The Good Fellow

Семейство Лауд возвращалось домой. Обычно, Лауды шумели, кричали, переговаривались во время поездки, но в этот раз в напряженную тишину в салоне Фургзиллы нарушал только шум мотора и звук работающих дворников. Как правило, Линкольн во время поездки либо сидел смирно, либо смотрел в окно, но сейчас у него стояли дыбом волосы даже на задней стороне шеи — потому что рядом с ним уселась Линн, и вид у неё был такой, будто она собиралась съесть вас вместе с ботинками. И было от чего — она не смогла забить тачдаун в конце матча, и её команда проиграла в самом финале сезона. Вся семья знала, что Линн обожает соревноваться и ненавидит проигрывать. Сейчас она сидела тихо, но ощущение от неё исходило давящее — как от надвигающейся грозы или вулкана, который вот-вот извергнет из себя кипящую лаву. — Линн, не падай духом, вы обязательно победите в следующем месяце, — сказала мама. — Правда, дорогой? — Что? — Линн-старший вздрогнул. Фурзилла чуть не съехала в кювет, но глава семейства в последнюю секунду вывернул руль. — Э, да-да, конечно, детка, у вас всё наладится. Линн громко фыркнула и посмотрела на Линкольна. "А я тут при чём?" — подумал младший Лауд; он знал ответ — потому что он ближе всех сидит. И всё же после этого ситуация разрядилась. Сестры потихоньку начали переговариваться между собой, и уже скоро семейный фургон въехал на подъездную дорожку дома по адресу Франклин-авеню, 1216. Дети сравнительно тихо вошли в дом и рассосались по комнатам. Только Линкольн задержался из-за заклинившего ремня безопасности. Когда младший Лауд поднялся по лестнице на второй этаж, то увидел Линн впереди. Она шла медленно и держалась за правый бок: на последних секундах в неё врезался член команды соперника, и она не смогла забить. Линкольн попытался осторожно обойти сестру сбоку, но... — C дороги, Вонинкольн! — рявкнула Линн и толкнула его локтем так, что тот отшатнулся к стене. Силы сестре было не занимать. — Ты чего дерешься? — обиделся брат. — Я не виноват в том, что твоя команда проиграла в том матче. — А кто тогда виноват? Я? — рявкнула спортсменка и приперла Линкольна к стене. Они почти соприкасались носами, и Линкольн мог различить все веснушки на её лице. — Оу... — дверь комнаты рядом с ними медленно открылась и в коридор высунулась мордочка Луан. Комедиантка посмотрела сначала на Линкольна, потом на Линн. — Я, конечно, знала, что ты щедра на тумаки, а теперь своими глазами вижу, какая ты прижимистая, — сказала она и рассмеялась своей шутке. — Дошло? — Потеряйся, — процедила Линн сквозь зубы и посмотрела на Луан волчьим взглядом. Луан, не меняясь в лице, медленно утянулась обратно в комнату и закрыла дверь. Линкольн мысленно сказал Луан спасибо; она разрядила обстановку и отвлекла гнев Линн на себя. Младший Лауд коснулся руки сестры, привлекая её внимание. — В чём ты можешь быть виновата? В том, что не удержала удар того шкафа на ножках? — осведомился Линкольн и сестра отвела взгляд. — Линн, тут некого винить. Что было, то было. Вы еще отыграетесь в следующем году. Линн-младшая зажмурилась и поджала губы. Она медленно выдохнула и отстранилась от брата. — Сама знаю, — фыркнула она и ушла к себе. Линкольн проводил её взглядом, еле слышно вздохнул и побрёл в свою комнату. Линн была в своём репертуаре. "И почему она такая злая? — подумалось мальчику. — Можно было просто сказать, но не-ет, обязательно надо рявкнуть и сделать глаза-пятаки. Готов спорить на что угодно, что она даже не сподобится прийти и извиниться, как и всегда". Повалявшись немного на кровати, Линкольн решил сесть за уроки. Не успел он раскрыть тетрадь, как его дверь с грохотом распахнулась. "Не комната, а проходной двор", — закатил глаза младший Лауд и посмотрел на того, кто вошёл. На пороге стояла Линн, и вид у неё был немного сконфуженный. — Прости, что накричала. — начала она. — Мало того, что я проиграла, я еще получила под дых так, что едва хожу. Ты не мог бы мне немного... помочь? — заискивающе сказала Линн, заглядывая младшему брату в глаза. Линкольн вздохнул. Всё началось с того, что когда-то в детстве он играючи размял Линн плечи, но старшая сестра восприняла всё всерьёз. С тех пор она довольно часто обращалась к Линкольну как к личному массажисту. Отказать Линн брат не мог; в случае отказа он рисковал впасть в немилость, а быть у Линн в немилости было очень неприятно. И физически больно тоже. — Ну ладно, — нехотя согласился Линкольн. — Где болит? — Живот, — вздохнула Линн и закатала рубашку. Возле пупка и правда налился грандиозный синяк; удар был таким сильным, что защита под формой едва его смягчила. — Ложись, — мотнул головой Линкольн. — Холод прикладывала уже? — Да прикладывала, прикладывала. Кончай уже сюсюкать, бро! — Линн улеглась на кровати и нетерпеливо заерзала. Пожалуй, в плане характера и привычек она была ещё бóльшим "мальчиком в девочке", чем Ронни Энн. Действовал Линкольн осторожно, максимально старался не задевать больное место и не смотреть сестре в глаза. Он понимал, что вряд ли получит подзатыльник за косой взгляд, когда Линн находилась в настолько беззащитном положении, но решил не испытывать судьбу. Когда брат закончил, Линн спрыгнула с кровати и направилась к двери. — Я пошла, — только и сказала она — Когда Лени придёт с работы, попросишь её помазать синяк чем-нибудь, — устало посоветовал Линкольн. Он уже почти не обижался на то, что сестра не говорила ему "спасибо". Младший Лауд уже собирался вернуться к домашке, как вдруг заметил, что по ноге Линн, на внутренней стороне бедра, дорожкой стекает кровь. — Линн, ты где поранилась? — спросил он и показал пальцем. — О чем ты вообще говоришь? Когда бы я успела пораниться и не заметить этого? — надменно спросила Линн. Когда она посмотрела туда, куда указывал брат, её глаза округлились. Девочка тяжело облокотилась о стену и осела на пол. Похоже, она была в шоке. Линкольн не медлил ни секунды. Он подбежал к двери комнаты Луны и Луан и принялся барабанить в неё кулаками.

***

На следующий день Линкольн возвращался из школы домой в крайне растерянном настроении. Сидящая рядом с братом Луна сочувственно погладила его по плечу: — Ты молодец. Не растерялся, — сказала она миролюбиво. Линкольн посмотрел на рок-н-ролльщицу и невесело улыбнулся. — Да не парься, ты, бро, — усмехнулась Луна. — Сколько раз уже такое было. Линн тут далеко не первая. Линкольн нервно хохотнул. Для его положения первая менструация у старшей сестры не должна была стать чем-то из ряда вон выходящим, но такое точно впервые произошло прямо у него на глазах. Вчера, когда Луна высунулась из комнаты и посмотрела, что происходит в коридоре, она всё поняла без слов. Рок-н-ролльщица сразу же позвала Луан, и они осторожно завели Линн к себе. Следом за ними в комнату стали подтягиваться и другие сестры, так что Линкольну оставалось только вернуться назад, в свою комнату. — Сегодня утром Линн было так плохо, что мама разрешила ей остаться дома, — сказал Линкольн себе под нос. — Я не помню, чтобы с тобой, Лори, Лени или с Луан было так же. — Это совсем не удивительно, мой старший сиблинг мужского пола, — вмешалась в разговор Лиза, которая сидела с другой стороны от места брата. — Процесс менструации может протекать совершенно уникальным образом. От случая к случаю могут различаться продолжительность периода выделений, их характер, обильность, наличие болевых ощущений и их отсутвие и так далее. В основном, это зависит от уровня гормонов в крови, в меньшей степени от наследственности, индивидуальный физиологии и других мелких факторов, которые... — Лиза, хорош, — перебила Луна. — Мы ещё вчера Линн всё объяснили, по полочкам разложили, разжевали и в рот ей положили. И прокладок оставили дофига! До нашего возвращения она доживёт по-любому. После этих слов Линкольн немного успокоился. Наконец Лауды вернулись домой и разбрелись по комнатам. Когда Линкольн открыл дверь своей комнаты, то увидел, что Линн лежит на его кровати. Обычно, она растягивалась на ней во весь рост, но сегодня она напоминала свернувшуюся клубочком кошку. Очень злую и раздражённую кошку. Младший Лауд нахмурился, но решил не рубить с плеча. Он присел на краешек кровати и тихо спросил: — Ты как? Казалось, Линн проигнорировала вопрос, но спустя какое-то время она выдала целую тираду: — Месячные — отстой! Заниматься спортом нельзя, ванну горячую принимать тоже нельзя, а ещё у меня болит живот так, что я завязываюсь в узел! Почему так вообще происходит? — Э-э... Мама и сестры тебе не рассказывали? — осторожно поинтересовался Линкольн. — Я не о том! У старших всё проходило более-менее, почему у меня всё хреново? — Ну, у всех по-разному бывает... — неопределенно ответил младший Лауд. — Да забей... — махнула рукой сестра-спортсменка и снова уткнулась лбом в колени. Помолчав немного, она перевернулась на спину и сказала: — Слушай, может, ты сделаешь мне массаж, как вчера, и боль пройдёт? — Нельзя, — отрезал Линкольн. — Ты издеваешься? — Нет, так будет только хуже. Больше крови и боли, а тебе нужен покой. — Откуда ты знаешь про кровь и про боль? — Я живу в семье с десятью сёстрами, — пожал плечами Линкольн. — Я, конечно, не девочка, но о таких вещах знаю достаточно. Он тихонько хмыкнул про себя; если вспомнить, что родители почти всегда заняты и буквально всё делают на ходу, вполне вероятно, что именно ему, Линкольну, придётся разговаривать про месячные и с Люси, и с близняшками, и с Лили. Да, Лиза наверняка знает больше, но ей не хватит ни опыта, ни умения, чтобы рассказать об этом просто и доверительно, а не в виде научного доклада с кучей непонятных терминов и цифр. Зато девочке-гению в свое время не понадобится ничего, кроме моральной поддержки. — Эй, специалист, долго мне ещё страдать? — вернул Линкольна на землю голос сестры-спортсменки. Младший Лауд на секунду задумался и ответил: — В среднем — от трёх дней до недели. До следующего месяца. — Отстой, — мрачно заключила Линн. — Ну, раз так, я всё это время буду жить у тебя. Услыхав об этом решении, Линкольн вздрогнул от макушки до пяток. — Линн, не надо... — попытался возразить он. — Да что тебе, жалко, что ли? — фыркнула сестра, — первый раз, что ли, я у тебя пережидаю помешательство нашей Мисс Мрачность? — Это другое... — Что — другое? Тебе что, побоку мои проблемы? Может, мне тебе мозги вправить?! — вызывающе спрашивает Линн. Младший Лауд стиснул зубы. Линн использовала старую тактику давления, но теперь у неё появится ещё один повод сваливаться к брату без стука! Плюс ещё один повод делать это каждый месяц на регулярной основе! Додумав до этого момента, Линкольн вскочил на ноги выпалил: — Свали из моей комнаты! Спортсменка опешила. Обычно, после её угроз Вонилькольн сразу шёл на попятную. — Эй, да чего ты завёлся?.. — попыталась сказать она, но брата было уже не остановить: — У тебя есть своя собственная кровать, зачем ты ко мне чуть что лезешь! — он махнул рукой на дверь. — Другие не лезут ко мне в свои красные дни календаря, и тебе не стоит! Я по горло сыт твоими заскоками, с меня хватит, и даже если ты после этого решишь меня отлупить, я скажу: отцепись от меня и моей кровати, лежи у себя, здесь тебе не бесплатный хостел!! Поначалу Линкольн боялся пробудившийся в нём смелости, но сейчас он смотрел на Линн с вызовов. С небольшим опозданием он понял, что сейчас сестра могла ударить его только словами, но не кулаками. Не то состояние, силы не те и вообще всё не то. Видит око, да зуб не ймет... — Я не могу просто взять и полежать у себя, Линк, — ответила Линн после недолгой паузы. — С чего бы это? — Люси говорит, что я истеку кровью к вечеру. — сказала Линн и села на кровати. — Пока я пыталась "полежать у себя" вчера, она читала стихи про вампиров и про кровь, снимала с меня мерки на гроб и делала прочие свои штучки. — Истечешь кровью... во время месячных? — Линкольн недоверчиво ухмыльнулся. — Но так ведь не бывает, это же просто смешно! — Ага, так смешно, что хочется залезть на стену и там повеситься! — закричала в отчаянии Линн. — То, что Люси несëт какую-то хрень, не прибавляет мне оптимизма, на просьбы заткнуться она не реагирует, а вломить ей я сейчас не могу! Голос юной спортсменки срывался. Казалось, она вот-вот заплачет. — Пожалуйста, не выгоняй меня, — взмолилась Линн и сцепила пальцы в замочек. — Я буду хорошей, обещаю! Тихой, как мышка, только позволь мне остаться! Я не вынесу целую неделю в одной комнате с ней! Линн застонала сквозь зубы и схватилась за живот. Из-за приступа боли она упала на кровать и сжалась в клубочек. Линкольн смотрел, как сестра тихонько всхлипывает и понимал, что она едва ли могла разыграть такую комедию. Он знал, что сейчас её слезы — настоящие. Младший Лауд снова опустился на кровать и погладил сестру по спине и плечам. Он придвинулся к ней поближе и лег на спину, вытянувшись поперёк кровати. Одной рукой он обнял Линн и притянул её к себе. — Жить здесь ты не будешь, — тихо начал он. — Но я поговорю с Люси, и она больше не будет тебя доставать. — Правда? Линкольн посмотрел в глаза сестре самым серьёзным образом. — В крайнем случае, попросим маму помочь, — сказал он. — Хорошо, но сначала... — Линн цепко взяла его ладонь и прижала её своему животу. Линкольн почувствовал, как узел мышц под его пальцами расслабляется. Линн медленно выдохнула и перевернулась навзничь, продолжая прижимать к себе ладонь брата. — Тëплая,— сказала Линн вполголоса. Какое-то время они лежали молча. Потом Линн вздохнула и рывком встала на ноги. — Ну что, пошли... Линкольн молча пошёл следом. Возле двери Линн пошатнулась, но брат сразу поднырнул под её руку и мягко обнял сестру за плечо. — Не напрягайся, — тихо сказал он. — Я тебя отведу. Прокладку давно меняла? — Ой, да ну тебя... — Линн закатила глаза, но брат видел, что она улыбается. — Меняла, честное слово. — Вот и хорошо. С этими словами Линкольн толкнул дверь.