Глазами героев поттерианы

— Ох, Альбус! Знал бы ты, к чему приведут твои игры, — Минерва МакГонагалл сидела в одном из чудом уцелевших кабинетов, и пила подобие чая, любезно поданного ей домовиком. Их, этих трудолюбивых эльфов, тоже осталось мало. Волна прошлась по всем жёстко, не разбирая рас, сторон и возрастов. Наверняка портреты бывших директоров Хогвартса сохранились, но пока добраться до них при расчистке завалов не удалось, а высказаться Минерве хотелось именно сейчас, пока внутри всё клокотало от возмущения и пережитого страха. Причём боялась она не за себя, а за детей, которых считала хотя бы отчасти своими, за учеников. — Я всегда поражалась твоим способностям выстраивать хитроумные ходы и цепочки, чтобы события выстраивались так, или почти так, как ты рассчитывал. Но вот чего я так и не смогла понять, да и простить тебе, так это то, что ты стал в виде фигур на своей шахматной доске выставлять детей — наших учеников. Да, некоторые из них так же искусны как и взрослые волшебники, но, тем не менее, Альбус, они — дети, и это мы, взрослые, должны были о них заботиться, а не выводить их на передовую, подначивая сразиться со страшным злом, будто это игра такая. А ведь там всё было по-настоящему, и второго шанса никто никому не давал, потому что во взрослых играх никаких авансов и скидок на возраст не предусмотрено — влез, значит играй на общих основаниях. А меня просто оторопь взяла, когда мы стояли двумя кучками: одна сплошь из взрослых «Пожирателей смерти», которые не постесняются использовать все грязные и запрещённые заклинания, которые знают, на ком угодно, даже на детях; а во второй, нашей кучке последователей «Ордена Феникса», как раз тех самых детей и было намного больше, чем взрослых. Да, они непоседливы, идейно вдохновлены, но действуют больше на кураже, что далеко не всегда переплюнет опыт и тонны знаний. Что они могли противопоставить взрослым волшебникам?! Отчаянный словесный выпад заставил Минерву закашляться и припасть к чашке с травяным напитком, выдаваемым за чай за неимением лучшего. Подорванные голосовые связки теперь придётся поберечь. Но сперва Минерва решила всё высказать своему коллеге-интригану, хоть уже и не живому. И не важно, что его портрета сейчас перед ней нет, он наверняка её услышит, где бы не находился. Этот замок слишком долго был его глазами и ушами, чтобы не передать такой важный разговор. И если кто-то считал, что Хогвартс умер, почти разрушенный заклятиями, то Минерва была уверена, что он просто ранен, не более. Хогвартс за время своего существования впитал в себя столько магии, обзавёлся таким количеством охранных и обережных чар, что умереть просто не мог. Так что Минерва решила продолжит свой разговор с «невидимым» сейчас для неё собеседником. — Конечно, ты можешь мне возразить, и сказать, что дети, получившие такой опыт — продвинулись намного вперёд относительно других сверстников из тех, что не принимали участия в этой войне вообще, и в сражении у стен Хогвартса, и внутри него. Но знаешь, это слишком высокая цена за прыжок вперёд в своём мастерстве. Если бы ты видел их глаза, ты бы понял, о чём я говорю. У некоторых застыл во взгляде страх, и они теперь вздрагивают от каждого шороха. Другие свои палочки из рук не впускают даже во время еды и сна. При этом большинство детей хотят вернуться в школу, чтобы восполнить свои пробелы в образовании, в чарах, в основном. И если раньше меня бы это рвение умилило и порадовало, то сейчас оно кидает в оторопь, потому что я знаю, вижу причину, по которой они стали настолько сильно стремиться к знаниям. И это не мысли о будущем, о карьерном росте и просто хорошей работе. Это из-за страха. Альбус, ты заставил наших детей бояться настолько сильно, что страх стал их главным мотивом в жизни. А ведь сам-то ты говорил совершенно о другом двигателе — о любви. Но что-то её тут особо не видно. Всё пожрал страх. И я была бы рада ошибиться, Альбус, но мои глаза и чувства анимага мне этого не позволяют. Единственное, что я вижу хорошего во всём этом царстве неприглдяного, так это то, что познав все грани ужаса войны, эти ещё растущие физически, но уже повзрослевшие морально дети, будут делать всё возможное и невозможное для того, чтобы подобного не повторилось, чтобы другие не познали того, во что они были вынуждены окунуться сами с головой. — Эх, Минни, — Альбус, которому замок, естественно, передав весь разговор, так же сидел с чашкой чая и мягко улыбался. — Ты уловила суть, но не поняла, что это именно она — причина, побудившая меня выстроить всю эту многоходовую и почти идеально выверенную схему, благодаря которой магических в войн больше не будет допущено. И я позволил себе сделать жертвами войны и страха этих детей, всего лишь одно поколение, чтобы все остальные были свободными от этого гнёта. Ведь не возьми я всё в свои руки, не позволь себе этих вынужденных жертв, спокойного будущего без тени страха и ожидания войны, мы ждали бы ещё очень и очень долго. А так, теперь, мы имеем всё больше упрочняющийся мир, сильных повзрослевших детей, которые будут подавать правильный пример другим детям, которых эхо войны если и коснулось то лишь вскользь, и верных нашему делу людей во главе общества, в министерстве Магии. Благодаря этому мир уже становится лучше. И именно этого я и добивался. А насчёт любви… люди делали то, что делали именно из-за любви. Пожалуй все, кроме Реддла, который до последнего момента боролся с тем знанием о любви, что я вложил в него, когда забрал в Хогвартс из того приюта. Но он мне не поверил, хотя очень хотел, но побоялся. Вот он действовал именно из страха, а все остальные — из-за любви, к себе ли самому, или к своим близким, ради безопасности которых они действовали. И ты можешь со мной не согласиться, но если бы ты видела то, что видел я, и знала бы то, что ведомо мне, ты бы поняла и всё остальное. А пока — ругайся на меня, раз тебе так легче, но продолжай заботиться о наших детях, которые хоть и рано повзрослели, всё равно остаются детьми, и которым нужна забота, знания и строгий, но любящий взгляд кого-то из взрослых, кому они могут доверять. И ты, Мини, с этим точно справишься. Не зря я выбрал для тебя именно эту роль. Она твоя по праву.