/-/
Неизвестно, сколько времени потребуется группе Торчвика, чтобы обшарить руины, но Сан считал, что у нас есть по крайней мере день в запасе. Сочетание размеров, необходимости для Торчвика проверить каждый уголок, и того факта, что им придется отдыхать, отбиваясь от Гриммов. Мы проделали этот путь, отказавшись от сна в первую ночь, чтобы продолжать двигаться, вздремнув только три часа в самые жаркие часы следующего дня. Мы пошли прямо на запад, где Торчвик отклонился на юг. Это позволило нам преодолеть большее расстояние, и в какой-то момент Блейк сообщила, что мы находимся прямо к северу от их нынешнего местоположения — хотя карта показывала, что мы находимся более чем в дне пути к северу. — Метка Синдер тоже начала двигаться на север, — сообщила она. — Она заметила. — Отлично. Возьмём их в клещи. Искушение пойти на юг было почти непреодолимым, но мы придерживались плана. Времени, которое мы бы потеряли, двигаясь на юг, наверняка хватило бы им, чтобы закончить разведку, и тогда они направились бы на запад, а мы снова оказались бы позади них. Мы должны были опередить и отрезать их, и к наступлению второй ночи карта послушно сообщила нам об этом. По пути мы наткнулись на два племени. Вернее, мы наткнулись на одну семью из четырех человек — мать, отец и двое детей с единственным повозкой и волом, а позже наткнулись на небольшой торговый караван из четырнадцати человек с тремя повозками. И те, и другие были дружелюбны — даже излишне. Мы делились новостями, водой и едой, а Сан передавал предупреждения о Торчвике и угрозе, с которой могли столкнуться путники. По тому, как быстро они доверились и помогли нам, я легко согласился с тем, что племя Вуконга обманули. Я спросил об этом у Сана, когда караван двинулся дальше. — Путь пустыни всегда заключался в том, чтобы помогать тем, кто в этом нуждается, — объяснил Сан. — Когда сама земля желает тебе смерти, люди, естественно, объединяются. Люди с вашей земли приходят сюда, чтобы грабить и убивать. — Я знаю это, но, конечно, люди должны быть хотя бы немного осторожнее с вооруженными путниками. — Я бы больше остерегался безоружных, потому что они, должно быть, действительно опасны, раз идут через пустыню. Гримм здесь не так уж редки. — Но такой уровень доверия просто наивен. А как насчёт бандитов или преступников? — Люди Вакуо именно такие. Мы должны работать вместе, чтобы выжить. Мы напали на вас только потому, что наше племя только что пострадало от тех, кого вы преследуете, и мы думали, что вы заключили с ними союз. — Сан постучал посохом по песку и оперся на него. — Что касается бандитов, у нас их не так много, если вообще есть. Бандитизм процветает в местах богатства и изобилия, которых в этих краях не найти. Люди путешествуют налегке, часто без золота, драгоценностей или каких-либо других символов богатства. Если кто-то здесь решит стать бандитом, ему лучше перебраться на корабле в любое из других королевств, где его навыки принесут ему реальное вознаграждение. Это была жестокая оценка его дома, но она не лишена смысла. Это многое говорило о процветании королевства, когда даже преступники отправлялись на заработки в другие места. Общая потребность людей работать вместе, чтобы выжить, также могла иметь к этому какое-то отношение. Разбойники в Вейле могли остановиться у реки за водой или в любой маленькой деревушке, чтобы выменять еду или припасы, но мы путешествовали уже почти неделю, и единственным поселением, которое мы видели, был Алаир. В Вакуо просто не было инфраструктуры, и если племена были так хорошо связаны между собой, как утверждал Сан, то о любом преступнике все узнали бы в считанные недели. Многое в Вакуо не имело для меня смысла, и не в последнюю очередь то, как люди могут быть так счастливы, имея так мало. Мы взобрались на следующую дюну как раз вовремя, чтобы заметить и разобраться с несколькими Гримм. Их было не так много, чтобы замедлить наше движение, и Сан уверенно справлялся со своей задачей, крутя посохом, пробираясь между хитиновыми лапами и жалами. Куда бы он ни ударил, хитин разлетался вдребезги. Гримм были слишком слабы, чтобы я мог понять, насколько он силён, и как только с ними разобрались, наше внимание привлекло что-то ещё. — Смотрите! — радостно воскликнула Руби. — Это оазис! — Конечно, — засмеялся Сан. — Идёмте. Это безопасно. Руби не нужно было повторять дважды, и она бросилась вперёд, Янг пыталась догнать её, если сестра попадёт в беду, а остальные приближались в более спокойном темпе. Это был настоящий оазис, а не мираж, с большим источником в центре, который выглядел кристально чистым и слишком манящим. Деревья и пастбища расходились от него, как очаг жизни, пытающейся выжить, и хотя их было недостаточно, чтобы считать их фермерскими угодьями, это всё равно было желанным зрелищем: птицы летали высоко над водой, а яркие цветы красных и золотых оттенков пестрели у кромки воды. Возможно, самым странным было то, насколько идеальным казалось это место. Здесь была строгая граница, где трава уступала место песку, и ни одна травинка не проникала за эту границу. Даже вдалеке, при взгляде на воду, был виден мгновенный переход от прекрасной зелени к мелкому песку и гигантским дюнам. Когда мы добрались до места, Руби уже лежала на спине, раскинувшись, запустив руки в мягкую траву и счастливо смеясь. Янг нюхала цветок неподалеку и сидела на коленях. Моя сумка упала с плеч, и я присел немного осторожнее. Земля была гораздо твёрже, чем в пустыне, но тоже слегка пружинила под ногами, влажная от оазиса и того источника воды, из которого она поступала. Трава была мокрой, как будто от влаги. Последовав примеру Руби, я прилёг и облегчённо вздохнул, когда мои волосы намокли. — Оазис — это источник жизни в пустыне, — рассмеялся Сан, отряхивая свой рюкзак. — Это редкая природная жемчужина. И также единственное место, куда ваши друзья могут прийти за водой. Я вяло поднялся на ноги и посмотрел на него. — Я думал, ты сказал, что здесь будет поселение. Сан загадочно улыбнулся. — Так и есть. — Я не вижу никаких домов. Или людей. — О, скоро увидишь. — Монах наклонился, чтобы достать несколько фляг из наших рюкзаков. — Вода приятная, но не всегда пригодна для питья. Сюда приходят животные, и их привычки не отличаются чистоплотностью. Её нужно кипятить. — Просто оставь её на солнце, — проворчала Янг. — Этого будет достаточно. Сан засмеялся и пошёл наполнять воду. Какая-то часть меня знала, что я должен ему помочь, но облегчение от прохладной травы было слишком велико, чтобы его игнорировать. Нора лежала лицом вниз, раскинув в траве руки и ноги, и даже Вайс присела, расстелив под собой мантию, сопротивляясь желанию вести себя так же по-детски, как мы. — Как красиво, — восхищалась Пирра, играя с цветком малинового цвета. Когда она прикоснулась к нему, лепестки задрожали, выпустив ароматную пыльцу, которую вскоре подхватил тёплый ветерок и разнёс над водой. — Это ничем не лучше того, что у нас дома. Везде, добавлю я. — подчеркнула Блейк. — Именно контекст делает её прекрасной, — сказала Пирра, не желая уступать. — Пустыня настолько лишена жизни, что это делает такие места ещё более невероятными. — Я удивлён, что здесь нет поселения, — сказал Рен. — Кажется, что это самое подходящее место для него. — Большинство деревень создаются возле источников воды, — сказала Янг. — Было бы логично, если бы они здесь были. — Всё не так просто, — сказал Сан, возвращаясь и услышав. Он вылил воду и зачерпнул немного, чтобы обрызгать лицо. Когда Руби издала хныкающий звук, он также плеснул немного в её сторону, что вызвало хихиканье. — Что ты имеешь в виду? — спросила Вайс. — Похоже, это идеальное место для маленькой деревни. Единственное место, которое мы когда-либо видели. — Это одновременно и так, и не так. Проблема здесь в том, что вода поступает из подземного источника, скорее всего, из подземной реки. Она медленно и стабильно просачивается на поверхность и наполняет этот бассейн, но на это требуется время. Здесь недостаточно воды, чтобы поддерживать деревню круглый год, не говоря уже о нескольких годах. — Оазис осушается? — спросил я. — В нынешнем виде — нет, но один или два раза уже так было. Когда вода уходит, растительность отмирает, и пустыня возвращает всё себе. Затем, в течение нескольких месяцев, вода возвращается и всё снова расцветает. Это делает это место довольно непригодным для постоянного поселения, но это спасение для кочующих групп, таких как племена. — Но я думала, ты сказал, что здесь будет деревня, — сказала Пирра. — Не деревня, — поправил Сан. — Город. — Я не вижу города. — Тогда посмотри туда, — сказал он, указывая. Руби уже была на ногах, когда я повернулся, следуя за пальцем Сана к дюне вдалеке. Нет, это была вовсе не дюна, и не песчаная буря на пути. Это было облако пыли, вздымавшееся и увеличивавшееся в размерах, впереди виднелись смутные очертания, искажённые жарой. На таком расстоянии я не мог ничего разобрать, но это было похоже на колонну людей, почти как армия на марше. — Это... люди? — спросила Янг. — Не может быть, — сказала Пирра. — Их должно быть сотни. — Их больше двух тысяч, — сказал Сан, посмеиваясь над нашим шоком. — Это племя? — Это город Вакуо. Кочующий Город./-/
Потребовалось менее трёх часов, чтобы поток людей достиг нас, и ещё менее двух, чтобы они установили палатки, постройки и прочее. Это были не сплошные конструкции, а длинные деревянные шесты, расставленные в виде решетки, между которыми висели натянутые и закрепленные веревками полотнища ткани и кожи. Некоторые из них были маленькими, больше похожими на палатки, другие — гораздо больше, размером с домашнюю таверну, хотя редко достигали высоты третьего этажа. Были возведены стены — огромные, змеящиеся по окружности города, который строился на наших глазах. И это был именно город, хотя ещё два часа назад его не существовало. В оазис уже выталкивали небольшие плоты, и территория была занята. Люди работали вокруг нас, даже не беспокоясь о нашем присутствии. Они оставили нам небольшой пятачок, на котором мы лежали, и таким образом мы получили первоклассную недвижимость в центре города Вакуо. Города, который бродил по пустыне. — Это невероятно! — воскликнула Руби. Я не мог не согласиться. — Ты хочешь сказать, что город путешествует по пустыне? — Конечно! — Сан рассмеялся смехом человека, который разыграл неосведомленных и теперь наслаждался этим. — Вакуо называют Кочующим Городом или Бродячим Городом, потому что он перемещается от оазиса к оазису, опустошая каждый из них в течение нескольких месяцев, а затем переходя к другому. На его пути их восемь, что означает, что они останутся здесь на три месяца, а затем не вернутся ещё два года. — Рациональный метод, позволяющий оазисам вновь наполниться, — сказала Вайс, кивнув. — Это гениально, но немного сложно в организации. Я не могу представить себе логистику, когда всем нужно собирать вещи, переезжать, а затем восстанавливать город каждые три месяца. Я тоже, но тот факт, что Вакуо,настоящий город, вырос на наших глазах за два часа, несколько развеял эти сомнения. Было очевидно, что этот номер народ исполнял уже тысячу раз. И подумать только, многие из них начали строительство сразу после многокилометрового похода через суровую пустыню. Большинство из них сейчас отдыхали, сидя на стульях странной формы или на мелководье, но тот факт, что у них хватило сил работать, был поистине удивительным. Это также объясняло, почему на карте, которую нам дали, Вакуо находился далеко отсюда. Айронвуд, должно быть, скопировал его местоположение с какой-то старой карты, и если не знать, что город перемещается четыре раза в год, то и в голову не придет переписывать её. Впрочем, Сан должен был знать их маршрут, живя в пустыне. Город всё ещё не был таким большим, как Вейл, даже близко, но он был настолько больше того, что мы видели раньше, что всё же ощущался как город. Я увидел базар, построенный из ярко раскрашенных палаток белого, красного и сочного пурпурного цветов, и там уже торговали люди. На горизонте виднелось ещё больше облаков — то ли новые горожане на подходе, то ли просто местные племена, пришедшие поторговать, раз уж город обосновался тут. — Линия пока остаётся красно-фиолетовой, — доложила Блейк, держа в руках карту. — Думаю, им понадобится день или два, чтобы прибыть сюда. Может быть, меньше, если они направятся прямо сюда. — А Синдер? — спросил я. — По крайней мере, четыре дня. Им нужно преодолеть гораздо большее расстояние. — Тогда мы могли бы снять напряжение, — предложила Янг. — Хорошо бы передохнуть, пока есть возможность, верно? Почему-то, несмотря на то, что я не был главным, все посмотрели на меня. Некоторые из них, включая Руби, Янг и Нору, смотрели на меня умоляющими взглядами, как будто ожидали, что я действительно откажу им в возможности повеселиться. Я пожал плечами. — Конечно. Как скажете. — Да! — радостно воскликнули они. — Я пойду и поговорю с некоторыми из других племён и местных жителей, — предложил Сан. — Кто-то должен предупредить их о том, что происходит, и не обижайтесь, но мне доверяют гораздо больше, чем вам. Я благодарно кивнул ему, и он, помахав рукой, ушёл. Нора и Рен вскоре последовали за ним, правда, в противоположном направлении и одна тащила другого. Пирра пошла посидеть с Вайс и поболтать, а Блейк двинулась возводить палатку. Руби скользнула ко мне. — Хочешь пойти прогуляться вместе? — спросил я. По какой-то причине Руби выглядела немного виноватой. — Может, тебе лучше спросить об этом у Блейк, а не у меня. — Ах. — Она была права, и мои глаза метнулись к Блейк, чьи уши были повернуты в нашу сторону. Я понял, что она подслушала ещё до того, как повернулась. К моему облегчению, её улыбка была терпеливой, а закатившиеся глаза говорили о том, что она скорее развеселилась, чем расстроилась. — Вы двое можете пойти отдохнуть, — предложила она. — А я, пожалуй, вздремну. — Т-ты уверена? — осторожно спросила Руби. — Уверена. Тёмная одежда и пустыня не очень хорошо сочетаются, — сказала она, одёргивая верхнюю одежду. Она вздохнула. — Я собираюсь постирать её, умыться самой в своей палатке и поспать, пока одежда высохнет. Я сомневаюсь, что смогу долго находиться на солнце, но спасибо, что спросила. — Я присмотрю для тебя какую-нибудь более лёгкую одежду, — предложил я. Блейк кивнула и слегка улыбнулась мне. — Буду благодарна. Повеселитесь, вы двое. Через минуту Убийца закончила с палаткой, набрала воды, проскользнула в неё и закрыла ткань. Я испытал одновременно разочарование и облегчение: первое — от того, что она не согласилась, а второе — потому что я не почувствовал в её словах никакой нечестности, а значит, решение не идти со мной не было связано со мной. — Между вами всё ещё не всё хорошо? — спросила Руби, пока мы бродили по тому, что можно было бы назвать улицами Вакуо. На самом деле это были просто промежутки между палатками, хотя некоторые были отмечены вбитыми в землю кольями, за которые не заходили ни палатки, ни здания. Это было какое-то странное ощущение порядка, похожее на карнавал. — Я думаю, отношения стали лучше, — сказал я. — Мы снова разговариваем и решили оставить наши проблемы позади. Почему ты спрашиваешь? — спросил я, внезапно занервничав. — Тебе кажется, что между нами всё плохо? — Нет, нет, нет, всё выглядит нормально. Я просто... — Руби сделала странное движение рукой. — Я не очень хорошо разбираюсь в социальных связях, так что я не могу сказать, что нормально, а что нет. Было легче понять, когда Блейк ночью пробиралась в твою комнату. Мои щеки запылали. Мне не нужно было знать, что она об этом знает... И серьёзно, Блейк, стоило твоей природной скрытности подвести тебя, и она делала это на глазах практически у каждого члена Гильдии. Воистину, она была Убийцей века. — Ну, может быть, всё вернется к этому, — сказал я. — Ммм. Может быть. Я колебался с вопросом. — Ты так не думаешь? — Нет, нет. Это не моё дело. Я просто... Я просто подумала, что никогда не знаешь, что произойдёт, верно? Я не знаю, может одинокая жизнь тебе понравится больше. Или ты вообще передумаешь. — Передумаю...? — Неважно, я просто беспокоилась. Я же говорила тебе, что не умею вести себя в обществе. — Глаза Руби загорелись, прежде чем я успел спросить что-нибудь ещё на эту тему. — О, смотри, оружейный магазин! Руби не столько тащила меня, сколько убежала, оставив меня устало следовать за собой, медленно осознавая, что всё это время чувствовала Янг. Магазин, который нашла Руби, был не столько магазином, сколько деревянным столом, установленным между четырьмя вертикальными столбами, вбитыми в землю, между которыми и вокруг которых висел фиолетово-жёлтый тент, открытый только спереди. На столе лежало множество оружия, большинство из которого было в хорошем состоянии, а позади стояло несколько сундуков. — Добро пожаловать, добро пожаловать, — сказала женщина за столом. Я удивился, увидев, что она Маг. Зачем Магу продавать товары на базаре? — Я вижу вы —путешественники. Добро пожаловать в Кочующий Город. Вы здесь впервые? — Да, — сказала Руби, продолжая осматривать оружие, но ответила без запинки. — Тут так круто! — Ха-ха, мне очень приятно, что вы так думаете. Меня зовут Шанель. Если вам что-то приглянётся, не стесняйтесь, дайте мне знать. — Вы здесь работаете? — вынужден был спросить я. — Лавка принадлежит мне, как и все товары. — О, простите. — Шанель отмахнулась от моих извинений с лёгким смешком. Мне всё ещё казалось странным, что Герой работает владельцем магазина, но поскольку никто другой не считал это странным, я решил не думать об этом и вместо этого посмотрел на оружие. Оно было высокого качества, но ни одно из них не выделялось тем, что я хотел бы приобрести для себя. Кроцеа Морс был выкован из материала, полученного от магического нагрудника, который я забрал из хранилища в Биконе. Я не ожидал, что в магазине будет продаваться что-то лучше этого. Руби, с другой стороны, имела гораздо больше возможностей для роста в своём оружии — учитывая, что она всё ещё была ограничена Кресцент Роуз, которую я сделал для неё ещё в первый месяц нашего пребывания в Биконе. — У вас есть косы? — нервно спросила она. Шанель приподняла бровь. — Сельскохозяйственное орудие? В пустыне? — Я имею в виду боевые. — Руби вытащила свою, чтобы показать Магу, и хотя несколько человек удивились, увидев вытянутое оружие, никто не потрудился прокомментировать это. — Видите, это не совсем фермерский инструмент, раз она так выглядит. — Нет, наверное, нет, — сказала Шанель, проводя пальцем по металлической рукояти. — Я никогда не видела ничего подобного. — Её лицо поникло. — Но я прошу прощения. За всю свою долгую жизнь я никогда не видела, чтобы коса использовалась в качестве оружия, и у меня нет ни одной в запасе. — О-о, всё в порядке. — Лицо Руби немного побледнело, но она сдержала разочарование и снова улыбнулась. — Спасибо, что посмотрели. Вы не знаете, может быть, у кого-нибудь ещё есть? — Боюсь, что нет. В моих интересах следить за тем, что продают конкуренты, и я не слышала, чтобы кто-то находил или продавал косу. Лучше всего вам найти кого-нибудь, кто сделает вам её на заказ. Возможно, Кузнеца. Чёрт, она что, хочет меня подставить? Она знала? Конечно, нет. Это было очевидно по тому, что ни она, ни Руби даже не взглянули в мою сторону. Маг была слишком занята, объясняя, где Руби может найти упомянутого Кузнеца в городе, а Руби кивала, пытаясь запомнить. Наверное, мне следовало ожидать, что Руби в какой-то момент захочет улучшения, и я не чувствовал никакой печали от того, что она хочет избавиться от оружия, которое я для неё сделал. Оно было хорошим для своего времени, но с тех пор Руби выросла, как и мы все. Янг и остальные регулярно меняли своё оружие, и только Вайс и Руби придерживались одного и того же, но даже в этом случае Вайс делала это из сентиментальных соображений, что впрочем никак не влияло на её способность сражаться. Руби — совсем другое дело, и хотя она немного изменила свой наряд с момента нашей первой встречи, заменив брюки на юбку, чтобы лучше двигаться, она всё ещё не обновила оружие. Даже когда ей разрешили войти в хранилище и выбрать себе снаряжение, она вернулась с сапогами. Хотя, она говорила, что они ей понравились больше, но я сомневался в этом и был уверен, что она просто не нашла ни одной косы в хранилище Бикона. — Ух, как мне не везёт, — пожаловалась Руби, когда она закончила, и мы снова пошли по базару. Я обнаружил какую-то лавку, торгующую тканью, и купил для Блейк несколько кусков белой ткани. Это не то, к чему она привыкла, но для тех случаев, когда мы не сражаемся, сойдёт, и, надеюсь, я заработаю несколько очков. — Всегда ли всё так плохо? — спросил я, протягивая необходимые льены и принимая аккуратно сложенные вещи. — Не для всех. Янг может выбрать любое оружие, какое захочет. Это только у меня. — Ну, я всегда могу помочь. Руби перевела взгляд на меня. — Как? — Папа — Кузнец. Если ты найдёшь для меня материал, я могу послать его ему домой, и он выкует тебе новую косу. Я сделал то же самое для Блейк с парой кинжалов некоторое время назад, и он усовершенствовал мой меч тоже. — Я протянул Кроцеа Морс, чтобы подчеркнуть, даже если это я, а не мой отец, делал всю работу. — Сейчас тебе это не очень поможет, но как только мы вернёмся в Вейл, мы сможем это исправить. — Правда? Ты сделаешь это? Я рассмеялся. — Конечно. — Спасибо, спасибо! — Руби крепко обняла меня за шею. — Ты самый лучший друг на свете! — Лучший друг, потому что я снабжаю смертоносным оружием? — Так поступил бы только лучший друг, — серьезно сказала Руби, прежде чем разразиться взволнованным смехом. — Ты можешь помочь мне выбрать материал, когда мы вернёмся? Ты знаешь об этом больше, чем я, а я хочу, чтобы получилось действительно сильное оружие. Вероятно, она предполагала, что я знаю, так как вырос с отцом, или, возможно, она слышала, как я раньше давал советы Блейк о том, из какого материала делать её ножи. — Конечно. Просто напомни мне, когда мы вернемся домой. — Я погладил её по голове, мои глаза переместились на слова над ней. — Наверное, тяжело быть ограниченным одним видом оружия, особенно когда оно такое редкое. — Так и есть, — ворчала Руби. — Дурацкий Класс Жнецов. Почему я не родилась просто Воином, как мама? Я попытался представить Руби в пластинчатых доспехах, размахивающую мечом и щитом, но не смог. — Как ты вообще стала Жнецом? Кто-то из твоей семьи был им в прошлом? — Н-не совсем... Я открыл рот, чтобы спросить ещё что-нибудь, но заметил, что Руби нервно оглядывается по сторонам и постукивает каблуком по пятке. Не нужно было быть мастером недосказанного, чтобы понять, что этот разговор ей не по душе. — Ты не обязана мне рассказывать, — сказал я. — Извини, что спрашиваю. — Нет, всё в порядке. Это не совсем... это не страшная тайна... — Она немного ссутулилась. — Хочешь пойти посидеть у берега?/-/
Оазис был полностью окружён Кочующим Городом, поэтому здесь не было места, где никто не мог бы подслушать, но мы нашли место, где мы оба могли опустить ноги в воду, а чувство вины за этот поступок смягчали дети, играющие на глубине, плавающие вокруг и брызгающие друг в друга водой. К моему удовольствию, среди них был и Сан, который был старше их более чем в два раза и вёл себя так же, как они. Мы с Руби устроились под раскидистым деревом, наслаждаясь тенью, когда солнце начало садиться вдали, и на длинных шестах зажглись огни, освещая Кочующий Город. Руби плескалась в воде босыми ногами. — Знаешь, ты не обязана мне ничего рассказывать, если не хочешь. — Я знаю. — Она слабо улыбнулась. — Я знаю. Если бы я не хотела, я бы не заговорила об этом. Я хочу сказать тебе — я давно хочу; хочу сказать всем — я просто... не уверена, как начать. Это сложно. — У тебя проблемы? — спросил я. — Нет, нет, я не сделала ничего противозаконного. Тогда, что бы она ни переживала, это была менее серьёзная проблема, чем моя правда, захотелось мне сказать. Я нарушил законы Касты, притворяясь, что принадлежу к Касте более высокой, чем моя собственная. Кто-то мог бы расценить это как неподчинение естественному порядку мира, не говоря уже о том, что я подверг опасности нескольких Героев. Но речь шла не обо мне, и я терпеливо ждал, пока Руби соберётся с мыслями. — Папа — Боец, а мама была Воином, — в конце концов начала Руби. — Это значит, что я должна была бы стать тем или другим, но всегда есть шанс, что произойдёт что-то необычное: либо Класс далёкого предка, передающийся по кровной линии, либо иногда совсем другой. Некоторые люди говорят, что обычно происходит скорее первое, чем последнее, — объяснила она, — и что даже если в итоге у вас окажется Класс, которого, как вы думаете, в вашей семье никогда не было, это, скорее всего, означает, что вы просто о ком-то в семье забыли — или у кого-то была интрижка на стороне. — Руби быстро посмотрела на меня. — Которой у мамы не было. — Я ничего не говорил! — Просто уточнила, — проворчала она. — В любом случае, большинство людей живут с тем, с чем родились, верно? Это даётся легко, и люди знают, что делать. Если ты Воин, ты будешь бить людей и станешь Героем или Солдатом. Если ты Жрец, ты можешь стать Героем, Солдатом или вступить в Коллегию Целительства и быть где-то посередине. Если ты Фермер, то занимайся сельским хозяйством. — А ты родилась Жнецом, — догадался я. Я подождал, пока она кивнет, прежде чем продолжить: — Что значит этот Класс? Руби пожала плечами. — Я не знаю. — Нет, я имею в виду, что Класс... — Я. Не. Знаю. — повторила Руби, делая особый акцент на каждом слове. — Никто не знает. И я тоже не могу узнать, потому что раньше никогда не было Жнецов. — Ч-что? Конечно, такое невозможно. Это просто означает, что история твоей семьи уходит корнями далеко в прошлое. — Тогда это также означает, что она дальше истории Вейла, и Атласа тоже, — хмуро сказала Руби. — Или вообще любого из Королевств. Все остальные знают, что делать со своим Классом, потому что у них есть другие люди, на которых они могут равняться. Фермеры знают, как вести хозяйство, потому что учатся этому у других людей, а мы знаем, что делают Воины, потому что у нас сотни лет были Воины. Никто не знает, что такое Жнец. Даже Король Вейла и все его советники. — Король...? — Заикаясь, произнес я. — Я встречалась с ним, ты же понимаешь... — Руби горько рассмеялась. — Когда мне было десять, кажется, и ещё один раз перед Биконом. Я единственный Жнец в мире, первый, новый Класс, и никто не знает, что из этого получится. Мама и папа скрывали это, Янг и дядя Кроу тоже, но рано или поздно им пришлось кому-то рассказать, и меня вызвали к Королю. Он и люди из Благородной Касты осмотрели меня, пытались понять, кто я и что должна делать. — Её глаза сузились. — Они пытались понять, что со мной делать. — Что делать...? — Классы входят в Касты, — указала она. — Так устроен мир, и у каждого есть свое место. Но что ты делаешь, когда появляется новый Класс? Как это работает? Нет других Жнецов, на которых можно было бы ориентироваться. По сути, я иду вслепую, надеясь, что поступаю правильно. — Став Героем? — спросил я. Руби подтянула колени к груди и обхватила их руками. — Да. Сначала они не хотели брать меня в Бикон. — Что!? — Дворяне сказали, что мне слишком опасно идти в Бикон. Я была новым Классом. За мной нужно было наблюдать и изучать, чтобы Королевства знали, что делать со следующими появившимися Жнецами — моими детьми или любыми другими, которые появятся, как я. Но чтобы сделать это, им нужно было знать, в чём я хороша. Им нужно было знать, к какой Касте я должна принадлежать. — Каста Героев, — мгновенно ответил я. — Это очевидно. — Правда? Я использую косу, Жон. Это фермерский инструмент. Это даже не оружие... и, конечно, ты заметил, что повсюду не валяются боевые косы. Ни одна, кроме той, которую ты нашёл. — Она коснулась Кресцент Роуз и притянула её ближе к себе, удерживая коленями. — Когда они узнали, что я могу пользоваться только косой, они чуть не отправили меня на ферму прямо оттуда. Я... я чуть не разрыдалась, когда они это сказали. Я нерешительно обхватил Руби за плечи. Она не сопротивлялась и вместо этого слегка прислонилась ко мне. Я уловил её сопение, когда она сделала вдох, но она спрятала его, потирая нос, и продолжила как ни в чём не бывало. — Папа и дядя Кроу убедили их, что я могу стать Героем. Они сказали, что раз оба моих родителя были Героями, то мне нет смысла быть частью Касты Труда, НПС. — Она прорычала этот термин, и я вдруг осознал, почему Руби из всех так быстро приняла и приняла моё желание избежать этой пренебрежительной аббревиатуры. — И Дворяне прислушались? — Я думаю, они не смогли принять решение, — сказала она. — Или решение не было единогласным. Одни хотели дать мне шанс, другие — нет. В конце концов, Король и Озпин вмешались. Озпин сказал, что меня всегда можно понизить в Касте, но подняться будет сложнее, поэтому я должна начать с самого верха. Как Герой. Вот почему мне разрешили вступить в Бикон на два года раньше, потому что они хотели разобраться с этим до того, как люди начнут что-то выяснять. Если бы я провалила Первый Квест, меня бы скинули в Касту Солдат, а если бы я провалила обучение или не смогла бы его выдержать, то стала бы частью Касты Труда. Как и все остальные Жнецы, которые появятся после меня.... . Руби глубоко, с содроганием вздохнула. — Ты знаешь, каково это? — спросила она. — Если я совершу ошибку, не только я буду понижена, но и каждый другой человек, которому не повезло родиться с тем же Классом, что и я. Я — первый Жнец, я — та основа, с которой они будут сравнивать все до конца времен. Что бы я ни сделала, я войду в историю, и, возможно, как девушка, которая потерпела неудачу. — Это не так, — заверил я её. — Руби, посмотри на всё, что ты сделала. Я не сомневаюсь, что ты достаточно хороша, чтобы стать Героем. Нет, ты уже Герой. Именно ты нанесла смертельный удар в Подземелье. Ты победила того Рейнджера возле Элдона в одиночку. Ты сражалась на стенах Магниса. — И ты хочешь сказать, что кто-то из Касты Труда не смог бы сделать этого? — спросила Руби. Её глаза встретились с моими и задержались на них. Под поверхностью было что-то такое, что вырывало дыхание из моих лёгких. — Кто-то, кто необычно высокого уровня для Касты Труда, — прошептала она. Кто-то вроде тебя, — казалось, говорили её глаза. Моё дыхание перехватило в горле. — Руби... Она опустил глаза, и в тот же миг чары были разрушены. Она знала? Как... Нет, когда? Я едва мог дышать, но Руби либо не заметила, либо предпочла не обращать на меня внимания. — Я ведь тоже могу совершить ошибку в другом направлении, — сказала она. — Что, если я веду себя эгоистично? Что если я изо всех сил стараюсь сделать из класса "Жнец" то, чем он не должен быть, и в результате из-за меня погибнут люди? Что если он не был предназначен для того, чтобы быть Героем? Что, если каждый будущий Жнец, включая моих детей, будет вынужден ввязываться в бои, с которыми не сможет справиться? Разве это справедливо? — потребовала она. — И разве это справедливо, что я делаю этот выбор за них? — Я... я не знаю, — признался я, всё ещё потрясенный. — Но ты в состоянии сражаться. Не похоже, что ты притворяешься. Руби не ответила. — Ты...? Её лицо уткнулось в колени. — Руби...? — Я так хотела стать Героем, — прошептала она, голос был едва слышен. — Мама была Героем и рассказывала мне истории об этом, и когда она умерла, я хотела пойти по её стопам. Быть Героем было для меня всем. Это и сейчас так. Просто... разве это справедливо, что я решаю судьбу будущих поколений, основываясь на том, чего хочу я? — Руби, — начал я осторожно. — Насколько ты пригодна к сражениям...? — Я... Мои Характеристики не... идеальны... На ум сразу же пришло её Телосложение. В первый раз в Подземелье она едва не погибла. Со стен Магниса её унесли окровавленную и истощённую до потери сознания. Она заметила разницу в показателях Телосложения по Руне, которую я нанёс на оружие, Руне, которая давала только четыре дополнительных пункта. Ни один показатель не делает героя Героем, и я был последним человеком, который мог бы сказать, что делает, но Телосложение определяет, как долго ты можешь продержаться и сколько урона ты можешь выдержать. Если некоторыми Характеристиками можно было пренебречь, если они были низкими, то с плохим показателем Телосложения нельзя было ничего сделать. Это может привести к смерти. Спрашивать о них было бы грубо, даже навязчиво, но Руби заговорила об этом не просто так, и какая-то часть меня знала, что она хотела, чтобы я спросил. Она хотела кому-то рассказать. Должно быть, тайна не давала ей покоя. — Какие твои Характеристики, Руби? Она отстранилась ещё немного. — D. — По шкале Атласа? Какие из них — D? Телосложение? — Сила. Сноровка. Интеллект. Мудрость. Харизма. Стойкость. Мои глаза расширялись с каждой произнесённой Характеристикой. Но это было шесть из восьми. — А что насчёт остальных...? — У меня... Я не знаю точно, но Дворяне назвали это S в Ловкости. — S!? — Ни у кого раньше не было S. Это значит, что моя Ловкость растёт быстрее, чем у кого бы то ни было на Ремнанте. Иногда я получаю десять или больше очков Ловкости за уровень. Десять или больше за уровень? Это... Это было трудно даже представить. Я знаю, что моя Сила почти достигла сотни, но вполне возможно, что у Руби было от двух до трёх сотен Ловкости. Неудивительно, что мне так и не удалось нанести ей ни одного удара, когда мы спарринговались. Но что бы случилось, если бы я попал? Я вполне мог бы снести ей голову. Всё зависело от её Телосложения, и когда я встретился взглядом с Руби, она горько улыбнулась. — Мое Телосложение имеет ранг X. — Что это значит? Оно наверняка низкое, но насколько? Руби сощурила глаза. — Это значит, что с момента рождения я не набрала ни одного дополнительного пункта в Телосложении. Я родилась с пятью очками Телосложения, и у меня до сих пор пять очков Телосложения. П-пять!? Это было... Как она все ещё держалась на ногах? Как она вообще могла маршировать, не говоря уже о том, чтобы сражаться? Может, мой Класс и был неправильным для Героя, но, по крайней мере, у меня были необходимые Характеристики, чтобы выдержать несколько ударов. Руби, если бы на неё хоть раз дыхнул Гримм, наверняка бы умерла. И неудивительно, что она почувствовала влияние моей Руны. Она почти удвоила своё Телосложение. — Это значит, что я сломана, — пролепетала Руби, уткнувшись лицом в колени. — Это значит, что класс Жнецов — это сломанный Класс. Он бесполезен. Он более чем бесполезен! Даже не третьесортный ранг, потому что он не работает должным образом! — Руби... — Я коснулся её плеча и вздрогнул от того, как сильно она тряслась. Я чувствовал её дрожь через руку, которой я обхватил её, и отчаянно желал, чтобы я мог как-то помочь сильнее. Однако я был потрясён до глубины души, и никакие слова не приходили мне на ум. Я был последним человеком на Ремнанте, который заслуживал того, чтобы указывать Руби, что она должна и чего не должна делать со своей жизнью, но даже в свои худшие времена, в своей самой уязвимой ситуации, я никогда не был так близок к смерти, как она. Пока наши враги становились сильнее, она становилась только быстрее. Один пропущенный удар. Один единственный раз, когда она окажется в ловушке или будет схвачена... Руби бы умерла... Но если бы я сказал ей перестать быть тем, кем она всегда хотела быть, разве это было бы не то же самое? Быть Героем было для неё всем. Если я скажу Гильдии, они все встанут на мою сторону из беспокойства за Руби, но тем самым я разрушу всё её доверие ко мне. Какая-то часть меня, эгоистичная часть, говорила, что это нормально. Главное, чтобы она была в безопасности. Но разве я не восстал бы против этого на её месте? Блейк могла бы пренебречь помощью, когда раз за разом помогала мне, пытаясь сохранить мою жизнь, но она этого не сделала. Она знала о моей мечте и помогла мне достигать её. Разве я не должен сделать то же самое для Руби? Даже если это убьет её...? Готов ли я был зайти так далеко? — Но есть ещё кое-что, — сказала Руби, фыркая, вытирая слезы, которые она не могла заставить вернуться с юбки. — Когда выяснилось, что я могу пользоваться только косой, папа попытался найти мне хорошую косу. Озпин помогал, и Король тоже, так как они хотели, чтобы эксперимент удался. Они хотели знать, суждено ли мне стать Героем или нет. Они разослали гонцов по всем четырем Королевствам, чтобы найти боевую косу или того, кто мог бы её сделать. Не было ничего. Ни в одном из Королевств не существует косы, которая бы не предназначалась для использования в сельском хозяйстве. — Что ты имеешь в виду? — спросил я. — Тогда зачем ты спрашивала Шанель в оружейной лавке раньше? — Потому что я продолжаю надеяться, что что-то изменится. Что можно обнаружить хотя бы одну и всё будет хорошо — что отсутствие боевой косы не станет ещё одним доказательством того, что я не должна быть Героем. Потому что если оружие "коса" обнаружится, это будет доказательством того, что Жнецы должны существовать. — Понятно... — И вот почему... — Руби сжалась в клубок. — Вот почему... Она прервалась. Я прислонился к ней, надеясь хоть как-то утешить. — Вот почему что? — осторожно спросил я. — Что не так? Руби глубоко вздохнула. — Вот почему я знаю, что ты не просто нашёл Кресцент Роуз! Вот почему я знаю, что ты лжёшь! Моё сердце замерло.