Уже появились первые признаки весны, а Изумрудный лес всё ещё оставался в ледяных тисках зимы. Под ногами хрустел снег, и сосульки угрожающе свисали с низко нависавших ветвей. Худшие из зимних бурь уже прошли, унеся с собой холод, но всё равно глупо было выходить на улицу без толстого шарфа и более плотной одежды. Пробираясь по снегу в толстых плащах из волчьих шкур, которые мы получили в дар в Атласе, мы с Пиррой пробирались обратно к Бикону и Домику.
— Это был самый мирный фарм, который я когда-либо видела, — сказала Пирра, лениво просматривая собранные нами льены.
— На улице всё ещё холодно. Думаю, большинство людей не хотят тратить время на бои в снегу. — Это было не то, о чем я мечтал, но предложение Пирры заняться сбором денег для Гильдии было настолько бескорыстным, что я не мог отправить её одну. Никто больше не вызвался, однако, взглянув в окно и отступив к диванам, никто не пожелал встретиться с ней взглядом. В конце концов, я был избран в силу вины и только вины.
Пирра, казалось, не чувствовала холода. Может, так оно и было, и это было просто ещё одним преимуществом статуса Чемпиона, Престиж-класса. У меня, Кузнеца, маскирующегося под Рыцаря, не было такой защиты от пронизывающего холода, и это было ясно по тому, как я кутался в толстый плащ.
— Не могу поверить, что завтра снова начнутся уроки, — сказала Пирра. — Кажется, что только вчера мы уезжали на каникулы.
— Хм. Янг и Руби должны вернуться сегодня.
— Надеюсь, они достаточно отдохнули в Патче.
— Прошел уже месяц, Пирра. Я уверен, что они с нетерпением ждут возвращения.
Деревья вокруг нас быстро редели, когда в поле зрения появился Бикон — низкая стена, примыкающая к лесу, с открытыми воротами, охраняемыми четырьмя членами Касты Солдат. Более высокие стены вокруг Вейла были выше, чём у Бикона, но сама Академия не нуждалась в таких грандиозных укреплениях, будучи сама по себе бастионом защиты от Гримм. Мы вошли через ворота в Деревню Гильдий — собрание домов и небольших крепостей, расположенных в долине у основания школы, с четырьмя парами винтовых лестниц, ведущих на территорию самой школы, по крайней мере, на сотню метров выше.
Улицы Деревни Гильдий были пустынны, некоторые ученики ещё не вернулись с каникул, другие занимались фармом, но большинство расположились в теплых зданиях вокруг уютного огня. Об этом свидетельствовал дым, валивший из труб по всей деревне.
— Я буду рад, когда снег закончится, — ворчал я, снимая толстые шерстяные перчатки. Мои пальцы были красными и обмороженными, и я дул на них в тщетной попытке вернуть тепло. — Я ненавижу зиму.
— А мне она нравится. Я думаю, она красива.
Я злобно зыркнул на Пирру за эти слова. Может, зима и была красива, но я был простым человеком, которому нравились простые удобства, и не замерзать до смерти было одним из них. Зиму лучше всего наблюдать через окно, покрытое инеем, пока друзья и семья сидят вокруг теплого очага и едят горячую пищу. Это было не время убивать монстров ради денег, особенно если эти деньги были нам не нужны. Мы были гораздо выше уровня обычных студентов; Пирра просто любила быть организованной.
Путь до Домика не занял много времени. Окна замёрзли и потрескались, ставни были задвинуты, чтобы удержать тепло, а куча бревен, которые Нора и Пирра с таким трудом добывали, за месяц уменьшилась. Тем не менее, приятный свет изнутри обещал, что этого хватит надолго, и я вздохнул с облегчением, когда мы распахнули высокие деревянные двери и шагнули внутрь. Тепло мгновенно окутало нас.
Мы вдвоем, стоя в коридоре и капая снегом и водой на каменный пол, представляли собой весьма живописное зрелище. На нас было столько одежды, что мы казались по меньшей мере вдвое больше, чем на самом деле, и, снимая её, мы сильно уменьшались в размерах. Мокрые плащи, пальто и сапоги были оставлены у двери — по указанию Вельвет, чтобы нас не постигла ужасная участь за то, что мы натаскали грязи и снега на её чистые полы. Облачившись в домашнюю одежду и надев на ноги толстые носки, мы с неестественной быстротой направились в гостиную, ориентируясь на треск огня.
Рен заметил нас, когда мы вошли; он закрыл книгу, которую читал, и поставил чашу с теплым супом. — Так быстро вернулись? Как всё прошло?
— Иди к чёрту.
Монах усмехнулся. — Так плохо, да? — Он освободил для меня место, и я сел рядом с ним, подушки дивана прогнулись подо мной, когда я наклонился поближе к огню.
— Ещё хуже, — сказал я. — Мой меч почти примёрз к руке, пока я им пользовался, а Гриммы едва почувствовали температуру. Это постоянно напоминало мне об Атласе снова и снова, только без обещания достойной награды в конце. — Я задрожал и потёр руки. — Не могу дождаться, когда закончится зима.
— Ты не один такой, друг мой. Кстати, Руби и Янг наверху.
— Они вернулись?
— Хм. Мы встретили их, пока тебя не было, но я уверен, что они будут рады тебя видеть. У Янг есть кое-что для тебя. Она сказала, чтобы я послал тебя наверх, когда ты вернёшься.
— Ну, может, лучше пойти сейчас. Я могу переодеться в более теплую одежду. — Я посмотрел на Пирру, не идёт ли она, но Чемпионка уже начала разговаривать с Вайс, и они сидели над каким-то свитком, который нашла Маг.
По дороге к лестнице в главном зале я столкнулся с Вельвет, и Швея улыбнулась и прошептала приветствие, пронося мимо миску с лепёшками. Фавн была в приподнятом настроении с тех пор, как вернулась из поездки к семье, и я узнал, что она была главной кормилицей своей матери-одиночки и двух маленьких братьев. Большинство из Касты Труда зарабатывали не так уж много, но в Биконе платили хорошо, а будучи Сенешалем такой Гильдии, как наша, она зарабатывала ещё больше — достаточно, чтобы заботиться обо всей семье. Наконец-то я понял, почему она согласилась на наше предложение месяцы назад. Она нуждалась в нас так же, как и мы в ней.
На вершине лестницы меня встретила знакомая фигура. — Жон! — воскликнула Руби и, преодолев расстояние между нами за секунду, обняла меня. — Я так рада тебя видеть! Где ты был? Мы вернулись, но тебя здесь не было.
— И-извини. — Я засмеялся и обнял её в ответ, заметив, что Янг вышла из своей комнаты, чтобы выяснить, что за шум. Она усмехнулась и помахала рукой, а я кивнул в ответ через голову Руби, прежде чем ответить на вопрос Жнеца. — Мы с Пиррой охотились на Гримм в лесу.
— В такую погоду? Зачем вообще это делать?
— Именно так я и думал, — вздохнул я, оставив Руби с растерянным выражением лица. — В любом случае, возвращение за день до начала занятий. Это слишком поздно, не так ли?
— Не совсем по своей воле, — сказала Янг. — Нам пришлось ждать, пока растает самый сильный лед, чтобы паром мог вернуться. Хозяин парома сказал, что это была самая суровая зима, которую он когда-либо видел. О, вот. Это тебе. — Она полезла в карман и достала выцветший конверт, который я взял, приподняв бровь.
— Ты теперь доставляешь мне почту?
— Купеческий квартал по пути сюда.
— Мне действительно кажется, что они не должны отдавать мою почту тому, кто только утверждает, что знает меня.
— Хех, кто откажется от такого? — спросила Янг, сгибая одну руку. Мускулы на ней были видны, но у меня было ощущение, что внимание работника привлекли другие округлости немного сбоку. Что ж, это пошло мне на пользу, поскольку избавило меня от поездки в Вейл.
— Спасибо. Вы двое готовы к новому учебному году?
— Ага. — Руби отпрыгнула назад и потянулась за косой, которой там не было. На секунду она нахмурилась, но вскоре это раздражение было смыто её хорошим настроением. — Я слышала, что на втором курсе у нас будут разные занятия, а также факультативы, которые мы сможем выбрать. Не могу дождаться, чтобы посмотреть, что там есть.
— Факультативы? — Я не слышал ничего подобного, но опять же, я не подумал спросить, а отец Руби, вероятно, в прошлом был студентом Бикона. — Какими вещами они занимаются?
— Стратегия, командование толпой, полевая хирургия...
— Политика, высшая математика, ораторское искусство, — добавила Янг, заслужив стон Руби. — Тебе бы больше подошло последнее, Руби. Когда тебе вообще понадобится знание управления толпой? Ты понимаешь, что это буквально управление толпой, то есть, командование толпой запаниковавших людей при эвакуации деревни.
— Да?
Янг усмехнулась, зная, что Руби не осмелилась бы пойти на такую лекцию, так как она была очень неловка в общении с людьми. — Ага.
— М-может, я просто буду ходить на обычные уроки...
— Не будь злюкой, — укорил я Янг. — Руби, я уверен, что там будет много классных вещей, которые нужно проверить. Мы вместе посмотрим на список завтра, или когда нам об этом скажут.
Руби кивнула, а затем моргнула. — О, это напомнило мне. Приходили из Бикона и сообщили, что всем выпускникам первого курса нужно прийти на собрание сегодня в семь часов.
— Сегодня вечером?
— Так было сказано в сообщении от мисс Гудвич.
— Верно. Я буду готов, когда мы все пойдем, — сказал я, не понимая, о чем идет речь, но зная, что у нас нет особого выбора. Если подумать, это могло быть просто сообщение о том, какие у нас будут уроки, чтобы не тратить время на завтра. В новый учебный год должны были прийти первокурсники, а это означало, что мисс Гудвич будет занята открытием массового портала для их Первого Квеста, как в своё время для нашего.
Было так странно думать, что моё поступление было целый год назад. Мне казалось, что прошло не так много времени, но поскольку тогда я был 12-го Уровня, а сейчас уже 29-го, я, конечно, вырос. Хорошо, что Янг передала мне это письмо именно сегодня. Если я правильно помню, весь Вейл собрался посмотреть на прибытие Героев. Я бы никогда не смог пройти по улицам.
— Есть ли какие-нибудь новости из Мистраля? — внезапно спросила Янг. — На Патче мы мало что узнали, но зима не позволила людям путешествовать.
— Здесь новостей нет, — доложил я. Из Мистраля не было никаких официальных известий, но это тоже могло быть отложено из-за зимы. Однако ни один из Солдат не высадился, и это должно было быть хорошим знаком. — Озпин в действительности покинул Бикон неделю назад. Я слышал, что он отправился навестить Короля и поработать с дипломатами несколько дней. Он делает всё возможное, чтобы война не стала ещё хуже. Или даже чтобы она вообще началась.
— Хм. Это хорошо. Папа думает, что она не начнется. Он говорит, что они так долго держатся только, чтобы выдвинуть требования для себя получше, затем они выдвинут эти требования, Вейл уступит нескольким, а потом обе стороны разойдутся и скажут, что это их победа. Мистраль сможет похвастаться, что они заслужили от нас некоторые уступки, а Вейл заявит, что его дипломаты предотвратили войну.
— Звучит как единственное решение, при котором обе стороны остаются в выигрыше, — сказал я. Это должно было быть то, над чем они работали. Всё остальное означало бы только гибель людей с обеих сторон, и всегда оставался шанс, что одна из сторон проиграет и будет завоёвана — что должно было быть сдерживающим фактором, чтобы вообще что-то начинать. Я не знал, предприняли ли Серые Плащи что-нибудь ещё с тех пор, а новости из Мистраля были прерваны по понятным причинам. В общем, мы всё ещё оставались в неведении, и молчание, повисшее между нами тремя, стало тягостным.
Янг и Руби отправились продолжать собираться и распаковывать вещи, как только стало ясно, что говорить больше не о чем, а я проскользнул мимо, чтобы пройти в свою комнату и войти внутрь. Всё было там, где я оставил, но на подоконнике стояла небольшая коробочка, которая привлекла моё внимание. Я улыбнулся и подошёл к ней, положил письмо рядом, а сам выскользнул из промокшей одежды в более тёплую. После этого я снова взял письмо и сел на кровать, вскрывая конверт. Это снова было письмо от моей семьи, и похоже, что его написала мама.
Дорогой Жон,
Спасибо за прекрасную картину, на которой изображён ты и твоя девушка. Словами не передать, как я была счастлива, когда увидела её, но я уверена, что наши соседи не преминут рассказать тебе об этом, когда ты приедешь в следующий раз. Они думали, что твой отец убил меня, а последующие звуки от твоих сестер только укрепили их в этом мнении. К счастью, Ники удалось унять толпу, которая явилась с вилами, хотя мне пришлось выйти и объяснить, почему я начала кричать, словно Невермор.
Итак, с чего мне начать?
Она такая милая! О, мой маленький сын вырос. Она такая красивая девочка, и мне нравятся ушки, и глаза, и волосы — и то, как вы смотритесь вместе! Твои сестры все были заняты тем, что издавали рвотные звуки при виде ваших лиц, но я вижу такую же улыбку на лице твоего отца всякий раз, когда он думает, что я не заметила, как он наблюдает за мной. А то, как она смотрит на тебя, заставляет меня ещё больше желать встречи с ней.
Но я не буду настаивать. Вы прекрасно смотритесь вместе, и я надеюсь, что однажды у меня будет шанс встретиться с ней, пусть даже на короткое время. А пока я надеюсь, что вы оба очень счастливы друг с другом, но, думаю, по картине видно, что так оно и есть. Твои сестры тоже желают тебе всего наилучшего, просто они все ещё немного шокированы тем, что у их младшего брата есть девушка, особенно такая красивая, что твои сестры завидуют её красоте.
Я также хочу, чтобы ты знал, что у нас здесь всё хорошо и безопасно. До нас дошли слухи о войне, но никаких признаков её не было, даже если несколько дополнительных членов Касты Солдат были переведены в здешний гарнизон. Мы в полной безопасности; надеюсь, что и ты тоже.
Передай от меня привет Блейк. Поскольку её изображение уже красуется над камином, мне кажется, что она стала членом семьи.
С большой любовью,
Мама, Папа и все твои сестры.
Письмо закончилось, и на этот раз не было никакого списка комментариев от сестер, но этого и следовало ожидать. Было странно думать, что наша картина теперь висит над камином, очень странно, но, по крайней мере, Блейк не отказалась выполнить их просьбу. Я сделал паузу и прижал письмо к себе, всё ещё глядя в окно.
— Я знаю, что ты там.
Кровать скрипнула. — Как? Я что, шумела?
— Нет. — Я повернулся и улыбнулся своей девушке, которая сидела на краю моей кровати, свесив длинные ноги через край. — Я просто взял за правило повторять это каждый раз, когда заканчиваю что-то делать, в надежде, что я тебя подловлю.
— Разве это не значит, что в девяноста девяти случаях из ста ты выглядишь как параноидальный дурак?
— Да, но если там никого нет, то никто и не знает. К тому же, я выгляжу потрясающе в тот единственный раз, когда это срабатывает.
Блейк закатила глаза. — Ты такой идиот.
— Твой...
— Мой идиот, — сказала она, — Я знаю. Иногда мне кажется, что я могу предсказать твои душещипательные высказывания лучше, чем погоду. — Её глаза опустились на письмо в моей руке. — Опять новости из дома?
— Хочешь прочитать? — Я протянул письмо. Блейк никогда не скрывала, что у нее проблемы с доверием, и она долго смотрела на предложенную бумагу. В конце концов, она покачала головой и откинулась назад.
— Вкратце перескажи мне его.
Внутри меня расцвело удивление, но через секунду я улыбнулся, довольный тем, что она мне доверяет. — В общем, ты идеальна, ты красива, моя семья тебя обожает и не может перестать говорить о тебе. Кроме того, все мои сестры завидуют твоей внешности.
— Вот что я получаю за то, что доверяю тебе, — вздохнула Блейк.
— Нет, я говорю честно. Смотри. — Я протянул ей письмо, и со второй попытки она взяла его и пролистала. Я с весельем наблюдал, как расширились её глаза, а затем её щеки медленно стали розовыми. Она положила книгу рядом с собой на кровать и прижала одну руку к лицу. — Видишь? — спросил я.
— Всё, что я вижу, это то, что есть кто-то, от кого ты перенял свою ужасную привычку к лести. Твоя мать ведет себя так, будто я какая-то богиня, сошедшая в Ремнант, и даже не говори ничего о том, что это так, — быстро сказала она, глядя мне в глаза.
— Я даже не думал об этом, — сказал я, ложь далась мне легко.
— Я знаю, какой ты, Жон. Это должно было случиться. — Она вздохнула и встала. — Ты дурак, но я рада, что твоя мать нас одобрила. — В её голосе был странный оттенок, и я понял, в чем дело. Я поднял глаза на слова над её головой: "Убийца", а затем снова опустил.
— Она приняла бы тебя несмотря на это, ты знаешь. Никто в моей семье не осудил бы тебя.
Блейк улыбнулась. — Я верю тебе. Просто... я бы предпочла, чтобы пока об этом не упоминалось. Однажды ты сможешь им рассказать, я обещаю. — Она открыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но передумала. — Ты слышал о сегодняшнем вечере? — спросила она вместо этого. — Мы должны встретиться в центральном зале, как мы делали, когда только приехали.
— Да, Руби и Янг сказали мне. Есть идеи, по какому поводу?
— Никаких. Я могла бы поискать в библиотеке, но я не могла заставить себя пройтись по лестницам. Погода ужасная. Она напоминает мне об Атласе. — Она сделала паузу, и снова её щеки запылали, когда она обернулась ко мне. — И ничего не говори!
На этот раз я действительно был озадачен. — О чём, о температуре?
— Ничего... это не имеет значения. — Блейк нахмурилась, и увидев, как она разволновалась, быстро покачала головой. Её нормальное выражение вернулось, смесь между скукой, весельем и улыбкой, которую, как мне иногда казалось, мог видеть только я. — Думаю, мы поймём, что к чему, когда отправимся туда.
— Думаю, да. — Я повернулся к коробке на столе позади меня и взял её. — Вот. У меня есть кое-что для тебя.
Блейк рассматривала вещь так, словно я вручил ей Короля Тайжитсу. — Что это? — спросила она.
— Это коробочка. В ней можно хранить вещи.
Она закатила глаза. — Я имею в виду, что в коробке?
— Кое-что для тебя, — сказал я. — Тебе придется открыть её, чтобы узнать.
Блейк взяла коробочку, как только стало ясно, что я не собираюсь портить сюрприз. Однако она всё ещё смотрела на меня, и так продолжалось целую минуту, прежде чем она открыла её. Несомненно, она боялась, что я сорвусь и сделаю предложение или что-то в этом роде. Однако для этого было ещё слишком рано, хотя я не мог сказать, что мне это не приходило в голову. Она шумно сглотнула и открыла маленькую деревянную коробочку.
Внутри лежали два золотых овальных кулона, каждый из которых был соединен тонкой золотой цепочкой. Глаза Блейк расширились. Она посмотрела на меня, потом вниз и, наконец, снова вверх.
— Открой, — сказал я.
Она достала один из них и держала его перед собой. Он был простым и без украшений, но я выковал его сам и чувствовал, что это дает нечто большее, особенно с учетом того, насколько сложной была цепочка. Блейк открыла пальцем боковую часть кулона и обнаружила внутри крошечное изображение, нарисованное от руки, — два наших лица рядом друг с другом. Это было всё, что художник смог вместить в такое маленькое пространство, но, тем не менее, он проделал потрясающую работу.
— Я попросил художника с фестиваля в конце года нарисовать для меня эти крохотные рисунки, — сказал я. — Я знаю, что настоящую картину мы подарили маме, но я подумал, что у нас должно быть что-то на память. В другом точно такая же картинка. — Очевидно, я буду носить этот, и я принял его, когда Блейк передала его, её внимание всё ещё было сосредоточено на своём собственном. Я боялся, что подарок покажется слишком романтичным, слишком серьёзным, и что она может отказаться от него.
Похоже, мне не стоило беспокоиться. Она подняла свой кулон над головой и опустила так, что подвеска скрылась под тёмно-серым топом. Её рука прижалась к кулону, и она улыбнулась. Через секунду она вспомнила, что я здесь, покраснела и посмотрела на меня.
Я усмехнулся в ответ.
— Ничего не говори, — прорычала она, скорее очаровательно смущённая, чем искренне расстроенная. — Ни слова.
— Я люблю тебя, — сказал я.
Она нахмурилась. — Я же просила тебя ничего не говорить.
— Прости. — Я и не извинялся. Блейк что-то пробормотала. — Что ты сказала? — спросил я.
— Ты слышал меня...
— Я действительно не слышал.
Блейк снова посмотрела на меня, проверяя, правду я сказал или нет, но она смирилась, когда поняла, что я действительно её не слышал. Она глубоко вздохнула и встала. Её ноги бесшумно ступали по полу, пока она стояла передо мной.
Её губы коснулись моих.
Она могла также пробормотать что-то похожее на слова "любовь", "ты" и "слишком", но у меня было чувство, что если я буду расспрашивать её об этом, то получу лишь стремительный удар коленом в промежность. Мы были так близки, как никогда раньше, но внутри нас ничего не менялось. Блейк не умела проявлять эмоции или открываться. Во всяком случае, не с помощью слов.
Впрочем, мне они и не были нужны. Я чувствовал её любовь каждый раз, когда мы были вместе, и, очевидно, моя мать могла видеть её просто на картине. Что такое слова по сравнению с этим? Действия говорят громче, а действия Блейк были ясны как день.
— Ты опять ухмыляешься, — предупредила она. — Ты ведь не думаешь обо мне опять что-то постыдное?
— Конечно, нет. — Я надел свой кулон и почувствовал, как он лёг рядом с амулетом, который защищал мою личность. — Вот, подходящий комплект. Тебе нравится?
Блейк улыбнулся. — Золото не подходит Убийце, как и драгоценности.
— Значит, тебе нравится, — сказал я, уловив смысл её слов. В конце концов, она была совсем не обычной убийцей.
— Нравится. Он прекрасен. — Она снова поцеловала меня, целомудренно, и когда я попытался углубить поцелуй, она вырвалась из моих рук. — Не сейчас. У нас встреча меньше чем через час, а Руби и Янг в соседней комнате.
— Я просто хотел поцелуй.
— Поцелуй — это то, с чего всё начинается, но опыт подсказывает мне, что на этом всё не заканчивается, — сказала она со знанием дела. — Я больше на это не поведусь, Жон. — Она отступила к двери, но сохранила улыбку, в равной степени дразнящую и смущённую. Я видел, как её пальцы с нежностью играют с кулоном, который я сделал для неё. — Увидимся позже. Если ты будешь вести себя хорошо, то, возможно, получишь свой поцелуй.
/-/
Ночь в Биконе в конце зимы была намного хуже, чем день, хотя, честно говоря, залы были хорошо освещены, и некоторые факелы давали своё тепло, пока мы пробирались к главному залу. Вокруг нас было ещё несколько человек, больше с нами, чем с нашей группой, и многие болтали между собой о том, зачем их вызвали. Я шёл рядом с Реном и Пиррой, Блейк держалась позади с Янг, а Нора и Руби возглавляли группу, пытаясь выяснить, что происходит. Вайс шла рядом с ними, её тащила за собой взволнованная Руби, и вид у неё был смутно обиженный.
Я поплотнее натянул на себя плащ. В объявлении не было сказано, что мы должны прийти в форме, поэтому я решил одеться как для Атласа, что оказалось хорошей идеей, поскольку снег уже начал потихоньку осыпать всех нас. Я увидел несколько человек в юбках и пиджаках — студенты решили, что это официальное мероприятие. Они выглядели крайне жалко.
Дальше по коридору я заметил мисс Гудвич, Колдунью, стоявшую у открытой двери. Она жестами приглашала людей войти. — Думаю, это подходящее место, — сказал я. — Она не выглядит обеспокоенной.
— Я уверена, что такое случается каждый год, — сказала Пирра. — Если бы это было что-то похуже, нас бы вызвали немедленно. — Мы последовали за Руби, Норой и Вайс и нашли путь к небольшому пустому пространству, которое мы назвали своим собственным. В последний раз я был здесь ещё до Первого Квеста, и тогда я был зажат между почти четырьмя сотнями фигур. Сейчас в зале, который казался слишком большим для них, толпилось менее пятидесяти человек, и, похоже, прибывало ещё не так много.
Неужели это всё? Осталось так мало...
Директор появился на сцене прежде, чем я успел задать вопрос, и на собравшихся Героев опустилась тишина, когда Мудрец прошел к центру платформы и большие двери закрылись за нами. Это действительно был конец, понял я. Это небольшое число было всем, что осталось от наших однокурсников.
— Приветствую вас и благодарю всех за то, что вы пришли, — начал Озпин, его голос легко доходил до самых дальних уголков зала. — Все вы, кто стоит сегодня передо мной, заслужили право называть себя Героями. Вы прошли свой Первый Квест, свой Ежегодный Квест, а теперь ещё и завершили полный год в Биконе. Там, где раньше я смотрел на вас всех и видел расточительство и праздность, теперь я вижу избранную группу Героев, смотрящих на меня.
Он сделал паузу, чтобы дать нам подумать, и я с удивлением огляделся вокруг. Было трудно вспомнить конкретные детали, но я мог припомнить ощущение нервозности и возбуждения среди четырехсот или около того человек, заполнивших зал. Все выглядели наилучшим образом, в своём лучшем снаряжении, доспехи и оружие сверкали на солнце. Мы были свежи лицом и полны надежд.
Лишь немногие сохранили этот блеск. Я увидел Кардина в стороне, стоявшего в одиночестве — и он так и остался в одиночестве после падения своей Гильдии. Кожаная повязка закрывала один глаз, руки были скрещены на нагруднике, покрытом выбоинами и шрамами, местами залатанном кожаными полосками или обесцвеченным металлом. Он по-прежнему держал свою большую булаву, но теперь на его груди висела перевязь с ножами. Его губа тоже была пересечена шрамами, а взгляд был суровым.
Все наши глаза были такими. Даже Руби, которая выглядела самой маленькой и взволнованной, спокойно стояла среди толпы, держа в одной руке оружие, которое она взяла в Домике. Мы стали взрослее, сильнее, но мы также стали мудрее и узнали правду о том, что такое быть Героем, или ту правду, которая казалась очевидной.
Это не была лёгкая работа. Это не было правом рождения. Это не прогулка в парке. Это были кровь, пот и слезы, не говоря уже о мучительном труде, который никогда не прекращался.
— Вы, несомненно, заметили, как уменьшилось ваше число. Каждый год Бикон принимает от четырех до пяти сотен желающих. Ежегодно до трёхсот из них выполняют свой Первый Квест и становятся Героями Академии Бикона. Десятая часть от этого числа достигнет того места, где вы сейчас находитесь.
— Некоторые решают, что эта жизнь не для них, — продолжал Озпин. — Некоторые оступятся и потерпят неудачу, столкнувшись с постоянно возрастающими трудностями. Некоторые умирают, и наши сердца будут обращены к тем, чьей единственной неудачей было мужество перед лицом трудностей. — Он сделал паузу, и мы все опустили головы. — Но из тех, кто останется, ещё больше людей окажутся неспособными продвинуться вперёд, задержанными, потому что они не смогли завершить свой Ежегодный Квест или потому что не смогли заработать достаточно льен, чтобы сохранить свои позиции здесь. Это трудная жизнь. Многие не выдерживают.
— Вы можете задаться вопросом, почему мы навязали вам такие правила; почему мы требуем оплаты за каждый маленький аспект жизни здесь или сделали ваши условия такими трудными. Я могу заверить вас, что мы делаем это не для того, чтобы быть жестокими. Мы делаем это не потому, что нам нужны ваши деньги. — Мудрец окинул всех нас взглядом. Я не думаю, что хоть один из нас искренне верил в эти причины. Может быть, когда-то и верил, но с тех пор мы все видели слишком много. — Мы делаем это, чтобы подтолкнуть вас к конфликту. Жизнь Героя жестока и часто коротка. Расходы Бикона были направлены на то, чтобы заставить вас соизмерять свою жизнь с тем, что вы можете заработать, истребляя Гримм. Те, кто не мог покрыть свои расходы, позже умирали после Бикона, брошенные в мир, где Герой должен столкнуться с худшими из монстров, чтобы заработать себе на еду. Мы не пошлём никого, кто не сможет обеспечить себя, ибо в реальном мире нет второго шанса.
— Все вы теперь видите правду, которая стоит перед вами. Ремнант может быть разделен Кастовой системой, но люди не созданы одинаковыми. Большинство населения не являются Героями. На самом деле около пяти процентов, двадцатая часть человеческой расы в одиночку противостоит Гриммам и защищает от них всех остальных. — Он широко раскинул руки. — Вот почему те из вас, кто стоит здесь сегодня, могут причислить себя к немногим, вот почему вы должны причислить себя к этому числу. Вы бесценны, и хотя это может показаться жестоким — оценивать человеческую жизнь по достоинству, этого всё равно нельзя отрицать. Ремнант не может позволить, чтобы вы тратили свои жизни по дешевке, или чтобы вы умирали глупой смертью. Вы нужны людям этой земли, будь то Касте Труда, Солдат или Благородной Касте. Это истинная причина, по которой был заключен Великий Договор; не для того, чтобы ограничить потери людей, а для того, чтобы Герои не пали из-за других Героев в ущерб каждому живому существу на Ремнанте.
— У вас тяжелая работа, — сказал он. — Наша обязанность — тяжелая. Я стою сейчас перед вами, и хотя я стою здесь как ваш директор, я считаю вас равными себе. Испытания, с которыми вы столкнулись до сих пор, были суровыми, но я предупреждаю вас, что дальше будет только хуже. Тем не менее, я ожидаю, что каждый из вас справится с предстоящими задачами. Четыреста человек превратились в пятьдесят, но я ожидаю увидеть пятьдесят из вас здесь в следующем году и через год, и я буду гордиться тем, что каждый из вас закончит школу как настоящий Герой.
Кто-то начал хлопать — другие присоединились к нему. Я кивал, аплодируя речи и одновременно понимая её до глубины души. Казалось, что мы прошли через многое, чтобы закончить школу, но и все остальные тоже. Одни наблюдали за смертью друзей, другие были вынуждены стоять в стороне, когда люди, которым они доверяли, сломались и сдались, согласившись на более лёгкую жизнь в Касте Солдат. С точки зрения трудностей мы, возможно, столкнулись с одними из худших, но я бы предпочел столкнуться с тысячекратно большим их числом, чем испытать то, что испытал кто-то вроде Кардина.
— Это всё, что я хочу сказать вам этим вечером, но это не основная цель нашего собрания, — сказал Озпин. — Мисс Гудвич сейчас возьмёт на себя ответственность и объяснит, почему вы здесь.
Мудрец сошел со сцены, провожаемый аплодисментами Героев в зале. Он не обратил на это внимания и не сделал паузы, покидая зал, и я снова задумался о том, что у него на уме. Конечно, война, но также и Салем, подумал я. Ни Мистраль, ни Вейл не предпринимали никаких шагов, чтобы усугубить войну, но мир ещё не был заключен. Тем временем Салем и Серые Плащи оставались активными, даже если их нападения в последнее время прекратились.
Глинда Гудвич подняла руку, чтобы заглушить шум толпы. Её глаза были как всегда суровы, а осанка тверда. — Завтра первый день нового учебного года в Биконе, — начала она. — Это время, когда многие из вас будут с нетерпением ждать уроков, тренировок и встреч со старыми друзьями. Я призываю вас продолжать в том же духе, но завтрашнее время вы проведёте не в классе. Сначала ваши услуги понадобятся Бикону.
Колдунья взмахнула рукой в сторону и прошептала несколько слов под нос. Из её палочки вырвались сверхестественные огни, которые повисли в воздухе и на наших глазах сформировали изображение карты территории Бикона, точнее, территории самого Бикона, не включая деревню Гильдии.
— Завтрашний день — день празднования для Вейла и Бикона, поскольку в Академию прибудет новая группа абитуриентов. Наши ворота будут открыты в течение многих часов, и ожидается, что сотни людей приедут издалека, чтобы принять участие в Первом Квесте.
Из толпы и из нашей группы послышался ропот, когда Нора что-то шепнула Рену. Я вполне мог представить себе, о чём, ибо я тоже почти забыл об этом. Новый год означал появление новых людей — все они приходили в Бикон, прежде чем их заводили в большой зал, произносили ту же речь, что и нам, а затем отправляли на их Первый Квест — борьбу за жизнь, смерть или сдачу, чтобы определить, кто останется Героем, а кто нет.
— Думаю, завтра Бикон будет занят, — прошептал я Пирре.
— Значит, уроков не будет. Учителя будут слишком заняты.
— Тогда зачем было вызывать нас сегодня? У нас мог бы быть дополнительный день каникул.
Руби подтолкнула меня локтем с другой стороны, привлекая моё внимание к сцене, и я вовремя умолк, когда глаза Глинды устремились на нас. Я быстро прошептал "спасибо" Жнецу, которая так же тихо ответила "нет проблем".
— Нам понадобится ваша помощь в организации и наблюдении за этими новыми студентами, — продолжила мисс Гудвич. — Это будет означать не только то, что никто из абитуриентов не сбился с пути и не потерялся, но и то, что никто из них не остался позади после того, как мы доставим их к месту проведения Квеста и обратно. По большей части это будет охрана ключевых мест и контроль за тем, чтобы никто не прошел мимо. Если кто-то из новых учеников попросит у вас совета или подсказки, сделайте всё возможное, чтобы помочь ему.
— А как насчет Первого Квеста? — спросил кто-то. — Нам ведь нельзя им помогать?
— Вы не можете помогать в Первом Квесте, если вас об этом специально не попросили, что будет автоматическим провалом для участвующего в нём человека. Однако это предпочтительнее, чем позволить кому-то умереть, так что будьте готовы сражаться, если потребуется. Аналогично, если возникнет угроза, слишком большая для тех, с чем могут справиться участники, вы должны быть готовы вмешаться и справиться с ней.
Мне захотелось сказать, что никто не сделал этого, когда на меня напал Беовульф. Я не был уверен, было ли это знаком того, что кто-то счёл меня способным противостоять ему — а я, очевидно, таковым не был — или же они знали, что Пирра и остальные были поблизости, чтобы помочь.
В любом случае, это было к лучшему. Я бы не поступил в Бикон, если бы кто-то вмешался.
— В ваши обязанности также входит наблюдение и сбор информации о тех, кто провалил Первый Квест по причине отказа сдаться или быть спасённым, — сказала Глинда. — Это мучительная задача, я понимаю, но вы не должны дрогнуть в ней и не должны позволить сочувствию направить вашу руку на совершение ужасной ошибки. Хотя вам может быть больно заставлять товарища-героя перейти в Касту Солдат, я могу заверить вас, что обман, который позволит им продвинуться вперёд, приведет лишь к гораздо худшей участи. Те, кто недостаточно силён, чтобы преуспеть здесь, погибнут. Первый Квест — ничто по сравнению с опасностью Ежегодного Квеста. Не подвергайте опасности тех, кто ещё не готов, не тогда, когда это может стоить жизни и их друзьям. Вы должны делать то, что правильно, а не то, что легко.
— Дальнейшие подробности будут переданы вам, когда вы будете уходить, и всех, кто обладает магической подготовкой, попрошу остаться, чтобы поговорить со мной. Вы будете освобождены от охраны, чтобы помочь мне в создании портального поля. — При этих словах раздался возбужденный гул, а глаза Вайс загорелись. У меня было ощущение, что это очень важное событие. — Все остальные, я благодарю вас за то, что вы пришли, и хотела бы снова поприветствовать вас в Биконе. Как уже сказал Озпин, для меня большая честь и удовольствие видеть ваше возвращение.
Как только она покинула сцену, в зале завязался разговор, даже когда Вайс вырвалась из группы и побежала за учителем вместе с ещё одним или двумя пользователями магии. Руби, Нора и Янг болтали так быстро, что я не мог разобрать их слов, и, судя по тому, как Рен пожал плечами, он тоже. Вместо этого я двинулся к входу, где Алхимик, Ублек, раздавал листы бумаги и маленькие значки.
— Вы будете под номером двадцать шесть, — сказал он, протягивая мне номер. — На карте содержится информация о том, где вы должны охранять территорию до и во время Первого Квеста. Если у вас возникнут вопросы, обращайтесь к информации внутри, но если что-то возникнет, вы можете использовать свою интуицию.
— Хорошо, — сказал я, взяв его.
— А, мисс Белладонна. Номер двадцать семь.
Я подпрыгнул, не заметив Блейк позади себя. Она кивнула, взяла значок и бумагу, а затем отошла от остальных и встала рядом со мной. Она ничего не сказала, но открыла страницы и начала читать, и через мгновение я сделал то же самое. На обложке была карта, а внутри — строки и строки текста, тщательно нацарапанного на бумаге. Большая часть текста рассказывала о времени, месте и деталях Первого Квеста, но был и длинный список "за" и "против", вероятно, для того, чтобы мы не нарушили никаких законов или традиций.
— Всё начнется рано, — заговорила Блейк. — Нам нужно быть на месте в девять утра.
— Девять? Но Первый Квест для нас начался только в одиннадцать.
— Здесь может быть то же самое, — сказала она и тяжело вздохнула. — Скорее всего, они хотят, чтобы мы были на месте ещё до прибытия первых участников, а некоторые люди могут появиться раньше. — Она пролистала ещё несколько страниц. — Это похоже на работу на весь день.
Это действительно так. Я не могу сказать, что с нетерпением ждал этого, но это, наверное, было несправедливо с моей стороны. Это был самый важный момент в жизни этих людей, и я не мог испортить его своей ленью. — Я не помню, чтобы видел здесь второкурсников, когда мы проходили наш Квест...
— Правда? — Блейк посмотрела на меня. — Их было довольно много. Ты их не заметил, не так ли? — Она смотрела на меня, пока я не отвёл взгляд, смутившись. — Вообще-то впечатляет, что ты их всех пропустил. Тем не менее, я полагаю, что первый день года был суматошным. Логично, что ты отвлекся.
— Я видел тебя, — указал я.
— Я вряд ли пыталась спрятаться, Жон. Помнится, мне пришлось спасать твою жизнь.
— Не во время Квеста, — сказал я, вспоминая тот момент, когда я по глупости не внял предупреждению Блейк и чуть не погиб. — Раньше, когда мы были в перерыве между речью Озпина и Квестом. Я видел, как ты сидела у низкой стены с кучкой других Разбойников.
— Хм, я помню. Ты посмотрел на мой Класс, а потом отвернулся. Я подумала, что ты такой же, как все остальные, и почти не пришла к тебе на помощь, когда ты попал в беду.
Я поморщился.— Я рад, что ты всё таки помогла мне.
— Как и я. Почему ты отвернулся?
— Одна девушка застала меня за тем, что я смотрел на неё, — признался я. — Ты просто выглядела такой напряжённой, что я струсил. Это не имело никакого отношения к твоему Классу.
Смех Блейк был звонким, и я мог бы утонуть в нем в любое другое время, но лучше, когда он не был за мой счет. Этот день навевал всевозможные воспоминания, и хотя некоторые из них были хорошими, я всё ещё чувствовал себя идиотом. Я даже не мог один на один справиться с Беовульфом. Я имею в виду, да ладно. Не говоря уже о том, что я боролся с Канисом... а потом прятался в хвосте группы, как абсолютный трус, пока такие, как Руби — на два года младше меня и с фермерским инструментом, мчались вперёд. Ей-богу, я был жалок.
Но в конце концов всё обошлось.
— Давайте позовём остальных и подождём Вайс, — предложила Блейк, потянув меня за руку в направлении Руби и Янг. — Похоже, она задержится. Мы могли бы вместе пройтись по правилам и требованиям.
Я кивнул и смотрел, как Блейк уходит, мои мысли всё ещё были заняты листом бумаги в моей руке и предстоящей задачей. Мне предстояло вернуться туда, где всё началось, и на этот раз увидеть всё с другой стороны. Я подумал, не специально ли это сделал Озпин. Он уже рассказал нам о различиях между тем, кем мы были сейчас, и тем, кем были когда-то, а теперь хотел, чтобы мы увидели это непосредственно.
Для чего, я сомневался, что кто-то знает.
/-/
Я проснулся посреди ночи от того, что меня обдало холодным воздухом. Окно с лязгом распахнулось, деревянные ставни ударились о внутреннюю сторону. Они замёрзли зимой, чему я был рад, но, похоже, лёд оттаял, и ветер снова распахнул их. Я попытался сесть и закрыть их.
Рука толкнула меня обратно вниз.
— На этот раз ты меня не почувствовал, — поддразнила меня Блейк, — и не окликнул.
— Б-Блейк? — Мои глаза пытались разглядеть её в темноте. В то время как её глаза фавна могли легко разглядеть меня. — Что ты здесь делаешь? И через окно, серьезно?
— Чтобы не пользоваться дверью, особенно когда Янг может заметить. Я предпочитаю не терпеть её дразнилки.
Она наклонилась ко мне, прежде чем я успел спросить, зачем она здесь. На ней всё ещё был кулон, который я сделал для неё, и я почувствовал, как он свисает вниз и касается моего собственного, а оба они лежали на моей груди, когда она легла на меня и прижалась своими губами к моим.
Все мысли об Озпине, Героях и приближающемся начале нового учебного года вскоре улетучились.
