Forged Destiny

— Такое ощущение, что у нас никогда не будет возможности отдохнуть. — Может быть, время появится, когда мы разберемся с Серыми Плащами. — Я улыбнулся Блейк, которая стояла рядом со мной, осматривая оружейную комнату Стоунскипа — маленькое и захламлённое помещение, предназначенное для небольшого ополчения деревни. Качество того, что было внутри, было не лучшим, но это было лучше, чем просто носить обычную тунику, и командир дал мне свободу действий в благодарность за помощь в защите населения деревни. Блейк отправилась со мной — якобы для того, чтобы я не заблудился, но мы оба знали истинную причину, хотя ни один из нас не сказал об этом. Хотя, возможно я, и пережил осаду, тот факт, что её не было рядом, чтобы помочь, расстроил её, и теперь со мной был молчаливый телохранитель, компенсирующий это. — Если с Серыми Плащами когда-нибудь разберутся, — сказала она. — Здесь всего лишь один из филиалов в Мистрале, и мы прибыли сюда только потому, что они совершают набеги на наши берега. Как только мы вернёмся домой, их будет становиться всё больше и больше. — Но это не будет нашей проблемой. По крайней мере, на некоторое время... Блейк неодобрительно хмыкнула. Она знала так же хорошо, как и я, что никто из нас не будет стоять в стороне и игнорировать Серых Плащей, опустошающих Вейл. Нам придётся принять участие и там, но мы могли бы, по крайней мере, взять неделю или две отдыха, прежде чем это произойдет. Я снова сосредоточился на оружейной и потянулся за доспехами. Это был тяжелый нагрудник, как и мой собственный, и сделан был из того же материала — железа и стали с кожаными ремнями. Хотя он был мне не по размеру, это можно было изменить, приложив немного усилий, но, несмотря на это, я не стал его доставать или примерять. Когда я решил, что Рыцарь обязательно должен носить тяжёлые доспехи? Когда я решил, что так будет лучше для меня? По правде говоря, единственной причиной, по которой я носил их раньше, было то, что во всех тех сказках, что я читал в детстве, Рыцари в сияющих доспехах всегда спасали положение. Но в этом была и доля здравого смысла: поскольку я был полным слабаком, доспехи могли спасти мне жизнь. На самом деле они не спасали, их разрывали и пробивали при каждой стычке — против первого Беовульфа, Янг, Гленн Вуори, Мерло и почти всех других не-мусорных Гриммов, которым удалось вцепиться в доспехи когтями. Они ослабляли удары, но даже когда я принимал их прямо на себя, обычно меня спасало высокое Телосложение, а не толщина брони. Мне нужно было перестать думать, как ребенок, читающий книгу, и больше походить на Рыцаря, которым я пытался стать — или, может быть, я должен был больше думать о том, чтобы максимально использовать возможности Кузнеца, которым я на самом деле являлся. Броня требовалась для танкования. Она снижала урон и защищала важные области тела, но если посмотреть глубже, то она также компенсировала низкое Телосложение. Танки носили самую тяжелую броню, потому что привлекали внимание невероятно сильных врагов — Гримм, у которых сила была настолько высока, что они пробивали людей, защищённых любым другим способом. Речь шла о преодолении разрыва между Телосложением человека и Силой врага. Но я не был танком. Я не был хорош в этом, и я не видел способа для Кузнеца когда-либо получить Навыки, предназначенные для танкования, особенно теперь, когда я узнал о Путях и мог, по крайней мере, быть относительно уверенным, что мой Путь направлен больше на урон. Учитывая это, мне было бы лучше иметь как можно больше мобильности и скорости. Я опустил тяжелую броню и после секундного раздумья опустил и щит. Мне было достаточно хорошо владеть Кроцеа Морс двумя руками, чтобы использовать преимущества своей Силы. Щит давал те же преимущества и сложности, что и доспехи, а мой единственный настоящий боевой навык — Гравировка Рун — работал только с оружием. — Только не говори мне, что ты откажешься от доспехов, — сказала Блейк. По её тону было ясно, что меня не выпустят отсюда, даже если я попытаюсь. — Не совсем. Я думаю о более лёгкой броне, которая просто будет прикрывать важные части. — Я порылся и достал кожаный нагрудник. — Это может прикрыть моё сердце и лёгкие, а для защиты бедер я возьму набедренные щитки. Может быть, защищу плечи и шею, и на этом закончим. — Полагаю, это может сработать. — Блейк шагнула за мной и схватилась за ремни, с которыми я возился. Она взяла их и помогла завязать их позади меня странным интимным и удобным жестом. — Ты не самый быстрый из людей, но довольно выносливый. Я думаю, что только Рыцари-танки носят полную броню. — Сначала я думал, что буду танком. После того, как Руби чуть не погибла... Ладонь хлопнула по моему плечу. —Это не твоя вина. Мы все были недостаточно прокачаны для того Подземелья. Тем не менее, Пирра, кажется, более чем счастлива быть нашим танком, так что ты можешь сосредоточиться на уроне, если хочешь. Так будет безопаснее. На самом деле Пирра не была в безопасности, так как была главной целью нашей группы, но она была достаточно сильна, чтобы справиться с этим, что также поднимает другой вопрос. — На тот момент у нас был недостаточный Уровень. Сначала я даже не понимал этого, но ты всегда была сильнее нас. Возможно, ты достаточно сильна, чтобы быть на втором или третьем курсе. — Сила значит больше, чем Уровень. — Она немного затянула ремешки и закрепила их быстрым рывком, чтобы проверить, что они будут держаться. Затем она присела позади меня, работая над набедренными щитками. Я старался не дёргаться и не чувствовать себя слишком неловко, глядя перед собой. — Может быть, я и была фундаментально сильнее, но я не знала всего, что нужно для того, чтобы стать Героем. Теоретические уроки всё ещё были бесценны для меня. — Даже уроки Порта? Она усмехнулась. — Даже его. — Она похлопала меня по талии и встала. — Вот, всё закончено. Не могу сказать, что она тебе идет — пластины брони разного цвета, а одна выглядит помятой. Но пока сойдёт, и ты сможешь попросить отца сделать новые, когда мы вернемся в Вейл. — Попрошу. — Или я сделаю свой собственный доспех. Я проверил скованность своих движений, попрыгав вверх-вниз, и хотя это было новое и странное ощущение, оно не было тяжёлым, и мои движения не затруднялись. Я смогу привыкнуть к этому, а дополнительная защита иногда будет очень кстати. — Спасибо за помощь. Знаешь, говоря об Уровнях, ты так и не рассказала мне, как тебе удалось набрать их так много. — Не рассказывала. — А собираешься? — Нет. Её тон заставил меня обернуться, и я вздрогнул от её выражения — холодного и нейтрального, с глазами, устремлёнными в пол, и напряжёнными плечами. Я вступил в ту область, которую не должен был входить. Это было очевидно. — Забудь, что я спросил, — сказал я. — Это не моё дело. — Но так ли это? — Она беспомощно пожала плечами. — Мы... мы вместе. Я не должна ничего от тебя скрывать. Разве это не так работает? — Нет, если ты этого не хочешь. — Я шагнул вперёд и притянул её в свои объятия. — Я спрашивал только потому, что мне было любопытно. На самом деле мне всё равно, что произошло, и ты не обязана мне рассказывать. На самом деле, если это будет проблемой, то я не хочу, чтобы ты мне рассказывала. — Я... — Нет. — Я прижал палец к её губам. — Не говори мне. Смертоносная Убийца закатила глаза и взяла мой палец в одну руку, больно выкручивая его в сторону. Я вскрикнул и отпустил её. — Я как раз хотела сказать, что это то, о чём я бы предпочла не говорить. — Она сверкнула лукавой улыбкой и оттолкнула меня. — Тем не менее, спасибо, что сказал это. Это... то, с чем я всё ещё смиряюсь. Возможно, однажды я расскажу тебе, и ты будешь первым, кому я расскажу, если решусь. Однако это не то, чем я горжусь. — Я понимаю. — А ты? — спросила она. — Конечно. Я тоже делал вещи, которыми не горжусь. — Может быть, однажды ты расскажешь мне об этих вещах. Возможно, они будут беспокоить меня так же мало, как мои беспокоят тебя. Я надеялся на это, действительно надеялся. Часть меня хотела снять амулет и рассказать ей правду прямо здесь и сейчас, но я воздержался, отчасти из-за страха, а также из-за времени. До спуска в этот разрушенный храм оставалось менее получаса, и сейчас было не время вносить раздор. Даже если бы она была не против, она бы не согласилась послать туда Кузнеца, а я не собирался сидеть здесь в безопасности и одиночестве, пока мои друзья рискуют жизнью. Общими кивками и улыбками мы покинули караулку и направились к шахтам. Жители Стоунскипа кивали, кланялись и перешёптывались, когда мы проходили мимо, но, как и раньше, они с трепетом смотрели и уважали нас, даже Блейк, которая была Убийцей и которых в Вейле повсеместно поносили. Казалось, что большинству людей здесь всё равно, и это заставило меня задуматься, не был ли Мистраль более прогрессивным, чем Вейл, в конце концов. Была бы Блейк счастливее, живя в Мистрале? От неё ожидали, что она посвятит свою жизнь Герою, но это было то, что она делала в любом случае, и, по крайней мере, здесь она не получала бы за это недоверия и оскорблений. Может быть, мы могли бы жить здесь после окончания Бикона, подумал я, а потом покраснел и покачал головой. Было рановато об этом думать. Мы ещё и года не прожили вместе. — А вот и влюблённые голубки, — позвал Кроу. Он стоял у входа в шахту, но был не один. Другие члены Гильдии были там, но ни Синдер, ни её товарищей я не видел. — Синдер уже уехала? — Она уехала вчера вечером в Хейвен. Сказала, что проследит, чтобы они прислали подкрепление, но чем скорее она уедет, тем лучше. Тем временем, мы, горемычные, пойдём туда одни. — У тебя есть карта? — спросила Блейк. — Нет, я думал, мы просто пойдём наугад. — Друид закатил глаза и помахал перед собой свёрнутой картой. — Ладно, все готовы? Это будет не так легко, как другие наши походы, так что если кому-то нужен перерыв на туалет или он чувствует недомогание, решайте это сейчас. — Никто не пошевелился. — Значит, всё в порядке? Никто не забыл своё снаряжение? Все готовы к тому, что нас ждет? — А разве это не зависит от того, что будет дальше? — спросила Пирра. — Бой, девочка. Бой. Когда мы войдём туда, мы можем быть уверены, что там не будет Гримм, но это только потому, что Герои их всех перебили. Вместо этого мы столкнемся с людьми. Я слышал, что вы все уже сражались против людей, но готовы ли вы сделать это снова? В моей голове промелькнул образ Берсерка — мой меч, разрубающий её хрупкое топорище и рассекающий ей плечо. В тот момент мне было противно от отсутствия реакции — полного отсутствия грусти, печали или вины, которые я ожидал почувствовать. Теперь же я чувствовал только спокойствие. Это не было злом — не сожалеть об убийстве этих людей. По крайней мере, мне так казалось. Если бы дело дошло до драки, я чувствовал, что смог бы убить членов Серых Плащей. Особенно после того, как увидел те тела, прикованные ко дну океана. Остальные, возможно, были менее уверены, но никто не высказался. Пирра выдохнула и кивнула, а Нора и Рен выглядели совершенно безразличными. Вайс кивнула, как всегда решительно, Янг подняла бровь, и даже Руби казалась уверенной в себе. Может быть, она смогла увидеть в Серых Плащах не более чем Гримм, а может быть, всё кровопролитие в Атласе закалило её. Трудно было сказать. Блейк выглядела незаинтересованной. Нет, обычной. Она убивала и раньше. Я был почти уверен в этом, но, как я уже говорил, меня это не смущало. Должно быть, Кроу увидел это в наших глазах, потому что он мрачно кивнул. — Хорошо. Это не тот Квест, на который я хотел бы взять детей вашего возраста, но это всё, что у нас есть, и я горжусь тем, что вы все прошли этот путь. Мы уже почти закончили. Нам осталось найти этих ублюдков и направить армию Мистраля в нужном направлении. Затем мы вернемся в Вейл, чтобы отпраздновать нашу победу. Как один, мы спустились в темные глубины.

/-/

Шахты оказались такими же тесными, как и следовало ожидать, и факел, который Блейк держала впереди, не слишком помогал. Помогали только её глаза, и именно поэтому она получила его и идёт первой. С ней во главе нам оставалось только следовать за светом, а она следила за препятствиями и каменистой местностью, изредка посылая предупреждение, чтобы мы следили за дорогой. Мы шли медленно, а она то и дело останавливалась, чтобы свериться с картой на поворотах туннелей, но в конце концов свет факела стал отражаться от белого камня и мрамора, и стены стали всё меньше и меньше походить на выдолбленные в камне. — Должно быть, это он, — сказал Кроу. Он наклонился, чтобы поднять и перевернуть камень, и его задняя часть была плоской. Ни один природный камень не был бы так идеально выточен. — Ты видишь что-нибудь впереди? — В стене есть дыра, — ответила Блейк. Я не мог понять, о чём она говорит, но доверял её зрению. — Она достаточно большая, чтобы пролезть через неё по одному. Землетрясение, должно быть, расшатало его, но я бы не назвала это проходом. — А что на другой стороне? — Понятия не имею. — Блейк пошла вперёд, а мы последовали за ней. В конце концов, пламя замерцало, и показался тупик с грубой отделкой. Это был не более чем туннель, который остановился, но когда Блейк опустила факел немного ниже, мы увидели небольшой проход, который был открыт недалеко от стены. Он находился на конце идущей вниз трещины в стене и, вероятно, был вызван подземными толчками. — Кто войдёт первым? — спросила Руби. — Я самая маленькая. — Неправильный ответ, — хмыкнул Кроу, шагнув мимо неё. Его тело изменилось, и за несколько секунд он потерял весь свой рост. — Это жульничество, дядя Кроу. Маленькая ворона не ответила, по крайней мере, словами. Она не пыталась летать в тесном пространстве шахты, а поскакала вперед, пробираясь на своих маленьких ножках через отверстие на другую сторону. Не было никакого шума, свидетельствующего о его превращении, но вскоре свет Блейк высветил кожаные ботинки. — Всё чисто? — спросила его Янг. — Похоже на то. Я мало что вижу, но на меня не нападают. Местность кажется пустынной. Мы все посмотрели друг на друга, и вскоре Руби пролезла через дыру на другую сторону. Блейк передала мне факел и отправилась следом, а я продолжал освещать отверстие, чтобы остальные пролезли через него, некоторые с большим трудом, чем другие. Когда остался только я один, я просунул факел, чтобы кто-нибудь взял его, а затем пролез сам. На секунду мне показалось, что из-за новой брони я застряну там, но Янг взяла меня за обе руки и протащила до конца пути. — Спасибо, — прошептал я, пока она тащила меня. Теперь, по другую сторону стены, при свете факела Блейк, я наконец-то смог увидеть храм, о котором говорили шахтеры. Стены были покрыты пылью, паутиной и лишайником, но в его первоначальном назначении сомневаться не приходилось. Стены, покрытые пылью, были вытесаны из белого камня, выдержавшего испытание временем, возможно, мрамора или чего-то другого. Вайс двинулась вперед и смахнула пыль с одной из стен, подняв огромное облако пыли, от которого она закашлялась и начала отплёвываться. — Осторожно, — предупредил Кроу и оттащил её назад. — Одна только пыль говорит о том, что в последнее время здесь никого не было, и мы не хотим создавать лишнего шума. В таком месте звук может распространяться далеко. — Этот храм, должно быть, древний, — сказала Пирра, проходя мимо и касаясь стены, которую потревожила Вайс. Её пальцы пробежали по нескольким рисункам, вырезанным в мраморе. Одни изображали картины и сцены поклонения, другие могли быть словами на каком-то давно умершем языке. Если бы я был один, то, возможно, скопировал бы их на случай, если бы это были руны, но это было бы трудно объяснить в данной ситуации. — Ты можешь прочитать слова? — спросил я вместо этого. — Боюсь, что нет. Я немного изучала древние языки, когда была младше, но большую часть я забыла, а это, похоже, ещё более древний диалект. — Мы также не знаем, имеет ли он отношение к Серым Плащам, — заметил Рен. — Это может быть храм, посвященный кому угодно, но, насколько нам известно, они поселились здесь только из удобства. Кроу кивнул. — Это правда. Я уверен, что Мистраль захочет исследовать это место, когда эти ребята будут изгнаны. Они любят свои культурные штучки, а это сокровищница старых знаний и истории. Впрочем, это не наше дело. — Он взял факел у Блейк и протянул его вперед. — Пойдёмте. Нам нужно найти выход. — Что именно мы ищем? — прошептал я, пока мы плотным строем пробирались по коридорам. Моя рука опустилась на рукоять меча, но я не был уверен, стоит ли доставать его или нет. Никто больше своё оружие не доставал. — Нашим первым признаком будет чистый пол и стены, — прошептал в ответ Кроу. — Мы оставляем следы с каждым шагом, а эти паутины застилают путь. Он убрал несколько штук, чтобы подчеркнуть. — Это говорит нам о том, что никто не пользовался этой территорией, так что пока мы в безопасности. Но как только мы начнем находить участки с меньшим количеством пыли, значит, мы нашли их основной маршрут. Вот где нам нужно быть осторожными. Он остановился на перекрестке и посмотрел в каждую сторону, затем протянул палец, чтобы проверить воздух, и указал налево. Мы последовали за ним, и как только стало ясно, что нам ничего не угрожает, он продолжил говорить. — Туннели спустили нас вниз, так что вполне логично, что нам придется вернуться наверх, чтобы выбраться отсюда. Если мы найдем используемый маршрут, то пойдем по тропе, которая поднимается вверх, и посмотрим, не почувствуем ли мы ветерок или солнечный свет. Оттуда мы найдем вход и будем наблюдать за ним. — А если вместо них мы найдем Серых Плащей? Выражение лица Друида стало мрачным. — Убьем их. У нас нет выхода и мы не знаем, что куда ведёт в этом месте. Пленники невозможны, и любое колебание приведет к поднятию тревоги. Если дело дойдет до этого, не останавливайся и не раздумывай. Просто убейте. Я кивнул и немного отступил в середину группы. Вайс и Пирра беседовали, их голоса были негромкими, и я безучастно прислушался к их разговору. — ...Такие места, как это, были частью поклонения и частью практичности, — сказала Пирра, несомненно, вспоминая историю Мистраля. — Многие религии предлагали спасение и защиту как главные причины верности, и для этого их строили в горах или под землей. В них всегда был священный орден Героев, способный защитить храм и всех, кто ищет здесь убежища. — Значит, убежище и храм, — сказала Вайс. — Полагаю, да. В случае нападения Гримм жители близлежащих деревень могли бы бежать сюда, и храм мог бы защитить их. В свою очередь, я полагаю, что храм существовал за счет пожертвований и еды из близлежащих деревень. Возможно, у них были и собственные фермы неподалёку. Даже в те времена традиции Мистраля были сильно укоренены в знании своего места в Кастовой системе, поэтому здешние Герои всегда приветствовали нуждающихся. — И, вероятно, пока те были заперты здесь, и Герои сражались с Гримм, местные священники читали им проповеди и тому подобное. Пирра тихо рассмеялась, ничуть не обидевшись. — Полагаю, да. Чем больше у храма было прихожан, тем больше он получал пожертвований и поддержки. Наша религия, вероятно, произошла от одного из таких храмов, или, возможно, от нескольких подобных конфессий, объединившихся вместе. — Очаровательно. Я полагал, что в каком-то смысле так оно и есть. За последние несколько столетий мы прошли долгий путь, поэтому было интересно посмотреть, как люди выживали до того, как были основаны Королевства и Герои были институционализированы для охоты на Гримм. Однако мне было интересно, как такое место оставалось скрытым. Конечно, это было уважаемое и любимое напоминание о прошлом — и сам храм был огромным, хотя бы потому, что мы исследовали его уже более двадцати минут и не нашли никаких признаков другой жизни. Коридоры разбегались, словно кроличья нора, с пустыми комнатами, закрытыми по обе стороны. Казалось невозможным, что он мог оставаться скрытым так долго. Даже если так, то как Серые плащи наткнулись на него? Удача ли помогла им найти его, или они знали, где искать? Как всегда, ответы ускользали от меня. Кроу приостановился перед нами и поднял руку. Мы все нервно замерли. Он оглянулся на нас и жестом приказал нам не двигаться, пока он идёт вперёд. Тот факт, что он чувствовал необходимость молчать, был самой большой причиной для тревоги. Я освободил Кроцеа Морс, ровно настолько, чтобы он не зацепился, если мне придется его достать. Друид прокрался вперёд, не издавая ни звука, хотя с каждым шагом у его ног распускались маленькие облачка пыли. Он низко присел и просунул голову в дверной проем впереди, держа пламя так, чтобы от него пробивалось как можно меньше света. Затем, на наших глазах, он полностью погасил его. Я был не единственным, кто подпрыгнул, когда на нас обрушилась темнота, но я был самым тяжёлым, и мои стеснённые доспехи звякнули, мгновенно вызвав шипение у кого-то поблизости. Я не шевелился, чтобы это не повторилось, и ждал, пока мои глаза привыкнут к темноте. Это не заняло много времени, и когда я начал различать края стен вокруг нас, я понял, почему Кроу понадобилось погасить свет. Из коридора впереди пробивалось слабое освещение. Зала, который был заброшен в течение сотен лет... Я медленно вытащил Кроцеа Морс, заглушая звук другой рукой краем ножен. Остальные сделали то же самое, доставая кинжалы, мечи и косу. Нора оставила свой боевой молот на спине, но держала руку возле рукояти. Кроу вышел в зал, посмотрел в обе стороны, а затем поспешно приказал нам следовать за ним. Это был длинный, широкий и высокий центральный коридор, крыша которого возвышалась над нами настолько, что была погружена в темноту. По обеим сторонам стояли богато украшенные колонны, вокруг которых извивались странные изображения змей или драконов, уходящих в темноту. Коридоры разветвлялись в обе стороны, но самой показательной особенностью, помимо явно использованных полов и отсутствия пыли, было то, что факелы в бра вдоль стен были зажжены. Не все, но, по крайней мере, один через каждые три, давая тусклое, неземное свечение. — Это, должно быть, центральный коридор, — прошептал Кроу. Несмотря на это, его голос, казалось, отдавался эхом вокруг нас. — Это, вероятно, позвоночник комплекса, и из него, как будто грудная клетка, выходят монастыри, кельи и комнаты. Это была главная магистраль храма. Он, конечно, выглядел достаточно большим и богато украшенным. Коридор, из которого мы вышли, был всего полтора метра в ширину, но этот был в десять раз больше, и я вполне мог представить себе ряды скамей, коленопреклоненных или стоящих верующих. Чему они поклонялись, я понятия не имел, но, возможно раньше, в конце стояла статуя. Сейчас там осталась лишь полуразрушенная куча обломков, которая завалила и запечатала один из проходов, ведущих в заднюю часть здания. Другой был по-прежнему чист. Янг шагнула вперёд, чтобы встать рядом с дядей и прошептать: — Что нам делать? — План не изменился. — Но мы не знаем, по какому пути идти. — Ответвления в сторону — не вариант. Они просто приведут нас ещё глубже. — Он заколебался и оглянулся назад: как и впереди, в конце коридора было два туннеля. Очевидно, это был путь к продвижению, но, поскольку два туннеля были сзади и один в другом конце, а четких указателей не было, нельзя было сказать, углубимся ли мы в комплекс или выйдем к выходу. — Я могла бы разведать один из путей, — предложила Блейк. — Слишком рискованно. — У меня отличное зрение в темноте, и я могу оставаться незаметной. — Это всё равно слишком рискованно, — ответил Кроу. — Я ни за что не разделю нас здесь. Мы понятия не имеем, насколько сильны эти люди, а спрятаться можно, только если есть место. Что случится, если туннели будут такими же узкими, как и предыдущий, и ты на кого-то наткнёшься? — Отсутствие ответа со стороны Блейк было красноречивым. — Нет, мы пойдём вместе и посмотрим, что произойдёт. — Но какой коридор первый? — спросила Руби. — На север или на юг? Кроу взглянул на Пирру. — Какое-нибудь религиозное значение? Север означает жизнь, юг — смерть или что-то ещё? — Нет, насколько я знаю... — Было бы слишком просто, я думаю. Ладно, мы... — Кроу прервался, когда шум эхом отозвался в южном проходе, том, где была разрушенная статуя и единственный туннель. Наши глаза устремились в том направлении, и пока мы ждали, шум стал более отчётливым, но в то же время приглушённым. Ритмичное стаккато и что-то, что поднималось и опускалось каждые несколько секунд — шаги и разговор. Через несколько секунд стало видно мерцание света, растущего внутри. Это решило за нас. Кроу не стал говорить и бросился в противоположном направлении, по пути притушив один из факелов на стене. Оставалось надеяться, что преследователи сочтут его просто погасшим и остановятся, чтобы зажечь снова. Тем временем кромешная тьма поможет нам остаться незамеченными. Блейк первой достигла туннеля и выбрала левый, а мы все сгрудились за ней, благодаря факелам, которые уже горели внутри, пока мы пробирались вглубь. Вскоре разговоры сзади совсем стихли, хотя они явно направлялись сюда. — Мы действительно думаем, что они направляются к выходу? — спросил Рен. — Они могут двигаться глубже внутрь. Они могут загнать нас ещё глубже внутрь. — Это риск, на который мы всё равно пошли бы, случайно выбрав направление, — сказал я. — По крайней мере, так мы не попадем в беду. Если это неправильный маршрут, мы спрячемся в боковом коридоре и подождём, пока они пройдут, так? Кроу кивнул и протиснулся мимо меня, снова взяв инициативу на себя. Его лицо было гораздо серьезнее, чем я видел раньше. С факелами в бра нам больше не нужен был тот, что мы взяли с собой, но за освещение пришлось заплатить безопасностью. Более того, здесь не было видно ни пылинки. Территория хорошо использовалась. Очень хорошо использовалась. А ещё она была направлена вниз. Кроу выругался, когда понял это, но пути назад не было. Какой-то странный звук впереди привлёк моё внимание. Он был глубоким и звучным и странно отражался эхом, становясь приглушённым и неразличимым к тому времени, когда он достиг нас. Его сопровождал равномерный ритм, и через несколько секунд я понял, что это бой барабана, а может быть, нескольких барабанов. В любом случае, было похоже, что там нечто большее, чем просто несколько человек, и я посмотрел на Кроу в поисках ответа. — Мы войдём, — сказал он после секундного раздумья. — Что бы там ни происходило, они явно отвлечены. Если мы сможем найти место, где можно спрятаться, пока те, кто позади нас, проходят, мы сможем пробиться обратно и выйти через другой вход. — Он настороженно смотрит на нас. — Держите оружие наготове. Если дело дойдет до драки... Я кивнул и проглотил свой страх. Это было не более и не менее опасно, чем с Мерло, и мы справились. Всё, что нам нужно было делать, это держаться вместе и слушать указания Кроу. Остальное приложится само собой. Конец туннеля приближался быстро, и внезапно открылся широкий зал или амфитеатр. Он светился оранжевым светом, а по мелькающим теням было видно, что где-то внизу горит огонь. Кроу пригнулся и двинулся вперёд, ведя нас через дверь и быстро повернув налево. Мы вышли на какой-то балкон, и хотя я не мог видеть сверху, я знал, что внизу было много людей, хотя бы по их голосам. Правый путь вел к грубой лестнице, ведущей вниз, но Кроу повел нас в противоположную сторону, подальше от неё и от того пути, по которому, несомненно, шли те, кто был позади. Мы вдевятером укрылись за кучей валунов и камней, сложенных с одной стороны, — вероятно, это были обломки, сдвинутые в сторону Серыми Плащами, когда те решили облюбовать зал. Камней было достаточно, чтобы скрыть всех нас, и мы прижались к стене балкона. Кроу прижал палец к губам и заглянул через верх. Когда он не сделал никакого движения, чтобы помешать нам сделать то же самое, мы сделали то же самое. Зал был большим и примерно круглым, хотя левая стена немного обвалилась внутрь и была заброшена. Наш балкон на стене выходил на большую открытую площадку внизу, а также на яму, вырытую в глубине зала. В ней на коленях стояли ряды и ряды людей, и хотя я не мог разобрать их Классы, я знал, что это должны быть жители разрушенной деревни. Они не были убиты, но почему они просто стояли на коленях и ждали? Неужели они так боялись Серых Плащей, оцепивших зал? Кстати говоря, я мог различить шесть, может быть, восемь фигур, каждая из которых была одета в серый плащ, ставший их наименованием, и те располагались неровным кругом вокруг жителей деревни, удерживая их на месте. Справа шаги из туннеля, по которому мы только что прошли, раздавались всё громче и громче. Из него начал исходить оранжевый свет от факела, и мы прижались к земле, когда появились две фигуры. Одна из них была в характерном сером капюшоне, но у другой он был накинут на плечи. Это был узколицый человек с широкой улыбкой и длинными чёрными волосами, заплетёнными в хвост. Я едва смог разглядеть слова, висевшие над его головой, прежде чем Пирра вскрикнула. Мужчина тут же повернулся в нашу сторону. Я вжался спиной в скалу позади меня, пытаясь слиться с ней, в то время как Кроу прижал Пирру к себе, зажав ей рот рукой. Глаза Чемпионки были расширенными и испуганными. — Что это было, отец? — спросила одна из фигур. — О, я уверен, что ничего, дитя моё. — Другая радостно засмеялась. — Возможно, даже крысы пришли посмотреть на этот славный день. Идёмте, идём. Давайте продолжим! — Шаги отдавались эхом, спускаясь по лестнице к амфитеатру внизу. Я поднял глаза над баррикадой, когда Кроу отпустил Пирру и шёпотом попросил её замолчать. Это было уже не так необходимо, потому что с момента появления двух мужчин из туннеля стук барабанов становился всё громче и громче, заглушая все остальные звуки. Они уже наполовину спустились по лестнице, но были слишком далеко, чтобы разглядеть что-то ещё. В конце концов, они достигли возвышения в другом конце зала, и более высокая из двух фигур — та, что была без капюшона, — ступила на него и широко раскинула руки. Барабанный бой мгновенно прекратился. — Братья и сестры, — провозгласил мужчина, — скоро наступит время. Скоро мы откроем новую эру. Скоро мы изменим Мистраль, а за ним и весь Ремнант. Он сделал паузу, и я стал ждать, мы оба ожидали какого-то ответа от толпы. Всё, что было слышно, это тишина, а также шорох ткани и полотна. Вместо того чтобы обидеться, мужчина поднял руки к потолку и продолжил без остановки. — Наши новообращенные здесь. Наши залы наполнены звуками поклонения. То, что было когда-то, придёт снова, и все скоро познают красоту светлого будущего. — Мужчина сделал паузу и захихикал — в его голосе слышалось какое-то детское ликование. — Друзья мои, мы станем предтечами чего-то чудесного, чего-то прекрасного, чего-то изысканного. Но сначала... сначала мы должны стремиться к этому будущему. Мы должны отдавать, чтобы потом начать жатву. Братья и сестры, мы должны жертвовать. Моя рука крепко сжимала рукоять Кроцеа Морс. Я поискал глазами Кроу, и он встретил мой взгляд, быстро покачав головой. Рядом с ним Руби крепко сжимала Кресцент Роуз. Скорее всего, её мысли были такими же, как и мои. Я не мог просто сидеть спокойно, пока убивают людей. Только не снова. — Мистраль гниёт над нами. Он гниёт, горит и страдает от болезни, которая разъедает его изнутри. Люди сгибаются и рабствуют, Солдаты отдают свои жизни, а Героев используют и выбрасывают, как мякину. Тем временем, Дворяне и Церковь пируют и пресыщаются за счёт жертв других. Меня тошнит от этого, братья и сестры. Тошнит меня, как тошнит вас и тошнит землю. Всё болеет, умирает и страдает, но у нас... у нас есть ответ. У нас есть ключ. Кроу махнул рукой, чтобы мы подошли ближе к выходу, и хотя мне очень хотелось что-то сделать с людьми внизу, я знал, что не могу. Здесь было слишком много Героев, и всё, что мы сделаем, это добавим себя к числу тех, кто может погибнуть. Это было самое трудное решение, которое я когда-либо принимал, но, тем не менее, я его принял. Я кивнул и пополз за остальными. Я почувствовал это в тот момент, когда это произошло. Пол под нами, балкон, застонал. Камень и обломки, уже сложенные на нём, были достаточно тяжёлыми, но наш вес оказался последней каплей. Он сдвинулся, треснул, и с него посыпалась пыль. — Это наш сигнал уходить, — прошипел Кроу, не дожидаясь ответа снизу. Он сдвинулся в сторону и подтолкнул Янг в направлении туннеля. Я тоже двинулся вперёд, оттолкнувшись от скалы, к которой был прижат, но тут раздался второй треск, гораздо более громкий, чем раньше. — Кто осмелился бросить вызов этому, нашему самому гордому моменту? Покажитесь! Мы и не собирались. Блейк и Янг достигли туннеля, как и Нора с Реном, но в тот момент, когда Пирра оттолкнулась и двинулась через балкон, опора под ней прогнулась. Пол под ней подался вниз, наклоняясь назад, и она схватилась за что-нибудь, чтобы уцепиться. Она выбрала моё плечо. Это было ошибкой. Когда пол из ровного превратился в наклонный, моё равновесие нарушилось, а рука, вцепившаяся в моё плечо, вообще всё испортила. Я упал назад и заскользил вниз, а когда Руби попыталась схватить меня за ногу, её тоже стащило с балкона. Мы втроём рухнули вниз, упав в облаке пыли среди жителей деревни, стоявших на коленях посреди площади. Тела давили на меня со всех сторон, мужчины и женщины с пустыми лицами удерживали нас. Мне удалось вырвать руку и попытаться достать меч, но ещё четыре руки навалились на меня сзади, вдавливая лицом в кафельный пол. Жители деревни работали заодно с Серыми Плащами. — Боже, боже..., — прошелестел голос. — Похоже, у нас незваные гости. Жаль, что вы не догадались сообщить мне об этом. Я бы устроил приветственную вечеринку. — Узколицый мужчина с чёрными волосами наклонился, чтобы смотреть мне прямо в лицо. — И вам рады, вы знаете. В нашем новом мире будут рады всем. Здесь не будет ни брошенных, ни отверженных, ни оставленных. О нет, нет, нет. Этот мир будет местом, где каждый будет важен, к какой бы Касте он ни принадлежал. — Кэллоус, — вздохнула Пирра, лёжа лицом вниз рядом со мной, но, тем не менее, широко раскрыв глаза. — Ты — Тириан Кэллоус. — Да, это так, моя дорогая. Тириан Кэллоус, Парагон Мистраля. — Мужчина встал и театрально поклонился, слова над его головой подтвердили его имя и класс: Парагон. — Рыцарь, Чемпион и Жнец, все здесь, чтобы стать свидетелями рождения нового мира. О, что это будет за день. — Он посмотрел на жителей деревни, удерживающих нас. — Выведите их вперёд, но не причиняйте им вреда. Они должны быть почётными гостями в создании нашего нового мира. Кто-то поднял меня на ноги, но я не мог разглядеть его лица. Они все были в капюшонах, но подталкивали меня вслед за Тирианом. Мои руки были зафиксированы двумя или тремя другими, все они одновременно схватили меня за запястье, локоть и плечо. Пирру и Руби толкнули рядом со мной, а затем поставили на колени. Что-то ударило и по моей спине, и я упал с болезненным стоном. Единственным утешением было то, что Кроу и остальных ещё не нашли. Если бы упал кто-то другой, я бы подумал, не бросил ли он нас, но с Руби он бы так не поступил. — Зачем ты это делаешь? — спросил я. Это заставило мужчину замереть, а также вызвало сердитый ропот у людей позади меня. Кто-то попытался заставить меня замолчать, снова толкнув меня вниз, но я воспротивился этому. — Почему? — повторил я. — Ты ведь Герой, не так ли? Почему... Рука схватила мой подбородок. Другая прижалась к моей щеке. Тириан появился передо мной в мгновение ока, прикоснувшись руками к моему лицу касаниями, которые были нежными, почти любовными. — Скажи это ещё раз, — вздохнул он. — Извини...? — Как ты меня назвал, — сказал он, счастливо улыбаясь. — Скажи эти слова ещё раз, храбрый Рыцарь. — Что ты Герой? — Да, да, ДА! — Он отпустил меня и повернулся на месте, широко раскинув руки и захохотав в потолок. — О, как я жаждал услышать эти слова снова. Да, я Герой. Я — Герой. Я тот самый — тот, кого все любят. О, но ты не местный. Я узнаю этот акцент. Ты из Вейла, нашего дорогого соседа. Полагаю, ты не знаешь, не так ли? — Он снова повернулся, улыбнулся мне, но затем с усмешкой посмотрел на Пирру. — Почему бы тебе не сказать ему, кто я такой, мистралийка? — Ты никто, — сказала Пирра. Тириан содрогнулся. Его глаза закрылись, он сильно прикусил губу, и кровь потекла по подбородку. Она стекала на пол, а из алтаря позади него доносился странный гул энергии. Он поднял пыль и сажу и снова опустил их на пол. — Верно, — в конце концов сказал Тириан, с видимым усилием оттопырив губу и обнажив окровавленные зубы. — Я — никто. Но я не всегда был никем. Когда-то я был кем-то. Я был Тирианом Кэллоусом, Парагоном Мистраля. Ах~! — Высокий мужчина качнулся в сторону и хлопнул в ладоши. — Я был величайшим Героем Мистраля. Все знали моё имя, моё лицо, мои поступки. Я отдал бы свою жизнь, чтобы защитить людей — любых людей. Не имело значения, были ли они великими или нет, богатыми или бедными, людьми или фавнами. Я был всеобщим Героем, воплощением того, каким должен быть Герой; Парагоном не только по Классу, но и по добродетели и известности. — Тогда почему? — воскликнула Руби. — Если ты был таким, зачем тогда это делать? Зачем причинять боль стольким людям? Герои должны спасать людей. Они должны защищать людей! — Молчи, — гаркнул мужчина позади Руби, ударив её по затылку. Она вскрикнула от боли. Мужчина вскрикнул, когда Тириан оттолкнул его. — Не смейте причинять ей вред, — прорычал Тириан. Он протянул руку вниз и закрыл лицо Руби, притянув её к себе, и даже сделал паузу, чтобы вытереть немного крови с её губы, куда она укусила себя. — Ты не ошибаешься, маленький Жнец. О, нет. Герой — это то, о чём ты говоришь. Герой — это видение, защитник, тот, кто жертвует собой ради людей. Но скажи мне, маленький Герой. Что бы ты сделала, если бы люди сами забыли об этом? Лицо Руби исказилось в замешательстве. — Я... я не понимаю. — Не слушай его, Руби, — прошипела Пирра. — Он не Герой. Он — ничто. Он Отречённый. — Отречённый... — Тириан выдохнул это слово и задрожал от ярости, боли или, возможно, чего-то ещё. Его пальцы сжались на щеках Руби, но он отпустил их, когда она застонала. Он погладил следы от пальцев и сделал шаг назад. — Я такой, — признал он. — Я отречён... вернее, был отречён. Знаете ли вы, дети, что это значит? Знаете ли вы, что значит быть Отречённыи? — Отреченный — это тот, кто предал Королевство, — ответила Пирра. — Это тот, кто совершил такое великое преступление, что никакие искупления не смогут его смыть. Быть Отречённым — значит быть забытым, вычеркнутым со страниц истории и ввергнутым в бесчестье. Это значит быть... — Забытым, — закончил Тириан и пролил одинокую слезу. — Он должен быть отброшен и забыт. Я отдал всё ради Мистраля. Я отдал своё время, свои усилия, свою кровь. Я бы отдал свою жизнь! Я путешествовал по всему Мистралю. Я убивал всех Гриммов, которых смог найти. Я спас каждого человека. Я выполнил все задания. Люди воспевали моё имя. Дети притворялись мной в играх. — Он сделал паузу. — А потом... потом всё изменилось. — Ты убил королеву Мистраля. — обвиняюще произнесла Пирра. — Разве...? — Тириан горько рассмеялся. — Мне было поручено охранять её карету во время путешествия в Хейвен. Когда Гримм напали, я бросился на защиту, убивая их направо и налево и спасая всех, кого мог. Я возглавил атаку. Я сметал орду. Я стоял у её кареты, когда Урсы пытались разорвать и пожрать всех. — Тогда как же она умерла? Как она не добралась до Хейвена? — Это была не моя вина! — причитал Тириан. Он обхватил голову обеими руками и раскачивал своё тело из стороны в сторону. — Королева приказала карете бежать, и меня сбросило с неё. Я пытался, пытался, пытался и пытался. — При каждом слове он ударял кулаком в колонну, и его кулаки окрашивались кровью. — Когда я добрался до кареты, она убежала из неё. Если бы она осталась, я бы смог её спасти, но она убежала, как дура. Никакие Гримм не убивали её, дети. Эта трусливая сука утонула в болоте! Она умерла, потому что была трусихой, пожелавшей бросить своих людей, чтобы спастись от Гримм, а когда я вернулся к остальным, они тоже умерли! Все погибли, потому что я пытался спасти её. Все, кроме Тириана Парагона, который убивал и убивал оставшихся Гримм, пока все они не превратились в пыль! — Но поняли ли люди? — продолжал шипеть он, с дикими глазами. — Нет. Нет, не поняли! Парагон, отдавший всю свою жизнь людям, совершил величайший грех. Он совершил величайшее зло. Он. Провалился. Провалился. — Он откинул голову назад и рассмеялся. — Это и был мой грех. Это и было моё великое преступление: я старался изо всех сил, но этого оказалось недостаточно. Моим величайшим злом была неудача. Король изгнал меня, назвал Отреченным, и я бродил по Мистралю, всеми игнорируемый и забытый. Я прошел путь от величайших высот до величайших низин, и даже люди, чьи жизни я спас, отказались признать меня. Я пришёл к ним голодным и нищим, и они отвергли меня. Отвергли меня, — повторил он, смеясь. — Когда они приходили ко мне, не имея льен, чтобы заплатить за Квест, я не отверг их. Нет, Тириан Кэллоус садился на коня и тратил своё время, чтобы помочь бедным людям Мистраля. Тириан Кэллоус истекал кровью, страдал и сражался, чтобы спасать детей. Но они не подали ни куска хлеба или воды умирающему человеку. Даже Парагону Мистраля? Он подался вперёд и схватил меня за лицо, повернув мои глаза к себе — и тогда я увидел в них безумие. Это было не безумие того, кто родился больным или другим, но безумие человека, которого сломали. В его глазах стояли слезы, когда он смотрел в мои. — Где справедливость, Рыцарь? — потребовал он. — Ты — Рыцарь. Ты тот, кто сражается во имя справедливости. Так где же она? Где моя справедливость? Почему Тириан Кэллоус был отброшен в сторону за то, что так старался? Почему я страдаю за грехи других? — Я... я не знаю, — тяжело дыша, произнёс я. Он отпустил меня. — Полагаю, что нет. Ах, но это не твоя вина, и я не виню тебя. Поговорив со мной, ты уже исполнил одно из моих самых больших желаний. Знаешь ли ты, что признание Отречённого — это преступление? Большинство проигнорировали бы меня, даже если бы я умирал у их ног. Но ты — Герой — разговаривал со мной, как с равным. Ах, это заставляет меня трепетать. Изоляция. Полная и абсолютная изоляция. Это и разрушение всего, чем он был... это была ужасная участь для любого человека, и она явно лишила его остатков здравомыслия. — Но зачем всё это? — снова спросила Руби. — Я... то, что случилось с тобой, было ужасно, но зачем причинять боль всем этим людям? — Ты милое дитя, — хихикнул Тириан. — Почему? Разве это не очевидно? Виноват не я. Не мои идеалы, ведь что может быть жестокого в желании быть всеобщим Героем? Нет, истинная болезнь, разъедающая этот мир, — не сам мир и не люди. Это те, кто у власти, кто эгоистично отбрасывает невинных, чтобы прикрыть свои шкуры. Королева Мистраля не могла показаться бессердечной трусихой, которая позволила бы своим людям умереть, чтобы жить. Моя правда не могла быть известна, поэтому они сделали меня Отречённым. Сделали так, чтобы никто не слышал и не слушал её. Они могли бы даже убить меня, будь они достаточно сильны, но жизнь, проведенная в истреблении Гримм, не делает это лёгким делом. — Во всем виновата Церковь, — продолжил он. — Это они и поддерживающая их Каста Благородных, которые сидят в своих башнях из слоновой кости и пируют за счет тяжелого труда простых мужчин и женщин. У них есть власть, но нет ответственности. Они не понимают, что такое страдание. Вот почему... вот почему все они должны уйти. Эта система, эта извращенная система, она должна быть изменена. — Ты хочешь избавиться от Кастовой системы? — Пирра задохнулась. — Ты с ума сошёл!? Мир погрузится в анархию! — Я безумен? — Он усмехнулся над ироничным вопросом. — Но нет, Чемпионка, — выплюнул он это слово, — я не собираюсь уничтожать мир. Мир должен продолжать функционировать, не так ли? Мистралю нужна вера, нужна Кастовая система, ведь если у нас её нет, то во что мы будем верить? Ему нужен его правитель, его Бог, и ему нужны его Герои. Всё, что я предлагаю... это другой человек, который будет исполнять эту роль. Та, которая никогда не оставит тех, кто ей предан. Он высоко поднял руки, и два члена Серых Плащей по обе стороны от него достали своё оружие. Я вздрогнул и закрыл глаза, приготовившись к смерти, но был вынужден открыть их секундой позже, когда боль так и не пришла. Первое, что я увидел, была кровь. Она была обильной и жидкой, стекала между трещинами в плитках известняка. Подняв глаза, я увидел двух Героев, которые их достали, и мои глаза расширились, когда я понял, что произошло. Они вогнали мечи в собственные тела. — Парагон никогда не потребует жертв от тех, кто не желает их давать, — прорычал Тириан. — Я создам новый мир, который будет честным и справедливым. Я никогда ничего не потребую от тех, кто не желает страдать. Я никогда не отвергну тех, кто старается изо всех сил. Кто ещё присоединится ко мне в создании этого? — Я! — крикнул кто-то. Этот голос был позади меня, и я почувствовал, как одна из рук, удерживающих меня, ослабла. За этим последовал быстрый звон стали, бульканье, и кровь брызнула через моё плечо, когда тяжелый груз упал на пол. Что происходит...? Они убивали себя. Я посмотрел в сторону, на бледное лицо и дрожащую Руби, и успел увидеть, как другая женщина, Повар, приставила толстый тесак к своему горлу и пролила свою кровь не только на пол, но и на спину Руби. Жнец зажмурила глаза и заскулила. Позади Тириана поднялось ещё больше пыли — мотыльки закружились на возвышении, которое так напоминало алтарь, о котором я убедил себя забыть. Погребенный под ужасами и травмами, которые я молился, чтобы никогда больше не увидеть. Они вызывали её; существо из моих кошмаров. — Остановитесь! — прорычал я, с трудом поднимаясь на колени. — Остановитесь! Вы не знаете, что делаете! Жители деревни за моей спиной прижали меня ещё сильнее. Было уже слишком поздно. По мере того как всё больше и больше людей лишали себя жизни, а пол окрашивался кровью, алтарь начал сотрясаться. Пыль, образовавшая облака, потемнела, стала пурпурно-чёрной, а затем начала превращаться в воздухе в большой круг. Я слышал, как Руби и Пирра выкрикивали свои предостережения, но всё было напрасно. Изнутри появились два красных глаза, а затем бледное лицо. Но сильнее всего меня поразило её присутствие. Моё сердце замерло, лёгкие тоже, и казалось, что кровь в моём теле перестаёт циркулировать. Люди позади меня задыхались и опускались на пол, освобождая меня, но и у меня больше не было сил двигаться. Огромная, давящая тяжесть давила на мои плечи, и каждый вдох был мучительным. Руби обмякла ещё сильнее, упав на руки и колени, прижав лицо к земле, почти как будто она тоже поклонялась. Пирра была не намного лучше, но смогла удержаться на руках и коленях, хотя её локти сильно дрожали. Тириан, казалось, ничуть не пострадал. — Она пришла! — воскликнул он. — Радуйтесь, братья и сестры. Больше никакой лжи. Нет больше несправедливости. Нет больше преклонения перед ложным богом. Мистраль хочет, чтобы мы поклонялись человеку, но я предлагаю вам нечто большее. Нам подобает начать здесь, где начинается истинная вера, ибо я даю вам истинную Богиню! Ударная волна потрясла амфитеатр, сотрясая колонны и повалив людей на пол. Женщина, Гримм, демон, снова парила перед алтарем — и на этот раз её слащавая улыбка словно гвоздь впилась в моё сознание. — Раз меня призвали, я и пришла, — пропела женщина голосом, от которого у меня задрожали кости и перехватило дыхание. — И какая интересная картина предстала передо мной. — Её глаза посмотрели в мои. — Я так люблю видеть знакомые лица... Салем, Королева Гримм.