The Good Fellow

      Линкольн всегда пугается, когда Лиза будит его пристальным взглядом своих глаз.       Сначала он недоуменно смотрит на неё, но потом понимает, что с сестрой что-то не то. Её жёсткий взгляд подëрнут дымкой, а уголки рта печально опущены вниз.       Линк старается припомнить, с кем сегодня днём Лиза поссорилась особенно крепко. Может, с Луан? Они как две стороны одной медали: одна шутит напропалую, а другая во всём ищет научный подход. «А может, это из-за Лили, с ней наверняка непросто ужиться в одной комнате», — подумал Линкольн и в который раз поблагодарил небо за то, что живёт один. «Нет, хватит», — хмурится он и отметает лишние мысли. Проблема кроется наверняка не в сегодняшнем дне, и даже не в позавчерашнем — она собиралась из маленьких минимум неделю, а то и больше.       Чуть помедлив, Линкольн выбирается из-под одеяла, усаживается на кровати по-турецки и молча ждёт, что будет дальше. Он знает, что сейчас не следует задавать вопросы по типу: «что случилось?», иначе Лиза молча встанет и уйдёт к себе. Она приходит к брату в спальню посреди ночи не для "бессмысленных разговоров" и жалоб на жизнь, ей от него нужно кое-что другое.       Лиза, зеркально копируя брата, тоже опускается на кровать и поджимает под себя ноги. Она смотрит вниз, на свои крепко сжатые кулачки, и одновременно внутрь себя. Тонкая линия рта то сжимается, то расслабляется, но девочка-гений не говорит ни слова. По сути, это напоминало какой-то ритуал, и Линкольн из любви и снисхождения к младшей сестре старался ему следовать. Он терпеливо ждал, пока Лиза собиралась с духом для чего-то очень важного.       Наконец Лиза медленно выдохнула и подняла на брата глаза. Она решилась.       Лиза медленно подползает к нему на четвереньках и неожиданно крепко прижимается к его груди. Не ожидая такого напора, Линкольн чуть не падает навзничь. Ещё днём она вела себя, как маленький взрослый, но сейчас, в такие моменты она кажется ему такой хрупкой, беззащитной и... настоящей? Как будто целый день носила свою маску, а сейчас сняла и оставила её на прикроватной тумбочке.       Линк с улыбкой смотрит на лохматую голову сестры и обнимает её в ответ. Несмотря на всю свою гениальность, Лиза остаётся маленькой девочкой, которой едва исполнилось пять лет. И ей как маленькой девочке тоже бывает грустно.       Минуты идут одна за другой, но Лиза всё молчит. Она не плачет, не издаёт ни единого звука, только мерно сопит носом, уткнувшись носом в пижаму старшего брата.       Какое-то время ничего не происходит, но вдруг Лиза шевельнулась и попросила на редкость обычным голосом:       — Погладь меня по голове, пожалуйста.       Линкольн повинуется и начинает медленно гладить её волосы. Он знает, что Лиза просит об этом из чистой формальности, и что она не чувствует его прикосновений — волосы на её голове ненастоящие. Но Линк едва ли знает, что Лиза страшно завидует близняшкам Лоле и Лане, когда Линкольн гладит их волосы. Она прекрасно знает, что первая ради приятных ощущений на время забывает про идеальную укладку, а вторая охотно снимает свою незабвенную кепку. Лиза всё это знает — и очень хочет оказаться на их месте. Сейчас она представляет себе, как рука брата перебирает отдельные пряди на её голове. Наверное, это очень приятно...       Линкольн, словно прочтя её мысли, аккуратно снимает парик с головы сестры и начинает гладить Лизу по её голове. Девочку как будто пробивает электрический ток, от затылка вниз по спине бежит табун мурашек и она мелко вздрагивает всем телом. Если бы в обычной жизни кто-то посмел снять парик с Лизиной головы, она бы как минимум одëрнула его, но сейчас девочка-гений забывает дышать, она оглушена и сбита с толку необычными ощущениями. «Действительно, очень приятно. Я уже и забыла, как это... как это...», — на середине мысли Лиза обрывает поток и медленно выдыхает, чтобы очистить сознание. Она хочет сосредоточиться на ощущениях и запомнить их так хорошо, как только сможет. Среди сложных формул и цифр в её мозгу она найдёт укромное местечко и для такой простой вещи.       — Знаешь, а волосы потихоньку отрастают. — осторожно заметил Линкольн.       В полумраке комнаты он не очень хорошо видит, но наощупь может определить, что собственные волосы у Лизы всё же есть. Правда, под рукой ощущается не ровный колючий "ёжик", а скорее редкая поросль, потому что волосы на Лизиной голове растут неравномерно, отдельными мелкими пучками. Неудачный эксперимент и облучение радиацией их не пощадили, это факт, но что, если...       — Может, ты изобретëшь средство для восстановления волос? — неуверенно предложил младший Лауд.       Лиза осторожно отстранилась от брата и встала на кровати во весь рост. Когда она подняла голову, Линкольн увидел знакомый циничный прищур.       Не говоря худого слова, девочка спрыгнула с кровати и посеменила к выходу.       У самой двери она бросила через плечо:       — В моём случае это не более, чем бесполезная трата времени и мысленных усилий. Спокойной ночи, — и нарочито громко хлопнула дверью.       Очутившись в коридоре, Лиза выдохнула и вытерла несуществующий пот со лба. Она не хотела, чтобы брат увидел глупую улыбку на её лице.       Девочка-гений приглаживает искусственные волосы на голове и отправляется к себе. Она обязательно подумает над тем, как вернуть себе первичный волосяной покров в области апоневротического сухожильного шлема. Неважно, сколько времени это займёт, неважно, сколько ресурсов на это потребуется и сколько опытов нужно будет для этого поставить и провалить — но Лиза Лауд в этом обязательно преуспеет. Она так решила.       Она больше не позволит близняшкам снимать все сливки. Не после того, что ощутила этой ночью.