Я люблю тебя, когда ты мне поверишь?

День сменялся днём, Симон стала готовиться к командировке и больше работать, а Энвер стал чаще выходить гулять и больше не отказывался от денег, которые давала ему Симон. То одежды новой прикупит, то милый ночник в виде бабочки. Симон он приносил яблоки - Энвер узнал даже, что ей нравятся кислые. Это его немного волновало, потому что сам он пах сладкой тёплой малиной, но не настолько, чтобы думать об этом дольше секунды когда набирал яблоки с прилавка в пакет. Энвер почему-то ни разу за всё это время не встретил ни бывших одногруппников, ни просто своих знакомых. "Ой, как повезло" - думал Энвер поняв, что его бывший вовсе не бывший, а просто похожий на него парень. Усердно учиться к этому моменту Энвер устал. Поступить - поступит, нет смысла так сильно напрягаться. Ещё почти год в запасе! "А если я залечу, мне вообще не нужно будет поступать" - Энвер очень злился на себя за эту мысль, но она всегда появлялась где-то за всеми его другими мыслями, когда он несколько часов подряд сидел и читал учебную литературу. Энвер познакомился и подружился с ещё несколькими горничными - парнями-омегами, как он сам. Они рассказали, что Симон была очень добра к ним, что приняла их на работу. Платят им больше, чем на их прежних должностях. Конечно - горничная в отеле получает больше, чем уборщица в аптеке. Одного из них она наняла, когда он хотел продать ей своё тело. Энвер был очень рад, что такая женщина выбрала его, но всё же немножко ревновал, самую малость, что она помогла не только ему. За эту ревность ему было стыдно, но всё же был доволен собой, что понимает, что он чувствует и может держать это под контролем. Симон всё так же не подавала признаков любви к Энверу, а он всё так же грустил, когда приходилось обнимать одеяло, а не её. Иногда он даже плакал в подушку, что его любовь невзаимна, а потом от того, какая же он тряпка, раз не может ничего с этим сделать. Но это было иногда.

***

Но в один день, сам неожиданно для себя Энвер решил пойти ва банк. Он знал, что Симон пришла. Он слышал, как шумит вода. Он видел в тёмной комнате, как по полу под дверью двигаются тени от её ног, когда она проходила мимо. Энвер лежал на кровати в футболке и трусах и думал, что же выбрать: плакать или спать. Он не понял, что произошло. Очнулся, только когда открыл дверь и увидел за ней Симон в свежей салатовой футболке и белых с, такого же цвета, как футболка полосками шортах. Энвер не знал, зачем он встал с кровати, прошёл по тёмной комнате, осторожно ступая, чтобы не шуметь. Но он открыл дверь и в глаза ударил свет. - О, привет, Энвер, - дружелюбно поздоровалась Симон. - Добрый вечер, Симон. - Улыбнулся в ответ юноша, щуря глаза. Он неловко подошёл к ней, пробегал глазами и обнял её. Ладони вспотели. "Что. Я. Делаю." - Соскучился чтоли? У Симон было необычно выраженное хорошее настроение. Она обняла Энвера в ответ и поцеловала его в висок, в котором сейчас бешено стучала кровь. - Эм… да, соскучился. Вообще-то, я хотел у тебя спросить. - Мысли Энвера путались, голос дрожал. Он был будто под гипнозом, поскольку даже себе он не мог объяснить, зачем он всё это делает. Возможно, он дошёл до пика усталости от размышлений о том, а любит ли его Симон. "Я просто устал?". - Конечно, спрашивай. - Симон погладила лопатку Энвера ладонью и провела большим пальцем по позвоночнику. У Энвера побежали мурашки. - Я люблю тебя. - Во рту пересохло. - А ты меня? Я тебе нравлюсь? "Что я творю что я творю что я творю что я творю что я творю что я творю что…" - Конечно же ты мне нравишься. Иначе я бы с тобой не жила. - Ты меня любишь? Симон помялась с ответом. - Наверное да. Я вспоминаю о тебе, когда прохожу мимо булочной. Я помню, какая у тебя походка. Я радуюсь, когда вижу тебя, и когда ты ко мне приходишь. Мне нравится трогать тебя, - Энвер был в шоке, - и нравится твой голос. Ещё мне нравится, что ты заставляешь меня испытывать эмоции. Зная, что ты ждёшь меня здесь, я стараюсь работать лучше, чтобы придти к тебе поближе. Энвер еле сдержался, чтобы не открыть рот в изумлении. Симон так честна! - Но это ведь значит, что ты меня любишь? - Спросил с надеждой Энвер. - Ну, получается, что да. Энвер только что понял, что они всё ещё обнимались. - А почему тогда ты ничего не делаешь, чтобы… нет, ничего прости… - Энвер покраснел. "Почему, раз ты меня любишь, ты сама не приходишь ко мне? Почему не трогаешь, не давишь меня к стенам, не роняешь на кровать, не зажимаешь?" - Нет, скажи, что ты хотел спросить! Раз уж мы решили, что любим друг друга, можешь не бояться спрашивать. Хотя, и раньше не стоило бояться, но теперь тем более. Энвер пожевал губы, а потом набрал воздуха. - Почему ты не делаешь всё то, что тебе во мне нравится? - Энвер понял, что плохо составил предложение. - В смысле, ты любишь мой голос. Почему ты не разговаривала со мной? И… раз тебе нравится трогать меня, - Энвер опустил глаза, его голос вдруг осип, - почему не трогаешь? Симон провела рукой от шеи до предплечья Энвера. - Я думала, тебе будет слишком неловко. - Рядом с тобой у меня будто течка всегда начинается. Конечно мне неловко, - промямлил Энвер. Недостаточно тихо. Симон прижала юношу к себе, выдавливая воздух из его лёких и слегка прикусила краешек покрасневшего уха. Энвер вздрогнул и шумно выдохнул весь оставшийся воздух. Его сторона лица и шеи, где сейчас находилась голова Симон, плавилась и горела, снедаемая обжигающим дыханием. Ноги Энвера подкосились и он обмяк в объятиях девушки. - Эй-эй, ты чего? - мягко спросила Симон, подтащив Энвера к кровати и укладывая его. Юноша тяжело дышал, закусив губу и лежал раскрасневшийся. Он пытался свести ноги так, чтобы было не видно, что ему "приятно", и Симон это заметила. Она провела рукой по внутренней стороне бедра, заставляя Энвера вздрогнуть. Парень задыхался от собственного смущения и глотал воздух, будто тонул. - Всё хорошо, расслабься. Симон провела пальцами по щеке юноши и поцеловала его рядом с губами. Энвер зажмурился и попытался выровнять дыхание. - Не… надо… - почти одними губами сказал Энвер, когда Симон коснулась его оголившегося живота. - Хорошо. Симон легла рядом и Энвер открыл глаза. Он всё ещё отрывисто дышал, но в глазах уже не было той паники, что была недавно. - Я, я не знаю, - из глаз Энвера выступили маленькие слёзы, - не знаю, почему так. - юноша всхлипнул. - Почему мне так страшно? - Я не знаю. Но если ты не хочешь, я не буду тебя трогать. "Так вот что она подразумевала под "неловко". Что я перевозбужусь и испугаюсь? Откуда она знала, что так будет?" - Ты можешь быть просто не готов. В этом нет ничего страшного или странного. Тебя по крайней мере дважды пытались изнасиловать. Прости, если напомнила. Энвер помотал головой и вытер слёзки. - Нет, всё в порядке. Главное, что ты не дала этому случиться, а во второй раз… Во второй раз этого почти и не случилось. Энвера немного передёрнуло, когда он вспомнил, как его гладили против его воли. - Хотя… думаешь, это может быть от этого? Ну, моя неготовность. - Вполне может быть. А может и нет. Чего ты хочешь сейчас? Энвер уже было успокоился, как снова покраснел и потупил глаза. - Ты можешь… обнять меня со… со спины и, ну… Я хочу снова попробовать то, что ты… - Энвер вздохнул, понимая, что не может никак сформулировать мысль. Симон терпеливо ждала, пока он ответит, лежала рядом и рассматривала его ресницы. Энвер закрыл глаза рукой. - Можешь, пожалуйста, обнять меня со спины и лежать так. И я хочу, чтобы ты трогала меня, но только верхнюю… только сверху - живот, грудь, шею… Пожалуйста. И ты можешь меня це-целовать. Т-тоже сверху. Симон придвинулась ближе, убрала руку с мокрых глаз Энвера и поцеловала его в щёку. - Хорошо. Давай, Энвер, ложись. Юноша поднялся, переполз к краю кровати и залез под одеяло. За спиной шуршала постелью Симон. Вдруг он почувствовал на рёбрах ладони. Руки сцепились на его груди… и его потянули назад. Спиной Энвер почувствовал грудь Симон, его волосы шевельнулось от её резкого выдоха. - Чего ж ты так далеко лёг?… - раздалось над ухом лёгкое возмущение. Эта ночь обещала быть не такой одинокой.

***

Сначала Симон за несколько попыток нашла удобное положение рук. Нижняя, на которой лежал Энвер, расположилась в итоге под его шеей и, согнутая в локте, гладила его верхнее плечо, иногда задевая нежную кожу возле шеи. Рука была ограничена в перемещениях, но давала Энверу чувство несвободы. Той самой, которую он хотел, когда представлял, как Симон прижмёт его к стене, заломит руки, уткнёт лицом в кровать… "У тебя фетиш на подчинение, поздравляю" - уколол сам себя Энвер, но тут же забыл об этом, так как верхняя и свободная рука Симон, не давала думать о чём-то, кроме контакта кожи. Она оглаживала грудь Энвера, немного оттягивала соски, причиняя неудобство, но не боль. Она поднималась до выше и проводила от подбородка до ключиц, что Энвер рассчитывал как "я могла бы и придушить тебя, если бы захотела". Каждый такой раз совесть и культура вздрагивали в трусах Энвера, но тот их игнорировал - не до них. Неглаженым не остался и живот Энвера, по которому рука Симон с нежной жестокостью проходилась ноготками, легко задевая кожу. "Богиня, спасибо, что Симон не успела состричь ногти" - радовался Энвер, чувствуя, как вновь на его коже проступают сначала белые, а потом розовые полоски. Энвер сжимал и разжимал кулаки, пытаясь держать себя в руках; он пытался дышать в такт мысленному счёту, но мысли улетели, а дыхание таки сбилось. Стоны стали вырываться из его горла, и в какой-то момент он устал их сдерживать. Ткань трусов стала влажной, а в ответ на ёрзанье Энвера нижняя рука стала сильной и аккуратно, но жёстко сдерживала его трепыхания. - Хынх. - Симон коснулась зубами шеи Энвера и тот не смог сдерживать ожидание. Он подался телом на встречу, но зубы исчезли. - Ну пожалуйста… - Взмолился Энвер. - Ты же хочешь этого… И я хочу, давай, пожалуйста… Острые зубы вернулись на шею Энвера. Он отчётливо почувствовал выступившие клыки и то, как нерешительно Симон остановилась. - Отметь меня, пожалуйста. - Снова взмолился Энвер. Резко он почувствовал Симон внутри себя. Клыки вошли глубоко и сладко. Шею Энвера пронзило, как молнией, болью, он почувствовал, что не может пошевелиться. Он схватился за руку, не дававшую ему дёргаться и вжался в матрас. Его по-прежнему гладили и это облегчало боль. А потом Энвер почувствовал холодок на коже. Мокрое место остывало после горячего рта. Юноше казалось, что от этой метки разносится, как аромат по воздуху, новый запах - запах его принадлежности Симон. Энвер пикнул, когда почувствовал, как между ягодиц к нему прижалось бедро Симон. На спине он почувствовал поцелуи. - Я устал. - Я тоже. Спи. - Обними меня, пожалуйста. Симон подвинулась вверх и вытащила руку из под Энвера. - Затекла просто, - объяснила Симон. - Давай ты на другую руку ляжешь? Энвер кивнул, и начал двигаться. - Стой, - сильная рука прижала Энвера плечом к кровати. "Сладко". И Энвер ощутил настойчивый язык на ноющем месте "Сладко" Симон слизнула выступившую из свежей ранки кровь. Девушка снова обняла Энвера и уткнулись носом ему в волосы. - Ты так вкусно пахнешь. - Как я пахну? - Тепло и сладко. Как малиновое варенье… почти, как малиновое варенье. Что-то типа. - Как пирожок из Кургер Бинга? - Не знаю, я там не была. Энвер улыбнулся. - Нужно будет сходить. - Нужно. - А ты пахнешь черешней. - Не вишней? - Нет, черешней. - Ну слава Богине. Они похихикали. - Спокойной ночи, Симон. Девушка прижалась губами к обратной стороне уха Энвера. - И тебе спокойной ночи.