И пусть Галактика горит огнем. Книга 2: Железная Волна

06.01.290 ПЗЭ, Система Арбор-Прайм — Открыть огонь! До этого момента дисциплина в эфире тоже не была идеальной. Но когда Верховный адмирал Веларион отдал последнюю команду, все остатки порядка рухнули в самую глубокую из Семи Преисподних. — Да! Смерть всем Железнорожденным! — За Императора Рейгара! — Никого не щадить! — Смерть пиратам! Смерть Железнорожденным! — Огонь из всех орудий! Каждый адмирал, каждый командир флотилии или эскадры, каждый лорд, каждый старший капитан и просто каждый, кому хотелось потешить свое монументальное эго, выкрикивал в общий эфир все, что, как он надеялся, запомнится как главная цитата перед великой битвой. Получилась такая какофония, что Инис в конце концов не выдержала и отрубила всю общефлотскую связь, не считая защищенный канал до флагмана Верховного. Когда десятки тысяч ракет начали свой разрушительный полет через пустоту, стало так светло, что звезды на черном полотне космоса почти померкли. Если верить радарам, Железный Флот начал отвечать на их огонь уже через несколько секунд, но намного менее скоординированно, словно каждая эскадра действовала сама по себе, без какого-либо общего командования. Все они наблюдали за редким зрелищем для любой части Галактики. Два огромных флота шли убивать друг друга, окруженные огнем и светом. — Будет страшно… — с некоторой отстраненностью в голосе сообщила Инис. Пара офицеров-женщин на ее мостике согласно кивнули с грустью на лицах. Но большинство других — как мужчин, так и женщин — довольно улыбались, думая, что им очень повезло увидеть собственными глазами кровавую бойню, которую они запомнят на всю оставшуюся жизнь. — Надеюсь, «Королевская Кровь» выживет… — сказал Массеренд, капитан корабля, на котором она держала флаг. «Королевская Кровь» была одним из трех линейных кораблей дома Айронвудов и единственным, который лорд Андерс выделил для участия в войне. Все понимали, что именно он станет основной мишенью Железного Флота, поэтому Инис предусмотрительно выбрала своим флагманом «Поступь Пустыни», один из двенадцати кораблей-носителей, находящихся там, где им и полагалось быть — позади всех тяжелых и средних военных судов. И каждый из них нес достаточное количество истребителей и перехватчиков, которые могли отразить сколько угодно ракет и штурмовиков Железнорожденных, если им каким-то чудом удастся добраться до них. Координация действий малых космических аппаратов — именно так называлась ее основная специальность во время учебы в Академии. Свое дело она знала. И шансов выжить у нее было побольше, чем у тех, кто встречал врага на борту линейных кораблей в первом эшелоне. Она знала, что вряд ли сыграет сколь-либо весомую роль в битве. И ее это вполне устраивало. Едва ей была оказана сомнительная честь сражаться вместе с именитыми адмиралами Простора и Блэкуотера, ей стало понятно, что привычную дорнийскую тактику «сманеврировал-ударил-отошел» ей использовать не дадут. Все тактические и оперативные приемы дорнийцев базировались на гибкости, маневренности и инициативе снизу — чтобы компенсировать нехватку мощности и численности и наносить урон врагу там, где он был наиболее уязвим. Их же стратегия была полной противоположностью тому, чему ее учили. Чем выше поднимались по служебной лестнице генералы и адмиралы Таргариенов, Тиреллов, Хайтауэров и остальных, тем крепче в них становился жесточайший консерватизм, упертость, косность, безжалостность к собственным подчиненным и готовность подчиняться любым приказам тех, кто стоял выше них, какими бы безумными они ни были. Если бы Эйрис Безумный потребовал бы у этих людей перерезать себе горло, Инис была почти на сто процентов уверена, что те сделали бы это. Жаль, что не потребовал. «Ладно мы. Мы вынуждены были подчиниться потому, что у Безумца были заложники из Дорна, которых мы боялись потерять. Но эти… Эти трусы подчиняются каждому их слова просто потому, что у них нет ни одной своей мысли. И им нечем понять, что они преклонили колено перед тем, кто ведет всю Галактику в бездну…» Ее возражений даже слушать не стали. Прежде всего потому, что она была женщиной. А на всех кораблях Простора не нашлось ни одного военнослужащего ее пола. Да и в таргариеновском флоте тоже. Нельзя — и все. Это началось с того дня, когда Император Бейлор издал указ о запрете приема женщин на службу во Флот дальнего космоса — он решил, что межполовые контакты отвлекают праведных последователей Семерых, исследующих космические глубины. Вскоре этот запрет распространился и на другие роды войск. А потом аналогичные законы приняли и отдельные сегментумы для своих вооруженных сил. Последним был Шторм, где Джон Коннингтон подписал соответствующий приказ несколько лет назад. Теперь Инис была единственной женщиной в окружении командиров-мужчин, каждый из которых был уверен в том, что место женщины — дома, на кухне и в родильной палате, где она должна произвести как можно больше сыновей для следующей войны. Видят Семеро, она и слезинки не прольет, когда эти эталонные образцы того, что они называли рыцарской честью, а на самом деле — чистейшей гордыни — покинут этот бренный мир. Судя по количеству «подарков» от Железного Флота, которые уже летели в их сторону, ждать этого счастливого момента оставалось недолго. Все разговоры на мостике «Поступи Пустыни» затихли, когда первые ракеты, выпущенные по Железнорожденным, стали взрываться одна за другой. Черная бездна отступила, озарившись сотнями вспышек, каждая из которых представляла собой маленькое и очень короткоживущее солнце. Железный Флот честно пытался огрызаться, выпуская множество противоракет и расстреливая тех, кто прорвался через них, из орудий ближнего боя. А еще через несколько секунд настала очередь вестеросских кораблей активировать свои защитные средства — и приготовиться к борьбе за живучесть, на случай, если их окажется мало. Их и оказалось мало. Это она поняла сразу, несмотря на ограниченность обзора с ее мостика. Просто потому, что вражеских ракет было слишком много. Сконцентрированная противоракетная оборона, координируемая самим Верховным адмиралом, могла легко отбить сотни ракет, выпущенных одновременно. Они и с тысячами бы справились. Но они не могли отразить десятки тысяч целей сразу. А их именно столько и было. — Мать моя Ройна… — прошептал смуглокожий лейтенант неподалеку от адмиральского поста. Судя по акценту, уроженец Соленого пояса. Ракеты Железнорожденных перемалывали один корабль за другим — им было абсолютно все равно, кого убивать, они просто делали то, для чего были созданы. На короткое время их когитаторы, собирающие данные о боевой обстановке, оказались перегружены. Реактивные снаряды схлопывали щиты, пробивали многослойную броню, крушили дюрастальные переборки, разрывались изнутри — и не было абсолютно нерушимого материала, способного их остановить. В космосе не было слышно звуков, но выражение лиц офицеров в оранжевых мундирах Военно-космического флота Дорна при виде этого разгрома говорили лучше любых слов. Самые прочные и тяжелые корабли их флота разваливались на части, выходили из строя, теряли целые отсеки и башни, сотни и тысячи членов их команд оказывались выброшены в пустоту… Они гибли один за другим, а удары вражеских ракет все продолжались и продолжались, добивая раненых и калеча тех, кому посчастливилось уйти от первой волны. Тех, кто был выброшен в вакуум на верную смерть, они не могли слышать. Но тех, кто кричал от боли внутри «Меча Драконьего Камня» и других линкоров, на которых Железнорожденные концентрировали основной огонь — это они могли. Из тех сообщений, что еще можно было разобрать — кроме бессвязных криков и мольбы о помощи — было понятно, что у многих кораблей выходили из строя термоядерные реакторы. Некоторые удавалось заглушить, превращая корабль в большой дюрастальной гроб. А некоторые нет — и в системе Арбор-Прайм на короткое время зажигались новые солнца. Когитаторам потребовалось чуть меньше десяти секунд на то, чтобы возобновить работу — и на тактические дисплеи «Поступи Пустыни» начала возвращаться ясность. И кто-то мог бы подумать, что лучше она бы и не возвращалась — настолько удручающей оказалась картина разгрома и запустения. Флот Таргариенов и их союзников из Простора был искалечен — это еще очень мягко сказано. Из девяти линкоров относительную боеспособность сохранили пять — и, слава Семерым, среди них была и «Королевская Кровь». А вот «Меч Драконьего Камня» — нет. Флагман объединенного флота превратился в изъеденный множеством прорех космический скиталец, на котором половина палуб была разгерметизирована, а вторая половина горела. «Император Джейхейрис», еще один линкор той же серии, был в еще худшем состоянии. Еще два линкора просто разорвало на куски. Аналогичные потери понесли и линейные, и тяжелые крейсера. А вот «устаревшие» броненосцы, к удивлению Инис, да и многих других тоже, уцелели. Хотя, возможно, так получилось лишь потому, что Железнорожденные банально пожалели боекомплект на эти древние посудины… Боевой строй их флота, только что бывший четким и выверенным, теперь был полон прорех и полуживых кораблей, пытающихся как-то их закрыть. Многие просторские и блэкуотерские суда сбавили ход, но все еще продолжали вести бой, словно воины, получившие ошеломляющий удар по голове, но не желающие сдаваться. И все же, несмотря ни на что, их потери не остались неотмщенными. Даже если лорд Веларион и был застигнут врасплох безумной стратегией Железнорожденных, он сумел дать им отпор. И хорошо сумел. Свыше трети драккаров и сверхдраккаров либо разлетелись на куски, либо просто перестали подавать признаки жизни, а многие из уцелевших буквально на ходу теряли оторвавшиеся куски. Среди них, кажется, не было вообще никого, кому не прилетело хотя бы раз. Плотный строй врага и «замысловатая» траектория движения под названием «из точки А в точку Б строго по прямой» позволило вестеросским флотоводцам довести точность огня до показателей, близких к идеальным. Вражеские флоты сближались, продолжая обмениваться ракетными залпами. У них было достаточно времени, чтобы еще раз друг друга пощупать, но такой ярости и смертоносности, как тот, первый удар, они больше не достигали. А дальше, когда они сошлись достаточно близко, заговорили макропушки, лучевые и плазменные орудия. — Выпустить в космос все эскадрильи перехватчиков и лечь на курс два-ноль-два! — приказала дочь Андерса Айронвуда. И стиснула от бессилия кулаки при виде возвращавшихся на перезарядку эскадрилий, переживших ракетную дуэль. Возвращалось меньше половины… конечно, их смерти были каплей в море по меркам всего флота, но ее не интересовали ничьи жертвы, кроме дорнийских. Ведь она отвечала только за своих. И вдобавок, как будто этого было мало, в числе погибших кораблей оказался один из двух айронвудовских тяжелых крейсеров, получивший два десятка попаданий и взорвавшийся вместе со всей командой. «Проклятье… Нам и в самом деле нужно обновить наш флот, раз даже драккары могут так легко убивать наши крейсеры». — Миледи… Железнорожденные… Они выпустили абордажные челноки… на подбитые корабли Таргариенов! В любых других обстоятельствах Инис, услышав такое, не удержалась бы от усмешки. Но сегодня, после стольких смертей и потерь, не стала. И подумала, что Бейлону Грейджою стоило бы проявить больше чутья и понять, когда битву не стоит продолжать. И то, что он полез на абордаж, давало понять, что чувства меры у него нет вообще. «Сколько кораблей он должен потерять, чтобы, наконец, дать сигнал к отступлению?» *** «К моменту окончания первой фазы битвы в системе Арбор-Прайм всем стало понятно, что второе крупное сражение Железного Флота после Ланниспортской резни станет для него последним. В первые же часы сорок четыре сверхдраккара превратились в облака плазмы, осветившие поля боя, даже не успев подойти на дистанцию прямого огня. Двести пятьдесят три драккара и ладьи были взорваны или приведены в неремонтопригодное состояние посреди вражеского пространства. И это только безвозвратные потери — без учета поврежденных кораблей. Десятки военных эскадр были разбиты, их корабли разрушены, оружие выведено из строя, а команды сгорали живьем или вылетали в космическую пустоту. Немногие из тех, кому повезло уцелеть, добирались до спасательных капсул, на которых, к сожалению, некуда было бежать, поскольку все свои корабли в обозримом пространстве были уничтожены, а вокруг царил враг. Все, что дом Грейджоев, напрягая силы, строил на протяжении многих лет, было сожжено в одночасье самым кровавым и жестоким образом, который только можно вообразить. В первый же час исход битвы перестал вызывать сомнения. И даже если предположить такой фантастический вариант, что уцелевшим Железнорожденным удалось бы разбить объединенный флот Блэкуотера и Простора, оставалась еще стационарная защита над каждой из планет. И флот обороны системы, где только малых аппаратов насчитывалось десятки тысяч. Но и этот призрачный шанс был угроблен, когда командование Железного Флота в очередной раз доказала свою вопиющую некомпетентность, приказав абордировать подбитые линкоры «Меч Драконьего Камня» и «Император Джейхейрис». Железный король верил в то, что так ему удастся обезглавить командование вражеского флота. И пока он будет рассеян, Железнорожденные успеют добить уцелевших и решить, что им делать дальше. Он не подумал о том, что еще до абордажа Верховный адмирал Люцерис Веларион передал командование флотом золотому адмиралу Бейлору Хайтауэру — за несколько секунд до того, как на его линкоре перестала работать связь. «Меч Драконьего Камня» потерял до восьмидесяти процентов энергоресурсов и шестьдесят процентов вооружения. Восемь критически важных секций были охвачены пожаром — включая центр управления главным калибром. Таким образом, окончательное уничтожение или захват конкретно этого корабля не несли почти никакой тактической ценности. Но, к сожалению для абордажников Грейджоев, на борту «Меча Драконьего Камня» базировалась усиленная рота Корпуса космической пехоты Драконьего Камня численностью около тысячи бойцов, которых командование рассчитывало использовать для штурма родных планет Железнорожденных. Но те, как известно, решили не ждать и явились на битву сами. И пока уцелевшие драккары и сверхдраккары сходились с врагом в абордаже, остальные линкоры и линейные крейсеры могли расстреливать их словно на полигоне, поджаривая одного за другим залпами лазеров и плазмы. И некоторые капитаны Железнорожденных, запаниковав из-за огромных потерь и отсутствия связи с командованием, сами начали покидать поле битвы. Что до короля Бейлона и его одержимого брата Виктариона… Они, несмотря на катастрофическое положение, так и не отдали приказа об отступлении». (из книги «Последнее безумие Бейлона Грейджоя» архимейстера Перора, 295 ПЗЭ)