I try to breathe...

В прохладной надтреснутой кружке, скользнувшей от стоявшего напротив трактирщика прямо в руки Мариан, содержалась не целебная эссенция и даже не вопиюще дорогая «Золотая коса» или «Блондинка на солнце». Простое вино, слегка сдобренное пряностями, никак не могло похвастаться пресловутой «палитрой вкуса» или «восхитительным букетом», а о происхождении и вовсе оставалось только гадать. Но разрази ее гром, если от единой капли, упавшей на пересохший язык, на лице наемницы не растянулась довольная улыбка. Стоило алкоголю пройтись своим обжигающим хвостом по ее нутру, как Хоук едва ли не заурчала от удовольствия. Она и сама поражалась такой реакции тела на дешевую выпивку: в конце концов, пьянство никогда не входило в длиннющий список ее проблем, а сейчас девушка вела себя подобно алкоголику, чью ломку наконец усмирил глоток доброго бренди. Но теперь, сидя в теплой таверне и с непривычным удовольствием внимая смеху посетителей, Мариан чувствовала совершенно неуместную безмятежность, вылавливала свое наслаждение в вине и с насмешкой поглядывала на эльфа, потягивавшего односолодовый виски у нее под боком. Все это казалось ей жалкой попыткой урвать пару мгновений счастья среди сплошного кошмара, прочно обосновавшегося в жизни Хоук за последние... Черт, она ведь даже понятия не имеет, сколько времени уже провела в цепких лапах поганого магистра. Дни? Недели? Плевать. Уже слишком поздно. Наемнице дали одни сутки — нечего теперь тешить себя пустыми надеждами. Тогда как ей удается оставаться настолько спокойной? Магистр может отобрать жизнь Мариан в любой момент — и это еще был бы не худший расклад. В голову не лезут вопросы о происходившей ранее чертовщине, отсутствие крови на руках позволило отодвинуть воспоминания о своём жутком убийстве. А она сейчас сидит в таверне и наслаждается теплом закопченного очага. Все-таки полезен оказался предыдущий опыт работы в сфере... специфических услуг. Нужно уметь очистить голову от всех назойливых мыслей и переходить к следующему заказу. Но почему-то теперь обуздать своё сознание не удалось. Казалось, теперь голова не пустовала, а наполнилась ядовитым дымом, неистово клубившимся и не подпускавшим ее к закромам памяти. Но апатичные размышления и не собирались покидать Мариан. «Возможно, мне не к чему возвращаться…» Хоук вздрогнула и обхватила свои плечи руками, неосознанно склонившись над липкой стойкой. Сколько еще она сможет забываться и заставлять себя «плыть по течению»? Черт, так легко было оставаться одиночкой, пока в самые темные времена находился человек, с которым можно надраться до потери сознания, сыграть в Порочную Добродетель, поговорить по душам или… Зарыться носом в перья теплой накидки. О нет. — Что такое? — на удивление безразлично поинтересовался Фенрис. Покосившись на эльфа, наемница небрежно опустила руку на стол. Она подвинулась чуть ближе к сгорбленной фигуре и заглянула в помутневшие глаза воина. Хитрая улыбка скользнула по ее лицу. — Я… могу называть тебя Фенрисом? — Да, но… Одним быстрым и ловким движением руки, Мариан подцепила ручку принадлежавшей ему кружки и обхватила ее горлышко обоими ладонями. Эльф тут же умолк и уставился на девушку, вздумавшую прикончить всю — чужую, стоит заметить — порцию за раз. Он, похоже, не был обижен на Хоук за ее маленький обман, но в его глазах легко разглядеть привычное хмурое неодобрение. Стоило краешку деревянного сосуда коснуться суховатых губ, как ядреный виски смочил горло девушки. Скулы свело, перехватило дыхание, но Хоук не отрывалась от напитка, пока тот не ударил в голову, полностью затушив все нежелательные мысли горечью алкоголя. По-прежнему угрюмый надзиратель вознамерился прекратить отчаянный порыв пленницы вырубиться на пару дней кряду. — Наемница, тебе уже... — О, заткнись, — пробормотала она, вновь прильнув к кружке. Виски окончательно забил дыхание девушки, и, в преддверии дна, она привстала и опрокинула сосуд. Последний глоток проскользнул внутрь, кружка опустела, а Хоук с чувством опустила кулак на столешницу. Ловя на себе восхищенные взгляды трактирщика и окрестных пьянчуг, Мариан утерла губы тыльной стороной ладони и откинулась на спинку стула. В висках приятно стучало, вдыхать удавалось через раз, но шум в голове успешно гасил все переживания. — Это было... эффектно, — усмехнулся Фенрис. С трудом преодолевая головокружение, Мариан недоверчиво осмотрела собеседника. — Я слышу, — Хоук гулко сглотнула загустевшую слюну, — одобрение? — Всего лишь отдаю должное. — На его губах заиграла скромная улыбка. — Кто ты и что ты сделал с тем угрюмым эльфом? Фенрис хрипло рассмеялся, оставляя девушку в немом недоумении, после чего отобрал у обмякшей наемницы кружку и подтолкнул ее трактирщику. — По новой. Встретив удивленный взгляд наемницы, телохранитель пожал плечами. — Что? Лично я еще возмутительно трезв. Она хохотнула и с интересом стала наблюдать за таким необычным обликом старого и недоброго знакомого. Его мутно-зеленые глаза заблестели, морщина меж бровей разгладилась, на губах и вовсе появилась совершенно несвойственная им улыбка. «Кто-то уже знатно надрался». Прибрав к рукам кружку, эльф на мгновение задержал взгляд на наемнице. Та, подпирая голову рукой и пребывая в полулежащем состоянии, насмешливо поглядывала на рослого мужчину. Видимо, тот понимал, чем ему грозит это решение, и еще колебался, не решаясь дать слабину. Хоук усмехнулась и сделала легкий жест рукой, отпивая из воображаемой стопки. Больше ничего не потребовалось — поддавшись толике имеющейся в нем дерзости, воин принялся залпом осушать кружку. Мариан глядела на монотонно подрагивающий кадык, в какой-то степени даже любуясь капельками пота на загоревшей коже. Стоило эльфу покончить с горячительным напитком, он поморщился и с грохотом водрузил пустой сосуд на столешницу. Он подался вперед, навалившись на многострадальную стойку, и лицо скрылось за длинными прядями волос. Поведя плечами, воин резко выпрямился и выдохнул. — Моя очередь удивляться, — хохотнула Хоук, порываясь потрепать переводящего дух эльфа по плечу. — Я много практиковался, — Фенрис по-прежнему улыбался одним лишь уголком рта в своей, казалось бы, презрительной манере. Теперь, глядя на раззадоренного надзирателя, девушка медленно и упорно выстраивала план в воспаленной голове. У нее имелось внушительное преимущество — таверна являлась привычным местом обитания «вольных воинов», да и методичное доведение себя до нужной кондиции за барной стойкой можно было считать каким-никаким, а опытом. Посему, по подсчетам Хоук, воин вырубится за несколько часов до нее. Дело оставалось за малым. В таверне было довольно жарко, потому Мариан не без удовольствия стянула с себя шерстяную накидку, демонстрируя оголенные плечи. Благо, платье оказалось достаточно открытым, а при случае декольте нетрудно было углубить. Фенрис отвел взгляд от девушки, на лице которой проступил пьяный румянец, и с кивком принял новую порцию алкоголя. Он казался… обеспокоенным, что сильно усложняло дело. Эльф осторожно пригубил напиток, периодически поглядывая на Мариан — когда ему казалось, что Хоук не видит. Наемница в это время от скуки изучала посетителей, не менее подвыпивших, чем эльф и девушка. И каждый раз, встречаясь глазами с представителями мужского пола, ей приходилось рассеянно улыбаться в ответ на посвистывания и красноречивые жесты. Будь то Вольная Марка, Тевинтер или еще какое государство — завсегдатаи таверн в равной мере поощряли распутное поведение. Изображать девушку сомнительной профессии, вздыхающей каждому более-менее состоятельному прохожему, оказалось куда труднее, чем казалось на первый взгляд. Нескромных и жаждущих легко подзаработать женщин традиционно нанимали Мииран и компания, посещая публичные дома или трактиры. Мариан пришлось сильно постараться, чтобы заставить сослуживцев проявлять к себе должное уважение. Теперь же необходимо играть на плотском влечении самостоятельно. К горлу то и дело подкатывал комок, и преодолеть свое отвращение к неотесанным пьяным мужикам было нелегко. Но какой из тебя убийца, если не умеешь удерживать маску на лице? Дрова в очаге тихо потрескивали, выделяя неимоверное количество тепла, накапливавшегося в помещении и плавившего посетителей. Мариан стянула ленту с волос, позволяя им рассыпаться по плечам. Трактирщик обмахивался оказавшимся поблизости объявлением о награде за поимку какой-то шайки, подносчицы в теле постоянно промакивали потные лбы тряпицами, а Хоук прилегла на столешницу, наслаждаясь прохладой древесины. Ошейник неприятно звякнул, коснувшись поверхности стойки, и девушка чуть поморщилась. Загорелый эльф все так же потягивал свой виски, уставившись в одну точку, и жара ничуть ему не мешала. Раздосадованная совершенным безразличием воина, тяжело дышащая девушка прикрыла глаза и стала прислушиваться к необычным гулким отзвукам, проходящим по столешнице. Из-под ресниц виднелась сгорбленная фигура воина, расплывающаяся, как мираж. Казалось, она ощущала мир через толщу горячей воды, забившейся ей в уши. Тяжелая темнота под веками стягивала наемницу душными щупальцами и тащила куда-то вниз, вторя мерному стуку в висках. Холодный металл едва ощутимо оцарапал ухо Хоук, и что-то острое прошлось выше, к затылку, оставляя за собой леденящий след. Девушке понадобилось несколько мгновений, чтобы поддаться накатившей волне адреналина, и, улучив момент, она схватила странный предмет голыми руками. Резко отведя его в сторону, Мариан оттолкнулась от нижнего края стола ногой и выпрямилась, прикрываясь свободной рукой. — Какого демона?! — прошипела наемница, толком не осознав происходящее из-за пелены на осоловелых глазах. Какое-то время Хоук с обещанием долгой и мучительной смерти смотрела на Фенриса, стремительно красневшего до самых кончиков ушей. И постепенно, набирая обороты, все детали складывались в голове. Эльф старательно отводил взгляд и разглядывал что-то на вечно липком полу таверны. Поздно спохватившись, тот выпустил прядь алых волос наемницы из латной перчатки и легко вырвался из слабой хватки, вернувшись к своей кружке. Мариан хранила молчание и не двигалась, ожидая, что Фенрис заговорит первым. Тот был заметно напряжен, нервно постукивал металлическими когтями по краю кружки, но она не могла позволить себе спугнуть эльфа, когда наметился определенный прогресс. Поджав губы, девушка отвернулась к своему вину и начала водить по гладкому стеклу пальцем. — Слушай… — начал эльф. Хоук оживилась, но не подала виду и посмотрела на воина с ожидаемым подозрением. — Это может показаться странным, — язык надзирателя заметно заплетался, и невнятную речь было трудно разобрать, — но… Он затих, нещадно потирая свою переносицу. — Почему у тебя красные волосы? — выпалил воин. Девушка опешила, будучи не в состоянии ответить на по-детски простой вопрос. Наверное, именно это и выбило ее из колеи — наивный и в чем-то бестактный вопрос, не вписывавшийся в «нормы поведения взрослых». Что-то вроде абсолютного осквернения «не тычь пальцем в людей». Тишина затянулась, слова застряли у наемницы в горле. Она вертела кружку в руке, наблюдая за всплесками вина и останавливая жидкость у самого края, не давая ей пролиться. В детстве ее всегда дразнили из-за странной внешности, потому в компании места не находилось. Казалось бы — что за дурацкий повод? Но такого оттенка волос в природе не существовало, потому сплетни доходили до того, что ее обвиняли в колдовстве или вовсе в оккультизме. Конечно, храмовники отмахивались от такого пустяка, но это не мешало матерям запрещать своим детишкам даже приближаться к «видимо, чем-то больной девочке с улицы напротив». Потому это было… запретной темой для Хоук. Окружающим хватало ума не подмечать этой особенности при ней, ведь пара длинных ножей за спиной красноречиво отваживала их от всех попыток. Но только у совершенно пьяного эльфа-раба хватило наглости. — Прости. Ты не обязана... — Мой отец практиковал алхимию. А я, будучи чрезмерно любопытным ребенком, полезла на его рабочий стол. Случайно перевернула на себя колбы с какими-то реагентами, получила ожоги. Их-то излечили, — девушка мотнула головой, — а вот с новым цветом волос ничего не сделаешь. Хоук сделала большой глоток вина, показывая, что сказать больше нечего, и молча ждала стандартных «мне жаль» или «выглядит неплохо». — М… можно потрогать?.. — Фенрис еле выдавил из себя жалких два слова. Ошарашенная Хоук уставилась на эльфа, вжавшего шею и посильнее сгорбившегося над столешницей. Судя по оттенку лица, тот уже стоял на пороге старого доброго «в дрова». При других обстоятельствах Мариан не только отказалась бы, но и одарила дерзкого воина целым набором изысканной Ферелденской брани. Но и она была навеселе. — Можно. Эльф неверяще уставился на Хоук, застывшую на месте. Та сжимала кружку так сильно, что костяшки пальцев побелели, плечи чуть заметно подрагивали. Фенрис осторожно протянул руку к побледневшей Мариан, готовый в любой момент одернуть ее и уклониться от удара. Атмосфера накалилась и казалось, что преодолеть необходимое расстояние кисти не суждено — так медленно тянулось время. Едва касаясь головы, эльф чуть помедлил, после чего положил ладонь на затылок Хоук. Он неуклюже потрепал, расставил пальцы и прошелся вниз, ведя холодным металлом за ушами и переходя к шее. По позвоночнику прошел странный разряд, заставляя Мариан вздрогнуть. Блестящие зеленые глаза с каким-то лихорадочным интересом разглядывали алые пряди, струившиеся между закованных в броню пальцев. Недовольно хмыкнув, он быстро скинул перчатку с руки. Та со звоном рухнула на столешницу, вынуждая трактирщика бросить в их сторону недовольный взгляд. Осмелевший Фенрис запустил пальцы в волосы Хоук, по-хозяйски проводя по ним от корней до кончиков и распутывая сплетенные пряди. Это было… странно. Единственное, что делали другие с самого ее детства — с переменным успехом пытались выдрать клок ее волос. Если уж рыжих дразнили, то о людях с красными волосами и говорить-то нечего. Многие величали это «печатью демона», потому считали необходимым всеми силами защититься от «ведьмы». Да и сомнительная репутация ее отца ничуть не помогала. «Из-за нее, — послушала как-то Хоук, — мельникова дочка сломала ногу. У нее глаз дурной». Потому ничего нежнее попыток задир оттаскать ее за хвост да прикосновений матери, расчесывавшей волосы, она не помнила. Но рослый воин с неподдельным интересом изучал необычную и ненавистную для Мариан черту. Доходившие до пояса, волосы были всё такими же сухими и ломкими снизу, но отросшая часть оказалась мягкой и более блестящей, что добавляло еще и идиотский контраст в ее прическу. Пальцы эльфа легко избавились от красных прядей и с нажимом прошлись вниз, до самых ключиц. Вздохнув, Фенрис уронил ладонь на колени и мужественно встретил испытующий взгляд наемницы, не менее смущенной, чем он сам. — За тобой должок, — пересохший язык неохотно подчинился девушке. Воин как-то рассеяно кивнул и вернулся к своему напитку, рассчитывая, похоже, прикончить его в один присест. Те движения, которые производила при этом его рука, едва ли задействовали координацию, потому по столешнице стремительно растекалась липкая лужица. Прекратив бороться со своим виски, он поманил трактирщика и едва различимо пробормотал: — Комнату… на одну ночь. — Он выпустил кружку из рук, и та звонко покатилась по полу, с готовностью разливая свое содержимое. — Чтоб вас, ушастых поганцев, — пробормотал мужчина, поднимая опустевший сосуд с земли. — Я все… — Эльф растянулся на мокрой стойке, поразительно быстро придя в бессознательное состояние. Хоук ошарашенно наблюдала за разыгравшейся сценой, преодолевая бешеный стук в висках. Еще немного, и на месте Фенриса могла бы быть и Мариан. Девушка мысленно вознесла хвалу богам за то, что все ее предыдущие попойки прошли недаром, и чуть похлопала по спине отключившегося воина. Послышался лишь приглушенный стон, и наемница с нечеловеческим усилием придушила свою радость, не позволив эмоциям проступить на лице. — Тсс… все хорошо. — Отвязать кошелек с пояса надзирателя оказалось весьма просто. — Сладких снов, сволочь, — прошептала она на ухо эльфу и вскочила со стула. Перед глазами все помутнело и мир завертелся, но ей все же удалось устоять на ногах и кое-как нацепить на себя накидку. Трактирщик был слишком занят другими, чтобы обратить внимание на девушку в капюшоне, проталкивающуюся сквозь толпу посетителей к щербатой двери. Кто-то даже попытался ущипнуть несущуюся вперед Хоук, но тут же одернул ушибленную ладонь. Снаружи ночь окончательно вошла в свои права, демонстрируя редким прохожим бледное лицо идущей на спад луны. Вместе с прохладой она принесла облегчение грузному дневному небу, оставив на иссиня-черном полуночном полотне лишь тонкую завесу сероватых облаков. Местами скупо разбросала холодные звезды, словно больше не могла себе позволить. Видимо, пока они находились под крышей таверны, снаружи прошел дождь: каменная мостовая была куда темнее, чем ей положено, а остатки грязной воды сбегали в забитые мусором сточные канавы. Мариан поплотнее запахнула накидку и немного постояла на месте, наслаждаясь игравшим с полами платья ветром. Заодно уличила момент, чтобы подумать над дальнейшими действиями. Куда податься в городе, о котором ты толком ничего не знаешь? Трактир? Но информации о «темных делах» там все равно не дали бы. Следовало бы отыскать доску объявлений и подыскать себе подходящую работу. Хотя тогда придется потратиться на броню и оружие, а это займет слишком много времени. Может, собрать сплетни в борделе? Или наведаться в торг... Грубая кожаная перчатка надежно заткнула ей рот, и кто-то удивительно ловко начал наматывать на ее руки веревку. — Попалась, девка! — хохотал нападавший. Стоило попробовать извернуться и выскользнуть из рук незнакомца, как удар, пришедшийся ей под дых, осадил Хоук на землю. В ответ на выворачивающую наизнанку боль ей удалось только застонать и предпринять попытку боднуть противника, но тот вновь разразился хохотом. — Упорная попалась! Заканчивай, Ральф, — требовательно заявил он. То ли второй, то ли вообще третий нападавший схватил Мариан за волосы, и, примерившись, огрел чем-то тупым. Мир вокруг быстро потерял всякую целостность, и в темноту ее провожала только обжигающая теплота крови, струившейся по лбу. — Она тяжелая, Люк! — Tir-ev-e ei-l-ud degit-ud*, засранец, нам нужно быть у реки до рассвета.