Багровая луна омыта до краёв

Войдя в дом, Финни зябко повёл плечами и найдя глазами тапки, обулся. С кухни тонким шлейфом тянулся аромат кофе и бутербродов с курицей. Гвен сварганила для полицейских еду, пока они допрашивали парнишку, а Теренс сидя в кресле слушал, то что придумывал его сын на ходу. А придумал Финниган очень бредовую историю, где побежал вслед за зверем, чтобы отследить его и сообщить местонахождение, но сам он потерялся в лесу и не сразу нашёл дорогу домой. На его удивление, полиция и отец поверили в эти россказни, все взрослые провели воспитательную беседу и наказали Блэйку больше так не рисковать. Стражи порядка удалилась, предварительно выпив кофе и скушав хлеб с мясом. Зайдя наконец в комнату, Финн грязными пижамными штанами сел на чистое постельное белье. Только сейчас он смог выдохнуть и заново прокрутить последние пять часов. Он корил себя за враньё, за то, что по его вине найдут очередного бедолагу истерзанным зверем в лесной глуши и ли же в самом городе. Глаза слипались. Блэйк не спал всю ночь. Болезненно тянуло в подреберье. Его тягостные мысли прервала вошедшая сестра. — Что произошло? — Косясь в сторону брата, Гвен, что-то подозревала и ждала ответа. — Им можешь вешать любую лапшу на уши, они и не в такой бред поверят. Это же копы. — Финниган слышал сестру, но не слушал, или же делал вид. Гвен недовольно фыркнула и облокотившись о косяк, сообщила. — Там Робин пришёл, его впустить? После одобрительных кивков Финни, Гвендолин бросила на него испепеляющий взгляд отошла, демонстративно отвернулась спиной и хлопнув дверью ушла за Ареллано. Робин и Финн сидели одни в комнате. Латинос слушал столь долгий рассказ внимательно и не перебивал, не ёрничал. Был удивлён, но не сильно. — И ты подумал, что этот пёс я... — Не вопрос, а утверждение. Ровный тембр Ареллано звучаь без намёка на осуждение. — Не знал, что Альберт так может. Этот мудак вообще ничего не рассказывает. Мы в четвертом обычно сидели сами с собой, беседовали. Мужик мало о чём говорит, а если и базарит, то хер поймёшь о чём. Вчера эти уёбки Гриффина забрали. Наверное, Ал и в правду сделал нас такими, чтобы мы помогли остановить его брата. Я его лично убью. За то, что он хотел сделать. И Хоппера убью. Блэйк положил руку на его колено, как бы в останавливающим жесте. Словно Робин сейчас вскочит с места и как сайгак понесётся сломя ноги. — С ума сошёл? Перед глазами Финна вновь пролетели ночные образы. Блэйк ненавязчиво провёл большим пальцем по кончикам смуглых пальцев. Хотел почувствовать безопасность. Финни знал, что ничем не смог бы помочь, а наблюдать за постоянными смертями будет неприятно, вплоть до обвинения самого себя. Блэйк просил поддержки. Просил побыть с ним. Кожа горячая. Наверное, кровь волка. Финн вспомнил, как легко прошлой ночью его согрел Ал, просто держа на руках.Финни захотелось обнять Робина, ощутить его тепло. Положа ладонь на плечо и надавив, как бы массируя, Финни чувствовал жар, как от высокой температуры. — Всё равно я их убью. — Робин, не думая, подарил поцелуй в лоб. Ненароком обдавая пухлые губы и чрезмерно чувствительную смуглую кожу холодом, Финни подставил своё бледное усталое личико. — Кто обидел тебя, всех их убью. До единого. Тихий смешок кудрявого и Ареллано всё казалось, что это мираж. Что иллюзия грозила раствориться в воздухе, как сон, который просто привиделся, как очередное воображение поздно вечером в теплой постели. Комната Блэйка же погрузилась в хрупкую тишину. Зарываясь носом и руками в каштановую копну, Ареллано хотел знать, что это реальность. Холодная, словно лёд, рука легла на щеку Робина. Фантазия, проникшая в разум Ареллано по клубящимся червоточинкам дыма заполняла голову. Во взгляде Блэйка читалась преданность и совершенно новые чувства. А может, Финн чувствовал то же, что и Робин? *** Во тьме ничего не видно, ничего не слышно. Гриффин сидел в абсолютно голом подвале, где его окружали четыре стены и потолок. Он ждал момента, когда кто-нибудь зайдёт. Ожиданием своим он подпитывал страх перед неизвестным. Возможно, за бетонном хранится множество темнейших тайн. Эти мысли пугали мальчика и не могли покинуть разум. Он всегда в стрессовых ситуаций представлял худшее. Гриффин в полудрёме, наощупь не находил ладоней Билли. Больше не сжимал их так, словно боялся, что лучший друг растворится подобно дыму от сигареты. Стэгг последнее время держал тёплые руки так, словно боялся, что Билл уйдёт. Шоултер - его свет, его опора. И сейчас Билли не было рядом. Гриффину на редкость скверно. Хочется выть от безнадёги. Крайне глупо было надеяться, что его просто так отпустят. Но вера умирает последней. Человек, что забрал его, неспеша, но с омерзительным лязгом, открыл металлическую дверь. — Здравствуй, Гриффин. Прости, что я не представился и вот так бесцеремонно забрал тебя. Меня зовут Макс и я хочу помочь. — Даже по голосу слышно, что он говорил с улыбкой. Взрослый включил свет в подвале. Сжав зубы, Стэгг упрямо держал тишину вместо того, чтобы попытаться найти ответы на свои вопросы. Взгляд Макса - уверенный. Он ещё не ступил за порог, но мальчишка уже ощутил присутствие волка возле себя. В руке мужчины был стакан с водой. Шаги тихие, походка лёгкая, воздушная, еле слышно дыхание. Черноволосый опустился на корточки, а мальчик дёрнулся и вжался в стену. — Чего шугаешься? Я не обижу. — Он был подобен тени, которая всегда всё знает. Всегда всё видит. — Пить хочешь? Жажда Гриффина слишком заметна. Макс двинулся вперёд. Мужчина мог двигаться так, словно мир - это дымка, сквозь которую ему ничего не стоит пройти. Оборотень не стал протягивать стакан, ожидая, когда пугливый волчонок соизволит его забрать, взрослый просто стал его поить. Жадно отпив, Стэгг вздохнул с неким облегчением. — Я не скажу... Отпустите, пожалуйста. Я никому ничего не скажу, клянусь вам. Наклонив голову, тёмные локоны немного дрогнув, упали на лицо. Макс смотрел на Гриффина так серьёзно, что это заставило ребёнка волноваться ещё больше и ждать подвоха. — Здесь безопасно. И я о тебе позабочусь. Стэгг с пустым перепуганным взглядом и нервно дрожащими от каждого слова губами, кое-как, не без помощи своих рук, поднялся с бетона. Икнув, малец уставился на него и тихо прошептал, боясь, что крикнут или ещё хуже ударят. — Нет, не безопасно. Макс отпил из стакана и вытер усы манжетой. Несколько секунд тишины и Стэгг уже был готов плакать. — Досадно слышать, что тебе тут худо. Сидеть в помещении и изводить себя беспомощными мыслями уже не было сил и Стэгг спросил с дрожью в голосе. — Зачем я тут? Внутри Макса играл интерес и волнующее покалывание. — А как ты думаешь? — У Гриффина сжалось горло, а губы дрожали при каждом выдохе. — Я скрываю тебя от чудовища, а ты хочешь снова к нему. — Чудовища? Макс некоторое время смотрел на него ничего не говоря. — Много этот нехороший дядька тебе наговорил? Пел наверняка в первую встречу какой ты хороший, особенный мальчик. — Не меняя тона ответил сам себе Макс, через миг рассмеявшись.— Дай угадаю, у тебя нет друзей и он сказал, что будет тебе другом. Верно? — От взгляда волка, чуть насмешливого и изучающего, у Гриффина подкосились ноги, из-за чего он, чуть было не упал, если бы не руки взрослого, вцепившиеся в плечи. — Голос того зверя ласков, а вот нрав-жесток. Прям как у серены... Стэгг отскочил от Макса к стене. — Не правда. Альберт не чудовище. — Голос звучал на повышенных тонах. Парнишка проглотил вязкую слюну и с гордостью добавил. — И у меня есть друг. Снова смешок и кидающие на него взгляды, что пронизывали до костей, своей неопределенностью. — К сожалению это правда. — Угольные глаза въедались в самую глубь маленького сердца. Искали все уезвимые места. — Таков мой братец. Даже если у него не будет кнута, он в один прекрасный момент будет бить пряником. Замотав в стороны головой, Стэгг обнял свои плечи в защищающим жесте. — Вы врёте... Чернобровый не стал переубеждать. Гриффин посмотрел на него повнимательнее. Взрослый тепло улыбался, а его лицо выглядело таким добрым и жизнерадостным. Совсем не похож на брата. Не разу не повысил голос, не нахмурился, не дал подзатыльник. Отличался от Альберта, с его вечно тяжёлым взглядом. Усевшись на полу поудобнее, Макс вновь заговорил. — Мне всегда казалось, что если в каждом доме кто-то да живёт, значит в каждом доме кого-то ждут. — Гриффин поднял на него тоскливый взгляд. Макс попал в цель. — Тебя дома наверное не часто ждут, я прав? Солёная влага заполнила взгляд светлых глаз. — Меня всегда ждёт Билли, всегда ждал, даже если я был медленным, даже если я опаздывал... Даже после того как... Осёкся. У него даже точных воспоминаний об убийстве учителя не было. Макс удручённо вздохнул. А большие очи всё блестели в темноте, как яркие неограненные топазы. — Вы ребята убили того человека? Мужика в очках? Учителя? — Гриффин неторопясь закивал, вытирая прокатившиеся слёзы. У Макса глаза - чёрное озеро и глубина их запела, как серена, которую он сравнил с Альбертом. — Иди ка сюда, ты ничего плохого не сделал. Ты и в правду, очень хороший мальчик. Гриффин доверился волку. Может тому виной была лучезарная, добрая и даже немного по детски глупая улыбка черноволосого или его искуссное притворство. — С-спа... Спасибо за воду. Стэгг обнял Макса сначала с опаской, но потом повис на нём. Ласковый голос наполнял тишину, руки покачивали из стороны в сторону и детская песенка убаюкала. — Баю баюшки баю, не ложися на краю, придёт серенький волчок и укусит за бочок... — Те, кто видят магический трюк, наслаждаются тем, что их обманули. Многие верят красивым словами добродушным улыбкам. Гриффин был одним из таких доверчивых детей. Сладкие речи запросто могут взять мальца в плен. Макс знал это, знал, что теперь он мог дёргать за ниточки. Запутать в шелковистую паутину. — Закрывай же глазоньки, расскажу я сказоньки... Гриффин так и не понял одну страшную истину: зло - это тьма. Зло - это потайные комнаты, прям как этот пустой подвал, и подобные комнаты заполнены чужими страхами, которые так бережно хранят, сдувая с них пылинки. К сожалению зло не уродует, и не создаёт вокруг облако мрака, чтобы легче определить угрозу. *** Сквозь столетние сосны пробивались редкие лучи, от чего иногда приходилось бежать прищурившись. Но несмотря на светлое время суток, лес казался иным. Словно стёрли все краски. Наверное виной была серость на небосводе. В северном Денвере ближе к зиме солнышко редкий гость. Запах новообращённых чувствовался за километры. Словно хлебные крошки, он привёл оборотня к ним. Они не подозревали, что к ним приближался чужой. Билли первый почуял, что кто-то рядом. Добежав до лагеря с детьми, брюнет окликнул их и стал спускаться с пригорка. Макс приподнял брови, кидая выразительный взгляд на троих стоявших парней, лицо его выражало карикатурное восхищение на тем, что сделал родной брат. В нос ударили запахи страха и враждебности. — Привет, давайте знакомиться, я Макс. Голос его словно рой пчел окутывал мальчишек, окружал.