Утро встретило их хмурыми свинцовыми тучами, которые затянули всë небо, скрывая солнце от посторонних глаз. Порывистый ветер бился об оконные стëкла, отчего те звонко дребезжали. Дождевые капли оставляли на них косые длинные полосы, которые мгновенно сливались в единое полотно серого дождя.
Канада уныло вздохнул, переводя взгляд с невзрачного пейзажа на собравшихся в комнате. Своей мрачностью они могли посоревноваться с дождевыми тучами. На этом жутком острове и раньше было не по себе, сейчас же испортившаяся погода ещё больше усугубила чувство общей подавленности.
Началось с того, что Япония высказал свои опасения по поводу прибытия сегодняшнего катера. Из-за усилившегося ветра на воде поднялись высокие волны, которые стремительной лавиной обрушивались на берега, разбиваясь на тысячи холодных брызг. Щемящее чувство того, что они оказались отрезаны от остального мира, тревожным звоночком отзывалось где-то на подкорках сознания.
— Да не может быть такого, чтобы они не приехали из-за непогоды. — упрямо спорил Англия, однако весь его вид говорил о том, что он сам едва ли верит своим словам. — Разве это волны? Да это не более чем всплески в лужах. Особенно для современных судов!
Ещё тревожнее было размышлять о том, а должен ли катер вовсе прибыть сегодня. Если убийца организовал для них общую встречу здесь, наняв экипаж катера для транспортировки, то ему не стоило никакого труда отменить или отсрочить обратный рейс, чтобы не выпускать жертв из своих цепких лап так просто. Поэтому всë, что им оставалось делать, это в мучительном ожидании поглядывать в залитые дождëм окна, изо всех сил надеясь на то, что маленькое судно наконец появится на горизонте и, словно чудодейственная пилюля, избавит их от всех мук.
Артур нервным шагом пересëк комнату уже очередной десяток раз. После скудного завтрака, он, а также Франция и Канада, остались в столовой, где бесцельно коротали последние несколько часов. Здесь же сидел Иван, машинально размешивая давно остывший чай. Франциск, прижав сложенные ладони ко лбу и закрыв глаза, тихо шевелил губами. Похоже, что он читал молитвы; на его всегда безупречном лице пролегли серые тени. Остальные трое после завтрака собрались в библиотеке. Похоже, они хотели отвлечься от тяжëлых мыслей, либо же, наоборот, планировали наедине обсудить что-то важное.
— К чëрту всё. Я отправляюсь в бухту! — заявил Англия, резко останавливаясь в центре комнаты. — Сидя здесь, мы не заметим прибытия катера. Может он уже давно стоит у причала, а мы тут штаны просиживаем?
— Ты промокнешь насквозь, — возразил ему Россия. — В такой-то ливень.
— Думаешь, я дождика испугался? На моей родине я вижу такое каждый Божий день.
— Всё-таки, он прав, господин Англия, — попытался вразумить его Мэттью. — Вам даже нечем защититься от дождя. Думаю, если бы катер прибыл, то кто-то из экипажа обязательно добрался бы до особняка и сообщил нам. Так что мы можем дождаться его и не выходя из дома.
Иван наконец отодвинул от себя бесполезную чашку.
— Значит, всë, что нам остаётся это просто ждать, — он поднял внимательный взгляд на Мэттью. — А твой брат наверняка бы не выдержал этого гнетущего ожидания и предпринял бы очередное безумство. В сравнении с тобой, он был такой нетерпеливый, неугомонный. Хотя, отчасти я понимаю его: мучительное ожидание неизвестности — одна из ужаснейших пыток.
Ушедший глубоко в свои мысли Франциск внезапно встрепенулся после этих слов.
— Ну хватит уже. Подобные речи нисколько не приободряют, скорее наоборот — усиливают тревогу. А потом, не стоит сравнивать покойников с живыми! Это дурной знак. Дух мëртвого может попытаться "сменить" того, с кем имеет много общего.
— Прости-прости, — Иван примирительно улыбнулся. — Просто никак не могу перестать видеть в Мэттью черты Альфреда.
— Ну вот опять!
— Прекрати, лягушатник, — поморщился Англия. — Это всего лишь суеверие.
Канада привычно обхватил руками плечи, словно прижимая к себе своего белого медвежонка.
«Если бы мой брат был здесь? Что если бы на моëм месте оказался Америка? Смог бы он выступить героем и спасти всех? Смог бы я стать им?»
Гнетущее молчание разбавляло лишь глухое тиканье часов. Их тяжëлый маятник, гипнотизируя, раскачивался из стороны в сторону. За окном в это время буря лишь усиливалась: от штормового ветра скрипели стены и дребезжали окна. За стëклами едва ли можно было что-то разглядеть из-за плотного потока воды и чëрных туч.
Тяжёлой поступью в столовую вошëл Германия, за ним показались Китай и мелко подрагивающий Япония.
— Кажется, из-за шторма прибытие катера откладывается на какое-то время, и нам придётся задержаться в этом доме чуть дольше, чем хотелось бы, — Людвиг обвëл присутствующих взглядом.
— Только этого нам не хватало. — тихо вздохнул Франциск.
— Ничего не поделаешь, — смиренно ответил Яо.
Япония зябко потëр плечи.
— Из-за сырости и сильного ветра в доме стало довольно прохладно. Боюсь, если мы останемся тут чуть дольше, то совсем замёрзнем.
— Можно ведь включить котельную, — предложил Англия. — Так комнаты быстро нагреются.
— Как бы сказать... — Япония пытался подобрать правильное выражение. — Мы ведь все прекрасно знаем, что в котельной сейчас находятся тела наших товарищей. Если включить котлы, то температура там значительно повысится, что крайне неблагоприятно скажется на трупах. Ускорится процесс разложения, и запах...
— Ладно-ладно, мы поняли! — замахал руками Франция. — Достаточно!
— В таком случае, можно разжечь камин в гостиной, — предложил Россия — Конечно, это вряд ли согреет весь дом, но, по крайней мере, у нас будет одна просторная тëплая комната. Только вот, для камина нужны дрова, а я не заметил их заготовок в доме, так что, придëтся нарубить. Я могу заняться этим. Германия, на складе ведь имеется топор?
— А, да, — Людвиг слегка удивился предложению Ивана. — Ещë там есть брезентовые дождевики, раз уж ты собрался на улицу в такой шторм. Тебе нужна помощь?
— Не стóит, я справлюсь сам, — ответил Брагинский, поднимаясь и направляясь к выходу. Как только он скрылся за дверью, Англия набросился на Германию:
— Почему ты раньше не говорил о том, что здесь есть дождевики? В таком случае, я отправляюсь в бухту! Катер обязан быть сегодня во что бы то ни стало!
— Исключено. — отрезал Германия. — Никто кроме Брагинского не покинет дом.
— Это почему ещё? — Англия недовольно выгнул бровь.
— Потому что я так сказал. — уверенно расправил плечи Германия.
— Тц! Ты? А кто, скажи мне на милость, назначил тебя здесь главным? Я не припоминаю, чтобы участвовал в выборах президента нашего студсовета! Здесь не зал заседаний, Людвиг. Тут мы боремся за свои жизни, а значит каждый сам за себя!
— Ошибаешься. Как раз-таки чтобы выжить, мы должны работать вместе. И нам нужен ответственный лидер, роль которого я взял на себя. Если тебя что-то не устраивает, можешь держаться один, и с бóльшей вероятностью стать следующей жертвой.
— Ты мне угрожаешь?
— Если тебе хочется, расценивай это так.
— Прекратите, пожалуйста! — вмешался Мэттью. — Сейчас не лучшее время выяснять отношения.
— Он прав. Угомонитесь, ару!
— Ого, шумно тут у вас, — в дверях столовой, прерывая общий галдёж, показался Россия. На нëм был длинный тëмно-зелëный плащ-дождевик, с которого капала вода, а на плече покоился тяжëлый топор. В руках он держал пару таких же сложенных плащей. — Я подумал, что это может пригодиться вам. Ну, если вы наконец придëте к единому мнению и решитесь выйти на улицу. Там сейчас без этого добра никак.
Вручив дождевики Германии, он вновь вышел на улицу. Первым осторожно начал говорить Япония.
— Германия-сан, если и правда есть хотя бы малейшая вероятность, что катер прибудет сегодня, может, стóит проверить бухту? — он старался звучать как можно убедительнее. — Если у нас есть, чем защититься от дождя, то мы не можем упускать такой шанс.
— Верно! — подхватил Франция. — Чем сидеть тут и грызться друг с другом, лучше сделать что-то полезное, чтобы поскорее убраться с этого острова!
Германия задумался; он был в меньшинстве, но ему по-прежнему не хотелось рисковать и выпускать кого-либо наружу. Пока все находились в доме одной группой, было легче предотвратить очередное убийство. Но с другой стороны, они и правда не могли всё время оставаться здесь.
— Так и быть. Несколько человек отправятся дежурить на берег. Но выберем мы их посредством жребия. Дайте мне пару минут, я подготовлю всë.
Он скрылся в гостиной и, спустя какое-то время, вернулся, держа в руках шесть длинных каминных спичек.
— Так как свободных дождевиков осталось лишь два, то на берег смогут отправиться двое человек. Третий дождевик сейчас забрал Россия, у него уже есть работа, и в жеребьёвке он не участвует. В дозорную группу на берег пойдут те, кто вытянут спички, помеченные синим цветом. К тому же, время уже перевалило за полдень, так что, пора позаботиться об обеде. Пока мы ожидаем катер, поддерживать силы тоже очень важно. Поэтому двое человек будут дежурными на кухне. Для них спички помечены красным цветом. Те двое, кто вытянут пустую спичку, не получают никакого задания и остаются в доме. Всë ясно?
— Так точно, Германия-сан, — отрапортовал Япония и первым вытянул жребий.
***
Горячая вода нежно обволакивала напряжённое тело, разливая по жилам приятное тепло и умиротворение. Кику блаженно выдохнул и, закрыв глаза, глубже погрузился в наполненную ванну. Вытянутая им пустая спичка давала ему полное право наслаждаться свободой действий, поэтому он решил, что расслабиться в горячей ванне сейчас будет лучшим решением. Им всем не помешало бы снять напряжение.
«Нам очень повезло, что с нами есть такой лидер как Германия. Даже в тяжёлой ситуации ему удаëтся сохранять самообладание и принимать здравые решения. Хотя и его возможности не безграничны, и ему не так-то просто удерживать контроль над нами. Например, Россия тоже отлично держит себя в руках, но подобное хладнокровие даже отчасти пугает. Несмотря на это, вести за собой остальных ему никогда не удавалось. Что до Англии... Он был весьма воодушевлён поисками преступника, и, судя по его словам, имел успех во вчерашнем расследовании. Однако сегодня он кажется чересчур взвинченным и нервным. Конечно, внезапный шторм выбил всех из колеи, но я ожидал бóльшей стойкости от бывшей великой империи. Тоже самое касается и Франции, похоже, что он почти на пределе. Китай всегда был чересчур эмоционален, но сейчас его поведение больше напоминает пассивную мрачность и апатию. На удивление, Канада держится намного лучше. Хотя, если я задумываюсь о том, какого поведения я ожидал с его стороны, то сразу теряюсь в смутных сомнениях. Кажется, что я слишком мало знаю о нëм...
Америка, Италия, Пруссия... Я до сих пор не могу поверить в то, что их смерти не были страшным сном, и они действительно покинули нас. Меня не оставляет навязчивое чувство, что, когда мы уплывëм с этого острова и после вновь соберëмся на очередное совещание, они, как и прежде, будут там; среди всех остальных, такие же шумные и улыбчивые, как всегда. И хотя я знаю, что такому уже никогда не случиться, но мне жутко хочется надеяться на это. Поскорей бы мы оказались дома. Целыми и невредимыми.»
Япония открыл глаза, и его сердце тут же пропустило удар. Повсюду была кровь. Стены, плитка, штора — всë было залито алыми пятнами. Вместо тëплой воды Кику сидел в свежей человеческой крови. Она плескалась вокруг него, пачкая бледную кожу. Из неё выглядывали искалеченные тела, чьи раны наполняли ванну горячей жидкостью. То тут, то там торчали израненные конечности и стальные латы. Рядом с ним всплыла тëмная голова, из её пустой глазницы торчал обломанный черенок стрелы.
Япония выскочил из ванны, и, поскользнувшись на мокрой плитке, рухнул на пол. От удара голова пошла кругом, в ушах зазвенело, и он с силой зажмурился, пытаясь спешно прийти в себя. Когда он открыл глаза, наваждение спало: комната была абсолютно чиста, а от прозрачной воды поднимался лëгкий пар.
Кику несколько минут ещё сидел на мокром полу, пытаясь унять бешенное сердцебиение, а после, наспех завернувшись в халат, выскочил в коридор.
«Мне просто померещилось. — успокаивал себя он. — От перегрева и излишка горячего пара такое иногда случается. Правда, со мной за мою долгую практику горячих источников это происходит впервые, но то, что я видел, определённо не может быть ни чем иным как галлюцинацией. Мне нужно прийти в себя.»
Оказавшись в своей комнате, он первым делом накрепко запер дверь. Слегка отдышавшись, он начал ощущать, как продрогло его мокрое, распаренное тело. Чтобы не замëрзнуть окончательно, он насухо вытерся и оделся. Подойдя к окну, чтобы задëрнуть шторы, он уловил какое-то движение в саду. Из-за чëрных туч и усилившегося дождя на улице стало темно, словно ночью, однако вспышка молнии на секунду выхватила из темноты фигуру в дождевике: кто-то, накрыв голову капюшоном, выходил со склада, что-то пряча под широкими полами плаща. Несмотря на его быстрые движения, Хонда успел различить длинную рукоять топора, после чего человек вышел из сада, скрываясь за стеной дождя.
«В чëм дело? Россия до сих пор продолжает рубить дрова? Зачем тогда он прячет топор? Или же нет. Эти светлые волосы кажутся мне знакомыми. Ничего не понимаю.»
***
Мэттью прикрыл дверь своей комнаты, выскользнув в коридор. На втором этаже было пустынно и тихо, только ливень нервной дробью барабанил по окнам, и временами раскатисто громыхала гроза. Канадец спустился вниз в поисках какого-либо занятия для себя: то, что ему не выпало никакого задания, было довольно хорошим раскладом, но безделие нагоняло ещë бóльшую тоску, чем непогода на улице. В гостиной он наткнулся на Россию, который на коленях стоял перед камином, пытаясь разжечь огонь. Однако, сырые дрова никак не разгорались, и тихо ругнувшись на своëм языке, Иван отшвырнул в сторону уже седьмую испорченную спичку.
— Может, вам чем-то помочь? — участливо поинтересовался Уильямс, наблюдая за тщетными попытками русского. Тот слегка вздрогнул, заслышав голос совсем рядом, и наконец заметил, что находился в комнате не один.
— А, это ты. Я-то думал, куда вы все попрятались. В доме как будто ни души.
— Мы разделились. Двое взяли дождевики, что вы принесли, и ушли на берег, караулить катер. Двое на кухне занимаются обедом. Я остался не у дел.
— Вот как, — отрешённо отозвался Иван. — Что ж, я не против, если ты хочешь помочь. В таком случае, не мог бы ты принести несколько книг из библиотеки? Мне совсем не хотелось бы прибегать к варварским методам и сжигать их, но, боюсь, иначе нам камин не растопить.
Мэттью с готовностью выполнил поручение, принеся книги. На их тонких листах огонь распространялся стремительно, и, обугливая края, поглощая страницу за страницей, жадно вытягивался вверх в поисках новой добычи. Раздразнённый и пылкий он набрасывался на поленья, и вскоре даже влажное дерево сдалось под его натиском. Канада, словно зачарованный, следил за бойкими языками пламени.
— Я хотел поблагодарить вас, господин Россия.
Иван удивлëнно приподнял брови.
— Меня? За что?
— Даже в такой ситуации вы продолжаете сохранять поразительное спокойствие и внушаете его остальным. Не поддаваясь переживаниям, просто делаете, что должны. При взгляде на вас меня наполняет спокойствие и уверенность, что всё будет в порядке. Сейчас этого очень не хватает всем нам.
— Но ведь я ничего такого не делаю. Просто веду себя также как и всегда. Людвиг прилагает намного больше усилий ради благополучия остальных.
Мэттью отрицательно покачал головой.
— Господин Германия боится. И сколько бы он не старался держать лицо, его неуверенность проскальзывает через эту маску. Но это вполне естественно, учитывая, что он потерял двоих близких ему людей за один день. Я отчасти понимаю его в этом. — закончил Канада едва слышно. Несколько минут Иван молча разглядывал его профиль и отражение языков огня на стëклах очков.
— Пожалуйста, не пойми меня неправильно, — неуверенно начал он. — Я не хотел задеть тебя, когда сравнивал с братом. Мне действительно жаль Альфреда. Такой энтузиазм и неиссякаемая энергия, поистине детское любопытство — ему бы жить и жить. И это ужасно несправедливо, что он ушëл первым из нас. Почему-то некоторые считают, что я злорадствую, говоря о его смерти. Знаешь, это не так.
Мэттью поймал его взгляд.
— Это правда, что я так сильно напоминаю вам моего брата?
Брагинский отвернулся, помедлив с ответом.
— Даже если и так, что это меняет? Ты это ты, а Джонс, увы, погиб. Нельзя одной переменной заменить другую. Не помешало бы объяснить это и Артуру тоже.
Однако у Канады были иные мысли на этот счёт.
«Лучше бы вместо Америки умер я. Всем от этого было бы лучше.»
