Любовь повелителя мух

Арсений проснулся от яркого солнечного света, бившего по глазам, и автоматически прижался к спине, скрытой мягкой тканью одежды. Ему бы ещё пару минуточек доспать, а тут как раз такой удобный огромный щит, за которым можно было спрятаться. «Слишком большой щит, кстати, для женщины», — откашлялось сонное сознание, на что он моментально распахнул веки: комната была ему незнакома, как и мужчина, к которому Арсений прислонялся. Двигаться стало страшно. Сил отстраниться просто не нашлось — оцепенение завладело каждой клеточкой тела. «Где я? Кто лежит рядом со мной? Почему я не помню, как тут оказался?» — пекло мозг, пока он по крупицам перебирал в памяти всё, что могло дать хоть какое-то объяснение происходящего. Но ничего не находил — ни о чужаке, ни о квартире, ни даже о… себе? На бешеной скорости промчавшаяся в голове мысль «Кто я?» заставила его дрогнуть — и мужчина рядом проснулся, поёрзал немного и, не поворачиваясь лицом, осторожно сполз с кровати. Так тихо, будто боялся разбудить. «Значит, он не удивлён? Понимает, где находится, с кем спал? Почему? Почему я при этом не понимаю?» — Арсений проследил взглядом за человеком, бесшумно вышедшим за дверь и принялся лихорадочно думать. Нужно было бежать, но его могли подстерегать в коридоре. Что тогда делать? Прятаться? Глаза зацепились за огромный шкаф-купе в углу, к нему мужчина и рванул. Внутри не оказалось достаточно места, чтобы уместиться — полки были узкие, забитые вещами такими разными, будто в квартире жили двое. «И я тоже? Может ли это быть моя одежда?» — тряхнул головой, отбиваясь от допущений, потому что «Тогда бы я что-то помнил», и бегло осмотрелся в поисках убежища. Неизвестный мог вернуться в любую минуту. Диван с аккуратной стопкой постельного белья, стол с ноутбуком и большими проводными наушниками, полки с книгами… — словом, ничего подходящего — кровать… Кровать! Арсений метнулся в свободное пространство между полом и мебелью, коря себя за то, что в таком месте будут искать в первую очередь. И всё равно затаился, брезгливо морщась при виде комочков пыли. Зашуршали шаги. Послышался тяжёлый вздох откуда-то сверху, после чего матрас над ним прогнулся, как в самых дешёвых фильмах ужасов. Он всё пытался отыскать взглядом тапочки или ноги второго человека, но не находил. Спустя пару минут в жалких сантиметрах от его лица показалась перевёрнутая бородатая голова. — Оладушки или омлет? — Что? — страх отхлынул так же быстро, как и накрыл, уступив власть растерянности. — На завтрак что будешь сегодня, говорю? Оладьи или омлет? — говоривший почему-то улыбался. Спокойно, миролюбиво, будто не источал угрозу, и… уродливо. Арсений не верил этой эмоции ни на йоту. — Я не понимаю. — Значит, первый вариант, — с кровати свесили пушистые тапки. — Иди умывайся, твоя щётка розовая. Всё объясню чуть позже. — Да никуда я отсюда не вылезу! — на всякий случай поджал ноги, чтобы забиться поглубже. — Тогда останешься голодным, потому что у меня двадцать минут до утреннего совещания, — чужие ноги сделали несколько шагов так, что стали видны до середины икр. — Не причиню я тебе вреда, клянусь. Выходи, буду ждать на кухне. С этими словами незнакомец снова покинул комнату. Наверное, теперь путь стал свободен? Хотя, если его держали в заложниках каким-то образом, вряд ли входная дверь будет открыта. Он видел на тумбочке два телефона — может, удастся вызвать полицию? Или всё же стоило сначала выслушать объяснения? Выбираясь из-под каркаса спального места, Арсений поставил в голове галочку «вернуться за мобильным позже» и проследовал туда, куда было указано. Из зеркала в ванной на него глазами цвета речной воды смотрел побритый и ухоженный, но уставший, напуганный до чёртиков человек, который тоже не был распознан. «Как можно не узнавать себя самого? Что за чушь происходит?». Чёлку тёмно-русых волос не помешало бы подстричь, но в остальном он остался доволен тем, как выглядел. Рядом с раковиной была обнаружена лежащая на паре домашней обуви стопка одежды — спортивные штаны и приятная на ощупь бежевая футболка. Его встретили в дверях с тарелкой, полной небольших блинчиков и ягод, чашка с кофе уже ждала на столе. А вот второй почему-то не ел, что не позволило и ему переступить через себя. «Травишь меня, да? Я ведь не видел, как это было приготовлено. С чего вдруг мне нужно спокойно принять еду из твоих рук, неприятный незнакомец?». Тем временем молодой мужчина разместился напротив и принялся вытаскивать из пластиковой папки документы в таких количествах, что стало не по себе — те либо были поддельными, либо парнишка оказался психом, который собрал на него целое досье. Он молчал, прикидывая, с какой скоростью рвануть к двери, чтобы не поймали, и на каком примерно этаже его держат, если деревьев из сидячего положения не виднелось. — Поскольку мы проспали, теперь нет лишнего времени разжёвывать тебе всё с подробностями, так что я попробую сократить до смысла, прости, — Арсений нахмурился в ответ скорее на «мы», чем на всю фразу целиком, но не издал ни звука. Собеседник натянул на лицо всё ту же успокаивающую улыбочку. — Постарайся не перебивать. Сначала я говорю, что требуется, а уже потом отвечаю на вопросы, если они останутся. Договорились? «Да я, вроде, и так молчу. Давай же, удиви меня своими объяснениями, которым я уже заранее не верю. Как вообще можно верить человеку с таким выражением лица? И прекрати уже смотреть так, будто продал бы душу за поцелуй. Это мерзко». Кивок. — Спасибо. Тебя зовут Арсений. Раньше ты работал актёром в Питере, теперь живёшь здесь, в Воронеже, — тот говорил механически, будто репетировал речь заранее, и потому казался то ли до мерзкого неискренним, то ли просто неприятным. Ни на паспорт, ни на остальные бумажки с печатями и диаграммами он даже не взглянул, желая только прослушать этот бред побыстрее и вернуться мыслями обратно к плану побега. — У тебя проблемы с долговременной памятью. Считай, жёсткий диск твоей головы может уместить только несколько дней, затем мозг закипает и обновляется. Поэтому ты сейчас ничего не помнишь. Это если совсем коротко рассказывать. «Долго придумывал? Сколько же деревьев было срублено ради всей этой твоей доказательной базы? Жаль, зря». Его сосредоточенность поняли в неправильную сторону и поспешили договорить: — Тебе нечего бояться, ты в безопасности, гарантирую. Меня, кстати, Антон зовут. Я… — стоило Арсению приоткрыть рот, чтоб наконец прервать чужой поток сознания, как за стенкой, по всей видимости, ноутбук издал звук входящего звонка. «То есть Скайп я узнаю, а себя нет? Веселье какое. Сюр да и только». Говоривший подорвался с места и начал спешно собирать бумаги обратно в папку, затем с той же полки вытащил второй небольшой портативный компьютер. — Мне нужно бежать. Работа. Дай мне буквально два-три часа, ладно? Прости, что так получается — будильник не сработал сегодня. Ноут без пароля, полностью в твоём распоряжении. Можешь порыться — там есть записи твоих выступлений и скачанные фильмы. К интернету тоже подключён, если угодно. Оттараторив всё нужное, «Антон» скрылся в коридоре и наконец оставил его одного. Нужен был правильный ход действий и, желательно, увесистый аргумент, почему незнакомец должен выпустить заложника на улицу. Ещё раз с сомнением оглядев остывшие оладьи, Арсений принялся обыскивать кухню, но нашёл лишь посуду, стандартный набор круп и целый выдвижной ящик с таблетками в больших банках. Задумчиво взвесив в руке самую крупную и полную, аж запечатанную, он покачал головой — слишком лёгкая. Даже если подойти вплотную, удар бы вышел губительно слабым. «…а вообще не хотелось бы в случае чего сесть за убийство», — усмехнулся мужчина про себя и принялся искать нечто более угрожающее, но не обязывающее к непосредственным действиям. Тут-то на глаза и попалась стойка с ножами. — Ты у нас универсальный же, да? — тихий истерический смех вырвался из лёгких, пока он вытаскивал предмет: сам не знал, как напуган, потерявшись в этой отчаянной решительности. Не дав себе подумать о последствиях, больной направился в соседнюю комнату. Антон не услышал шаги из-за наушников, зато увидел силуэт в окошке собственной камеры и обернулся: — Коллеги, приношу извинения. Сейчас вернусь, — парень захлопнул крышку компьютера и спустил «головной убор» на шею. — Арс, что происходит? — Мне нужны ключи от входной двери. — Ты пытаешься мне угрожать? — Это похоже на «попытку»? — на всякий случай Арсений сделал ещё шаг вперёд, на что Антон поднял руки, даже не вставая. Пугающе спокойным оставалось чужое лицо — обычно, когда на тебя направляют нож, ты хоть немного нервничаешь, а этот человек лишь поглядывал косо на телефоны у кровати. — Где ключи? Сейчас же. — В замке. Мог бы проверить, пока шёл сюда. «Кретин! Это же надо быть таким идиотом, чтобы не проверить, открыта ли вообще дверь!» — пульсировало в голове, пока он отходил к тумбочке и брал вслепую один из телефонов. Всё так же спиной мужчина выполз в коридор, удивляясь, почему за ним не следовали, отложил импровизированное оружие и нажал на кнопку блокировки прибора. «Запаролен. Да что ты будешь делать!» Открывая себе путь на свободу, Арсений оставил рядом с ножом и смартфон за ненадобностью. Оставил и сбежал.

***

Только вот по дороге не нашлось ни одного полицейского отделения, в которое можно было бы обратиться. Как он вышел из просторного двора к воде, так и шёл в произвольном направлении вдоль набережной, мимо Дворца подводного спорта и сомнительных магазинов, мимо людей, безразличных к нему. Да и что можно было сказать служителям в форме? Ни паспорта, ни телефона, ни воспоминаний. «Здравствуйте, я понятия не имею, кто я, но спасите меня», — смеялся мужчина мысленно, пока на третьем часу пути не начал подходить с такой формулировкой к незнакомцам. И все, кто был поначалу готов помочь, в конце концов улыбались и советовали проспаться. Перейдя по навесному мосту через водоём, что оказался рекой, он уткнулся в заборы и двухэтажные дома, которые тянулись на несколько километров во все стороны. «Не город, а один сплошной частный сектор». Ворча, бессмысленно злясь то на себя, то на окружающих, Арсений всё шёл, надеясь добраться до центра города, хотя понятия не имел, что делать дальше и куда податься. У него ведь не было никого на примете, ни одного лица в памяти, кроме того искусственного, некрасивого и бородатого, что встретилось утром. Однако шагать обратно не хотелось, да и, не считая моста, ни метра дороги он не запомнил. Уткнувшись в высокий забор не очень привлекательного храма, путник свернул и всё брёл, пока не заныли ноги. Сидеть у памятника Высоцкого ему не понравилось — вокруг шумели люди, которые не могли помочь, зато напоминали, что он вот, в отличие от них, даже поговорить ни с кем не имел возможности. Единственным, кто действительно смотрел на него, а не мимо, оказался тот псих, к чьей спине было так уютно прижиматься ещё часов пять назад. «А если не псих? Если всё это правда?» — встало в глотке. Возвращаться назад и бить челом в раскаянии не позволила гордость, зато в сознание снова постучался страх. Может, стоило подыграть? Поддаться тому странному взгляду, чтобы не остаться посреди чужого города в одиночестве? Попритворяться покорной игрушкой? «Нет, я так не могу». «Больше не можешь», — уточнило подсознание, и Арсений резко замер под окнами очередного частного дома. «Значит, так уже было? Я это делал раньше? А что ещё повторяется? Может, и убегаю не впервые, раз меня так беспрепятственно отпустили? Тогда, получается, Антон меня каждый раз находит, возвращает, …спасает?». В сгустившихся сумерках было сложно отыскать знакомые места, но кое-как он всё же добежал до моста. Возможно, не того, по которому шёл раньше, но и это стало победой: если его искали, то было бы честно хотя бы попытаться облегчить задачу. Ноги взвыли и затребовали отдых, когда на небе начали сиять мелкие звёзды. Сколько же длилась «прогулка»? Как далеко он от места, куда теперь хотелось вернуться? Без солнечного света на улице стало неприятно, зябко в одной футболке, но даже те самые, или похожие, подозрительные магазины уже закрылись. Ночь, Воронеж. Потерявшийся и в себе, и в жизни Арсений насильно стащил себя со скамейки в парке под крики охранника о том, что ночевать бездомным там запрещалось, и на последних парах сил добрёл до первых за день многоэтажек. С выдохом усталости, от которого разлетелись все голуби в радиусе пяти метров вокруг детской площадки, он упал на слишком узкие для его бёдер качели и намеревался не вставать с тех примерно никогда. Хотя, судя по всему, и не пришлось бы — идти-то всё равно некуда. По крупицам память начала заново пересобирать всё произошедшее: пыль под кроватью, бородатая линия челюсти, фальшивые эмоции, заученные слова, ящик с таблетками, ожидаемый чужой испуг, которого не случилось, нож со смартфоном, оставленные на комоде в коридоре, пустые улицы, шумные площади, низкие дома, лица — все одинаково посторонние, незнакомые, не вызывавшие доверия. Всё кадрами мелькало в голове и не задерживалось в той дольше пары секунд. — У меня даже нет бога, чтобы в него верить, — отпустил путник в небо и отёр лицо замёрзшими ладонями. — Хотя, может, я сам сбежал от того, кто мог наполнить меня верой. Проходившая мимо девушка с собакой отшатнулась от звука его голоса, как от чумы отмахивались в средние века, и покрутила пальцем у виска, ускорив шаг. Так потерянный человек остался наедине с молчаливым двором, с глухой к его словам детской площадкой, со своими сожалениями, которые ограничивались всего одним днём. — Может, и хорошо ничего не помнить? Жалеть тогда не о чем. Завтракай себе оладьями, смотри фильмы, гуляй, — ступни пронзила резкая боль, словно его тело намеревалось поддержать монолог. — Ладно, без прогулок обойдёмся. Но поесть бы не помешало. Не беспокоивший с самого пробуждения живот протяжно согласился, к горлу подступила тошнота. — А если меня не ищут? Или, того хуже, ищут где-то не там? Город же явно немаленький, — Арсений с тоской устремил взгляд в чёрное одеяло ночи над макушкой, внимание зацепилось за яркую звёздочку, к которой он и обратился. — Упади хоть ради приличия. Желание загадаю. Сверкающая точка пришла в движение, пересекая небесное пространство, и скрылась за домом напротив. — «Самолёт», — подумал Штирлиц, — смешок вышел рваный, такой же притворный, как дружелюбие на лице Антона. Что он вообще знал об этом парне? Только то, что, наверное, терпение у того было необозримое, работа дистанционная и улыбка натянутая. Не давала она ему покоя, а всё ж постепенно становилась желанной, чем больше он замерзал. Определяло ли как-то Антона всё перечисленное как человека? Вряд ли. Как и его самого, наверное, не определяла одна только болезнь. Мужчина попытался зрачками пробиться за кирпичность постройки, которая скрывала его личную наречённую звезду: — Буду верить хотя бы в того психа. Сделай так, чтобы моя вера не была пустой, ладно? А то получится как-то нечестно, раз у меня всё остальное забрали. За спиной с эхом застучали шаги очередного, видимо, собачника, который замер недалеко от качелей. Яркая точка вынырнула из-за фасада здания и задорно подмигнула. — Арс, ты? Его тряхнуло. Знакомое было сокращение, слышанное раньше. Мозг загудел, усиленно прокручивая всё сказанное и воспринятое за сегодня, пока не подкинуло услужливо «Арс, что происходит?», брошенное парнишей ещё в квартире. «Да быть такого не может», — подавился мыслью мужчина, с хрустом шеи резко повернув голову. Неопознанная высокая фигура стояла в десятке метров и от него, и от ближайшего фонаря. «Ты узнал меня с такого расстояния? Как, боже мой?» — Арс! — сдвинулся с места силуэт, затем перешёл с шага на бег, пока не оказался в поле света. «Меня нашли? Меня правда нашли? Этот бесконечный день всё же закончится в тёплой кровати?» — растерянный взгляд чистых голубых глаз переключался с неба на надвигающееся двухметровое нечто, тело бросило в дрожь. Молитва была услышана. Спаситель явился. — Господи, живой! — Антон за затылок притянул его ко впалому животу быстрее, чем он успел запротестовать, и отпустил раньше, чем вызвал отторжение. — Ледяной весь, дурачина. Убежал, ни куртку не прихватил, ни толстовку. Понимаю, что весна, но ведь холодно же ещё по ночам, а, — тот причитал, как мать-наседка, строго и звучно, снимая с себя кофту на молнии и накидывая ему на плечи, а всё же голос был насквозь пропитан страхом. «То есть острый кухонный нож тебя испугал меньше, чем моё отсутствие? Что ты за человек такой?» Второй облегчённо вздохнул и присел на корточки, опираясь ладонями на его колени. Удивление было так сильно, что погасило порыв отстраниться. — Когда я пару недель назад сокрушался, — продолжил парень после паузы, — что ты берёшь не тот телефон, не имелось в виду, что нужно перестать его брать! — О чём речь? Не понимаю, что… — Долго рассказывать, — зелёные радужки упёрлись ему в зрачки со всей серьёзностью мира. — Обращаюсь напрямую к подсознанию, которое, походу, всё же запоминает что-то. Бери чёртов мобильник, ясно? Любой! Хоть оба, только бери, иначе я в тебя чип вживлю. Человек выдохнул ещё раз и рухнул задницей прямо на пыльную землю, после чего вытянул подрагивавшими пальцами из джинсов сигареты и закурил. Зрелище было неприятное — в довольно аккуратных пухлых губах палочка смотрелась, как ствол дерева во рту хомяка. Запах тоже был не из утончённых — Арсений поморщился. «Получается, я тебе нужен, да? Возможно, не мне стоит под тебя стелиться, а наоборот?» — Ты б бросал это дело. Вредно же. На него подняли пустые глазницы без белков. По крайней мере так показалось из-за странного света фонаря. И покачали головой, показательно вытянув вперёд заходившуюся в треморе руку: — Мне нужно перестать трястись. «О, раз уж сам начал…». — А почему ты трясёшься? — Издеваешься? — в три затяжки тот скурил табак и достал новую порцию. — Сижу, спокойно провожу совещание, зная, что, когда нагуляешься, просто возьму до тебя такси и привезу обратно домой. А потом слышу через наушники, как звонит будильник, напоминающий о приёме лекарств. Из коридора звонит, Арс! Вообще представляешь, как я испугался? — искренние эмоции Антону шли. Удивительным образом сходивший постепенно ужас не уродовал молодое лицо. — Где я должен был искать человека, который не знает город? У которого нет любимых мест и друзей, чтобы не остаться ночью на улице? Где, а? То, что я тебя заметил из соседнего двора — чудо, не меньше! — продолжал повышать голос парень, туша бычки о подошву своего кроссовка. — У меня не было в планах на сегодня восьмичасовой поисковой операции, знаешь ли. Ещё бы пара кварталов — и пришлось бы вызванивать друга с собакой и полицию. Ты о чём думал, когда забивался в угол в пяти километрах от дома? Ответа явно не ждали, потому он просто молча впитывал весь крик, что был в его спасителе. В конце концов тому не обязательно было знать, что Арсений пытался подойти поближе. Когда в тонких пальцах оказалась четвёртая сигарета, терпение треснуло: — Серьёзно, прекращай. — Ой, давай ты не будешь… — начал было огрызаться собеседник, как вдруг одёрнул себя и снова поднял взгляд, уже более чистый и раскаянный. — Прости, не на тебя злюсь, если что. Только на себя. Нервы сдали. Тело почти мурлыкало, наслаждаясь теплом полученной кофты. Намереваясь помешать заботливому благодетелю прикурить, мужчина выхватил предмет, а затем и оставшуюся пачку: — Это не повод дымить, как будто для коллекции проблем тебе не хватает только рака лёгких. Выглядит отвратительно. — В каком смысле? «Давай попробуем без подлизывания?» — игриво хихикнуло нутро. — Ты будто взял в рот бревно. Никакой эстетики — смотреть невыносимо. Плевать на здоровье? Окей, но пожалей моё зрение и делай это где-нибудь подальше, — второй человек замер и просто тупо моргал, не отвечая. Соперник парализован, можно переходить в наступление. — Слушай… Реально, что ли, бывает такая болезнь, как у меня? — Да. Мне жаль. Разочарованно Арсений осмотрел сигареты, но прикуривать не стал — захотелось артиллерии помощнее: — И пить нельзя, да? Из-за всего того обилия таблеток. — Категорически нет, — второй пришёл в себя и поднялся на ноги. — Кстати, мы пропустили целых два приёма. Пойдём. К нему полуавтоматически протянули руку, от которой больной успел наконец отшатнуться в приступе неприязни. Всё его движение было звучным «Не трогай меня!», и, судя по напуганным зелёным глазам, они оба это почувствовали. Казалось, молодой человек всё же сложил в голове его слова и движения, осознав наконец масштабы отторжения, которое вызывал, — и погас в секунду. Вся прошлая радость встречи выпарилась из того с шипением. — Антон, ты… — Не надо, — парень развернулся резко на пятках и зашагал прочь, даже не проверив, сдвинулся ли с места он, — я тебя понял. «Молодец, конечно, но, чую, мне это потом аукнется…» — сдержал в горле мужчина и поспешил следом за тем, кого ранил по неосторожности.