Глазами героев поттерианы

— Ну, здравствуй, — тихо, с грустной улыбкой, сказала Гермиона, перешагивая порог своего старого дома. Учёба в Хогвартсе, наконец-то, окончательно завершилась, и надо было куда-то перебираться, где-то жить. Дом Грейнджеров стоял на том же самом месте и тихо ждал возвращения хотя бы одного из своих хозяев. Но Гермиона теперь не просто «одна из», теперь она единственная хозяйка этого дома. Тишина хоть и была непривычной — Хогвартс как-то незаметно отучил от тишины — но не давила и не напрягала. Просто было странно, что никто не шумит и разговоры из-за стены, за окном или дверью не слышны. Было тихо, но дом по-своему говорил с Гермионой, окутывал теплом воспоминаний, хоть от некоторых из них и хотелось плакать. И всё же дома было уютно не смотря ни на что. Пройдя в гостиную, Гермиона ничего особенного не ожидала, просто вошла, просто обвела пространство взглядом, но именно глаза смогли углядеть что-то странно-интересное. Взгляд зацепился за стоящую в центре стола небольшую вазу. В ней стоял один давно сухой цветок, а рядом — лежал пергамент, который сперва свернули в трубочку, а потом ещё и прижали хорошенько сверху, чтобы бумага заломилась и получился не просто ровный свиток, а такой, который можно отворачивать. Странны было многое. Начать хотя бы с того, что на столе точно ничего не было, когда Гермиона последний раз была в своём доме. Дальше, цветок был не просто засохшим — он был засушенным, специально! Значит кто-то его сюда принёс, поставил в вазу и… оставил записку. Только вид записки тоже очень странный. Ну и ещё — было не пыльно. Поверхности блестели, отражая лучи полуденного солнца, что пробрались в дом через окна. Кто же так постарался к её приходу? Надеясь, что ответы, или хотя бы подсказки найдутся в оставленной кем-то «записке», Гермиона проверила заклинанием на неприятные сюрпризы цветок и «записку», и лишь потом взяла пергамент в руки и стала его разворачивать. И, что интересно, на каждом развороте можно было прочесть пару рифмованных строк. А чтобы увидеть остальные, надо было разворачивать дальше. Чем-то это напомнило детскую игру, когда один ребёнок писал предложение, заворачивал лист так, чтобы написанного было не видно, и передавал эстафету следующему играющему, и уже он писал своё и тоже заворачивал лист, пряча предложение. И так далее, а потом, в самом конце, постепенно разворачивали и читали получившийся «рассказ». Хотя, иногда лист складывали гармошкой — так тоже было интересно. Итак, первые открывшиеся Гермионе строчки гласили: «Смысл этого подарка Отгадай, и станет жарко.» Гермиона насторожилась и ещё раз провела диагностику на неприятные, скрытые заклинания, но всё было чисто. Просто цветок, просто ваза и просто записка. Вглядываясь в цветок красной гвоздики, Гермиона старалась припомнить значение. И всё же ей пришлось обратиться к книге. К счастью, такая у неё в доме имелась. Отвыкнув от интернета, хотя так было бы намного быстрее, Гермиона по привычке листала книгу. — Вот! Красная гвоздика говорит: «Мое сердце страстно стремится к тебе. Страсть. Одержимость любовью». Хорошенький набор! Закрыв книгу и поставив обратно, на законное место на книжной полке, где, кстати, тоже не оказалось пыли, Гермиона вернулась к столу. Ей и правда стало жарко. Но не столько от значения цветка, сколько от новой загадки — кто же этот тайный воздыхатель? — Может дальше в записке он себя назовёт? Но новый отворот показал лишь очередные две строчки, обвязанные рифмой: «Завтра новый будет ждать. Ну, готова поиграть?» — Допустим, — улыбка помимо воли выползла на губы Гермионы. Тот, кто пробрался в её дом и оставил такой вот подарок с секретом, точно знал чем её заинтересовать. — Ну-ка, что там дальше? «Все вопросы я предвижу, Обещаю — не обижу». — Это радует, — усмехнулась на обещание незнакомца Грейнджер. — Хотя я и сама кого хочешь обидеть могу. А вот следующие две строчки заставили остановиться и задуматься: «Напиши внизу ответ. Кто я — друг? Скорее — нет.» — Как это — не друг?! Это намёк на врага, или на то, что он метит на место больше, чем друга? Хмурая складка залегла меж бровями недавней студентки. Но всё же надеясь найти ещё ответы, или новые загадки, Гермиона продолжила разворачивать свиток: Но хочу им очень стать. Ну, смелей, давай играть! — Значит, пока ещё не друг. Что ж, это меняет дело, — хмурая складочка расправилась, а улыбка заняла положенное ей место. — Найти бы ещё чем ответ написать. Обычный карандаш, найденный в ящике комода, Гермионе показался неподходящим для ответа на такое интересное во всех смыслах послание. Так что она не поленилась сбегать к себе в спальню, достать тёмно-зелёный карандаш — символ надежды, и написала всего одно слово в ответ: «Играем!» Свернув пергамент как был, и, ради смеха перевязав его белой ленточкой от купленной в магазине коробки с выпечкой, Гермиона, улыбаясь и напевая под нос одну из любимых песен, отправилась разбирать и раскладывать вещи. Пора была обживаться на новом-старом месте. А так и не замеченный ею поклонник, довольно улыбнувшись, воспользовался парой заклинаний, чтобы убрать стекло, подманить к себе записку с ответом Гермионы, и вернуть стекло на место. Проникновение в дом Гермиона сейчас легко могла отследить, а он пока не собирался раскрывать своё инкогнито. Убедившись, что ответ в записке — положительный, тайный поклонник тихо ушёл. Надо было выбрать, какой цветок подарить следующим. Выбор имеется приличный, осталось лишь решить, что хочется озвучить в первую очередь с помощью очередного засушенного для этой цели цветка.