Я люблю тебя, когда ты мне поверишь?

— Хыы~ А ведь Энвер только раз провёл по своему члену рукой. Какая чувствительность высокая во время течек, даже страшно немного. Рядом лежала Симон, но Энвер пока не хотел её будить своими просьбами. Краешек носа улавливал запах альфы, но он был таким слабым… Энвер дразнил себя этим ароматом, давясь воздухом в подушку. Вчера он рассказал Симон, чего он хочет, и когда она проснётся… — Хыыых~ От одних только мыслей колени сводило. А ещё от мыслей о том, что свою пижаму он скинул с края кровати, и сейчас лежал почти голый рядом с альфой. Так вот, что нравится Симон — ожидание. Энвер почувствовал руку на своём бедре. От неожиданности омега развернулся, но рука тут же переместилась ему на плечо и вдавила грудью в матрас, выжимая воздух. — Ты меня разбудил. Симон нависла сверху, ещё сильнее придавливая тело омеги. Под её весом Энвер захрустел. Альфа, продолжая сжимать грудную клетку юноши между рукой и матрасом, прошлась другой рукой по всему телу парня, сжав кожу возле рёбер, огладив талию и поясницу… Энвер дёрнулся — шлепка он не ожидал. Лежать носом в подушку и делать усилия для каждого вздоха так… будоражило. Симон провела средним пальцем вниз, между ягодицами, провела по мокрой дырочке… и остановилась. — Какой у тебя сейчас вкусный вид. Так бы и съела. Энвер в ответ простонал что-то невнятное, на что Симон ещё больше перенесла вес на его грудную клетку, и стоны задохнулись. Средний палец альфы медленно скользнул внутрь Энвера. Было достаточно смазки, омега не почувствовал никакого дискомфорта. — Энвер, ты такой мокрый. Альфа начала двигать кистью, с каждым разом всё глубже погружая палец в дырочку, без труда раздвигая мягкие стенки. Энвер отзывался стоном на каждое движение пальцев, но сквозь мягкую подушку эти звуки было почти не разобрать. — Это был один палец, зайчик. Сейчас будет второй. Омега закивал, насколько ему позволяла поза. Его глаза были мокрыми от слёз, но на этот раз не от страха — всё было именно так, как в его фантазии, который он поделился с альфой вчера — он сдавлен и обездвижен, но несмотря на это Симон нежна и внимательна. Нет, Энвер плакал от возбуждения, волнения, и немного от того, что было почти нечем дышать. Симон вытащила средний палец и огладила ягодицу ладонью. Сжала её, вызвав писк омеги, и вернулась к дырочке. Средний с безымянным вошли так же без проблем. В ответ на действия пальцев, Энвер приподнял задницу, поддавая ей навстречу движениям. Уж слишком сладкими были ощущения, чтобы не пытаться их усилить. — Ты ж мой хороший. — Услышал Энвер, и давление прекратилось. — Подними ещё свою жёпку, давай. Подушку Симон убрала, и теперь омега мог нормально дышать. «Она говорила, что не хочет сэкса, но в такой позе было бы удобней всего» — подумал Энвер, поднимая зад, и тут же попытался спрятать лицо руками от неловкости. По его плечам, груди и спине расползались красные пятна, что уж говорить об ушах и лице, которые просто горели. Матрас под подушкой был прохладным и это немного остудило пламя смущения. — А-ах~ Два пальца вошли внутрь и теперь раздвигали стенки в разные стороны. Энвер часто дышал и совершенно не сдерживал стоны — ни желания, ни возможности это делать у него не было. — Си… Симо-он… Женщина особенно глубоко погрузила пальцы. — Расставь ноги пошире. — Симон провела второй рукой по внутренней стороне бедра, дублируя свою просьбу на языке прикосновений. Энвер шумно выдохнул, но ноги раздвинул. — Умница. Симон лизнула чуть ниже ягодицы, ещё больше опустилась с поцелуем. Удовлетворённая звуками, которые вызвали прикосновения ртом, она немного прикусила нежную кожу бедра, совсем легонько. Даже следа не осталось. Пальцами она не прекращала ласкать простату омеги. «Симон, я не думал, что это будет так хорошо» — мысли Энвер облекал в молебные всхлипы и стоны. Энвер даже вскрикнул немного, когда почувствовал, как Симон берёт его член. От такого большого количества чувств голова плыла, мозг как-будто плавал в своём пельменном бульоне, весь разваренный и отказывающийся работать. На внутренних бёдрах, куда Симон могла дотянуться, появлялись пятнышки засосов, на самих ягодицах — неяркие следы укусов. — Симон, м… кхы~ можно мне…? — Я тебя слушаю, что ты хочешь? Энвер сглотнул, воспользовавшись паузой. — Можно я лягу на спину? Альфа взяла в руки задницу Энвера и уронила его на бок. Омега шустро перевернулся, и его тут же накрыла волна поцелуев от пупка до ключицы и шеи. Пальцами Симон провела от локтей к запястьям юноши, вызвав у того волну мурашек. А уж когда альфа одной рукой сжала запястье, а другой переплела пальцы… Энвер потянулся за поцелуем к Симон. Она это заметила и положила голову рядом с его головой и плечом, подставляя для поцелуев шею. — Симон? Всё нор… Хны~ Симон опустила руку Энвера вниз и положила её ему на член, обхватив ладонью сверху. «Чувствуется странно, не так же, как когда сам это делаю» — думал Энвер, пытаясь дышать и целовать одновременно. Рук Симон оставила руку Энвера и опустилась ниже, надавила на дырочку, удерживаясь от проникновения — и снаружи достаточно нервных окончаний, чтобы заставить расслабленное тело омеги дрожать. Энвер обхватил ногами Симон и прижал её к себе, чувствуя ягодицей вставший член альфы. Это возбуждало ещё сильнее, чем то, что от тяжёлого дыхания Энвера и его поцелуев, у Симон тоже покраснела шея и уши — скорей всего, и лицо, но его не было видно. Прижимая Симон ногами к себе было проще насаживаться на пальцы. В такт стонам Энвер сжимал руку Симон, за которую он всё ещё держал её, а она создавала для него ту самую иллюзию беспомощности — альфа его держит, куда он денется? В этой позе тактильного контакта стало ещё больше, чем в предыдущей, и Энвер растёкся бы лужицей, если бы приложение усилий не окупалось бы таким кайфом. Омега почувствовал, что скоро кончит, и ускорился, начав быстрее двигать рукой по члену. Целовать уже не получалось — Энвер просто стонал и плакал в шею Симон, которая тоже ускорила движения рукой. Энвер закусил губу и излился себе на живот с высоким стоном. Да, Симон покраснела. Она поднялась и смотрела Энверу в глаза, еле заметно улыбаясь. Тот тяжело дышал и смотрел в ответ, сквозь размазаные слёзы. — Ты как? — Спросила Симон, проводя пальцем по животу омеги, размазывая семя. — Ыхы~… не ба-алуйся, пожалуйста. Я в порядке. Энвер перевёл дыхание и провёл рукой по своей ягодице. — Ты меня не отметила там случайно? — Только специально. Жаль, но Эневер уловил в интонации женщины иронию. Не отметила она его. — Ты могла бы и сделать это. Ты и сейчас можешь, течку мне облегчишь… Как ты говорила, у меня аппетитный вид? — Я говорила «вкусный», но «аппетитный» слово тебе тоже подходит. Давай сюда своё хрупкое нежное плечико. Симон поставила руки по обе стороны от плеч Энвера и наклонилась к шее. Омега отклонил голову в сторону, чтобы Симон были удобней, и, готовясь к боли, взялся за предплечья женщины. Клыки вошли глубоко и больно. Энвер сжал пальцы на ногах и руках, но скоро это кончилось. Симон большим пальцем руки помассировало место, чтобы быстрее прошла боль. — Аай, блин, я ж зубы не почистила, прости пожалуйста. — Это же ни на что не влияет, когда метку ставят. — Только на уровень мерзости, а так да, ни на что. — Клыки спрятались обратно. «Как Симон хорошо их контролирует, просто «вау». Мои бывшие так не умели. Хотя, они много чего не умели, по сравнению с Симон, что уж говорить». Энвер решил воспользоваться тишиной, пока женщина убирала влагу с его живота. — Мне понравилось. — Спасибо, я старалась. — Особенно мне понравилось держаться за руки. — Да? Почему? — Потому что я и не задыхался, и при этом ты, как-бы, ограничивала меня в движениях. И, это… я и так не буду вырываться, но я бы хотел попробовать более радикальные методы удерживания меня. — Оставляешь это мне на усмотрение или что-то уже придумал? Энвер смутился, посмотрел в противоположную сторону от Симон. — Ну… Если мне связать руки за спиной, а потом поставить меня в первую позу… Наверное, будет приятно. Только я тогда не смогу так же лежать носом в подушке, я так дышать совсем не смогу. Да и тут в принципе слишком мягкая кровать. Можно это будет попробовать, ког… когда мы вернёмся домой? — Что за запиночка перед «когда вернёмся домой»? — Симон не умела поднимать одну бровь, но интонация была соответствующей поднятой брови. — Да так, просто. — Честно? Энвер вздохнул. Симон закончила, и омега потянулся за своей одеждой. — Нет, я вру. — Сказал юноша, натягивая футболку. Ткань неприятно задела метку. — Я задумался о том, что, возможно, ты решишь оставить меня тут, раз у меня тут родители недалеко, а потом — Энвер сделал акцент на слове «потом», — я понял, что ты меня не оставишь, и та мысль была беспочвенна. — Ну и хорошо, что понял. — Чмок в щёчку — награда за то, что Энвер научился отсеивать тревожные мысли. — Я всё-таки пойду, почищу зубы, а то аж мне самой неприятно как-то.