И пусть Галактика горит огнем. Книга 2: Железная Волна

06.01.290 ПЗЭ, Система Арбор-Прайм Когда Верховный адмирал Люцерис Веларион вчера лег спать… Нет, не так. Когда сегодня он лег спать, половина ночи была уже позади, а до начала крупнейшей космической битвы десятилетия оставалось меньше часа. С того дня, когда Железнорожденные вновь начали заливать Галактику кровью, он днями и ночами тонул в море бумаг, отчетов, рапортов, рекомендаций, взаимных обвинений, возмущенных протестов и невыполнимых требований. И ведь он командовал Объединенным Флотом дальнего космоса, а значит, ему по статусу было не положено влезать во все бюрократические проволочки. Увы и ах, но лорды, их наследники, доверенные лица Императора и вообще все, кто имел возможность отправлять ему корреспонденцию, на чтение которой у него не было ни времени, ни, тем более, желания, делали это с огромным энтузиазмом. В любой войне настоящую победу одерживают всего две силы — смерть и бюрократия. Лорд Дрифтмарка однажды слышал остроумную шутку одного рыцаря с планеты Камнепляс, о том, что если бы во Вселенной была справедливость, победители в войне вместо аннексий и контрибуций должны были заставлять побежденных разгребать все скопившиеся за время кампании бумажные дела. И чем дальше, тем больше он понимал, насколько тот молодой человек был прав. Если, конечно, они победят. В последние недели мастер над кораблями дошел до такого состояния, что молился не о победе — а лишь о том, чтобы ему позволили поспать хотя бы три часа в сутки. Молился, не надеясь быть услышанным. В этот раз вой будильника, заглушаемый сиреной общей тревоги, поднял его с постели через пятьдесят две минуты после того, как он коснулся головой подушки. Однако, по мере того, как его измученное сознание приходило в себя, та часть разума, которая узнала этот звук, взяла управление на себя. Не дожидаясь слуг, Люцерис торопливо натянул первый подвернувшийся под руку красно-золотой мундир и бегом выбежал из адмиральской каюты. В коридорах вовсю кипела жизнь. Поднятые по тревоге члены экипажа разбегались по своем боевым постам. Сигнал общей тревоги прозвучал еще семь раз, после чего, наконец, затих. Он свою задачу выполнил — каждый человек на борту «Меча Драконьего Камня», если не был глухим на оба уха и все еще дышал, понял, что вот оно — началось. Остальным выполнить свою задачу еще только предстояло. На мостике, когда он вбежал туда, царила суета. Обычно его встречал почетный караул, рев фанфар и витиеватые приветствия — но не сегодня. Офицеры так спешили занять свои места и загрузить боевые приказы, что вообще не обратили внимание на его появление. Только один обратил. — Адмирал на мостике! — рявкнул сир Руфус Стонтон, рыцарь Императорской гвардии в парадных белых доспехах, приписанный к его особе, и все такой же немногословный, как и обычно. Несколько десятков офицеров вздрогнули от его крика и каждый из них машинально отдал честь. — Продолжайте работу, — скомандовал Веларион. Официальные церемонии подождут. Сейчас не время. Ему куда нужнее была актуальная информация, а не соблюдение положенных ритуалах. Седьмое Пекло, что же здесь творилось? — Верион, докладывайте. — Дело плохо, милорд Верховный адмирал, — лицо начальника штаба адмирала Велариона в отраженном свете дисплея казалось еще бледнее, чем обычно. — Наши станции наблюдения гибнут одна за другой, но некоторые из них успели передать сообщение о том, что в систему вошел весь Железный Флот. — Вы уверены, что это не простой набег? Вместо ответа, Верион нажал пару кнопок и вывел на экран текущие оценки численности противника. И Люцерис при виде этих цифр почувствовал, как его сердце почти сбилось с ритма на несколько секунд. Семьсот двадцать драккаров, из которых не менее ста десяти можно было классифицировать как сверхдраккары, уже прибыли. И из варпа появлялись все новые. Тактические проекторы, собрав имеющиеся данные, смоделировали рой черных точек, закрывающих весь северо-восточный квадрант. — Немедленно отправьте два быстрых фрегата в Шилд… И не меньше полного авиакрыла «Воронов». Нужно оповестить адмирала Редвина. Передайте актуальную на текущий момент информацию и запросите немедленное подкрепление… Какой смысл было держать корабли в Шилде, когда Железнорожденные бросили все силы на другое место? — «Вороны» уже вылетели, милорд Верховный адмирал, — признался капитан-связист. — Но… Боюсь, это ничего не изменит. Лорду Пакстеру и его флотилиям потребуется как минимум несколько дней на переход сюда… За это время все будет кончено. «И что же мне теперь делать?» Большая часть военных кораблей собралась на орбите газового гиганта, которому Редвины дали название Голубая Жемчужина, и прикрывали топливные комплексы на орбите другого гиганта, Красной Виноградины. И заодно металлургические комплексы и горнодобывающие предприятия в астероидном поясе, и верфи, и все остальное, чего дом Редвинов создавали на протяжении столетий. И каждый из этих элементов стоил баснословных денег. Любой враг, который желал разграбить и разорить Арбор-Прайм, должен был сначала пройти через них. Верховный адмирал осознавал тяжесть нависшего над ними долга. И готов был его нести, несмотря ни на что. «Так что же мне делать? Подождать, пока они обломают зубы о крепости? Или атаковать первым?» Нет, ждать было нельзя. Вплоть до последнего дня он получал груды рапортов о том, что всем системам обороны планеты и системы катастрофически не хватает людей. Защищаться им было банально некем. И своим решением он обрекал бы миллионы людей на недоукомплектованных станциях на верную гибель. Ракеты Железнорожденных были очень неточными на дальней дистанции — ни для кого не было секретом, что космические налетчики предпочитали ближний бой. Но они были мощными. И их было много. Он не мог позволить этим космическим кальмарам устроить еще один Грейшилд. — Верион. Приказ всему флоту. Построение «Алмаз-4». Адмиралам Бейлору Хайтауэру и Роллану Грейсфилду — присоединиться к нашему строю. — Да, милорд. На проекторе высветилась постепенно формирующаяся линия зеленых точек, когда десятки эскадр Простора и Блэкуотера строились в оборонительную формацию. Десятки докладов о готовности от командиров соединений и отдельных кораблей стекались на его мостик. Лорд Дрифтмарка не смог сдержать раздражения при виде кораблей Эстермонтов — да уж, умеет же Коннингтон найти общий язык со своими знаменосцами… Мало того, что они не прислали ничего тяжелее тяжелого крейсера и их нерасторопность на всех учениях граничила с открытым саботажем… Ладно хоть на правом фланге все было относительно пристойно, а соединение дорнийских кораблей-носителей с гербом Айронвудов уже выпускало в космос свои штурмовики и перехватчики. «Может, мы зря запретили женщинам служить в армии? Они, как я вижу, могут быть не хуже иных идиотов мужского пола, с которыми мне приходится иметь дело…» — Милорд Верховный адмирал, корабли Железнорожденных идут прямо на нас… слишком быстро, — сообщил контр-адмирал Лэнгворд по защищенному каналу. — Они словно перегрузили все свои реакторы докрасна! Несколько секунд потребовалось на то, чтобы оценить правдивость этого утверждения. И, как оказалось, Лэнгворд не преувеличивал серьезность угрозы. Он ее приуменьшал. При таком ускорении передовые драккары должны были войти в контакт с флотом Таргариенов и Простора через два часа и двадцать минут. А первый выстрел должен был раздаться получасом раньше. Он понимал, что на мостиках всех кораблей его флота люди недоуменно переглядываются и перешептываются, не веря тому, что Железнорожденные вот так взяли — и сошли с ума все как один. Но разве эти безумные пираты уже не решились восстать против всего Империума без каких-либо на то причин? Стоило ли удивляться тому, что их накрыл еще один приступ сумасшествия? Люцерис, оценивая их с другой позиции, тем не менее, не мог понять до конца, что же толкнуло их на такую безумную тактику. Единственным рациональным объяснением было то, что Железнорожденные пытались не дать ему время на развертывание. Но они при этом убивали свои собственные корабли, прежде всего двигатели и реакторы. И даже если бы Железный Флот одержал в битве победу, он бы не смог лететь дальше после такого жестокого обращения без глубокого техосмотра и пополнения запасов антиводородного топлива. — Когда они будут на отметке четыреста тысяч, сколько штурмовиков к нам присоединится? — спросил лорд Галактических Приливов. — Воесмь или девять тысяч, милорд Верховный адмирал. Некоторые станции еще продолжают выпускать своих… Но я не уверен, что они успеют к началу битвы. Мастер над кораблями был разочарован ответом. Он ожидал намного большего… Два дня назад ему доложили, что флот обороны Арбор-Прайм готов выставить почти тридцать тысяч готовых к бою малых космических аппаратов. Но мог ли он как-то повлиять делом, приказом или угрозой на количество, качество и положение штурмовиков? Тем более, что формально они не находились под его командованием из-за каких-то старых распрей между Адмиралтейством и планетарной администрацией. И все же, несмотря ни на что, у него был очень мощный флот. Драконий Камень, Старомест и другие знаменосцы Простора вывели на поле битвы восемь линкоров дальнего космоса, еще один привел дом Айронвудов. Их поддерживали два броненосца, двадцать линейных крейсеров и тридцать три тяжелых крейсера. Кораблей сопровождения — под которыми он понимал все, что было меньше легкого крейсера — насчитывалось свыше ста шестидесяти вымпелов. И все это поддерживало около четырех тысяч малых аппаратов под его непосредственным командованием. — Милорд Верховный адмирал, должны ли мы совершить первый выстрел на предельной дистанции? — Нет. У нас не так много времени, чтобы скоординировать огонь… — и это была еще одна возможность, которых их лишил стремительный рывок Железнорожденных. Вытянутые и узкие линкоры и линейные крейсеры Таргариенов с нова-орудиями сверхкрупного калибра могли почти гарантированно поражать любые цели с полумиллиона километров, но их угловатые и разукрашенные собратья из Простора изначально проектировались для среднего и ближнего боя и делали основную ставку на плазменные пушки и ракеты для дальней дистанции. У них эффективная дальность начиналась от трехсот восьмидесяти до трехсот девяноста тысяч километров. — Установить план стрельбы «Эйгон-один». А дальше… Дальше продолжайте стрелять до тех пор, пока вы живы — и пока враги есть рядом. — Зрелище будет не из приятных… — тихо произнес его кузен. И два члена дома Веларионов обменялись мрачными взглядами. Битва обещала быть уродливой и кровавой. По всем законам здравого смысла, любой адмирал, имеющий под своим командованием большое количество военных судов, ни за что не станет бросать их в лоб на укрепленные позиции противника. Каждый военный корабль, неважно, рассчитанный на дальние переходы или нет, стоил миллиардов человеко-часов работы и уйму золотых драконов или иных денежных единиц — порядок сумм мог привести в шок кого угодно, кроме, может быть, Ланнистеров. Разумеется, со стороны это выглядело грозно. Особенно на голоэкране, в каком-нибудь приключенческом фильме. Но только не в реальности. Война Узурпатора была редчайшим примером того, к чему может привести нарушение этого правила, когда огромные флоты сражались друг с другом насмерть. Но даже там… Даже в Трезубце мятежники сначала попытались подойти к лоялистам скрытно. Потому что знали, что на подготовку к бою линкору требуется время. И если они успеют подобраться к нему раньше, победа обеспечена. Это должны были понимать все. Кроме, очевидно, Бейлона Грейджоя. — Это точно, — ответил Люцерис. И вспомнил жену с маленьким сыном, которые сейчас ждали его на Драконьем Камне. Увидит ли он их когда-нибудь снова? Улыбнется ли им при встрече? Он никогда не сомневался в том, что рано или поздно его ждет смерть. Конечно, флагманский линкор сам по себе был крайне живучим кораблем, который, вдобавок, был прикрыт почти непроницаемой системой противоракетной обороны — своей и соседних судов. Но здесь, в неразберихе жестокой битвы, которая вот-вот должна была начаться… Все было в руках судьбы и случая. «Будь ты проклят, Бейлон. Будь ты проклял всеми Семью Преисподними за всех убитых тобой людей… И ты будь проклят, мой Император. Твои советники должны были следить за Железными секторами после того, как они ударили нам в спину в Войне Узурпатора… Как? Как, будь оно все проклято, мы могли упустить из виду их перевооружение?» — Но ведь наши корабли строились для боя, а их — для погонь за беспомощными жертвами, набегов и абордажей… Даже их сверхдраккары не дотягивают до уровня наших линейных крейсеров, хотя размеры схожи. И гибнут они легко, если знать, куда бить. И даже если мы, не дай Семеро, проиграем… У нас есть и другие флоты, а они собрали здесь все, что у них есть. — Ты прав. Но мы не проиграем. Мы разобьем их всех — и дорога в Пайк будет открыта. — Это точно. За оставшееся до столкновения время экипаж направился в оружейные, чтобы как следует подготовиться, запастись боеприпасами, переодеться в боевые скафандры и силовые доспехи. Рядом прогремел тяжелыми сапогами сир Руфус, успевший переоблачиться из своих парадных доспехов в невероятно массивную и дорогую терминаторскую броню. Само его присутствие лучше всяких слов говорил о том, как мало доверяет Люцерису Император. Но если, не дайте Семеро, дойдет до абордажной схватки… Тогда он, наверное, окажется полезен. Минуты текли. Капитаны и адмиралы вносили последние поправки в строй, если обнаруживали, что на том или ином корабле возникали технические проблемы или суда различных типов плохо взаимодействовали между собой. Но время пришло. — Солдаты и офицеры Империума! Помните, за кого мы сражаемся! «За наших жен и детей. За жителей Простора. За мирный космос. Но не за тебя, мой Император…» — …Открыть огонь!