Бурная активность была вполне ожидаемой, но от этого не менее бурной. Ансель не располагал средствами для размещения Короля. В лучшем случае здесь была уютная таверна с тёплой постелью. Такое вряд ли годилось для правителя Королевства, не говоря уже о небольшой армии. Это был ещё один спорный момент для многих; собранные войска не только предвещали дальнейшее истощение и без того ограниченных ресурсов Анселя, но и напоминали о том, что Вейл мог бы послать больше людей для охраны Анселя и окрестных деревень. Эти люди могли бы с лёгкостью отбиться от любого из рейдовых отрядов Мистраля. Вместо этого они охраняли самого важного человека в Вейле. Кто бы что ни говорил, а я сомневался, что кто-то окажется настолько глуп, что скажет это, и в этом была своя горечь.
Оставалось только спуститься вниз и официально поприветствовать Короля. Я обратился за помощью к Вайс, зная, что только у неё есть опыт в этом деле, но она лишь пожала плечами и жестом велела мне идти.
Было что-то неловкое в том, чтобы спуститься со стены, добежать до ворот на противоположной стороне, а затем трусцой обойти стену по периметру. Было бы лучше, если бы на стене, к которой он подошёл, были ворота, тогда я мог бы выйти пешком или верхом и выглядеть солидно. Я мог бы спрыгнуть вниз, но у меня было ощущение, что это будет расценено как агрессивное движение со стороны сопровождающих Короля сил.
Вместо этого мне потребовалась целая минута, чтобы добраться до Короля, хотя он терпеливо ждал, возможно, даже забавляясь, верхом на коне. Не зная, как подходить, говорить или вести себя с королевскими особами, я остановился в добрых пяти метрах от них и склонился в поклоне до пояса. Преклонить колени, поклониться, что говорить? Бикон никогда не объяснял королевский этикет.
— Вы можете встать, — сказал Король.
— Спасибо, моë... ваше величество?
— Не за что. Я бы попросил вас называть меня по имени — в конце концов, вы спасли мне жизнь, — но боюсь, что приличия потребуют иного, а королевский двор сочтёт это фаворитизмом. Поверьте, молодой человек, вам не нужно и не хочется, чтобы эти псы обращали на вас своё внимание.
— Понятно... — Я не договорил. Меня вдруг осенило, что кроме того, что у нас есть Король, я ничего не знаю о Королевской семье, политике Королевства или о том, как на самом деле устроена Каста Благородных. Последнее было вполне логично, так как Ансель взаимодействовал с Кастой, платя налоги сборщикам, которые приходили раз в год, но меня удивило, что Бикон по крайней мере не затрагивал эту тему. — Если не сочтëтся за грубость спросить, ваше величество, что привело вас в Ансель?
— Это не грубо и не самонадеянно. — Король повысил голос, чтобы его люди могли слышать. — Я хотел бы поговорить с этим человеком наедине. Проследите, чтобы возвели мой шатер, и разбейте лагерь. Никто не должен входить в деревню и отягощать и без того их ограниченные ресурсы.
— Ваше высочество, — прошептал тот, кого до этого упрекали, — хоть я и не смею вам перечить, прошу позволить одному из нас сопровождать вас. Вы можете доверять этому... этому Кузнецу, но он вооружен, а вы — наш Король.
— Я буду в безопасности, Нолан. Кроме того, я сказал наедине, а не один. — Король щелкнул пальцами, и появилась тень, казалось, почти отделившаяся от спины Короля. Я сделал шаг назад, поражённый, но человек в чёрном плаще с капюшоном не сделал никакого угрожающего движения. Убийца. Я даже не почувствовал его. — Это Сарен, доверенный агент Короны и мой новый телохранитель, — объяснил мне Король. — Он — моя правая рука, и ему можно доверять. Он не причинит вам вреда, если вы не попытаетесь причинить вред мне.
— Верно. — Я настороженно наблюдал за Убийцей, но всё, что я мог различить, это подбородок, немного щетины и слабую улыбку. Он держал руки на виду, хотя я знал от Блейк, что этот жест мало что значит. — Где он был, когда произошло нападение? Вы могли бы его задействовать...
— Он защищал моего сына от тех, кто был послан убить его. Для защиты у меня был личный Чемпион. Увы, Элементалистка одолела его. А вы, в свою очередь, победили её.
— Скорее благодаря удаче, чем чему-либо ещё, — ответил я.
— Не из-за удачи, — прошептал Убийца. Его голос был очень глубоким. — Контр-Класс. Тот, чьи Умения и Пассивное умение оказались идеальным противодействием ей. Такое случается время от времени. В таких случаях Контр-Класс, находящийся на много уровней ниже, может превзойти другого, сведя на нет все преимущества противника.
Это было лучшее объяснение, которое я слышал. Синдер была сильнее меня и по способностям, и по Уровням, но, будучи Кузнецом, и благодаря своей Пассивке, я смог превзойти её — и моё превращение в Мастера Меча, хотя и не дало мне никакой непосредственной силы, дало мне преимущество, необходимое для того, чтобы ранить и убить её.
Больше, к сожалению, оно ничего не дало. Новые Умения были хороши, и универсальность была бонусом, но пока я не получу больше Уровней и не задействуется мой новый параметр увеличения Сноровки, я не стану сильнее. В тех нескольких поединках, что мы провели, Пирра всё ещё протирала мной пол. Когда я был Мастером Меча, разница была меньше, но всё равно для меня это был невозможный поединок. Я не выиграл ни разу.
Синдер просто не повезло. И не только в этом.
Король отвёл нас в сторону, пока мы разговаривали, и хотя мы были достаточно далеко, чтобы никто не мог подслушать, мы всё ещё были на виду и у тех, кто стоял на стенах Анселя, и у вооруженного эскорта. Я полагал, что это уступка и тем, и другим, так как любая из сторон была бы встревожена, если бы мы исчезли.
— Теперь мы достаточно далеко, — сказал Король. Его глубокий тенор несколько смягчился, и он заговорил более непринужденным, мягким тоном. — Церемониальные дела требуют определённой помпезности, но я не думаю, что в этом есть необходимость. Наедине ты можешь называть меня Галан, хотя, к сожалению, у тебя будет мало возможностей для этого. Не бойся ничего, что ты скажешь здесь и сейчас, тебя не постигнет наказание, и Сарен не станет разглашать сказанное.
Я был удивлен тем, что, должно быть, было большой честью. Это не ощущалось как честь. Если что и было, то это только привело меня в ещё большее замешательство. — Хорошо... Галан. — Оба не отреагировали на это негативно, и я продолжил, немного более уверенный в себе. — Но это не отвечает на вопрос, почему вы здесь.
— Мы здесь ради тебя, мальчик. — сказал Сарен со смехом.
— М-меня? Что я сделал!?
— Сарен неудачно выразился, — сказал Галан. — Прости его. Мы здесь ради тебя, да, но не для того, чтобы заключить тебя в тюрьму или наказать. Я, со своей стороны, хочу поблагодарить тебя за помощь на арене. Если бы не ты, я бы погиб, и моё Королевство пало бы. Я найду способ вознаградить тебя, но не сейчас.
— Нет необходимости...
— Есть. Если Король не может выполнить свой долг, то как можно ожидать этого от обычного человека? Нравится мне это или нет, но я должен придерживаться всех добродетелей, которых ожидаю от своего народа. Хотя эта не будет столь обременительна, — добавил он. — Я благодарен тебе.
— Тогда... зачем было приходить за мной? Просто чтобы сказать это?
— Не только, нет. — Галан вздохнул. — Позволь мне быть с тобой откровенным, Жон Арк из Анселя — и да, я знаю твоё имя. Я долго расспрашивал Озпина о тебе. О том, какой ты человек, о твоих достижениях, о твоей личности. — Я не был уверен, как я отношусь к тому, что Озпин стал отвечать на подобные вопросы, но решил, что у него не было выбора. Королю нельзя было отказать. — Всё это важно, поскольку ты стал фигурой, представляющей определенный... интерес в Королевстве.
— За убийство Синдер и окончание войны?
— Нет. Хотя само по себе это героическое и справедливое дело, от Героя или Солдата ожидается участие в таких вещах. В конце концов, война должна была закончиться. Хотя это трагично, это... Я не буду говорить "нормально", так как это делает лёгкой жертву многих, но это вполне объяснимое явление. Это то, что общество понимает, хотя и презирает. Того, кто заканчивает войну, какое-то время любят, но воспоминания тускнеют.
— Нет, — продолжил он. — Твоё имя шепчут по всему Вейлу из-за того, что случилось с тобой во время нападения. Даже сквозь пламя Феникса некоторые смогли увидеть твоё превращение — и даже те, кто не знал тебя, знали, что ты не Мастер Меча. Одни считают, что ты превратился из Рыцаря в Мастера Меча, а другие знают правду, что ты превратился из Кузнеца в Мастера Меча. В конце концов, любое из них способно разрушить всё, что мы знаем об этом мире. В Королевстве... беспорядки.
— Всё из-за того, что мой Класс изменился? Это кажется мелочью. Почему никто не сосредоточился на конце войны, на том, что сделал Король Мистраля?
— Ты не слышал? Полагаю, в этих краях новости распространяются медленно. Король Мистраля мёртв. Он благополучно вернулся домой, но умер от скорби. Некоторые говорят, что он покончил с собой, чтобы раскаяться в своих злодеяниях.
— Благородная речь для кинжала в спине, — усмехнулся Королевский Убийца.
Я вздрогнул. — Он был убит? Кем?
— Его собственной семьей, я полагаю. Или Королевским двором Мистраля. — Галан казался удивительно беззаботным. — В этом нет ничего страшного. Он ожидал этого, как и я, если честно. Его действия привели к позору Мистраля и стали бы позорить его до конца жизни. Он нарушил Великий Договор. Если бы он победил, они могли бы не обращать на это внимания, потому что Мистраль тогда был бы достаточно силён, чтобы продолжать оставаться неоспоримым, но из-за его поражения Королевство потеряло веру. Мало кто поверил бы Королю, который уже нарушил своё слово. Торговые сделки прекратились бы, союзы распались. Такой Король не может править...
— Так они убили его?
— Я уверен, что ему был предоставлен выбор отречься от престола. Скорее всего, он отказался. Возможно, он решил, что лучше умереть Королём, или, возможно, он считал своё положение достаточно крепким, чтобы пережить случившееся. Он ошибся.
— И вы смирились с этим? — вынужден был спросить я. — Это ведь вы убедили меня не убивать его! Какая разница, если вы знали, что его всё равно убьют?
Сарен ответил: — Разница, юноша, в том, что он был убит на мистралийской земле мистралийцами. Они могут забыть об этом, называть это горем или как угодно, лишь бы приукрасить, и жить дальше. То, что ты убил бы его, вошло бы в историю и оскорбило бы целую кучу фанатиков-поклонников.
— Это политика, — объяснил Галан. — Не старайся слишком много понять. Тебе это не нужно. Пока не нужно. Я хочу сказать, что твоё имя — и твои деяния — стали известны. Среди Касты Труда есть те, кто шепчет твоё имя с благоговением и надеждой. Некоторые видят в тебе приход новой легенды. Другие не верят, что ты вообще существуешь. Сарен руководит моей разведкой и располагает шпионами по всему Королевству. Есть люди, отчаянно желающие отыскать и встретиться с тобой. Некоторые хотят изменить свой Класс и верят, что ты сможешь научить их этому. Некоторые видят в тебе угрозу стабильности и хотят убить тебя. — Я открыл рот, чтобы пожаловаться. Галан поднял руку, чтобы остановить меня. — А есть и такие, Жон Арк, которые хотят, чтобы ты возглавил восстание против меня.
Моё сердце замерло. Я вдруг почувствовал холод и слишком хорошо понял, что за спиной Короля стоит Убийца. — Я не хочу, — прошептал я. — Я никогда не думал о таком, клянусь.
— И я верю тебе. Если бы ты желал моей смерти, то это было бы делом двух минут на той арене, но не имеет большого значения, во что я верю. Ты представляешь смерть старого и рождение чего-то нового. Ты приносишь с собой перемены, а перемены, хотя они и могут быть полезными, несут с собой большие потрясения. Будут те, кто поддержит тебя, и ещё больше тех, кто будет презирать тебя.
— Но я не понимаю, почему! Что за перемены? Что я представляю? Почему люди думают, что я собираюсь возглавить восстание против вас? Я рисковал своей жизнью, чтобы помочь вам. Зачем мне теперь поворачиваться и убивать вас?
— Политика, — сказал Сарен.
Я застонал. — Я начинаю ненавидеть это оправдание.
— Тогда ты на правильном пути, — сказал Галан. — Я могу объяснить больше со временем, но суть в том, что ты представляешь собой трещину в Кастовой системе, которая управляет не только Вейлом, но и почти всеми Королевствами Ремнанта. Те, кто ненавидит Кастовую систему, видят в тебе луч надежды и символ перемен. Те, кому она выгодна, видят в тебе угрозу и узурпатора. Это ставит меня в затруднительное положение, так как от меня ждут, что я выскажусь по этому вопросу, а мы не можем позволить себе ещё больше нестабильности после только что закончившейся войны.
— Ну, это легко уладить, — сказал я. — Я не заинтересован в том, чтобы что-то менять. Я едва привел в порядок свою собственную жизнь. Чёрт, моя жизнь — сплошной беспорядок. Так и передайте им, и покончим с этим.
Сарен фыркнул.
— Если бы всё было так просто, нас бы здесь не было, — сказал Галан, несколько более терпеливый, чем его телохранитель. — Как я уже сказал, есть те, кто даже не верит в твое существование. Истории противоречивы, и никто не знает, что думать. Возможно, легенда о тебе выйдет из-под контроля, возможно, даже за пределы того, что ты бы одобрил. Мы, то есть я, не можем молчать по этому поводу. С этим нужно разобраться. Ты должен вернуться в Вейл и встретиться с Кастой Благородных. Твоё превращение должно быть понято, изучено и объяснено широким массам. Если мы не будем управлять этой легендой, она может выйти из-под контроля и ввергнуть нас в новый конфликт.
Безумие. Абсолютное безумие. Я покачал головой, но не смог проигнорировать сказанное и смысл сказанного. Несмотря на все мои усилия остановить конфликт, я мог стать катализатором ещё большего. Внутри меня поднялась тошнота, и я почувствовал обморок. Неужели это дело рук Серых Плащей? Или я невольно стал для них благом по чистой случайности?
Хуже того, я пока не хотел возвращаться в Вейл. Я не был готов. Дело было не в самом городе, не в Биконе и даже не в перспективе встречи с Кастой Благородных — хотя и это внушало мне некоторый страх. Скорее, дело было в том, что мы с остальными членами Гильдии до сих пор не обратились к Беовульфу в комнате. Мы не решили ни одной из наших проблем.
Мы не ссорились, но и не вернулись к нормальной жизни.
Это было трусостью, я знал, но это была трусость всех нас. Когда выяснилась правда о моём Классе, они ополчились на меня, и я всё ещё чувствовал горечь по этому поводу, хотя и понимал, что часть этого гнева возникла из-за того, что я солгал. Мне всё ещё казалось, что в тех отношениях, что у нас были, образовалась крошечная трещина, и, поскольку никто не был готов посмотреть в лицо этой проблеме и исправить её, она только увеличивалась.
Приезд в Ансель не помог. Наоборот, проблемы, с которыми столкнулась деревня, стали желанным отвлечением. Я мог броситься на помощь своей деревне и не сталкиваться со своими чувствами. Они, в свою очередь, предпочли сделать то же самое, либо ожидая, пока я что-то скажу, либо, возможно, сами не зная, как к этому относиться. Как бы то ни было, мы позволяли этому затянуться. Мы старались быть единым целым, но нельзя было отрицать, что после того, как мы заканчивали говорить об оказании помощи, мы погружались в долгое и неловкое молчание. Неважно, с кем я говорил, от Руби до Рена и даже Норы. Это было всегда.
Возвращение в Вейл... ну, это было бы единственным отвлекающим маневром, который у нас был. Вейл означал Бикон, а Бикон означал Домик, уроки и все эти маленькие напоминания о нашей крупной ссоре.
Но мы же не могли прятаться вечно, не так ли? Рано или поздно разговор должен был состояться.
— А что насчет Анселя? — спросил я. — Мы нужны деревне...
— Десять моих лучших людей останутся здесь, чтобы помогать ей, а в награду за твоё сотрудничество Корона предоставит субсидии и мастеров, которые помогут расширить деревню и снабдить её необходимыми припасами. Если понадобится, я лично профинансирую деревню. Жильё для беженцев, новые стены, семена для посева. Всё, что потребуется.
— Это снова политика, мальчик, — сказал Сарен. — То, что ты остаешься здесь, служит тем же самым сигналом для тех, кто разочарован нынешним положением дел. Твоя деревня поднялась над своей Кастой, чтобы дать отпор захватчикам. И они победили. Конечно, возможно, это была необходимость, но как ты думаешь, какой сигнал это подает тем, кто хочет использовать тебя в качестве предводителя, чтобы оправдать восстание?
Что если я и Ансель смогли это сделать, то и другие деревни тоже смогут. Не против солдат Мистраля, поскольку те уже ушли, а против солдат Вейла. Я оглянулся на Ансель и заметил новые цвета — красный и золотой. Не цвета Вейла. Я помрачнел, понимая, как это может быть воспринято как теми, кто поддерживал меня, так и теми, кто видел во мне угрозу. Если они услышат, что жители деревни называют меня "лордом", то станет только хуже. Меня сочтут лидером революции, а Ансель — первой независимой деревней, нарушившей верность Королевству.
И вдруг я понял, почему мне было так важно отправиться с Королём в Вейл. Если бы меня считали тайным агентом, то вызов Короля и моё следование за ним помогли бы укрепить представление о том, что я не выше закона. Кто-то может предположить, что меня арестовали, но другие — особенно представители Касты Благородных — увидят, что я всё ещё придерживаюсь верности Короне. По крайней мере, это могло бы их успокоить. Если мы придем к соглашению, Королевство воспримет моё присутствие рядом с Королём как знак того, что мы работаем вместе. Это оставит мятежников без опоры. Политика, как я быстро понял, была пугающей игрой.
— У меня ведь нет выбора, правда?
— Выбор есть всегда. Просто он не всегда хороший. Ты можешь убить меня и сбежать. — Король не верил, что я так поступлю, даже когда говорил это. Он был прав. Выбор был, но большинство из этих вариантов были нелогичными или откровенно безрассудными. Если бы я отказался, даже вежливо, это было бы воспринято как немедленный знак восстания. Некоторые люди так бы и поступили. Серые Плащи могли даже подтолкнуть к этому, видя во мне путь к следующей большой войне.
В конце концов, выбор был очевиден. — Я вернусь в Вейл.
— Спасибо. Ты увидишь, что это было правильное решение. Однако я должен предупредить тебя, чтобы ты не терял бдительности. Когда мы вернёмся в Вейл, мы не сможем говорить так откровенно. Королевский двор — не место для дилетантов, и есть много желающих использовать тебя. Будь осторожен, следи за словами и помни, что все твои навыки и сила не помогут тебе против тех, кто не сражается с тобой с оружием в руках. — Галан кивнул и принял царственную позу. Личная встреча закончилась, и он снова стал Королём. — Возвращайтесь в свою Гильдию и сообщите им новости. Я позабочусь об организации помощи Анселю в ваше отсутствие. Будьте готовы к отъезду утром.
Когда Король направился к своим людям, его тень следовала за ним, я изобразил лёгкий поклон и постарался, чтобы мои чувства не проявлялись на лице.
/-/
Гильдия была не в большем восторге, чем я.
— Дворяне, — прошипела Вайс. — Я презираю их. Они всегда пытались поставить себя выше нас, Магов Атласа, как будто не они отчасти ответственны за революцию и падение Мантла. Они сражаются словами и постоянно играют в свои маленькие игры. Меня не удивляет, что они панически боятся тебя. Любую возможную угрозу своей власти они воспринимают как конец света.
— Но Жон не может отказаться от призыва Короля, — сказала Пирра. — Или, я имею в виду, он не должен. Выбор, конечно, остается за тобой.
Молчание. Я чуть не закатил глаза. Неужели они предполагали, что я могу отказаться и уничтожить всё то хорошее, что мы сделали, только ради моего спокойствия? Нет. Они просто отчаянно не хотели принимать за меня мои собственные решения, да и не хотели, чтобы это выглядело так. Постоянное хождение на цыпочках усугубляло текущее настроение в Гильдии. Все вокруг были на волоске, в том числе и я.
Лучше всего было бы прояснить ситуацию прямо сейчас. Покончить со спорами до того, как мы вернёмся в Вейл и будем вынуждены сосредоточиться на других вещах.
Это был правильный поступок, но, как и во многих других случаях, правильный — не значит лёгкий. Под поверхностью всё ещё кипела обида. Не гнев, а горькое разочарование. Я боялся того, что мог сказать или сделать. Я также боялся, что мои аргументы будут отброшены. Я боялся, что буду неправ и меня в этом обвинят.
Несмотря на то, что я знал, что лучше, я держал язык за зубами. Я похоронил свои тревожные чувства. — Я не буду этого делать. Я уже согласился вернуться.
— Вы думаете, это заговор Серых Плащей? — спросила Руби, возвращая разговор к теме. Это облегчило ситуацию. Это позволило нам сосредоточиться.
— Я сомневаюсь, что они могли так быстро отреагировать или предсказать, что Класс Жона может измениться, — сказал Рен. — Это, скорее, естественная реакция людей. Тем не менее, я уверен, что они захотят оседлать волну и воспользоваться ею.
— Интересно, удалось ли им получить что-нибудь от Торчвика, — сказала Янг. — Он, наверное, уже раскололся.
— Думаю, мы узнаем это в Вейле.
Да. Возможно. Я и забыл, что Торчвика официально арестовали, но предположительно он всё ещё находится в камере. Возможно, они были слишком сосредоточены на окончании войны, чтобы допрашивать его, а может, он держался. В любом случае, у него могут быть ответы. Я должен узнать, может быть, Озпин сможет мне что-нибудь рассказать.
По мере продолжения беседы список тем для разговора начал уменьшаться. Вскоре стали возникать моменты молчания, и я не раз замечал, как человек либо отказывался встретиться со мной взглядом, либо отводил глаза, как только я обращался к нему. Я встал со вздохом и оправдался тем, что мне нужно сообщить новости своей семье. Никто не стал спорить, хотя все пожелали мне всего хорошего и пообещали встретиться на следующий день.
Между нами не было ничего недружелюбного, просто было неловко. Очень неловко.
Выйдя из таверны на прохладный ночной воздух, я оглянулся на Ансель. Жители деревни восприняли новость неоднозначно, хотя в целом беженцы почувствовали надежду, после предложения Короля обеспечить их жильём, так что это был плюс. Если торговля моим временем и комфортом поможет деревне восстановиться, то, конечно, это того стоило. Чёрт возьми, такими темпами Ансель может стать полноценным городом. Я сомневался, что беженцы захотят покинуть безопасные стены, а Королевство Вейл только выиграет от увеличения размера деревни. Кроме того, сбор налогов и оборона станут проще, если все будут находиться в одном месте.
А ещё меня поразило, что предложение короля может быть не только щедрым. Как я и предполагал, развевание наших собственных цветов над цветами королевства должно было послужить сигналом. Если Король приехал лично и смирился, хотя бы немного, заплатил за ремонт и поддержку, это бы расположило к нему простых людей и показало, что Ансель не собирается объявлять независимость. Уже несколько флагов Вейла развевались на стене частокола. Это было моё предложение Андерсу и способ дать понять Солдатам снаружи, что мы не являемся их врагами.
Было странно и даже пугающе, как много можно было прочесть в том, что для нас было всего лишь небольшим решением сменить цвета. Мы сделали это только из-за путаницы с дезертирами и желанием быть уверенными в том, кто наши союзники. Это была необходимость и ничего больше, но некоторые разгневанные жители на другом конце Вейла, вероятно, восприняли это как первые признаки открытого восстания.
Я подумал, не послал ли бы Вейл больше вооруженных людей, если бы это продолжалось. Если бы Король не пришёл сам, послали бы небольшую армию, чтобы подчинить нас и снова установить порядок? Тот факт, что я не мог с уверенностью сказать "нет", беспокоил меня.
— Жон! Подожди!
— Руби? — Я подождал, пока Жнец нагонит меня. Из всех она чувствовала себя наименее неловко, возможно, потому, что она единственная догадалась о правде до моего менее чем звёздного разоблачения. Я не могу сказать, что между нами всё было нормально, но это было менее ненормально, чем со всеми остальными.
— Ты ведь не собираешься поговорить со своей семьей? Я видела, как ты сказал им об этом раньше.
Я пожал плечами, но не стал спорить. — Просто захотелось подышать свежим воздухом. — Руби знала, что это неправда, но не стала возражать. Я подумал, что она так же боится начать ссору, как и все остальные. — Ты хотела мне что-то сказать? — спросил я.
— Эх. Не совсем. — Она пожала плечами и зашагала рядом со мной, мы вдвоём прошли мимо лагеря беженцев, где общее настроение казалось гораздо более бодрым, чем обычно, и вошли в загон для животных. Раньше там были только коровы и куры, но с нашим приездом здесь появились красивые и ухоженные кони.
Даже если мои навыки верховой езды были невелики, я мог, по крайней мере, оценить простодушную привязанность лошадей. Но не Фейт, конечно. Она взглянула на меня, заметила, что у меня нет ни кусочка сахара, и решила, что я не стою дерьма на её копытах.
Ты для меня мёртв, — казалось, сказала её длинная морда, после чего она вернулась к ведру овса и перестала обращать на меня внимание.
Другие были добрее. Лошадь Руби была особенно ласковой, она прижалась головой к её плечу и ткнулась носом ей под руку, что вызвало хихиканье Руби. Одной рукой Руби почесала за ушами, а другой — под шеей. Лошадь начала от удовольствия бить задними ногами. Я наблюдал за этим с улыбкой и довольствовался тем, что потирал нос кобылы Вайс и выталкивал нос лошади Янг из карманов. Она искала кусочки сахара.
Через несколько минут, успокоившись, Руби сказала: — Я уже встречалась с Королевским Двором. Янг тоже.
— Ты не упоминала об этом. — Через секунду я понял, почему. — О. Это было связано с твоим Классом?
— Да. Именно они в конечном итоге решали, буду ли я Героем или в Касте Труда. Я знаю, что это не то же самое, что твоя ситуация, но я думаю, что она достаточно похожа. Они, вероятно, захотят, чтобы ты сам выбрал, кем быть. Или выберут за тебя.
Я помрачнел при этой мысли. Выбрав Касту Труда, и я могу потерять право снова присоединиться к Бикону. Выбрав Касту Героев, я отвернусь от своего прошлого. К тому же я всё равно не мог поддерживать трансформацию, так что не похоже, чтобы я мог оставаться Мастером Меча всё время. Тем не менее, Руби, вероятно, была права в том, что мне придётся выбирать. Если они беспокоились о том, что я буду символом слабости в Кастовой системе, то первым способом исправить это было бы отнести меня к той или иной категории. Поместить меня в неё и показать, что она всё ещё сильна.
— Это будет проблемой. Я не могу выбрать одну или другую сторону...
— Хм. Им это не понравится.
— Не думаю, что я им понравлюсь. Король сказал, что они уже видят во мне проблему. Можно было бы предположить, что спасение жизни Короля и окончание войны принесет мне хоть какую-то пользу.
— Я уверена, что это так, но думаю, что это также принесет тебе славу среди других фракций — а Дворяне не могут об этом забыть. — Руби вздохнула. — Знаешь, Король, вероятно, спас тебе жизнь, придя сюда, встретившись с тобой и всё объяснив. Если бы он этого не сделал, какой-нибудь Благородный решил бы, что ты представляешь угрозу, с которой лучше разобраться.
— Убийцы...?
— Возможно. Или это может быть что-то более изощренное. Подставить тебя или напасть на нас во время следующего Квеста. Они могли даже заплатить наёмниками, чтобы те выступили в роли мародёров и напали на Ансель с приказом просто убить тебя. Пусть это выглядело бы как нападение бандитов, которое пошло не так.
— Ты не вселяешь в меня надежду, Руби.
— Упс. — Она неловко рассмеялась. — Ну, это просто худшие примеры, понимаешь? Типа, крайние случаи. Вероятно, сначала было бы много стонов, нытья и интриг.
— Я так понимаю, у тебя не самое лучшее мнение о Касте Благородных.
Руби надулась. — Они не дали мне повода уважать их. Они принимали решения, которые могли повлиять на мою жизнь, и ни разу не поинтересовались, чего я хочу. Или прислушиваясь к моим словам. Приводили просто тесты за тестами. Спарринг с тем типом, показать свои навыки, доказать, что я могу драться. — А некоторые просто хотели, чтобы я исчезла из поля зрения. Не смерти, — поспешила сказать она, когда мои плечи напряглись, — а вывести из города и спрятать в какой-нибудь деревне. Они не злые. Просто... старомодные. Очень старомодные. Они любят всё таким, какое оно есть, и ненавидят всё, что этому угрожает.
— Консервативные, — предложил я.
— Да. Вот это слово.
Не то, которое я хотел слышать. Если им не нравилась Руби, они будут ненавидеть и меня. Я ничего не мог с этим поделать, конечно, не оставаясь в стороне и не позволяя им самим принимать решения. Я должен был встретиться с ними лицом к лицу и надеяться на лучшее.
— Ты должен попытаться поговорить с Озпином, когда вернешься, — сказала Руби. — Он попытается помочь.
— Против своего Короля?
— Не против него, ни против кого. Это просто решение проблем. И кроме того, Озпин хочет, чтобы ты помогал со своим Умением Очищения, верно? Ты нужен ему против Салем. Он не захочет позволить Касте Благородных отправить тебя в какую-нибудь глухую деревню. Он будет бороться до последнего, чтобы не допустить этого.
— Возможно, ты права. Ты думаешь, у Озпина много политического влияния?
Руби фыркнула.— Жон, он единственный, кто смог убедить Касту Благородных позволить мне стать Героем. Только он. Поверь мне, он не из любителей.
— Спасибо, Руби. Какой совет дал тебе Озпин?
— Когда я познакомилась с Дворянами? Он в основном сказал мне быть молчаливой и говорить как можно меньше. Потому что я была молода и импульсивна, и они бы использовали это в своих целях. Брать мои слова и искажать их, использовать их против меня. Дворяне делают упор на Харизму, Интеллект и Мудрость. Они не сражаются так, как мы.
— Значит, в общении с ними мне нужно полагаться на Харизму?
— Да, в основном.
Замечательно...
/-/
Утром мы были готовы. Когда мы прибыли, лагерь снаружи был занят сборами, но мы постарались прийти пораньше, искупались и оделись по случаю. Король встретил нас с некоторой теплотой, но не заговорил ни со мной, ни с другими членами Гильдии. Наш откровенный разговор, состоявшийся накануне, похоже, был единичным. Мне показалось, что я заметил Сарена, но, возможно, это было моё воображение. Однако Блейк проследила, куда я смотрю, и напряглась. Возможно, я не ошибся.
Один из четырёх солдат, подошедших к стенам Анселя, в конце концов призвал колонну к действию. Часть войска, всего десять или двенадцать человек, была оставлена для укрепления обороны Анселя с обещанием прибытия подкреплений. Зная, что я теперь понимаю в политике, я полностью верил, что Король сдержит своё слово. Поступить иначе означало бы показаться слабым или ничтожным, не получив никакой реальной выгоды. Если бы он отвернулся от нас или был замечен в каком-либо пренебрежении к нам, это подлило бы масла в огонь тех, кто выступал против него. Я бы стал символом. Если бы я умер, то стал бы мучеником. Действительно, лучшим способом подавить мятеж было то, что Король и Двор должны были заслужить не мою благосклонность — ибо это означало бы, что они нуждаются в ней, а скорее моё уважение. Или мою преданность.
Это должно обеспечить справедливое отношение к Анселю.
— Колонна, вперёд! — крикнул кто-то спереди. Солдаты сомкнулись вокруг нас, но не угрожающе, а скорее как будто мы были ценным товаром, который нужно было защищать ценой своей жизни. На копьях развевались знамёна и флаги, а впереди виднелся красный плащ Короля. Жители Анселя радостно ликовали, когда мы уезжали. Я предположил, что это была поддержка, а может, просто радость от новости, что они получат больше ресурсов и построят больше домов.
— Итак, возвращаемся в Вейл, — заметила Янг. Она не встретилась со мной взглядом. — Это будет нечто...
— Да, — согласился я. — Думаю, так и будет.
