Touché

В ушах запищало — Джеюн наклонился над Хисыном, чтобы послушать его дыхание, но до него долетел только тихий хрип из груди старшего. Пальцы автоматически коснулись сонной артерии. Почему это опять происходит? Медленный пульс чувствовался через тонкую и холодную кожу. Хисын любил открывать окна нараспашку, мёрзнуть до онемения конечностей, а потом идти к младшему, чтобы погреться у него под боком. Сейчас же Ли был ледяным как труп. Перед глазами мелькали картинки то с мамой, то с отцом, отчего Джеюн в испуге отполз от старшего назад, прикрыв рот двумя руками. Он боялся, что в один день нечто подобное снова с ним случится — кто-то из тех, кого он знает, ценит, любит, кем дорожит и кого оберегает, будет вот так лежать без сознания или даже хуже, а сам Шим не сможет ничего сделать. Джеюн смотрел на лежащего на полу парня и боялся пошевелиться сам. Неожиданно, на телефон Хисына пришло смс. Шим тут же подскочил и, со второй попытки введя пароль Ли, открыл книгу контактов и позвонил единственному человеку, кто смог бы исправить ситуацию. На экране светилось "Госпожа Мама", а гудки казались слишком громкими, вибрирующими где-то внутри, возле колотящегося сердца. — Здравствуйте, госпожа Ли, это сосед Хисына, я просто не знаю, кому могу позвонить, я... — Я сейчас же буду, не оставляй его одного, прошу. — У него, кровь, я... Я не знаю, что мне нужно сделать... — Пару минут, держитесь. Странная солёная вода потекла по щекам. Джеюн тут же вытер её тыльными сторонами ладоней. Ему нельзя сейчас давать слабину — перед ним лежит человек, а Шим не может подойти ближе и хотя бы просто быть рядом. А если он коснётся Хисына, а тот просто превратится в пыль? Шим не знал, сколько он сидел без движений, глядя на тело на полу. Как только он услышал стук каблуков, Джеюн в ту же секунду подскочил и побежал к двери, чтобы поскорее уже открыть её. Госпожа Ли была, на удивление, довольно спокойной. Быстро пройдя в комнату, она опустилась на колени рядом с сыном и проделала то же самое, что и Шим: проверила пульс и послушала дыхание, но также аккуратно посмотрела на рану Хисына на лбу. — Вызывай скорую. — Да, сейчас... — руки тряслись, не слушались, телефон чуть не выпал, но Джеюн смог нажать четыре цифры. Снова гудки. От этого противного звука хотелось вырвать барабанные перепонки. — Скажи, что у нас сотрясение средней степени и, вероятнее всего, эмоциогенный обморок. Чёрт его знает, может и нервный срыв. — Скорая медицинская помощь, слушаю... Алло? Алло-о? — Да, здравствуйте, — Шим потерялся в реальности, — У нас человеку плохо, он без сознания, у него скорее всего сотрясение, или может даже нервный срыв, Боже, я не понимаю... — тело колотило, а слёзы новой волной полились ручьями. — Давай я, — госпожа Ли забрала телефон, решив объяснить всё сама. Притянув Джеюна к себе и обняв одной рукой, женщина гладила его по спине, как бы говоря "Тише, всё хорошо". Спустя пару минут женщина встала, достала сумку сына из шкафа и начала складывать туда все необходимые вещи. — Ему надолго надо будет уехать? — Малыш, я не могу тебе сейчас сказать. Всё зависит от его состояния. В таком, как сейчас, я его ещё не видела... — госпожа Ли застегнула молнию и отнесла сумку в коридор. Вернувшись, она присела перед младшим, — Скорее всего, это минимум месяц. В этот раз у него не получится отказаться от лечения. Скорая будет через пару минут, тебе обязательно надо лечь спать и успокоиться. Хисын как придёт в себя, так сразу с тобой свяжется. — Хорошо... Но я побуду с ним, пока они не приедут. Госпожа Ли быстро ушла на кухню, чтобы, вероятнее всего, забрать лекарства, которые её сын прятал в коробках из-под чая. Шим сидел с прижатыми к груди коленями, обняв их и положив подбородок сверху. Несчастные несколько минут длились как несколько часов. Переставая дышать, Джеюн прислушивался к дыханию парня на полу — он было тихим и слабым. — Хисын, ты же знаешь, что ты не можешь вот так вот оставить меня? Возвращайся ко мне здоровым, хорошо? — шептал младший, положив свою ладонь поверх хисыновой. Всё было как в тумане, замедленной съёмке и болезненном бреду одновременно, когда в дом забежали несколько человек в белой одежде, подняли Хисына, положили на носилки, а потом какая-то девушка протянула Шиму две таблетки, заставила выпить, после чего и самого Джеюна подняли, но отнесли в его комнату, где он отрубился. Ему приснился Хисын, улыбающийся самой счастливой улыбкой. Такой, какую Джеюн, пока что, не видел своими глазами. Но он верил, что Хисын вернётся к нему именно таким.

***

Шим проснулся от стука в дверь. На часах было 7:34. Поднявшись на ватные ноги, с кружащейся головой и словно водой в ушах, парень дошагал и открыл входную дверь — там стоял Сону. — Зам-Сону? Что ты тут делаешь? — Правда ли, что твоего соседа увезли с передозировкой наркотиками? — Что... — мозг как будто превратили в кашу, — Стоп, что?! Кто об этом говорит? — Все. Это разлетелось по всем группам, каждый второй обсуждает, что сын директрисы наркоман. Никто не поверил официальной версии события. — А что там сказали? — Что его увезли с несварением. — Ну так это правда! — та правда, которую выдумали за несколько секунд, но только её могут узнать остальные. — Вчера я пришёл домой после помощи ребятам из художественного клуба, зашёл к хозяину, а он лежал на кровати, скрючившись от боли. Потом вызвали врачей, его увезли. Вот и вся история. — лицо Сону раздваивалось, и Шим был готов поклясться, что те таблетки, что ему дали, были слишком сильными для его организма. — Хорошо, я понял, буду разбираться тогда с этими слухами. — Что у тебя с шеей? — хоть перед глазами Джеюна всё и плавало, он не смог не заметить пластырь. — А, это... — глаза Сону забегали, он нервно прикрыл шею, — Укусил кто-то, а я расчесал. Ладно, я пойду. Увидимся. До жути хотелось спать, мошки надоедливо мелькали перед глазами, в ушах по-прежнему стоял звон. Шим медленно передвигался из одной комнаты в другую. Колени подгинались, а сил не хватало чтобы просто выдавить зубную пасту на щётку. Какую дозу седативных ему дали? Хисын уже очнулся? Насколько всё серьёзно? Если бы Джеюн тогда не пошёл в клуб, случилось бы это? Вопрос один за другим прыгали, ударяясь о черепную коробку. Было больно элементарно моргать, каждое движение отдавалось мигренью. Еле как намешав кофе из пакета, Шим изо всех сил схватил кружку и сел с ней за стол. Время близилось к началу первой пары, но парню было всё равно — он не сможет физически туда дойти. Кофе с привкусом земли немного привёл организм в чувства. Уже не хотелось уснуть стоя, а пульсирующая головная боль слегка стихла. Джеюн натянул школьную форму прямо поверх домашней футболки, послал галстук куда подальше и, закинув рюкзак на плечо, поспешил всё-таки на первую пару. Телефон было найти трудно: парню пришлось перерыть всю свою комнату, но в итоге мобильник лежал на кровати Хисына. Проверяя сообщения, Шим так и не увидел ничего от старшего.

Привет, ты как?

Надеюсь, что всё лучше, чем предполагала твоя мама.

Возвращайся скорее, без тебя тут пусто.

Младший не врал. Он, любящий личное пространство и тишину, слишком быстро привык к компании отшельника Хисына. Надоедливого, приставучего, сложного, загадочного, закрытого, иногда смешного и нелепого, разбитого, напуганного, одинокого. В последнем оба совпадали. Неужели за какую-то несчастную неделю можно почувствовать какую-то странную связь между людьми? Может ли какая-то невидимая красная нить обматываться вокруг ручек дверей обоих парней? Джеюна смущало то, что он тянулся к Ли. Хисын не был тем типом людей, которых Шим держал при себе — наоборот, младший всегда старался избегать их. Но Хисына наоборот хотелось спрятать за собой, отгонять всех с ножом в руках, не позволяя причинить боль. Видел ли Джеюн отражение себя в старшем? Возможно. Шим видел в Хисыне себя, если бы не начал борьбу со своими демонами. Они бы сожрали его с костями, выплюнув не жующиеся хрящи. Поэтому, хоть и зная его всего-то неделю, Джеюн не позволит Хисыну угробить самого себя. Даже если придётся сделать ему больно своими руками, Джеюн не оставит старшего. Стоило Шиму переступить порог аудитории, как тут же гул, слышный с другого конца этажа, стих. Темой для обсуждения, конечно же, был сын директрисы, которого "увезли с передозировкой". Бесячие идиоты. Прежде чем нести чушь своими грязными языками, лучше бы подумали о последствиях. Если Хисын захочет, то они все вылетят из этой школы на следующий же день. Джеюн кинул рюкзак себе же в ноги под стол и, сложив руки на нём, положил голову сверху, прикрыв глаза. — Я сама видела, как его в кольвунсиях выносили... У него текла пена изо рта, а директриса шла за медработниками и в телефоне что-то листала. Ей было всё равно. Не следила за сыном, он чуть ли не помер, а ей наплевать... — вещи какой-то мадам с грохотом полетели под соседний стол. Девушка вздрогнула, но тут же начала возмущаться, глядя на свои тетради на полу, — Ты с ума сошёл?! Как ты... — посмотрев на виновника, она тут же сжалась и замолчала. — Тебе повезло, что меня воспитали так, что бить девушек и женщин нельзя. Иначе я бы прямо здесь и сейчас всю дурь из тебя выгнал. Не стыдно тебе? Что и когда ты могла видеть, а? Ты была с ним в одной комнате, когда всё случилось? — Шим наклонялся к сидящей девушке, в то время как его голос становился громче, а интонация агрессивнее, — Завали свою пасть, пока я тебе язык не выдрал. И подружкам своим передай, что если я хоть слово услышу, Вам всем пиздец. Хватит распространять хуйню, которую ты где-то услышала. Ты меня поняла?! — Да, поняла! — В следующий раз вместо твоего барахла на полу будет валяться кто-либо, у кого язык повернётся сказать что-нибудь про сына директрисы. Напоминаю, что это он может нашептать госпоже, что-то кто-то из Вас курит в туалете или приходит после комендантского часа. А я помогу ему настучать на всех. Уроды. Хрустнув шеей, Шим сел обратно за свой стол. Через пару минут зашла преподавательница. Парень чувствовал взгляды, царапающие его спину и шею. Чувствовал, что ему сегодня же прилетит в челюсть, в рёбра или в нос. Слишком уж он разошёлся, но он был честен. В конце концов, вся эта история и его касается, ведь он сосед "наркомана". Не то чтобы такой статус как-то его тяготил, но и приятного мало было. Если надо, он готов вернуться к своим старым увлечениям в виде выбивания нехорошего поведения из людей. Вселенная не хочет, чтобы Джеюн уже наконец-таки начал новую жизнь. Так и подталкивает снова пойти по старой дорожке.

***

После небольшого перекуса, действие успокоительного почти сошло на нет. Влитая бутылка воды наполняла каждый атом тела, действуя на организм как исцеляющий эликсир. Шим направлялся в сторону медпункта, чтобы взять там что-нибудь от головной боли и головокружения. Примерно сразу же после поворота за корпус, Джеюн услышал ускоряющиеся шаги в его сторону. — Эй, ты, чмо. Шим остановился. Подумал, нужно ли ему это? И так голова болит, ещё и какие-то ублюдки пытаются казаться теми, кем не являются. — Ты в зеркало на себя сейчас смотришь что ли? — Джеюн обернулся: перед ним стояли два каких-то чушка, старше на год или полтора. Их форму будто бы пожевал шредер, а потом проехался каток. Выглядели они больше как жители района, где Шим жил десять лет — как бездомные наркоманы с алкогольной зависимостью. Явно не как ученики престижной частной школы. — Вообще страх потерял? Как ты посмел угрожать нашей Эри? — Кому, блять? А, той идиотке, у которой всё рот не затыкался? Надо было всё-таки за волосы её оттаскать. Сейчас бы на Вас двоих не пришлось тратить время и силы. — Сучара... Парень, что повыше, разогнался и попытался нанести удар Шиму, но тот просто отошёл в сторону. Даже с его плохой координацией сейчас, он помнит старое. Неудачник попытался вновь, только уже со спины, на что тут же получил сначала затылком в нос, а после, потеряв равновесие, пинок в живот. Парень свалился на траву, держась за нос. Джеюн подошёл и сначала один раз замахнулся, а потом ещё один, и ещё, и ещё раза два пнул ногой в живот, в рёбра, в лицо, которое валяющийся на земле парень прикрывал. Второй, пришедший с ним, куда-то убежал. Шима будто прорвало. Желание отмудохать каждого в этой школе, которое он сдерживал с первого дня, победило, распахивая ворота и выпуская всю ненависть, отчаяние и боль наружу. Уши заложило — Джеюн где-то издалека слышал мольбы остановиться, но вместо этого сел на парня сверху, хватая за волосы. — Почему Вы все такие никчёмные пустышки? Вам нет дела ни до кого кроме себя самих. Вы грязные дьяволы, это Ваши руки в крови, а не мои сейчас! Из-за таких как Вы я оказался на дне! — одна пощёчина, вторая. Пелена тумана закрыла обзор. В ушах снова звон. Чьи-то руки подхватили Шима под локти и оттащили подальше. — Исчезни с глаз моих! И передай остальным, чтобы не лезли в то, чего не знают, ясно тебе, обмудок? — голос был знаком Джеюну. — Ты вообще нормальный? Если бы мы не шли мимо, ты бы его убил... — это был парень из шайки Ли Хисына. Кошкомальчик, как называл его Шим про себя. — Я понимаю, что ты ради Хисына это делаешь, но не убивать же... — Нет, таким как Вы никогда не понять. Он мусор. Его существование не несёт никакого смысла. Если таких как он будет меньше, планете будет проще. — лёжа на траве, Шим смотрел в небо, где медленно в одну кучу собирались серые тучи. — И Вы двое, и все остальные богачи здесь — неужели деньги так важны для Вас? Вы когда-нибудь пробовали пожить без них? Это пиздец как трудно. Когда ты не ешь несколько дней, потому что тебе надо сэкономить и купить себе учебник, или не моешься, потому что у тебя долги и тебе просто отключили воду. Есть ли в Вас хоть немного сострадания, понимания? — К чему ты вообще всё это сейчас говоришь? — Просто так. — потому что Джеюн был на месте того, про кого постоянно говорили всякую чушь, сколько он помнит свои школьные годы. Триггер сработал — кулаки зачесались, разум отключился. Парень поднялся, бросил взгляд на стоящих перед ним вроде бы друзей Ли Хисына, которые сами-то скорее всего верят версии о его передозировке. Позор. Подобрав рюкзак, измазанный пылью, Джеюн продолжил свой путь в сторону медпункта. Теперь ему нужно было не только что-то от головной боли, но и успокоительное. Он чувствовал себя грязным, как снаружи, так и внутри. Его снова заставили раскопать могилу и достать гроб с трупом прошлого себя. Каждый раз был как первый, но сейчас Джеюн был готов сжечь гроб вместе с костями, а прах смешать с землёй. Кругом были одни лишь пустые тела без души, не воспринимающие других людей, думая, что у тех тоже внутри ничего. Хотел бы Шим, чтобы и у него внутри не было ничего. Почему его сердце до сих пор умудряется болеть? Неужели после стольких лет те части, которые отвечают за неприятное покалывание и нытьё, до сих пор не отсохли? В дыру в груди снова задувал ветер, мурашки шли по всему телу, немного знобило. Джеюн пытался успокоить свои нервы — перебирать струны гитары, которые как и владелец держались на добром слове, всегда действовало убаюкивающе. Словно каждая нота склеивалась с другой и создавала вакуум, пряча парня от внешнего мира. Пузырь окутывал всю его комнату, делая её отдельным миром, только лишь для него одного, где никто и ничто не сможет причинить ему боль, как-либо ранить. Иногда он настолько сильно привыкал к этому вакууму, что мир вне начинал его пугать. Почему первый попавшийся парень, самый худший из возможных вариантов, стал причиной брать иглу и лопать пузырь? Ли Хисын, такой ужасный, негативный, но такой беззащитный, неужели это должен был быть он? — Что... — парень похлопал себя по щекам, — Что за мысли девушек из книг, мечтающих о парне? Совсем уже крыша едет, а, Шим Джеюн? Первый вечер без Хисына. И сколько ещё таких будет? Только привыкнешь к новому созданию в твоей жизни, как оно куда-то пропадает. — Интересно, он уже пришёл в себя? Вспомнишь солнце — вот и лучик. Только Ли скорее был бы падающей звездой, появляющейся на небосводе ровно в тот момент, когда мечтатель хочет загадать желание. Телефон Джеюна брякнул, показывая, что ему пришло сообщение. Парень взял телефон в руки и тут же расстроился — это было уведомление от какой-то игры. Недолго думая, Шим открыл мессенджер и зашёл в диалог с соседом. — "Обязательно жду обзор на больничную еду"... — Джеюн печатал и проговаривал вслух, — Нет, это слишком. "Твоя мама очень красивая, кстати"... Вот это более-менее нормально. Парень только нажал на кнопку "отправить", как тут же под именем Хисына появилась надпись "в сети", а сообщения мигом оказались прочитанными. Я в неё пошёл? ;) Как твои дела, Джейки? Уже соскучился по мне?

Я сделал комплимент твоей маме, а ты на себя переводишь?

Как твоё самочувствие? Что сказали врачи?

Как долго тебе там быть?

:( Не хочешь мне комплимент сделать?

...

Могу я позвонить по видео? Я хочу тебя увидеть Не дав младшему ответить, Ли позвонил. Джеюн слегка пригладил распушившиеся волосы и нажал на зелёную кнопку — на экране перед ним появился Хисын, в больничном белом цвете с повязкой на голове и уставшими глазами. На губах краснели ранки с запёкшейся кровью. Старший выглядел практически так же, как и всегда. Только глаза были более уставшими, не отражающими свет. — Выглядишь грустно... — первый сказал Шим. — Может быть, но мне стало полегче, потому что я тебя увидел. Ты так и не ответил, как твои дела. — Нормально вроде. Никто не надоедает. — Это я что ли надоедал? — Ли выпучил глаза и указал на себя пальцем. — Как ты угадал? — передразнив интонацию Хисына, младший улыбнулся. — Без тебя один день скучный, а мне тут ещё месяц быть. Ни еды нормальной, ни телефона, дали только после того, как я пролежал под капельницами. Я не могу в такой тюрьме быть... — Месяц? Вот как... — Пока меня не будет, не хочешь спать в моей кровати? — спросил старший невзначай. — Что?! Нормальный вообще? Это же твоя кровать, зачем мне в ней спать?! — Там ортопедический матрас, а ты часто ходишь за спину держишься, потому что твоя кровать жёсткая. Это обычная забота, почему ты так реагируешь? — Ага, а если я привыкну там спать? Что будем делать, когда ты вернёшься? — Будешь спать со мной. — Ага, обязательно... — Шим нахмурился — даже в таком состоянии Хисын продолжал говорить ужасные вещи. Парни говорили долго. Джеюн успел умыться, перекусить и даже приготовиться ко сну. Лёжа в своей кровати и слушая рассказ Ли, младший пытался бороться с желанием не уснуть. Он облокотил телефон на стену и положил руки под голову, но держался, не давая глазам закрыться больше чем на секунду. Но его попытки не увенчались успехом — под тихий голос Хисына из динамика телефона, Джеюн заснул. Госпожа Ли вошла в палату, когда на часах было около двух ночи. Телефон сына лежал на кровати рядом с ним, а на экране уже четвёртый час подряд шёл видеозвонок. Женщина хотела отключить, но Хисын тут же проснулся. — Нет. Мне так спокойнее. — прошептал парень. Ничего не сказав, только лишь улыбнувшись, мама вышла, оставив сына наедине.