в написанное изменившейся Дорой. В общем-то мужчине все было понятно — детей надо было забирать под опеку.       — А еще нам написала Помона, — задумчиво проговорила Андромеда. — Спрашивает, не могу ли я появиться… Знаешь что, я в Хогвартс, а ты проверь родителей девочки, пожалуйста, хорошо?        — Адрес-то есть? — поинтересовался мистер Тонкс, а потом еще раз прочел письмо, найдя координаты. — Вопрос снят. Договорились.       Миссис Тонкс шагнула в камин, отправившись в школу, а мужчина, перепроверив координаты, аппарировал. Как магглорожденный, он не считал магглов обезьянами, недавно спустившимися с деревьев, чем грешили некоторые аристократы, поэтому просто позвонил в дверь. Когда ему открыли, целитель сходу наложил диагностические чары, а потом, приложив Конфундусом женщину, вступил в дом.       — Гермиона не ваша дочь, — утвердительно произнес Тед, ибо женщина не рожала, чары в этом не ошибались. Никакого подчинения на ней, разумеется, не было, но…       — Мы взяли ее из приюта, она должна быть нам за это благодарной! — чары Истины были просты, и целителями использовались довольно часто, потому что пациенты любили врать, что увеличивало время диагностики.       — Зачем вы ее взяли из приюта? — этот вопрос был задан для того, чтобы определить мотивацию людей.       — Чтобы она содержала нас в старости, — послушно ответила маггла. Называть эту женщину человеком не хотелось, хотелось свернуть шею, но было просто нельзя.       — Обливиэйт, Гермиона была возвращена вами в приют, — отдавать так много испытавшего ребенка этим людям Теду не хотелось. Мужчина понимал, что такой метод не самый лучший, но мистеру Тонксу было просто противно видеть и слышать подобное отношение к девочке. Через минуту он аппарировал прочь, чтобы, оказавшись дома, вытянуть воспоминание и отослать его дочери.       Андромеда в это время выслушивала предложение взять мистера Поттера и мисс Грейнджер под опеку. Это было несколько неожиданно, ибо женщина хотела просить помощи Альбуса в этом деле. И тут вдруг Дамблдор раз — и сам предложил. Внимательно выслушав директора, взглянув в артефакт, миссис Тонкс кивнула.       — Разумеется, мы возьмем детей под опеку, — подтвердила женщина. — И домашнее обучение тоже очень хорошая мысль. Я бы и Дору забрала домой, сдаст свои экзамены на год позже, ничего плохого в этом нет.       — Согласен, — кивнул Альбус Дамблдор, и Патронус ускакал к Теду, так как бумаги надо было подписывать вдвоем.       Муж появился необычайно быстро и первое, что он сделал — продемонстрировал воспоминание в малом Омуте, который был с собой у каждого целителя, хоть и не входя в обязательный набор. Артефакт был не из дешевых, но очень помогал при работе с пациентами. Рассматривая короткое воспоминание, Альбус поддержал решение мистера Тонкса. Теперь оставалось только поставить подписи и заверить печатью Визенгамота, которую Дамблдор из-за лени таскал с собой.