***
Линкольн и до этого понимал, что Луан там у себя не в игрушки играет, но он и представить не мог, что всё настолько сложно. Сначала они сняли с мистера Кокосика костюм. Действовали аккуратно, чтобы не повредить механизм, приводивший куклу в движение. Затем крохотные брючки, манишка, пиджачок и галстук-бабочка были отдельно замочены в теплой воде, но встала новая проблема: для деликатной ручной стирки требовалось особое жидкое средство. Без семейной Фургзиллы Линкольн ходил за ним в супермаркет и обратно целых три часа, но Луан осталась очень довольна. — Да ты прям крут! — сказала она, когда Линкольн вернулся с заветным средством. — Ты сделал всё, что мог, дальше я сама. Когда всё было выстирано, оставалось только развесить одёжку на заднем дворе. Обязательно в тени, чтобы ткань не выгорела на ярком солнце. — Ну вот, до утра всё должно просохнуть. Фух, как время быстро пролетело, а? — сказала Луан и посмотрела на часы. — Уже вечер. Наверное, все пришли... — пробормотала она, и её голос завял. — У тебя всё получится, — заверил её Линкольн. — Пойдём. Я буду рядом, — сказал он и взял старшую сестру за руку. Вдвоём они тихонько спустились по лестнице. Действительно, все остальные Лауды уже вернулись домой и сейчас сидели перед телевизором. Линкольн чувствовал, что ладонь Луан покрылась липким холодным потом, но он посмотрел ей в глаза и кивнул. Юная комедиантка сделала шаг вперед и робко позвала: — Э-э... семья? На Луан разом уставилось двенадцать пар глаз, и она вздрогнула. Всё тот же холод, тот же страх, что и сегодня утром. Но позади стоял брат, и это вселяло надежду. Луан втянула носом воздух и прочистила горло: — Ребята, мне нужно вам кое-что сказать...Луан
28 ноября 2022 г. в 07:21
С чего начинается утро? Для одних утро начинается с сигнала будильника. Другие начинают его с контрастного душа. Третьи — с чашечки ароматного кофе. В доме же по адресу Франклин-авеню, 1216 обычное утро начинается с очереди в туалет, и чтобы эту очередь выстоять нужен особый навык: либо «Ранний подъём», либо «Тренированные сфинктеры» — как говорится, выберите одно.
Этим субботним утром Линкольну не повезло вдвойне. Во-первых, он поздновато встал и оказался в самом хвосте очереди, а во-вторых, Лени снова надолго застряла в ванной по какой-то дурацкой причине. «Ну конечно, по закону мирового свинства, именно их с Лори комната примыкает к санузлу почти вплотную! — зло подумал младший Лауд. — Бесит...»
Возмущение в очереди нарастало. В конце концов Лори плюнула на всё и выволокла Лени из ванной буквально за шкирку, — оказывается, она крутила кран не в ту сторону. После этого все вздохнули с облегчением, и очередь снова поползла вперёд. Линкольн и себе позволил на секунду расслабиться, но мочевой пузырь вовремя напомнил ему, что надо держаться. Он должен выдержать.
— Я за тобой буду, — раздался негромкий голос позади него.
Линкольн оглянулся и увидел смутно знакомую девочку. Неубранные тëмные волосы свободно ниспадали ей на спину, а её щеки усыпали веснушки. Её жёлтую клетчатую пижаму младший Лауд определённо где-то видел, а когда девочка широко зевнула, и он увидел её выступающие передние зубы и брекеты, головоломка окончательно сложилась.
— Л-Луан? — неуверенно спросил Линкольн. Пожалуй, слишком громко спросил, — настолько, что остальные дружно оглянулись и посмотрели на девочку в конце очереди. Все ожидали, что Луан сейчас улыбнётся от уха до уха и крикнет: «Ха-ха! Сюрприз-сюрприз!», но та только кивнула и спокойно ответила:
— Ага. Всем доброе утро.
В коридоре повисло напряжение. Кто-то отступил на шаг, а кое-кто из младших детей и вовсе попятился к дверям своих комнат.
— О, вы все меня пропускаете? Ну ладно, спасибо... — пожала плечами Луан и медленно пошла по коридору.
Все следили за Луан, будто на ней был надет жилет с зарядом тротила, но юная комедиантка молча скрылась в уборной. Вскоре она так же молча вышла оттуда и скрылась в комнате, которую делила с Луной.
Тишина в коридоре провисела секунд пять, а потом все разом насели на Луну.
— Это что сейчас было?
— Чё за дела?
— Сейчас нам пригодились бы твои объяснения по поводу этого происшествия! — наперебой спрашивали её сестры, но Луна только отмахивалась:
— Чуваки, я в душе не чаю, что такое с Луан и почему она сегодня так себя ведёт. И вообще, у меня репетиция с группой через полчаса, мне собираться надо, так что отвалите!
Всем резко стало не до разговоров, и очередь в уборную рассосалась на удивление быстро. Линкольн мог бы порадоваться, что ему не пришлось одалживать у Ланы то злосчастное ведро, но он об этом даже не думал: впервые за долгое время Луан ни разу не пошутила с самого утра.
Поскольку никто так и не предоставил объяснений, сестры и брат не знали, что и думать. Когда Луан проходила мимо, они вздрагивали; когда она заговаривала с кем-то из них, те отвечали кратко и невпопад, старались побыстрее закончить разговор и убраться от Луан подальше. Казалось, объяви родители о поездке к тёте Рут, дети бы согласились без возражений, но сегодня «любимая тётушка» как будто забыла об их существовании.
В конце концов домочадцы решили последовать примеру Луны и нашли себе дела вне дома: Линн ушла на стадион, Люси отправилась на кладбище на другом конце города, Лиза заперлась в комнате, сославшись на важную научную конференцию и так далее. Последними ушли мама с папой. «Линкольн, присмотри за Лили, пока нас не будет», — только и сказали они, прежде чем закрыть дверь.
Линкольн растянулся на кровати и со вздохом закатил глаза: это был просто предлог, чтобы с Луан остался хоть кто-нибудь. «Да Лили сама за кем хочешь присмотрит», — подумал он. Правда, ещё оставалась надежда на лучшего друга. Клайд наверняка всё поймёт и позволит отсидеться у него, пока буря не утихнет.
Пока Луан сидела в комнате, Линкольн решил тихонько сходить на кухню за молоком. Крадучись, он выскользнул в коридор, на цыпочках прокрался мимо комнаты Луан, спустился по лестнице на первый этаж и затаился за диваном. Убедившись, что вокруг никого, младший Лауд бегом пересёк гостиную и столовую, но едва не перецепился о порог кухни: Луан была там!
Мальчик взял себя в руки и осторожно заглянул в дверной проём: похоже, Луан не обратила на его ужимки никакого внимания и продолжала с рассеянным видом мыть посуду в раковине. Линкольн до этого слышал выражение «сапожник без сапог», но сейчас он видел перед собой его наглядный пример. С распущенными волосами и без своей фирменной улыбочки Луан выглядела так же непривычно, как, наверное, выглядела бы Лола, если бы надела спортивный костюм и остриглась под ноль.
Заветный холодильник находился так близко от Линкольна— и так близко от Луан. Что же делать? Младший Лауд уже подумывал забить на молоко и смыться, когда поймал себя на мысли, что боится того, чего нет в принципе. «Луан сегодня никого не трогала, вообще никого. Может, она и меня сейчас не тронет?» — подумалось ему.
Линкольн замотал головой, пока не вытряс все мысли, и смело двинулся к холодильнику. Ну вот, даже головы не повернула! Линкольн, чудом владея собой, потянул на себя ручку и взял заветный пакет. Когда он закрыл дверцу и вздохнул с облегчением, Луан вздрогнула и повернулась на звук. Их взгляды встретились.
«Я попал», — пронеслась в голове Линкольна одинокая мысль. Он хотел закричать и бросится наутёк, но тело вдруг отказалось ему служить. В памяти почему-то всплыли слова Лизы: «В критических ситуациях рептильный мозг пробуждает наши самые примитивные инстинкты, заставляя действовать по двум основным сценариям — «бей» или «беги». Но не все знают, что есть и третий сценарий, когда бегство или сражение за свою жизнь не представляются возможными. Его можно описать одним словом «замри», поскольку неподвижность иногда может спасти жизнь». Вот и Линкольн сейчас мог только стоять и пялиться на Луан, пока Луан пялилась на него.
С крана на тарелку неожиданно громко упала капля, и младший Лауд снова смог дышать. С большим трудом он выдавил из себя:
— Эм... привет.
Луан моргнула и недоверчиво наклонила голову. Она как будто не верила, что брат, который так недавно избегал её вместе со всеми, на самом деле с ней заговорил. Она открутила кран и глубоко вздохнула.
— Знаешь… — начала Луан, протирая чью-то кружку. — На досуге я тут поразмыслила и решила, что иногда мне стоит брать что-то вроде выходного. Один спокойный день без шуток, каламбуров и приколов, да. Без метательных тортов, подушек-пердушек и мистера Кокосика… — девочка заметила, что начала заговариваться и нервно рассмеялась.
Линкольн окончательно вернул себе контроль над телом и успокоился: Луан спокойно говорит с ним и не собирается его разыгрывать. Значит, можно не бояться. По крайней мере, сейчас.
— А тебе от этого не становится... ну, плохо? — спросил младший Лауд.
— Смотря что считать плохим, — пожала плечами Луан и капнула моющим на жирную тарелку. — Я успела понять, что не умру без приколов и шуток какое-то время. И вам, наверное, тоже будет полезно отдохнуть от... ну от привычной меня.
Линкольну захотелось ударить себя по щеке. Всё это время они валяли дурака и боролись с ветряными мельницами! Какого чёрта!?
Луан же, не обращая внимания на его внутренние терзания, продолжила:
— Я знаю, что я не подарок, но я очень... очень не хочу продолжать наступать на одни и те же грабли... — она взлянула мельком на брата. — Прости, опять я за своё.
Линкольн окончательно убедился, что на этот раз Луан говорит совершенно серьезно. Он понимал, что сейчас от него зависит очень многое, и он должен говорить, тщательно взвешивая каждое слово.
— Ну, нам всем очень трудно будет это принять, — начал он. — Ты шутила, сколько мы тебя помним, иногда чересчур жёстко... И всё же я не считаю, что тебе уже поздно меняться и что-то исправлять в себе. Да, другие наверняка будут относиться к тебе настороженно, но со временем они примут новую тебя.
Луан вздохнула и сокрушенно покачала головой.
— Снова пытаешься всё исправить. Всегда так было... — сказала она тихо и закрутила кран. — Но вот только со мной уже ничего нельзя исправить!
— Да ладно, не так всё и...
— Нет, не ладно! — огрызнулась вдруг Луан. Её лицо перекосило. — Все, буквально все с самого утра ожидали от меня какого-то подвоха, — говорила она, срывая с рук резиновые перчатки. — Боялись меня, понимаешь? Относились ко мне так, будто сегодня снова День дурака, хотя я никого пальцем не тронула. Может, это потому, что я зря стараюсь, и мне уже поздно что-то менять? — процедила она она сквозь зубы и зло швырнула перчатки в раковину.
Прежде чем, Линкольн успел вставить словечко, Луан вцепилась в его плечи, как будто клещами.
— Давай, скажи это! Скажи! Ну же, я выдержу! Скажи, что я просто не могу быть другой! Что мне лучше так и держать на лице эту дурацкую лыбу на всё тридцать два! И в гробу мне так будет лучше! Скажи это вслух! Скажи! Ска-ажи-и-и!!! — её голос сорвался на пронзительный крик.
Линкольн был настолько потрясён и оглушëн этим взрывом эмоций, что мог только смотреть на Луан с совершенно ошарашенным видом. Её лицо исказила истерическая улыбка, но в глазах можно было рассмотреть настоящие чувства, которые сейчас бушевали внутри. Гнев, боль и отчаяние...
Луан сморгнула и посмотрела на брата, как будто очнулась. Её руки бессильно опустились.
— Луан...
Девочка зажмурилась и бросилась прочь из кухни.
— Луан, подожди! — позвал Линкольн и бросился в догонку. Он выбежал в гостиную. Там было пусто, но сверху послышался топот бегущих ног, а затем громко хлопнула дверь.
Линкольн взлетел по лестнице на второй этаж и постучал в дверь комнаты Луан и Луны. Тишина. Он потрогал ручку, и дверь со скрипом открылась внутрь.
Младший Лауд просунул голову в комнату, и увидел, что Луан сидела прямо на ковре, закрыв лицо ладонями, и плакала. Линкольн сочувственно посмотрел на сестру: она часто скрывала слёзы и обиду за улыбкой, но сейчас ей было так плохо и так больно, что не плакать было просто нельзя.
— Луан... — брат опустился на ковер рядом с ней и положил руки ей на плечи. Как ещё он мог помочь её горю?
Девочка всхлипнула и прижалась к нему.
— Прости, что всё это тебе наговорила... Я уже не знаю, как мне быть. Сегодня я хотела что-то изменить, но как будто натолкнулась на стену. Я хочу измениться хоть немного и одновременно боюсь меняться, — прохныкала она ему в плечо.
Линкольн молчал, поглаживая её по спине. Наконец он сказал:
— Луан, всё в порядке. Ты побоялась сказать нам, а мы побоялись спросить. Если ты спокойно расскажешь остальным то, что уже сказала мне, они будут знать, чего им ожидать.
Луан шмыгнула носом и мягко отстранилась от него.
— Слишком поздно, Линк. Разбитую чашку не склеишь... — сказала она и громко высморкалась в платок.
— Скажи это Клайду как-нибудь, — ответил Линкольн и улыбнулся. — Мы клеили его любимую чашку раз пять, не меньше. И ведь отваливалась только ручка — каждый раз в одном и том же месте, просто с ума сойти.
Юная комедиантка подняла глаза и несмело улыбнулась в ответ.
— И даже если ты сегодня решила не шутить, это не значит, что тебе нельзя заниматься, типа, околосмешными делами, — сказал Линкольн. — Проверь расписание выступлений, приведи в порядок реквизит. По-моему, это чудесный день, чтобы выстирать костюм твоего мистера Кокосика. Тогда на следующий день он предстанет перед публикой в лучшем виде, а?
Луан с легким удивлением посмотрела на брата. Имя «мистер Кокосик» принадлежало чревовещательной кукле, с которой Луан выступала и которую частенько таскала с собой, разыгрывая брата и сестер.
— Да, можно, но только вручную, — заявила она, и её лицо приняло деловое выражение.
— А почему мы просто не бросим его в стиралку?
— Во-первых, потому, что он вылиняет, во-вторых — потому что изобьëтся в хлам. Вот так мистер Кокосик из джентльмена превратится в бомжа, а у меня эта цель не стоит на повестке дня. И раз уж ты сам ко мне пришёл, ты мне в этом поможешь, братец.