Forged Destiny

Огромное примечание автора: Итак, в прошлой главе случился примерно тот чёрный момент бедствия, который ожидался, но возникла и дополнительная драма, о которой я сейчас расскажу. Когда я впервые начал эту историю, у меня были план на то, какой она будет. Слабый план, но все же план. Конечно, он всегда мог измениться. По мере роста писателя всё естественным образом меняется, либо потому, что он придумал что-то новое, либо потому, что ему не нравится, как вышел запланированный аспект, либо потому, что он стал лучшим писателем после пары лет опыта, и у него появились лучшие идеи, замеющие старые. Одной из таких идей для меня стала пара. Изначально история планировалась как "Ланкастер(Жон/Руби)", но это было ещё до того, как было запланировано "как". По сути, я просто сказал College Fool(Помошник и бета автора): "Да, думаю, Ланкастер будет хорошей идеей". Однако позже, не слишком углубляясь в сюжет, возможно, между главами 4-8, мы решили, что пара Блейк и Жон подойдёт лучше. По крайней мере, в начале произведения. CF хотел, чтобы я попробовал сделать "Ménage a Trois(Любовный треугольник)", но я всегда немного сомневался в этом (и не был уверен, что смогу создать подобные реалистичные отношенин, не имея опыта в этом), поэтому я не был уверен. Я в основном говорил: "Я подумаю об этом", и вроде как так и было с тех пор, вплоть до 80-й главы. Мой ход мыслей был таков: "Я решу, когда доберусь до этого момента. Сожгу мосты и т.д. . И вот, недавно я вроде как решил, что, скорее всего, не смогу этого сделать, и поэтому перейду на чистую Найтшейд(Жон/Блейк). В напряжённый момент на моих форумах, когда я был не в лучшем состоянии и в раздражении, я вышел и признался в этом. Что вызвало некоторый... гнев, в разделе отзывов. Я собираюсь ответить на это двумя способами. Во-первых, перед теми, кто расстроен из-за этого или считает, что я ввёл вас в заблуждение, я прошу прощения. Это не было моим намерением. Когда я впервые начинал писать эту книгу и написал авторское примечание о том, что будет "Ланкастер", так оно и было. Я не лгал. Я не обманывал вас. По крайней мере, не намеренно. В то время я говорил совершенно искренне. Позже, когда я не был уверен, какие отношения будут, я мог бы вернуться и изменить всё, но я этого не сделал. Отчасти потому, что я не хотел возвращаться и вносить изменения, но также потому, что это случилось примерно в то время, когда я решил, что больше не буду раскрывать пары, потому что это приводило к драме и гневным сообщениям (для некоторых людей шиппинг довольно серьёзное дело). Поэтому я не стал менять своë решение, потому что это ничего бы не изменило. В конце концов, меняй или не меняй, те, кто начал читатьпроизведение на обещании Ланкастера, всё равно почувствовали бы, что я солгал, предал или ввёл их в заблуждение. Неважно, была бы правда раскрыта сейчас, в конце истории или через десять глав. Изменив своё мнение (а я считаю, что имею на это право), я сделал более раннее заявление (которое на тот момент было правдой) недействительным. Прошу прощения за это. Это моя вина. Я виноват, и я прошу прощения. Я не буду извиняться за выбор пары, потому что это вроде как моя работа как автора, и от меня можно ожидать, что я буду планировать события и вести историю туда, где, по моему мнению, это будет сделано лучше всего. Но я прошу прощения у всех, кто чувствует себя уязвлëнным из-за принятого мною решения. Но второе, о чём я хотел упомянуть, это то, что некоторые люди, похоже, действительно заходят слишком далеко. Да, я кое-что изменил, но я не "ложно рекламировал" эту историю и не "предавал ваше доверие". Если вы считаете, что я это сделал, то, ну, я не знаю. В мире столько всего происходит, и многое из этого плохо, а вы чувствуете себя преданным из-за смены пары в фанфике...? В любом случае, я добавил Блейк в жанровый тег пары в тот момент, когда решил. Я убрал квадратные скобки, обозначающие Руби и Жона как романтическую пару, и в основном оставил открытый конец и с неопределенной парой. В тот момент, когда я решил, эти вещи были сделаны. Я не стал менять авторское примечание, сообщая всем, потому что к тому времени я уже принял правило "Никогда не раскрывать пару" и хотел придерживаться его. Я подумал, что будет лучше, если люди просто обнаружат это естественным образом по ходу повествования. Никаких спойлеров и т.д. Но я все равно извиняюсь перед теми, кто был разочарован, потому что я могу понять, почему. Вы действительно хотели чего-то, и я предложил это, только чтобы потом передумать. Это может расстроить и является частью причины, по которой я больше не указываю пары в других фиках, кроме чисто романтических (где это становится очевидным в первой главе в любом случае). Это просто не стоит усилий, затрачиваемых на драму. Я уже говорил об этом в других историях, но я решил, что больше НИКОГДА не буду подтверждать наличие пары или делать намеки на нее в авторских заметках. Печально, что мне приходится это делать, потому что, честно говоря, я не должен чувствовать, что мне нужно следить за каждым своим словом, чтобы оно не было использовано против меня, но, очевидно, это так. Длинное и скучное авторское примечание — да, оно длинное и скучное, но, вероятно, необходимое. Извините за это. Если и было какое-то преимущество в том, что Квест в Вакуо закончился, так это то, что у нас больше не было повода откладывать проблемы между нами в сторону. Если раньше все игнорировали Урсу в комнате, то теперь они стояли передо мной, если не готовые, то смирившиеся с тем, что этот разговор должен состояться. Неизбежная разборка произошла там же, где и большинство наших встреч, — в гостиной нашего Зала Гильдии, а остальные собрались за столом напротив меня на различных диванах и подушках, в том числе и Вельвет. Расклад "я против них" был очевиден, хотя я старался не заострять на этом внимания. Вместо этого, когда меня спросили, что сказал Озпин, я ответил спокойно и чётко. Гильдия молчала, пока я сообщал новости, но даже если они молчали, их реакция была разнообразной. Некоторые отводили взгляд, другие ругались, но то, как они все сдулись, меня немного удивило. Я ожидал скорее отказа и требования немедленно уйти. Вместо этого решение Озпина привело к тишине. — Ты вернёшься? — спросила Руби, в конце концов, шёпотом. — Озпин сказал, что ты можешь... — Я не знаю. Я не уверен, стоит ли мне это делать. Вайс фыркнула. — Тч. Итак, ты солгал нам и теперь намереваешься сбежать. И это всё? Мой характер, и без того измотанный, вспыхнул с новой силой. — Разве не этого вы хотите, чтобы я ушёл и никогда не возвращался? Я думаю, вы будете счастливы, если бесполезный Кузнец навсегда исчезнет из вашей жизни. Стул сердито заскрежетал по дереву. Блейк встала, повернулась и пошла через кухню прочь, оставив меня и остальных позади. Мои глаза следили за ней, хотя она не удостоила меня своим вниманием. Янг покачала головой. Она сердито нахмурилась. — Ты — настоящий кусок дерьма, ты знаешь это? — Я знаю. — Я глубоко вздохнул, опустив голову на руки. Со злостью на Блейк я мог бы справиться, наслаждаться ею, но её уход причинял боль. Это также выводило меня из себя. — Я знаю. Я лжец и обманщик. Я Кузнец, простой НПС. Я идиот, который посмел думать, что он может быть лучше, чем он есть. — Я стоял, держа руки перед собой, как будто молился. — Прости меня, Янг. Пожалуйста, прости моё ужасное преступление. Я не был уверен, было ли это из-за нарастающего напряжения, времени или просто из-за возвращения в Бикон. Возможно, дело было и в изгнании. Но в любом случае, внутри меня что-то пылало жаром и гневом. Разве этого не достаточно? Я уже всё потерял. Неужели им обязательно нужно было продолжать? — Простите меня за то, что я думал, что доказал свою правоту. Простите меня за то, что мне не хватило прозорливости родиться счастливчиком, как вы. — Я театрально поклонился. — Простите меня за то, что у меня не хватило благородства выбрать правильный Класс до моего рождения. Может быть, мне следовало убить себя и переродиться в Паладина или ещё кого-нибудь... Жар обжег мою щеку. В ушах зазвенело. На секунду я подумал, что Вайс наложила на меня заклятие. Но через секунду я понял, что Пирра уже на ногах, глаза её горят непролитыми слезами. Всё её тело дрожало, но не меньше, чем рука, прикоснувшаяся к моему лицу. Ладонь Пирры обладала той же силой и мастерством, что и её клинок. Весь мой мозг затрещал. — Как ты мог сказать такое? — задыхалась она, на грани истерики. — Как ты мог подумать, что мы хотим, чтобы ты ушёл! ? Как? Я чуть не рассмеялся. — А чего вы ожидали? Именно поэтому я не говорил вам всей правды, потому что знал, что всё закончится именно так. Меня бы выгнали из Бикона, и вы бы все ненавидели меня за то, что я есть. Итак, скажи мне, — сказал я, широко раскинув руки. — Что я должен думать!? — Может быть, мы расстроены, что ты нам солгал, — сказала Нора с вынужденным спокойствием, которое мало скрывало, насколько она была расстроена. — Может быть, дело не в том, о чём ты солгал, а в том, что ты вообще это сделал. Может быть, нас не волнует ни Рыцарь, ни Кузнец, а только тот Жонни, которого мы знаем и любим. Или думали, что знаем. О чём она говорила? — Я должен был. Я даже не принадлежу к классу Героев. Меня бы выгнали из Бикона. — Им нужно было это объяснять? Кузнец не мог посещать Бикон. Мне пришлось солгать, чтобы попасть сюда. — Никто не говорил, что ты должен рассказать Озпину. — И что? Я должен был рассказать? Люди бы узнали об этом. — Значит, ты нам не доверял, — сказала Пирра. — Нет, я не об этом! — Похоже, что так, — сказала Янг. — Это не... — Тогда почему? Почему ты не сказал нам? Если ты не боялся, что мы кому-то расскажем, и тебя вышвырнут, тогда что тебя сдерживало? — Я... — Моя голова закружилась. Я посмотрел на Янг. — Разве это имеет значение в данный момент? — Ты чертовски прав, это имеет значение! — огрызнулась Янг. — Всё дело в том, что я хочу знать, почему ты нам солгал. Нет, к черту. Я хочу знать, почему ты солгал мне. У каждого здесь своя личная проблема. Каждый из нас заслуживает объяснений. Оглядев каждого из них, я увидел одинаковое выражение на их лицах. Они все хотели объяснений? У меня не было ни одного. Чёрт, мне нужно было поскорее убраться из Бикона, желательно до того, как все узнают, что происходит, или об этом узнают власти. — Я понимаю, что поначалу ты мог испугаться, — продолжала Янг. — Чёрт, я бы сама испугалась. Ты нарушил закон, никого не знаешь, и есть шанс, что мы можем тебя выдать, если ты нам расскажешь. Логично. Но как насчёт Атласа или даже Мистраля? Не может быть, чтобы ты думал, что мы сделаем это тогда. — Её глаза опасно сузились. — Скажи мне, что ты не думал, что мы это сделаем. — Я не думал, — сказал я, с удивлением обнаружив, что говорю серьёзно. А может, и не удивился. К тому моменту мы прошли через слишком многое и во всём полагались друг на друга. Если бы они узнали, я был уверен, что не обошлось бы без криков, но если бы амулет всё ещё работал, они бы меня не выдали. Блейк уже владела двумя секретами, из-за которых меня могли исключить, и одним, из-за которого меня могли казнить, и она хранила их. — Хорошо. Так что же тебя удержало? Я не... Нет. Я знал. Я просто не хотел признаваться в этом. После разоблачения в храме их пыл поутих, но если я думал, что это облегчит разговор, то ошибся. Спокойствие Янг было ледяным, а Боец показывала свой острый ум, о котором мало кто знал. Мне хотелось, чтобы это было не для того, чтобы проделать дыры во всех моих аргументах. — Я боялся... — Чего? — Этого, — сказал я, жестом указывая на них всех. — Того, что всё развалится. Что всё пойдёт не так. — Моя честность, пусть и слабая, была вознаграждена тем, что Пирра снова села, хотя Чемпионка всё ещё выглядела разъярëнной до невозможности. Не из-за того, что я Кузнец, а из-за слов, которые я произнёс. — Я не хотел, чтобы всё, что у нас было, рухнуло. Я знал, что неправильно продолжать лгать, но я думал, что если я стану настолько сильным, то это не будет иметь значения, то это не будет ложью. — Это всё равно было бы так, — сказала Вайс. — Природа была бы другой, требования к ней, но это не стало бы меньшим обманом. Мы доверяли тебе. Я доверяла тебе. Я была... Я могла ошибаться, считая тебя ответственным за ранение Руби или за смерть моей матери. Руби загнала меня в угол раньше и вправила мне мозги. — Тут Вайс кивнула в сторону Руби. — Это было неправильно с моей стороны. Я была... я была зла. Из-за всего. Новость о том, что ты солгал, стала нежелательным дополнением ко всему остальному, и когда Уоттс умер, я разозлилась на единственного человека, на которого могла. Я была сама не своя, и за это я прошу прощения. — Всё в порядке. — Я знал, что её гнев был направлен больше на него, чем на меня. Если раньше Вайс было легче всего вынести когда она злилась, то теперь, когда она была спокойна и готова разрывать меня на части, я напрягся. — Но суть остается в том, что ты лгал нам. Я виню тебя за Руби не больше, чем Блейк за то, что случилось с моей матерью. Блейк не убивала её, она освободила её. Но это не меняет того факта, что мы — я — доверяли тебе. Мне и раньше лгали, как ты прекрасно знаешь. Мой гнев дал трещину. — Мне жаль, Вайс... — Хмф. Вовремя... — прорычала она. — Что? — Твои извинения, — сказала она. — Предполагая, что ты это имел в виду, то есть. — Нет, нет. Это так. Просто... Это всё? Я солгал вам. — И ты признаешь, что был неправ, не так ли? — Да. Конечно. — Я... Безумие не может описать то, что я сейчас чувствую, — призналась Вайс. — Гнев тоже не совсем точен. Мне больно от секретов и от намёков на то, что мне нельзя доверять, но трудно злиться на тебя больше, чем на Уоттса. Он мёртв. — Вайс мрачно улыбнулась. — Я не буду требовать того же от тебя. Это было мило с её стороны, но... честно говоря, я не знал, что сказать. Извинения. Это всё, чего она хотела? Это казалось так мало. Слишком мало. Должно быть, шок отразился на моём лице, потому что Янг выругалась и бросилась ко мне, схватив меня за воротник, прежде чем я смог вырваться. — Ты действительно идиот, не так ли? Руби предупреждала об этом, но перестань. — Она встряхнула меня, хотя я не был уверен, имела ли она это в виду или просто сетовала на мой предполагаемый идиотизм. — Ты облажался, — сказала она, глядя на меня. — Возможно, у меня не было ничего ужасного в моем прошлом, чтобы сделать мне больно, не так, как у Вайс. Не так, как у Блейк. Но меня всё равно бесит, что ты лгал так долго. Начало я могу понять. Мне не нравится, но я понимаю. — Я могу отпустить первые несколько месяцев по необходимости, — продолжила она, махнув рукой. — По крайней мере, пока ты не понял, что можешь доверять нам и мы не проболтаемся. Но то, что ты продолжал это делать, когда у тебя был шанс за шансом сказать нам правду? Вот что меня действительно раздражает. Дело в том, — сказала она, ткнув другой рукой мне в грудь. — У тебя нет веских причин для этого. Кроме как быть маленькой сучкой, я полагаю. Я поморщился от такого точного описания. Не совсем так, как она выразилась, но и не совсем неправильно. Я держал всё в секрете не потому, что должен был, а потому, что так было проще. Потому что если бы это не было видно, мне бы не пришлось с этим разбираться. Смириться с этим. За это я был трусом, в чём меня обвиняла Вайс. — Но я думаю, это просто ты. Ты облажался, совершил ошибку, и теперь тебе придется с этим разбираться. Но ты справишься с этим! Извиниться — это хороший шаг. — Она притянула меня к себе так близко, что наши глаза встретились. — Обидеться, потому что ты думаешь, что наша проблема в твоем Классе, или сказать, что ты хочешь убежать и никогда не возвращаться, никогда не разбираться с этим и просто уйти из нашей жизни навсегда? — Она оскалила зубы. — Это не очень хороший шаг. Янг отшвырнула меня назад, и я на мгновение зашатался. — Мне плевать, кто ты — Кузнец, Король Вейла или лучшая Проститутка Ремнанта. Думаешь, я бы относилась к Руби по-другому, если бы она родилась Благородной? Мы стали друзьями. Мы стали не просто друзьями, мы стали Гильдией. — Янг вздохнула.— И причина, по которой я так зла, в том, что я думала, что мы все доверяем друг другу. Твой Класс... — Она указала жестом на слова над моей головой, — не имеет никакого отношения ни к чему. Я злюсь на тебя! Руби поднялась и потащила сестру назад. — Янг... Изнеможение навалилось на меня, как груз на плечи. Злость, которую я испытывал, улетучилась, и я опустился на один из диванов. Неужели это действительно всё? Неужели я так сильно ошибся? Это объяснило бы ситуацию с Вельвет, которая была такой же частью Касты Труда, как и я, и всё же стояла на другом конце комнаты с неизменным хмурым видом. У неё не должно быть причин расстраиваться из-за раскрытия моего Класса, но она расстроилась. Не из-за того, кем я был, а из-за того, что я скрывал это от неё. Все те аргументы, которые я придумывал по дороге сюда, те, что говорили о том, что я доказал свою состоятельность, что я заслуживаю того, чтобы ко мне относились по моим поступкам, а не по тому, кем я был, рассыпались в прах. Они судили меня по моим поступкам. В этом и была проблема. — Чего вы хотите от меня? — спросил я. — В идеале — супер-хорошая причина, почему ты так долго хранил секрет, — сказала Нора. — У меня её нет. Я допустил ошибку. Я скрывал это, потому что это было проще, чем признать правду, и за это я прошу прощения. Я врал вам всем, и я... я сожалею об этом. Я должен был сказать вам всем раньше. — Да, я так и думала. — Варвару удалось слабо улыбнуться. — Иметь хорошее оправдание было бы слишком просто. Пирра смогла рассмеяться. — Ничто не дается легко, когда речь идёт о нас. Я думала, мы все это уже поняли. Мы — клубок проблем и противоречий, а теперь наш Рыцарь — Кузнец. Честно говоря, могло быть и хуже. — Могло быть и лучше, — фыркнула Янг. — Конечно, но, по крайней мере, мы все живы, чтобы обсудить это. Серые Плащи остановлены. Война закончится, и жизнь вернётся в нормальное русло. — Для некоторых из нас, во всяком случае, — сказала Вайс, глядя на меня. — Всё неизбежно изменится. Она, конечно, была права. Я больше не смогу ходить с ними на Квесты или сражаться. Это было не то, что они могли решить, и не они удерживали меня. Это был Озпин, хотя и его сдерживали законы страны. — Вот почему я хотела спросить, что ты собираешься делать, — сказала Руби. — Я не была уверена, собираешься ли ты вообще возвращаться. Захочешь ли ты этого. — Я не уверен, что знаю, — честно ответил я. Когда Руби выглядела готовой спорить, я быстро добавил: — Дело не в каждом из вас. Просто я поступил так, как поступил, солгал, чтобы стать Героем. Это было не просто для того, чтобы посещать Бикон, а потому что я хотел стать кем-то большим, чем я был. Предложение Озпина позволить мне вернуться и даже платить мне за работу здесь — доброе, но оно не решает проблему. На самом деле, это даже может стать напоминанием обо всём, что я потерял. Вот почему я не уверен, хочу ли я возвращаться. — А что насчёт нас? — спросила Пирра. — Разве мы не принимаем в этом участие? — Конечно, да. — Не похоже, — пробормотала Нора. — Мы злимся на тебя, Жонни, но это не значит, что мы хотим, чтобы ты ушёл навсегда. Это несправедливо. — Для тебя тоже несправедливо так думать о нас, — сказал Рен. Нет, не справедливо. Я склонил голову. — Прости. — Пока ты это понимаешь, всё в порядке. Прости, что ударила тебя, — сказала Пирра. — Нет. Я... я думаю, я заслужил это. Или мне это было нужно. — За предположение, что единственной причиной гнева Пирры было то, что я был Кузнецом. По сути, я обвинил их в предвзятом отношении ко мне или в том, что у них нет веских причин для злости. Мой Класс был моей проблемой. А не их. Разве они не доказали это, приняв Вельвет без малейшего намёка на высокомерие? Они приняли её в Гильдию, в семью. Почему я думал, что со мной будет по-другому? — Мне нужно уйти, но я вернусь, — пообещал я. — Даже если не для того, чтобы остаться, я вернусь, чтобы дать вам ответ лично. Вы, ребята, этого заслуживаете. — Я встретил взгляд Вайс и кивнул. — Я не сбегу. Я не буду трусом и не буду прятаться от проблем, потому что это трудно. С ещё большим уважением в глазах Вайс ответила мне кивком. — Когда ты уезжаешь? — спросила Руби. И тут наступила самая трудная часть. — Сейчас. — Что!? — Не только Руби вскочила на ноги, но и Пирра, Нора и Янг. — Сейчас? Почему? Ты можешь хотя бы остаться на ночь — отдохнуть... Я заставил их замолчать. — Я хочу уйти сейчас, потому что если я буду ждать ещё дольше, я вообще не смогу уйти. Я уже обещал вам всем, что это не последний раз, когда мы видимся. Две недели. Именно столько времени пройдёт до окончания фестиваля, а потом я вернусь. Но если я не уеду сейчас, будет только труднее. — Понятно, — сказала Вайс. — Не идеально, но понятно... . — Есть и другие причины, конечно. Я не хочу давить на щедрость Озпина больше, чем нужно, и чем дольше я остаюсь, тем больше шансов, что кто-то увидит мой Класс и сложит два и два. Если новости об этом дойдут до Королевского дворца, Озпин может быть вызван для объяснений, а подобные отвлекающие факторы отвлекают от мирного процесса. Если мы хотим мира между Мистралем и Вейлом, лучшее, что я могу сделать, чтобы помочь, это уйти. — Значит, ты должен держаться подальше от Вейла, пока всё не закончится? — Таков план. С глаз долой, из сердца вон. Но больше, чем всё это, нам всем нужно было время, чтобы успокоиться. Боль ещё не утихла, мой секрет был раскрыт и оставил их в напряжении и неуверенности. О, они делали всё возможное, чтобы приспособиться ко мне, я это видел, но это не меняло того факта, что всё это было вынужденным. Мы были здесь, решая данный вопрос, потому что должны были, а не потому, что кто-то из нас этого хотел. Две недели дали бы им время успокоиться, а мне — рассмотреть свои возможности, смириться с будущим и принять решение. Что бы ни случилось, я не хотел их терять.

/—/

Я должен был знать, что прощание будет не таким простым. Остальным и так было тяжело, они умоляли меня остаться ещё немного, а Руби даже решила, что сделала что-то не так, и сама извинилась. Я сказал ей, что в этом нет ничьей вины, и Гильдия не распадается. Я просто... взял перерыв. Мы все взяли перерыв. Вряд ли они отправятся на Квесты так близко к фестивалю, так что неважно, где я буду — здесь или в Анселе. На всякий случай я отметил Ансель на карте для всех, сказав, что если они захотят, то могут сами прийти и разыскать меня. Это, по крайней мере, успокоило Руби. Более серьёзной проблемой была Блейк, и, к сожалению, я не мог её решить. В гневе она ушла. Покинула Гильдию. Не навсегда, я надеялся, и Янг подтвердила, что её вещи всё ещё остались в её комнате, но всё равно, она, должно быть, была зла — в ярости от моего предположения, что они хотят, чтобы я ушёл. Мне хотелось остаться и подождать её, но я знал, что будет лучше уйти. Если Блейк не хотела говорить со мной, она и не стала бы. Вместо этого я загнал Руби в угол. — Я хочу, чтобы ты отдала это ей, — сказала я, вкладывая кулон Блейк в руку Руби. — Скажи ей, что я не оставил письма, но только потому, что считаю, что мы с ней должны поговорить лично. Слова на пергаменте не исправят ситуацию. Убедись, что она тоже знает, почему мне пришлось уехать. Я не хочу, чтобы она думала, что я сбегаю, не дав ей объяснений, которых она заслуживает. — Хорошо. Что-нибудь ещё? — Скажи ей, что что бы ни случилось, что бы ни было сказано и сделано, с моей точки зрения ничего не изменилось. Скажи ей, что я сказал "прости", и что я должен был сказать это раньше, а не пытаться оправдываться. Скажи ей... — Я сделал глубокий вдох. — Скажи ей, что я вернусь через две недели, и что если она захочет влепить мне пощечину изо всех сил, я приму её. — Ты уверен? — Руби хихикнула. — Блейк сильная. — Я заслужил это. — Наверное, заслужил... — Руби вздохнула и обняла меня. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Я знаю. Я тоже не хочу. — Хорошо. Это значит, что ты с большей вероятностью вернешься. — Она снова сжала меня и отпустила. — Все хотят, чтобы ты вернулся, даже Вайс. Они злятся, что ты им солгал, но они так злятся только потому, что ты им не безразличен. Мы всё ещё Гильдия. Ничто не изменит этого. И вот посреди ночи, пока Бикон ещё спал, я оседлал Фейт и ускакал. Отсутствие должного прощания причиняло боль, но, возможно, это было к лучшему. Потому что это означало, что мне придётся вернуться, чтобы сделать его.

/-/

Я ехал всю ночь и до раннего утра. Фейт была сильной кобылой и не останавливалась, за исключением короткой часовой остановки, чтобы попить и немного отдохнуть. Ни один Гримм не угрожал нам на пути, что было удачей, учитывая, что у меня при себе был только нож. Я не слишком беспокоился. Большинство Гримм в этом районе были слабыми. Более серьёзной проблемой могли бы стать разбойники, и я всё время кутался в плащ, жалея об оставленном нагруднике. Не было особого смысла брать с собой домой доспехи. Ни один бандит не бросил мне вызов. Либо война заставила их спрятаться, либо мне повезло. К тому времени, когда солнце начало проглядывать над верхушками деревьев вдалеке, и после восьми часов езды я наконец заметил деревянные стены вдалеке. Ансель всё ещё стоял. Честно говоря, казалось, что ничего не изменилось. Ворота были закрыты, но сбоку была небольшая дверь, которую можно было открыть снаружи, если она не была заперта. Она запиралась только тогда, когда появлялись Гримм. Я проверил её и обнаружил, что она открыта, вошёл внутрь и повёл Фейт за собой. Ансель был относительно большой деревней, хотя и крошечной по меркам Вейла. В нём проживало около пятисот жителей, которые жили в сотне домов, некоторые из которых были больше других. Снаружи были поля с посевами, иногда встречались дома за стенами, но по большей части всё было огорожено. Улицы были не мощеные, как в Вейле, а голая грязь, превращенная в твёрдую дорожку и усеянная травой. На заднем плане виднелся постоялый двор, и, хотя мне нужно было заехать домой, я отметил, что загляну туда позже. Фейт понадобится конюшня, и, не покупая её, снять комнату на постоялом дворе было самым дешевым способом обеспечить её едой и кровом. Фейт запрокинула голову рядом со мной. — Скоро, Фейт. Я найду тебе хорошее место, и ты поешь. Она была странно сочувствующей, возможно, понимая моё настроение. Ни разу она не попыталась сбросить меня или укусить. На самом деле, когда я пришёл в конюшню за лошадью, она практически силой пробивалась ко мне, создавая шум, пока конюхи просто не дали ей свободу действий. Было приятно видеть, что кто-то ещё терпит её нрав. Несколько человек, что проснулись ранним утром, смотрели в мою сторону, но большинство были больше поражены лошадью, чем мной. Она была прекрасна, но не по карману простому торговцу или Кузнецу. Придётся следить за теми, кто попытается украсть её, хотя мне было жаль того дурака, который попытается это сделать. Свернув с проторенной дорожки, мы направились к задней стене поселения, к просторным лугам, которые вели к одной большой хижине, рядом с которой стояла ещё одна, более длинная, с открытой крышей и окруженная бочками с различными кузнечными инструментами. Дом стоял отдельно от других, но не из-за богатства или статуса изгоя в обществе. В хороший день кузница источала дым, а в плохой — застилала небо смогом. Не говоря уже о постоянном звоне металла о металл. Все знали, что хороший Кузнец — это благо для деревни, но никто не хотел жить рядом с кузницей. Из неё уже шёл лёгкий дымок, несмотря на то, что ещё не было и шести утра. Я подвёл Фейт за поводья к столбу, вбитому в землю. Это давало ей достаточно места для выпаса, к которому она с радостью приступила. Осторожно, нервничая, я поднялся по ступенькам и вошёл в кузницу. Огонь был зажжен, но горел слабо, там сидел крупный мужчина и что-то ворочал в углях. Я кашлянул, чтобы дать знать о своём присутствии, если он не услышал, как Фейт ржёт снаружи. — Мы ещё не открыты, — пробурчал мужчина. — Ещё слишком рано, и у меня нет на это времени. Приходите через два часа. Ворчливый, как всегда. Я улыбнулся. — Слишком рано даже для сына, приехавшего погостить? Николас напрягся. Рука, державшая мехи, упала вместе с щипцами, которые он держал в другой, оставив заготовку в кузнице превращаться в шлак, а мужчина крутанулся на пятке, широко раскрыв глаза и ещё шире разинув рот. Он оглядел меня с ног до головы, словно не мог поверить в то, что видит. — Жон...? Я уже собирался спросить, почему такое замешательство, когда понял, что капюшон моего дорожного плаща поднят. Я откинул его, обнажив светлые волосы, возможно, немного длиннее, чем помнил отец, но, тем не менее, вполне узнаваемые. Я кивнул на заготовку. — Заготовка сейчас расплавится. — Плевать на неё! — крикнул Николас. Он шагнул вперёд, широко раскинув руки, и крепко обнял меня. Его кулаки заколотили меня по спине. — Боги, я не могу поверить, что ты вернулся! И без единого сообщения о том, что ты приедешь!? Я был бы в ярости, если бы не был так счастлив. Я полуобернулся к нему и улыбнулся. — Хотел, чтобы это был сюрприз. — Сюрприз? Да, я удивлён, но как приятно! — Он отодвинулся назад и оглядел меня с ног до головы так, как это делают все родители, словно хотел увидеть каждый сантиметр моего роста. — Посмотри на себя, ты так изменился. — Я? — Не по внешности, а по поведению. Ты выглядишь таким уверенным, таким взрослым, почти величественным. Как будто... — Он прервался со счастливым смехом. — Но почему я держу тебя здесь? Мы должны рассказать твоей маме и девочкам, — сказал он, вытаскивая меня из кузницы. Я мог бы остановить его, и это меня удивило. Отец всегда был неестественно сильным, всегда сдерживал свою Силу, чтобы никому не навредить. Теперь я был сильнее, и это казалось странным. Так или иначе, я позволил ему дотащить меня до дома, где он толкнул дверь, не обращая внимания на шум. — Джунипер! — крикнул он. — Джун, иди сюда. Ты должна увидеть, кто здесь. Из кухни, примыкающей к маленькой прихожей, раздался громкий вздох, и деревянная дверь открылась, и оттуда вышла высокая женщина со светлыми волосами. Она явно устала, и её волосы торчали под странным углом, чего никогда не возможно было увидеть в её магазине в деревне. — В чём дело, Ники? — простонала Джунипер. — Только не ещё один из твоих дру... — Её слова оборвались, когда она увидела меня. — Привет, мама. — ЖОН! — Я едва успел подхватить женщину, которая бросилась ко мне. Её руки обвились вокруг моей шеи, прежде чем я успел что-то сказать, и она держалась за меня, смеясь изо всех сил. — О, мой мальчик наконец-то вернулся. Я не могу в это поверить. Сверху раздался стук, а затем топот ног. Я понял, что это означает, ещё до того, как пол над нами задрожал. — Похоже, ты сейчас в полной мере ощутишь приветствие, — усмехнулся Николас. Его слова оказались пророческими. Эмбер первой добралась до лестницы, остановившись на самом верху в своей льняной ночнушке, но по шуму наверху было ясно, что её сбросят вниз, если она не сдвинется с места. К счастью, это было последнее, о чём думала моя младшая сестра, когда она выкрикнула моё имя и бросилась вперёд. За ней быстро последовали ещё две, потом ещё две — а потом и остальные, когда все семь моих сестер бежали, прыгали и скатывались вниз по лестнице в различных состояниях спальной одежды, каждая из них вцепилась в постоянно растущую груду тел, накрывающих меня. — Жон! — Ты вернулся. — Как долго... — Было скучно без... — Истории о Вейле. — Хорошо, что ты вернулся! Я обнимал их, когда мог, и всё время смеялся. Я никогда не задумывался об этом в Биконе, слишком погрузившись во всё происходящее, но я действительно скучал по ним. Я был рад их видеть.

/-/

Потребовался целый час, чтобы все успокоились. Не только чтобы распутать путаницу тел, в которую я превратился, но и чтобы разобраться с вопросами, которые сыпались на меня быстрее, чем Коко успевала натягивать лук. Как там Вейл? Что из себя представляет город? Дошла ли до него война? Где моя девушка? Как я сюда попал? У меня была лошадь? Могут ли они покататься на лошади? Почему мы не можем покататься на лошади? Могут ли они погладить лошадь? И так далее и далее, пока даже мой голос не стал хриплым, и мне пришлось выпить стакан воды, чтобы продолжать. — Хватит, девочки, — сказала мама, накладывая кашу перед каждым из нас. — Ваш брат явно ехал всю ночь, чтобы добраться сюда. Он, должно быть, устал. Ты ведь останешься надолго? — Две недели, — ответил я. — Вот. У нас есть две недели, чтобы всё выяснить, так что давайте не будем впихивать все вопросы ему в глотку сейчас, иначе завтра ему нечего будет нам рассказать. — Оу... — Но Вейл... — Послушайте свою маму, — укорил Николас. — Тем не менее, мы должны отпраздновать то, что семья снова вместе. Если бы ты прислал весточку, я бы купил еды получше. — Сегодня рынок открыт, — предложила Сапфир. — Хм, это правда. — Мама послала мне коварную улыбку. — Может быть, вы с Лавандой могли бы пойти за покупками и взять с собой Жона? Я понимал, что она делает, пытаясь помочь мне влиться в коллектив пораньше, позволяя мне иметь дело только с одной или двумя сестрами сразу. Это вызвало благодарный кивок с моей стороны, хотя и не совсем такую же благодарность со стороны остальных, которые тут же начали жаловаться. — Я проведу время со всеми вами позже, — заявил я, прервав маму раньше времени. — Не нужно начинать ссориться. Позже я даже покатаю вас всех на Фейт. Как вам это? Девочки развеселились, но мама выглядела обеспокоенной. — Это безопасно? — Если я не буду на ней кататься, то да. Мама выглядела озадаченной. Я не был уверен, что она поймёт "отношения между мной и Фейт", поэтому пожал плечами и вернулся к своей каше. Какая-то часть меня сокрушалась, что я лгу, даже им. Они думали, что я работаю в кузнице в Вейле, на безопасной работе. Я скажу им правду, решил я почти сразу. Больше никаких секретов. Но завтра. Незачем портить праздник сегодня, а остаток времени я мог провести здесь, успокаивая их. Я был жив и, очевидно, не мог вернуться к роли Героя, так что я сомневался, что у них будет много причин для паники. Мама назовет меня идиотом, папа разозлится, но если я чему-то и научился, солгав своим друзьям, так это тому, что чем дольше я это оставляю, тем хуже становится. Я устал от этого. Моя семья узнает всю историю.

/-/

— Жон, мы не можем позволить себе баранину, — шипела Сапфир, дергая меня за руку. Мужчина напротив меня, владелец стойки, нахмурился от неожиданного знания и выглядел совсем не таким восторженным по отношению к своим клиентам. Семья Арк отнюдь не была бедной, но количество их детей осложняло жизнь. Во-первых, нам требовалось больше еды, чем кому-либо ещё. — Я всё оплачу, — сказал я, открывая свой мешочек с деньгами и показывая его мяснику. Его глаза расширились до комических размеров, как, наверное, и должно быть. После всех Квестов, сражений и продажи зачарованного снаряжения я был обеспечен по меркам Вейла. По меркам такой деревни, как Ансель, я был, наверное, самым богатым человеком в округе. — Мы возьмем два ваших бараньих окорока, — сказал я. — И кусок ветчины, и немного говядины. Сделайте всё в лучшем виде, и для вас будет немного чаевых. — Конечно, сэр, конечно. — Мужчина поспешил повиноваться, достал несколько больших кусков свежего мяса и мастерски нарезал их. В деревенском мясе было что-то такое, что делало его лучше, чем городское. Возможно, всё, что продавалось в Вейле, по крайней мере, несколько дней теряло на транспортировку с ферм в город. Пока мясник с довольной улыбкой отмерял кусок, Сапфир и Лаванда потрясëнно смотрели на меня. Мама сказала нам сходить за едой, но сумма, которую она дала Сапфир, была... ну, это было много по меркам семьи с восемью детьми. Наверное, она ожидала, что мы вернемся с мясом, хлебом и ингредиентами для рагу. — В Вейле хорошая работа, — сказал я, позволяя им увидеть мои финансы. — Вот де.., — отрезала Сапфир, бросив взгляд на Лаванду. — Деньги, — закончила она. — В твоём письме говорилось, что у тебя всё хорошо, но я не думала, что ты имеешь в виду так хорошо. — Она подняла на меня глаза. — Ты уверен, что это нормально — тратить всё это на еду? — Это не трата, если это деньги для праздника. — Наверное... — Вот, сэр. — Мужчина пододвинул мне мясо для осмотра. Мои познания о мясе ограничивались словами "происходит от животного", "вкусное" и "можно готовить", но я всё равно осмотрел его и хмыкнул, будто знал, что делаю. — Выглядит неплохо, — в конце концов решил я. — Сколько? — Двести десять льен, сэр. Сапфир вздохнула. — Двести десять!? Вы грабите... — Вот двести пятьдесят, — сказал я, протягивая ему деньги. — Сдачи не надо. — Хорошего дня, сэр! Я улыбнулся в ответ и завернул мясо в бумагу, предоставленную мясником. Он, желая помочь, перевязал её бечевкой, сложил мясо друг на друга и тоже перевязал. Весь свëрток казался тяжелым, больше, чем могла бы выдержать Лаванда, но я поднял его и с лёгкостью понёс под мышкой. — Это слишком дорого, — сказала Сапфир, когда мы уходили. — Мы могли бы купить чуть более выдержанное мясо за сто пятьдесят пять максимум! — Всё в порядке. Я хочу побаловать вас, девочки, для разнообразия. Разве это плохо? — Ну, нет... — Сапфир пробормотала что-то себе под нос о том, что младшие братья не должны так подставлять своих старших сестер. — Но мама захочет и овощей. Она дала нам всего шестьдесят льен и... ух, ты же собираешься купить все овощи, не так ли? Я усмехнулся. — Ага. — Так и знала... Местный фермер тоже узнал об этом, когда я купил свежей моркови, цветной капусты, капусты, картофеля, свеклы и даже несколько яблок для девочек. Мужчина узнал меня и, как и Мясник, сначала выглядел немного раздражëнным, как будто я тратил его время. Однако звон монет изменил его мнение, и он быстро поручил своей дочери выбрать всё самое лучшее и собрать. — Слышал, ты уехал в город, парень. Не ожидал, что ты вернëшься так скоро и что ты так хорошо себя проявишь. — Ха. Ну, вы знаете, как это бывает. Отец воспитывал меня не для того, чтобы я был ленивым. — Конечно, не воспитывал. Передай привет своему старику от меня, ладно? Мотыга, которую он отремонтировал в прошлом сезоне, всё ещё держится крепко. Бекка, у тебя готовы продукты для хорошего парня? — Да, папа. — Девушка, Ребекка, вспомнил я, была довольно симпатичной девушкой с круглым лицом, каштановыми волосами и самыми глубокими карими глазами, которые я когда-либо видел. Я вспомнил, что когда-то давно был влюблен в неё, хотя она никогда не давала мне шанса. Не из жестокости; у меня никогда не хватало смелости подойти к ней, а я не был достаточно красив, чтобы она подошла ко мне сама. Именно поэтому я был немного озадачен, когда она подошла ко мне сейчас, сцепив руки за спиной и слегка выпятив грудь. — Привет, Жон. Ты вырос. Приятно видеть тебя снова. Я улыбнулся. — Привет, Ребекка. — Ты помнишь меня? — Её щеки приобрели красивый розовый оттенок, и она захихикала. Её отец, обветренный и потрепанный за время работы в поле, наблюдал за ней с любопытной ухмылкой. — Ты надолго останешься в Анселе? — Всего на две недели. Я приехал навестить семью. — Это хорошо. Может быть, мы ещё встретимся? — Может быть, так и будет, — ответил я. — Ты можешь поговорить с парнем позже, Бекка, — сказал её отец, заслужив возмущённый вздох. — Он нам хорошо заплатил. Ты всё собрала для него? — Да, папа. Я положила всё в корзины для тебя, — сказала она, снова улыбаясь мне. — Хотя их довольно много. — Она указала на стопку, по крайней мере, четыре корзины в высоту, наполненные тяжёлыми фруктами и овощами. — Хотите, я помогу донести их до вашего дома? Я не против, и мы могли бы... — Нет, всё в порядке. — Я опустился на колени, поправляя мясо, чтобы оно лежало сверху. — Я справлюсь. Сапфир вздохнула. — Жон, нет необходимости показывать... — Хм? — спросил я, теперь стоя со всей едой перед собой. — Что? — Н-ничего... — Вау, — сказала Ребекка, тихо ахнув. Она заглянула за край корзин, но вместо того, чтобы посмотреть на моё лицо, она посмотрела на мои голые руки, видневшиеся сквозь простую тунику с короткими рукавами, которую я носил. — О, ничего себе... — Кто-то ел много овощей, — сказала Сапфир со вздохом. — Пойдём, брат. — Спасибо, мистер Симмонс, — обратилась Лаванда к фермеру, который помахал нам с беззубой улыбкой. Мы снова присоединились к толпе на рынке. Я заметил, что на меня стали обращать больше внимания, чем обычно, вероятно, из-за настоящего пиршества, которое я нёс. Я едва мог видеть над ним. — Ты уверен, что не против? — спросила Сапфир. — Они не слишком тяжелые. Просто неудобно. — Жон, я бы не смогла сдвинуть это с места без тачки. Чёрт, даже если бы она у меня была, мне бы пришлось делать два рейса. А ты даже не вспотел. — А я думала, что папа сильный, — прошептала Лаванда. — Папа сильный. Жон просто невероятен. — Не в силах удовлетворить своё любопытство, Сапфир скользнула вверх и обхватила пальцами мою правую руку, где-то на бицепсе. Она экспериментально сжала его и присвистнула. — Как твёрдая сталь. Вот это да. Чем тебя кормят в городе? Внезапно почувствовав себя неловко, я рассмеялся. — Ну, ты же знаешь, как это бывает. Кузнечное дело — это много тяжелой работы. — Да, конечно. Неудивительно, что так много девушек обращают на тебя внимание. Это одна из твоих старых туник, и ты вот-вот выскочишь из неё. Я заметил это, вернее, то, что тонкий материал был тесноват на груди. Большая часть моей одежды из Бикона была слишком плотной для повседневного ношения. Она была предназначена для ношения под доспехами и для защиты. — Может, мне стоит прихватить какую-нибудь одежду, пока мы будем гулять? — Завтра, — сказала Сапфир. — Если ты унесëшь ещё больше, чем нужно, многие мужчины начнут чувствовать себя неполноценными, и нам придется отбиваться от девушек вилами. — Она вздохнула и посмотрела вниз на шестьдесят льен, которые дала ей мама, и которые, вероятно, казались мизерными по сравнению со всем, что мы только что потратили. — На эти деньги я куплю какой-нибудь шикарный хлеб, наверное. И я понесу его, — прорычала она, прежде чем я смог подумать, чтобы предложить. — По крайней мере, пусть твоя старшая сестра страдает под бременем двух буханок хлеба. Нахмурившись, она ушла, оставив нас с Лавандой позади. — Эй, я что-то натворил? — спросил я, искренне недоумевая. Лаванда продолжала хихикать.

/-/

Мама и папа были в равной степени шокированы и ужаснулись, когда увидели, сколько мы принесли, и успокоились только тогда, когда я объяснил, что да, я всё это купил, и нет, это не приведет меня к нищете в ближайшее время. Успокоило их только то, что я показал им оставшиеся у меня льены. — Покупка одежды! — Джейд вскрикнула при виде этого. — Красивые украшения! — добавила Хейзел. — Вы не будете злоупотреблять своим братом! — укорила мама, ударив каждую из них по голове деревянным половником. Она была в фартуке, хотя, учитывая, сколько еды мы принесли, она готовила не одна, как обычно. Сейбл, Корал и Лаванда помогали ей — они были самыми одарëнными в кулинарном отношении членами семьи. — Всё в порядке, — сказал я. — Я могу позволить себе немного побаловать их. — Ну и ну, кто-то вернулся намного лучше, чем ушёл, — поддразнила Хейзел. — Что, чёрт возьми, там произошло, и когда я найду парня, могу ли я отправить его в паломничество в Вейл тоже? — Это смешно, — сказала Сапфир. — Ты бы видела, сколько внимания он получал. Девушки не могли оторвать от него глаз. — Не удивительно, учитывая, что его туника лопалась по швам. — Корал потянулась вниз, чтобы взять мою тунику и задрать её, обнажив живот. — Посмотри на это! Это не пресс, а броневые пластины! Кузнеческие шутки. Ну и ну... — Ну, этим шлюшкам просто придется отступить, — сказала мама, стоя к нам спиной. — У моего мальчика уже есть девушка в его жизни, и я не растила того, кто спит и разбивает женские сердца. Да. Вовсе нет... От неловкой атмосферы меня спасло то, что мама пришла с тарелкой, на которой лежала нарезанная ветчина, и поставила её на стол. Следом Сейбл принесла баранину, а Корал — говядину, а затем тарелки с овощами на пару, хлеб и густую подливку из соков, стекавших с мяса. Стол скрипел под тяжестью всего этого, но, если судить по нашим лицам, с этой проблемой мы скоро разберёмся. — За Жона! — сказал отец, наливая фруктовый сок в кружки для каждого из нас. — За возвращение нашего сына, и за праздник, который он устроил для нас всех. — За Жона! — повторили все. Я старался не покраснеть, и мне едва удалось нервно рассмеяться, когда мама наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку и устроилась рядом со мной. — Хорошо, что ты вернулся, — сказала она с прекрасной улыбкой. И тут же напряжение, которое я чувствовал после отъезда из Бикона, исчезло. Страх перед реакцией моей семьи отошёл на второй план, по крайней мере, пока. Отказ, боль, злость на собственную ложь. Всё это перестало иметь значение, когда я сидел за простым деревянным столом в маленькой столовой, на неудобных скамьях вместе со своей семьей. Я не думал, что буду чувствовать себя так, вернувшись домой, но так и произошло. Несмотря на все мои попытки уехать, моё отчаянное желание быть кем-то большим, я наконец-то почувствовал себя дома. Чувство удовлетворения. Я улыбнулся им всем, подняв свою кружку, чтобы встретить их. — Хорошо, что я вернулся.