И пусть Галактика горит огнем. Книга 2: Железная Волна

07.04.290 ПЗЭ, Система Пайк Андалы всегда обожали число семь. Они поклонялись семи богам, хотя некоторые из них представляли собой всего лишь разные стороны и стадии жизни мужчины и женщины. В их неделе было семь дней. В Императорской гвардии — семь лучших воинов Семи Сегментумов. Даже все сражения, которые включались в их летописи, они выигрывали в семь действий, лишний раз доказывая свою праведность и величие. Никто, естественно, не станет писать, что победа была достигнута ценой измены и закулисных интриг. Они следовали за семью звездами в этот рукав Галактики. Семь великих героев вело их — хотя септоны до сих пор продолжали спорить о том, кого следует причислить к этой семерке. У Хугора Хилла было семь великих реликвий… Даже жаль, что они многие из них потеряли в бесчисленных войнах с Первыми Людьми. Войной и браком они подчинили себе Семь Звездных Королевств, некоторые из которых потом все же ускользнули из их жадных рук… Да уж. Число семь было полно символизма — Эурон не мог этого отрицать. И ему было немного жаль, что в его распоряжении было не семь Чернокаменных крепостей, а только пять. Но этого должно было хватить для скорого вознесения. Никто в центре управления не осмеливался подать голос без разрешения, не говоря уже о том, чтобы возразить ему. Хорошо. Ему и так уже пришлось дать своим подданным немало наглядных и очень мучительных примеров. И было бы очень грустно, если этот урок придется повторять в момент своего величайшего триумфа. Бейлону, по большому счету, стоило бы сказать ему спасибо. После грандиознейшего провала Виктариона в Арборском сражении гарнизон Пайка потерял тысячи и тысячи дезертиров, боевой дух оставшихся упал почти до нуля, производительность фабрик и мануфакториев рухнула, а восстания рабов, напротив, заполыхали с удвоенной силой. И все это было виной его напыщенного брата. Рейд в Кастерли-Рок имел ошеломительный успех, но Бейлон не желал принимать жизненных реалий. И не согласился с его предложением продать пленников в миры Работорговцев. Он настаивал на том, что Железным секторам нужны рабочие руки, чтобы было кем заменить мобилизованных на войну, которые могли бы добыть Железной Ценой больше новых ресурсов и рабов. Да если бы Эурон поступил так, как предлагал, он бы уже вернулся из Эссоса с целым легионом Безупречных из легендарного Корпуса Смерти и флотом каперов Нефритовых миров! И уж они-то смогли бы пустить кровь ящерицам, которые еще пытались притворяться драконами! Но «Железный Король» отказался. И у него остался единственный выбор — подавить трусов и инакомыслящих, скормив их жизненную сущность Камню Души и наводя страх на тех, кто мог примкнуть к ним. В диспетчерской взвыла сирена общей тревоги. В следующую секунду к ногам Эурона бросился офицер-связист в темно-синем мундире. — Говори, — разрешил Вороний Глаз через несколько секунд — ему нравилось наслаждаться моментом. Этот Железнорожденный уже осознал свое место в новом порядке вещей. Скоро его осознает весь Вестерос. — Мой принц, в секторе 5-82E зафиксировано огромное количество варп-переходов! Вы велели нам наблюдать именно за этим квадрантом и теперь… — Превосходно! — магия, способная предсказывать грядущее, была великой силой, но проверить свои догадки техническими средствами тоже не было лишним. — Силы противника? — спросил он у другого офицера, который уже припал к его ногам рядом с первым. — По предварительным оценкам… В систему уже вошло не менее шести тысяч восьмисот вымпелов, мой принц. Таргариены и мириады их прихвостней все-таки явились к ним — кто бы мог подумать… То, что действия Бейлона лишь разозлят драконов и просторцев и раскрутят их машину войны на полную мощь, Эурон знал с самого начала. С того момента, как брат запретил атаковать Утес. Остальные планеты Кастерли-Рок не представляли такой ценности в войне, как эта. И другие, которые они разоряли, тоже. Даже Шилд был всего лишь укреплением, от которого не было никакого толку без связанных с ним производственных и научных комплексов, расположенных в других системах. Утес нужно было взять — и не отдавать. Как и Старомест, Арбор, Драконий Камень… Только эти системы имели ключевой значение. Но даже если бы им это удалось каким-то немыслимым чудом, без поддержки Старков, Арренов и Баратеонов перспектива победы — или хотя бы независимости Железных секторов — оставалась малодостижимой. В конфликте с объединенным Вестеросом дом Грейджоев проигрывал в ста случаях из ста. — Приготовьте Камень Души Ворона и жертв… Восемь воинов, каждому из которых он собственноручно вырезал язык, бесшумно развернулись и покинули центр управления. Их давно готовили к этому дню и Эурон не сомневался в том, что его приказ будет выполнен. Как и в том, что его приказ уже передан гарнизонам оставшихся четырех Чернокаменных крепостей. Разумеется, большинство людей из его окружения не знали, чего он собирается сделать. Некоторым из них Вороний Глаз «по секрету» сообщил о величайшем оружии, способном сокрушить силы вторжения — о, как же было приятно видеть в их глазах крошечные искорки робкой надежды! В ту ночь он долго играл на любимой скрипке, обложившись со всех сторон лучшими из своих рабынь. И самым приятным было то, что он не солгал. Принесение в жертву пяти тысяч пятисот пятидесяти пяти человек и последующее вознесение действительно могли уничтожить армаду Таргариенов… Вместе с большей частью системы и ее обитателей. В конце концов, если ты хочешь стать богом, мелочиться нельзя. — Еще один контакт, мой принц… Восемь тысяч новых объектов. Среди них транспорты и суда поддержки, поддерживаемые несколькими сотнями военных кораблей, которые можно классифицировать как разведывательные крейсеры и эскортные носители. — Первая группа выпускает москитный флот, мой принц, — ровным голосом сообщил хромой старик-техник, возившийся со своей консолью. — Срочное сообщение от Родрика Грейджоя, мой принц! — объявил еще один связист. Он секунд десять читал текст, прежде чем продолжил: — Мой принц, ваш племянник докладывает, что его люди готовы к бою. Эурон рассмеялся. Все шло даже лучше, чем он ожидал. Малыш Родди хочет подраться? Да, Бейлон достойно воспитал своих сыночков, вырастив из них тупых и агрессивных дуболомов. Флот мобильной обороны под командованием Родрика насчитывал пятнадцать сверхдраккаров и шестьдесят четыре корабля меньших классов. И как минимум треть из них не могла одновременно маневрировать и стрелять. Против него шло свыше шести тысяч боевых кораблей. Конечно, бывали в истории случаи, когда мужество и смекалка помогали меньшему флоту одержать победу над большим. Но это не про Родрика. Хотя… Если племянник хочет красиво самоубиться, пусть так и делает. Кто он такой, чтобы лишать парня такого удовольствия? И пусть Бейлон подавится своими словами о том, что мертвое не может уже умереть. — Передайте ему… мое пожелание атаковать в тот момент, когда наземники поравняются со вторым поясом астероидов. Вторым, поняли меня? — конечно, именно там адмиралы Таргариенов будут ожидать засажу. — И добавьте, что весь Пайк смотрит на него и гордится им… Если до последней фразы еще оставался шанс на то, что Родрик проявит хоть какое-то благоразумие, то теперь… И ведь Эурон и здесь не соврал — такие взрывы должны быть видны и с поверхности планеты. И еще он обратил внимание на то, как несколько офицеров заметно побледнели, пока он говорил, а двоих так и вовсе передернуто. Эурон запомнил каждого из них. Когда он получит ту власть, какую заслуживает, они будут долго проклинать свою привязанность к слабоумному юнцу. — Данные мне на экран, — скомандовал сын Квеллона Грейджоя, устраиваясь в командирском кресле. Которое очень скоро заменит настоящий трон. Голопроектор развернул перед ним систему Пайк и сосредоточенные в ней военные силы — как атакующие, так и обороняющиеся. Эскадры и флотилии Железнорожденных изображались золотыми значками с изображенной над ними эмблемой в виде кракена. Вражеские соединения помечались красным цветом и перерисованными в издевательской форме гербами наземников, многие из которых сопровождались такими же насмешливыми и неприличными подписями. Это могло показаться даже забавным, если бы не осознание того, что техники и программисты потратили массу времени на эту дурость вместо того, чтобы заниматься действительно полезными вещами. И вдобавок веселье омрачало совсем уж печальное соотношение между «золотыми» и «красными», которые накатывались на Пайк гигантской кровавой волной. Внешние астероиды, в том числе четыре тайные верфи и двенадцать прикрывающих их космических крепостей, уже пали, почти не нанеся потерь таргариенской армаде. Ну что означали на фоне такой массы два подбитых легких крейсера Простора и еще пять кораблей, получивших легкие повреждения? А они потеряли сорок тысяч мастеровых-корабелов и солдат, да и вообще все, что строилось годами… Размен начался явно не в пользу Грейджоев. Кто-то мог спросить Эурона, как они вообще дошли до такого дна. И тот ответил бы одним словом: Бейлон. Бейлон Грейджой, возомнивший себя Великим Кракеном, упертый, самодовольный, не желающий никого слушать и уверенный в том, что пока они наступают в чужом пространстве, Пайку по определению ничего не может грозить. И ведь даже Виктарион — Виктарион! — которого Эурон всегда считал тупым амбалом, не думающим ни о чем, кроме драки, пытался убедить брата в том, что не нужно бросать в набеги столько квалифицированных космонавтов и отрывать от производства рабочих с верфей. Послушал ли его Бейлон? Глупый вопрос. Теперь они имели недостроенные, недоремонтированные и недоукомплектованные орбитальные крепости, на некоторых из них не хватало боеприпасов, где-то их вообще не успели доставить… И в итоге укрепления системного класса, способные выдержать атаку линкоров, уничтожались легкими крейсерами. Через час захватчики обрушились на вторую линию обороны. В этот раз на передний край вышли линейные и тяжелые крейсера Ривера и Запада. Эурон видел, как на лицах его подчиненных нарастало бессильное отчаяние по мере того, как остатки их обороны рассыпались под натиском вражеской армады. Сорок старых крепостей, десять больших металлургических и горнодобывающих комплексов, две большие верфи — все это обратилось в пыль. Взамен Железнорожденным удалось взорвать около дюжины разведкрейсеров, двести малых космических аппаратов и даже вывести из строя два линейных крейсера… но соотношение потерь оставалось таким, что вражеский адмирал в девяти случаев из десяти принял бы такие потери, не раздумывая. Для него эта цена была вполне приемлемой за столь быструю победу. Теперь между ними и планетой оставалась всего одна линия крепостей. — Ничего, сейчас Родрик задаст им жару! — проворчал однорукий ветеран, все еще борющийся со своей сломавшейся консолью. И Эурон не смог сдержать горестного вздоха. Ну как так-то? Учишь их, учишь… И они еще удивляются, почему Железнорожденные не выиграли ни одной войны со времен Харрена Хоара! Как бы то ни было, в его руке оказался пистолет — и три кинетических заряда насквозь пробили старого дурака, не умеющего держать язык за зубами. Нарушение его приказов означало немедленную смерть — пора было об этом напомнить. — Надеюсь, намек ясен, — и он добавил к этим словам свою знаменитую улыбку. Все Железнорожденные, как те, кто был с ним в одной комнате, так и те, с кем он общался по голосвязи, намек поняли. И заработали с удвоенным усердием. И это было правильно. Пристрелить одного в назидание остальным — самая лучшая из мотиваций. Тем временем гордый, но глупый юнец, которого он был вынужден называть своим племянником, устроил врагам «засаду», как и было сказано. Вот только его драккары были предназначены для чего угодно, но только не для засад — почти у всех повреждения и перегрузки реакторов так и не удалось залечить до конца и его корабли на всех экранах «светились», как лампочки. Естественно, авангард просторцев засек их задолго до того, как они сблизились на дистанцию выстрела. И меньше чем через две секунды после того, как «Кровавый Кракен» открыл огонь, сотни боевых кораблей Хайтауэров, Редвинов, Тиреллов, Рованов и других великих домов ответили ураганом ракет, выпущенных по заранее разобранным ими целям. Их было столько, что многие датчики просто не выдерживали такого объема массы и энергии, и отключались. Это была не битва. Это был расстрел, в котором у расстреливаемого не было никакого шанса победить или просто уцелеть. Первый залп Железнорожденных уничтожил три разведывательных крейсера, один легкий, один тяжелый и нанес серьезные повреждения линейному крейсеру. В ответ на это вестросцы разорвали тридцать два драккара и шесть сверхдраккаров. Второго скоординированного залпа флота мобильной обороны Пайка уже не было, поскольку «Кровавый Кракен» взорвался одним из первых, отправив Родрика Грейджоя и весь свой экипаж в небытие. Однако те, кто уцелел, еще пытались огрызаться. Еще два разведкрейсера Простора встретили свой конец — и им даже удалось добить линейный крейсер, который в конце концов перестал подавать признаки жизни. Однако по мере того, как все новые корабли врага вступали в схватку, последние корабли Железного Флота уходили в никуда. Меньше чем через десять минут в системе не осталось ни одного корабля Грейджоев, не превращенного в облако газа и плазмы. — Что ж… Зато тебя и в самом деле вся планета видела, — Эурон медленно встал со своего места. — Ладно, пойду-ка я посмотрю, как готовится к бою мое главное оружие. А вы пока убедитесь, чтобы… Он не привык чего-то бояться или чему-то удивляться. Потому что знал, как сильно магия, основанная на силах варпа, расширяет границы возможного. Но сейчас Эурон не мог отрицать того, что увиденное начисто выбило его из колеи. Человек, которого он недавно застрелил, вдруг дернулся, неуклюже поднялся на ноги и с воем набросился на сидевшего рядом оператора. На экран перед ним брызнула кровь и жертва того, кто никак не мог умереть, отчаянно закричала. Через секунду оживший труп повернулся к нему — и Вороньему Глазу впервые за долгие десятилетия стало страшно. На него смотрели мертвые глаза, которые светились безжалостным синим светом. И в этом свете не было ничего, кроме абсолютной безжалостности и жестокости. Это было просто невозможно. Воскрешение умерших нельзя было провести в этих стенах. Чернокаменная крепость строилась по тем же образцам, что и укрепления Стены, из тех же материалов… Здесь была мощная противомагическая защита, пробить которую было никак нельзя — он сам в этом убедился. Даже Иные, которые могли осуществлять акты некромантии на расстоянии, были бессильны против нее. Если только… «Если только он не находится прямо здесь, внутри… Но этого не может быть! Они же давно сгинули! Ведь так?» И тогда он впервые в присутствии непосвященных призвал силы Тьмы, сконцентрировал внутри себя — и обрушил их на поднявшуюся нежить. Тварь не желала легко умирать и ему пришлось как следует напрячь силу воли, пока черное пламя испепеляло дергающееся тело кусок за куском. Но нежить все равно успела нанести урон… Почему, почему другие Железнорожденные в центре управления даже не пытались бежать прочь? Видимо, они боялись его сильнее, чем ожившего мертвеца. Поэтому тому и удалось прикончить еще двоих, прежде чем Эурон упокоил его самого. А это означало, что через несколько секунд они тоже поднимутся и примутся рвать пока еще живых… Отчаянные крики по все еще работающей голосвязи, убедили его в том, что на остальных четырех крепостях происходит то же самое. Это была не случайность. Это была заранее спланированная атака. И если это так… Значит, Камень Души Ворона находится в смертельной опасности. Его вознесение может сорваться. Эурон со всех ног помчался по темным коридорам космической цитадели в комнату, где должен будет пройти ритуал. Может, у него еще есть шанс спасти все. Возможно, его планы на божественность еще можно завершить… Но он слышал у себя в голове чужой голос — насмешливый, знакомый и очень нежеланный. «Продолжай в это верить, мой неверный ученик…»