Forged Destiny

— Больше используй ноги. У тебя более длинный меч, используй данное преимущество. — Раргх! Кроцеа Морс поднялся и парировал её удар в сторону, повсюду рассыпав искры. Новый меч, выкованный из лучшей стали, которую я мог купить, устоял, а клинок Эллейн был отправлен в траву. — Лучше. Ты гораздо сильнее, чем я помню. — Да уж, если бы ты остался, то увидел бы, как я становлюсь сильнее. Я сглотнул и отступил от её замаха, позволяя ей тратить энергию на то, чтобы сохранить импульс. Воительница с рёвом бросилась на меня, размахивая руками и ногами с невероятной яростью, ближе к Норе, чем к себе. Этого следовало ожидать, подумал я. Я в очередной раз не выполнил обещание, данное Эллейн, хотя Блейк поспешила объяснить девушке, что это её вина, а не моя. Но это не очень-то помогло Эллейн, которая, похоже, решила меня наказать. Уклонившись от очередного удара, я резко обошёл её защиту, ударив ладонью по её груди — грудной кости, аккурат над грудью. Она отлетела назад, неловко приземлилась и перекатилась на ноги. — Старайся не позволять гневу слишком сильно контролировать тебя. Он полезный инструмент, но делает тебя безрассудной. — Заткнись! — Эллейн набросилась на меня. — Я собираюсь побить тебя! Хотя бы один раз! Я подумывал о том, чтобы позволить ей это сделать; я действительно заслужил это. В конце концов, я уклонился от её следующего удара, парировал второй, затем шагнул к ней сзади, обхватил её за шею и поставил ногу между её ногами. Рывком я поднял её с земли и прижал к себе, пока она сопротивлялась и пыталась вырваться, чтобы ударить меня. Удар, нанесённый ею, мог нанести серьёзный ущерб, особенно если я не буду осторожен. В такой близости от надвигающегося вторжения Салем я не мог рисковать. Озпин уже сказал мне, что сегодня днём он подготовит для меня кузницу, и я подверг бы риску слишком много людей, если бы мне пришлось взять выходной, чтобы восстановиться после несчастного случая на тренировке. — Прости, Эллейн, — сказал я, прижимаясь к ней. — Я не хотел нарушать своё обещание, но так следовало поступить, или один из моих товарищей по Гильдии мог умереть. Ты знаешь, что я не могу этого допустить. — Хнх! Аргх! — Эллейн ударила меня локтем в ответ. Он задел моё плечо. — Дай мне ударить тебя! — Этого не случится. — Я попытался улыбнуться. — Что я за учитель, если не смогу дать тебе хороший поединок? — Хороший! Тот, который не сбегает каждые два месяца! — Я уже здесь. Разве нет? Эллейн замолчала, голова упала вперед. — Да. Теперь, когда наступил конец света и нас всех собираются убить. От этого много пользы. Я ослабил хватку. — Эллейн... — Ха! — Моя ученица притопнула ногой и крутанулась, выронив меч и выхватив кинжал из-за пояса. Её локоть задел мою голову и вывел меня из равновесия, и хотя я успел поймать запястье, державшее кинжал, она бросилась на меня и опрокинула. Мы приземлились с треском доспехов, я с трудом оттолкнул девушку, которая обхватила меня за талию и попыталась достать ножом до шеи. Я отбросил её в сторону и перекатился так, что мы оказались бок о бок, словно слившись воедино — если не обращать внимания на очевидные попытки "убить" друг друга. — Подло. — Я зарычал и прижался к ней. — Очень подло. Но я думал, что мы тренируемся в фехтовании, а не в работе с кинжалом. — Не только ты можешь нарушать правила. Эллейн удалось наклонить нож так, что остриё вонзилось в мою руку, вынуждая меня отпустить его или рисковать порезаться. Она воспользовалась этим преимуществом, перекинув одно колено через мое бедро и сместив центр масс так, чтобы повалить меня на спину. Моя рука поймала её запястье, но Эллейн увидела это и выронила нож, поймав его свободной рукой и поднеся к моей шее. — Я победила! — прокричала она. Это была патовая ситуация, хотя и не такая, как она ожидала. Я держал её руку, и мог, используя своё Умение, обжечь её так сильно, что она вскрикнула бы и отпрянула. Я также был уверен, что смогу принять её удар и выжить, хотя в шею попасть будет непросто. Другая рука лежала на её ноге, а на ней было достаточно металла, чтобы я мог расплавить её заживо. Улыбнувшись, я закрыл глаза. — Думаю, да. Хорошая работа. Кинжал исчез по щелчку её запястья — не уровень мастерства Блейк, но вполне достойная попытка. Эллейн хотела встать, но потом решила не делать этого и продолжила сидеть на моём животе, подтянув колени так, чтобы полностью балансировать на мне. — Хей, мастер, — сказала она. — Жон. Я же просил тебя называть меня так. — Мы... — Её язык высунулся, чтобы облизать губы. — Мы умрëм...? Моё хорошее настроение испарилось, и реальность, как это обычно бывает, обрушилась обратно. Не будет преувеличением сказать, что настроение в Вейле было удручающим. В городе витала атмосфера болезненности, люди были уверены, что в ближайшие месяцы их жизнь оборвется. Они не ошибались. Это я могу сказать с уверенностью. — Ты же знаешь, Эллейн, я не оракул. Я не могу сказать наверняка. — Но ты с ней сталкивался. С этой Салем. Ты знаешь, на что она способна. — Я также много раз переживал её. — Я медленно сел, стараясь аккуратно перевернуть её на спину, чтобы она приземлилась на траву и не ушиблась. Прежде чем она успела отползти в сторону, я обхватил её за плечи, и мы сели вместе. — Я не буду врать и говорить, что это будет легко, но мы можем победить. Я уверен в этом. — Ты говоришь это только для того, чтобы мне стало легче? Да. Да, это так. — Я видела, как строятся укрепления, — сказала Эллейн. — Сегодня утром мисс Гудвич заставила меня и моих друзей устанавливать баррикады с шипами за стенами. Мы должны были дождаться, когда лучники пристреляются, а затем возвести их на расстоянии десяти метров. Они должны были замедлить нападение в зоне поражения лучников, дать им больше времени, чтобы подобрать дистанцию и выстрелить. — Создавая пространство для убийства, — сказал я. — Умно. — Дело в том, что это даже не начало. Мы должны сделать ещё больше — пять таких слоёв, затем стену, которая будет набита соломой и маслом, чтобы Маги могли поджечь её на полпути, затем траншею, которая будет заполнена шипами — затем ещё одну, заполненную маслом. После этого будет ровная площадка для стрельбы, но я не знаю, для чего, потом ещё баррикады с шипами, ловушки и, наконец, просто участок земли с вырытыми в нём ямами, чтобы замедлить врага. — Похоже, вы были заняты. — Всё вокруг, — сказала она. — Каждый кусочек пространства так или иначе используется — пространство, которое должно быть фермой и местом для жизни. — Эллейн посмотрела мне в глаза. — Это потому, что от нас не ожидают выживания, не так ли? Обычно люди сдерживаются, чтобы потом использовать землю, но мы её разрушаем. То, что не взорвется огнём заклинаний, будет сожжено или уничтожено. За стенами будет пустырь. — Неужели ты не можешь оценить, что они ничем не рискуют? — Я бы больше ценила правду. Правда, да? Это был опасный зверь. Она менялась от человека к человеку. И всё же, хотя я хотел скрыть правду от неё, я видел, что ей необходимо её услышать. Более того, я думаю, что ей нужно было услышать это от меня. Как знак того, что я считаю её достаточно зрелой, чтобы справиться с этим. Учитывая, что она была достаточно взрослой, чтобы стоять на этих стенах против Салем и орды, было бы крайне самонадеянно обращаться с ней как с ребенком. — Шансы против нас, — медленно произнёс я, осторожно выговаривая каждое слово и только после того, как прокрутил слова в голове. — Салем — самое могущественное существо на Ремнанте, и её способности остаются загадкой. — Ты права, когда говоришь, что Вейл относится к этому как к последней битве, — продолжил я. — Озпин считает, что так оно и есть; что Гриммы исчезнут, если её убить. Или, по крайней мере, уменьшатся. — Значит, так оно и есть. Последняя битва нашего мира? — Может быть. — Я на секунду замешкался, а затем рассмеялся. — Разве не так называют каждую битву? Я уверен, что война с Мистралем должна была стать концом Вейла. Не буду врать и утверждать, что мы обязательно выйдем из неё живыми, но скажу, что Вейл не собирается жалеть средств. Как ты уже убедилась, будет использован каждый клочок земли. Каждый час времени. Каждый инструмент в нашем распоряжении. И не только в нашем. Я оглянулся на Бикон, жестом приглашая Эллейн следовать за собой. Там, высотой около тридцати метров, медленно росло высокое, свернутое в клубок сооружение, похожее на лианы из цельного металла. Неестественное, но естественное явление было одновременно и выращено, и построено — неорганическое и органическое творение, созданное с помощью магии. Магией Атласа. — Я слышала, что Архимагу дали прозвище "Железный лес", но не ожидала, что оно будет таким буквальным, — сказала она. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я даже не знаю, для чего нужна эта башня, но если Архимаг считает, что она поможет, то я не сомневаюсь, что так и будет. Он там каждый день, использует свою магию до полного изнеможения, а потом отдыхает только до тех пор, пока не сможет повторить. — Я взглянул на Эллейн и улыбнулся. — В ближайшие дни должно прибыть подкрепление из Атласа, а также грузы с продовольствием и припасами для осады. — Говорят, что Атласские Маги не имеют себе равных, — взволнованно сказала Эллейн. — Это правда? — Они, безусловно, способны на удивительные вещи. Однажды я встретил конструкцию, созданную исключительно с помощью магии, которая могла действовать, думать и говорить, как настоящий человек. Эллейн рассмеялась. — Ты издеваешься надо мной. — Нет. Это правда. И это только начало того, что они могут сделать. Стражи и Маги, работающие в тандеме, исследования того, как магия может быть использована для зачарования или создания невероятных эффектов, а затем просто сырая сила, как у Архимага Айронвуда. Все эти люди будут сражаться на стене, — сказал я. — И, возможно, раньше нас. Мы начнём с лучших, а ты, моя ученица, ещё не дотягиваешь до них. — А ты? — тут же спросила она. — Нет. — Ха. — Её плечи разжались, напряжение спало. — Тогда я могу встать с тобой, — быстро сказала она. Как я помню, это была её мечта. Стоять рядом со мной как равный. — Мы можем сражаться бок о бок. Верно? — Я... — Жон...? — Меня может не быть на стенах. Воспользовавшись молчаливым шоком Эллейн, я объяснил, чего хочет от меня Озпин и что это будет означать для людей, многие из которых и близко не были на уровне Эллейн, не говоря уже о моём. Я приводил те же обоснования, что и в Гильдии, и, как и они, Эллейн понимала и ненавидела это. Как и они, она запротестовала. — Значит, ты даже не собираешься сражаться! Это просто бред! — Поверь мне, когда я говорю, что знаю. И согласен. Возможно, кому-то покажется, что я избегаю опасности, но мне так не кажется. Я больше боюсь этого, чем драться. Я не смогу повлиять на положение на стенах. Я не смогу выбирать свою судьбу. Мне придется перепоручить это им, а если они не справятся, меня захлестнёт поток Гриммов, и у меня не будет ни единого шанса защитить себя. Я снова становился беспомощным мирным жителем, членом Касты Труда, работающим на износ. Но я понимал, почему это необходимо. Я понимал доводы Озпина. — Но правда в том, что с помощью Рун я могу сделать больше, чем с помощью меча. Вот. Дай мне свой. Эллейн протянула мне свой меч. Это был меч, более тонкий и лёгкий, чем мой, и немного длиннее. Его нужно было использовать скорее двумя руками, чем одной, хотя при необходимости можно было орудовать и одной рукой. В основном благодаря тому, что её Сила была выше средней. Я хорошо знал этот меч. В конце концов, я сделал его для неё. Вот такие плюсы от учителя-Кузнеца. Проведя пальцем по гарде, я нашел чистый участок металла и активировал Умение Гравировки. Мои глаза вспыхнули бледно-голубым светом, и на металле ожила Руна, закручиваясь и сворачиваясь в клубок, а на её поверхности загорелись тонкие красные линии. Когда всё было готово, символ слабо засветился голубым светом, а затем потускнел, превратившись в гравировку. — Что она делает? — спросила Эллейн, взяв клинок обратно. — Я не чувствую никакой разницы. — Это Руна Мороза. Я разработал её специально против Рейвен Бранвен, и она в какой-то мере подействовала и на Салем. — Не сильно, но тогда Руби была всего лишь одним человеком. — Она не сделает тебя сильнее и не причинит больше вреда, но создаст неповреждающую ледяную стену над любым человеком или предметом, в который ты попадешь. Попробуй, — сказал я, кивнув на упавшее рядом бревно. Эллейн кивнула, поднялась на ноги и с размаху опустила клинок. Он с лёгкостью прорезал гнилую древесину, но две расщепленные части треснули и покрылись толстым слоем льда, ослабив дерево и заставив даже траву вокруг него побелеть от инея. — Это даст тебе время, — объяснил я. — Всё, во что ты попадешь, должно будет освободиться, прежде чем оно сможет двигаться. Если ничего другого нет, то это даст тебе несколько секунд, даже против более сильного врага. — Я улыбнулся. — Это лучшее, что я могу сделать, Эллейн. Я не смогу сражаться вместе с тобой, но ты будешь сражаться, чтобы защищать меня. Её глаза расширились. — Присматривай за мной. Хорошо? — Да! — Эллейн вытянулась во весь рост. — Я буду защищать тебя до последнего вздоха!

/-/

Перерыв в работе Эллейн закончился с наступлением полудня, когда её вызвали обратно в школу, чтобы заступить на очередную смену — переносить древесину из Изумрудного леса на медленно растущую линию обороны. В это же время заканчивала работу и моя Гильдия, возвращаясь усталой, грязной и покрытой потом и пылью. Учитывая, что я был чист и хорошо отдохнул, я чувствовал себя более чем виноватым. Чтобы загладить свою вину, я помог Вельвет приготовить и подать еду и напитки, выступив в роли официанта перед своими измученными друзьями и позволив им всем сесть за стол. — Как проходит работа? — спросил я. — Эллейн немного рассказывала мне об этом. — Ужасно, — простонала Нора. — Столько всего поднимать. Так много брёвен. — Самые сильные из нас таскают грузы, — объяснила Пирра. — Все остальные либо заняты строительством укреплений, либо распиливают брёвна на колья, либо перевозят в город продовольствие и припасы. Последнее на удивление трудно, учитывая, как голодны беженцы. — Неужели не хватает еды? — Хватает, но люди ведут себя глупо. — ответила Блейк. — Они запасают её впрок или обменивают на удобства. Многие из них думают, что с приходом врага они окажутся за стеной, и никакие речи стражников не убеждают их в обратном. — Разве город не может просто дать им больше? — Нет, если он хочет иметь достаточно продовольствия, чтобы прокормить их и всех остальных, кто прибудет в ближайшие недели. Я разговаривала с Адамом, — добавила Блейк. — Он сказал, что он и его команда получили более чем достаточно еды, как и все остальные в лагере беженцев. — Он останется? — спросил я. — Да. Он помогает в строительстве. Теперь, когда Острова Миражей пали, ему некуда идти. Адам знает толк в строительных работах, как и вся его команда. Это необходимо, когда приходится неделями ремонтировать и обслуживать корабль. После этого разговор затих, когда Вельвет принесла еду, а я встал, чтобы помочь ей принести горшок с тушеным мясом и тарелку с нарезанными курицей, говядиной и окороком. Мы получали лучшую пищу, чем те, кто жил за стенами, но наши тела нуждались в ней. Герой мог выполнять работу десяти человек, даже если эта работа заключалась в затачивании кольев и их втыкании в землю. В конце концов, конечно, разговоры вернулись к предстоящей осаде. — Я не уверена, что мы вообще будем сражаться вместе, — сказала Пирра. — Или что мы будем на стене. Мы хороши, но мы только ученики. Первая стена будет самой сложной для Гриммов, особенно если учесть, что снаружи полно ловушек. Вейл захочет, чтобы на ней были самые лучшие и сильные. — Папа скоро приедет, — сказала Янг. — Я получила от него письмо сегодня утром. Знаешь, это как то странно. Знать, что он будет на этой стене. Я мог только представить себе это. Это было не так, как в Анселе, где отец бросился поддержать меня против Касты Солдат. Та битва была в нашу пользу благодаря моему уровню и элементу неожиданности. Здесь же всё было иначе. Под шквалом Гриммов, которых притащит Салем, я не был уверен, что выживет хоть кто-то из тех, кто будет на первой стене. Их задача была не в том, чтобы победить, а в том, чтобы нанести противнику тяжёлые потери и умереть с оружием в руках. Янг знала это, как и Руби. Мы все знали. Бодрость, с которой мы справились, была молчаливым пониманием того, что мы не будем думать о таких вещах сейчас и не позволим им омрачить наше оставшееся время вместе. По правде говоря, вряд ли кто-то из нас выйдет отсюда живым. — Итак, Вайс, есть новости о том, что это за штука растет у нас на заднем дворе? — поинтересовалась Янг, толкнув Мага локтем в бок. — Да ладно. Ты можешь рассказать нам. — Если бы я знала, я бы сказала. Я слышала, что кто-то упоминал термин "БУК", но не уверена, что это означает. Но это точно здание. Не оружие. Внутри башня полая, как будто в ней что-то должно быть. — Магическая башня? — предположила Блейк. — Может быть. Но если так, то её лучше было бы построить в самом городе, возле стен. Не думаю, что дело в этом. Бикон был выбран потому, что это самая безопасная часть города, а значит, что бы это ни было, они хотят, чтобы это было подальше от опасности. — Что-то связанное с заклинаниями? — спросила Нора. — Да. Очевидно. Сомневаюсь, что Архимаг строит статую самого себя. — Если только он не собирается её оживить, — сказала Пирра. — Это... Хотя это было бы впечатляюще, я сомневаюсь, что это возможно. К тому же, там должно быть две ноги. А не один шпиль. Это башня. Я отказываюсь верить, что "Б" в слове "БУК" означает что-то другое. К сожалению, у меня не было возможности поговорить с Винтер. Полагаю, она организует переброску материалов с Атласа. — Запасы и снаряжение? — Это и запасное оружие, броня, зелья и многое другое. Всё, что может пригодиться. Морские пути чисты. Гримм не предпринимали никаких нападений на суда снабжения. — Если подумать, — сказала Пирра, — если не считать того Гримма на Островах Миражей, на нас вообще никто не нападал по пути домой. Ни один Гримм. Это была правда. Хотя во время погони за Блейк их тоже было немного, на обратном пути их должно было быть больше, учитывая негатив, а также тот факт, что мы находились на большом корабле с командой более ста человек, голодных и удручëнных потерей дома. И всё равно ничего. Совсем ничего. — Салем притягивает их к себе, — сказала Руби шёпотом. Жнец сидела на своём месте, поджав ноги. Её тарелка была пуста, и я не заметил, когда она вообще всё съела. Наши все были полны. — Каждый Гримм на планете присоединяется к ней. Вот почему лагерь беженцев не подвергается нападению. — Так не должно было быть, — понял Рен. — Столько отчаяния и страха, и ни одного Гримма? Это не просто маловероятно, это невозможно. Салем собирает их всех. Всех Гриммов на Ремнанте. Всех до единого? Эта мысль заставила меня содрогнуться. Мы убили немало, но нам также приходилось объединяться и работать вместе, чтобы справиться с одним за другим, будь то чудовищная Урса в нашем первом Подземелье или чудовище в океане на Островах Миража. Теперь все они, а также все остальные Гримм, будут маршировать, летать или ползти к Вейлу. Даже Старейшины Гриммов. Возможно, даже Древние Гримм — твари, настолько опасные, что о них ходят легенды, и способные в одиночку уничтожать деревни, не оставляя в живых ни одного человека. — Похоже, здесь всё становится интересным, — слабо проговорила Янг, сдерживая дрожь. — Это один из вариантов развития событий.

/-/

Я последовал за шумом ветра через заднюю дверь Домика и вышел на небольшую поляну, где Руби тренировалась с косой. Это была не Кресцент Роуз. Её детище, первая коса, которую я сделал, была оставлена на Островах Миража. Я не догадался забрать её, когда нëс Руби в безопасное место, а вернуться за ней не было никакой возможности. Вместо неё я сделал новую — во всём похожую на Кресцент Роуз и в то же время другую. Руби ещё не дала ей имя. Я наблюдал, как она сделала несколько ленивых взмахов в воздухе, упираясь взглядом в бревно, стоявшее на другом, — цель была ростом с невысокого человека. Руби несколько раз проверила свой замах, делая при этом глубокие вдохи. Её нога сдвинулась вперёд, а глаза сузились. Меня свалило с ног. Я не ожидал такого удара. В одну секунду она уже начала двигаться, наклонившись вперёд, как будто собиралась оттолкнуться, а в следующую секунду я отлетел назад, сопровождаемый звуковым ударом. Раздался громкий треск воздуха и порыв ветра. Я приземлился на задницу и перевернулся в сидячее положение. От бревна, в которое целилась Руби, ничего не осталось. Ни щепок, ни самого бревна. Оно исчезло — либо его отбросило с такой силой, что оно отправилось в лес, либо сгорело дотла, либо просто больше не существовало. Там не было ничего. Всё вокруг осталось, но не в том виде, в каком было. Бревно, на котором другое балансировало, горело, слегка тлея. На траве и грязи виднелась борозда, по которой она бежала. От каждого шага по траве и грязи расходились три ряби, как от натянутой и оставленной кожи. Трава была смята в грязь, а пространство за каждым шагом, где она оттолкнулась, было разорвано. Деревья за мишенью тоже были повреждены. Одно упало со зловещим скрипом, обрушившись на лес позади него, другие были испещрены шрамами и боевыми повреждениями, словно по ним прошлись тысячей маленьких ножей. От места удара расходился конус, сила которого была направлена наружу. За ним на земле лежала красная фигура, не шевелясь. — Руби! — Паника зародилась во мне, и я бросился к ней, перепрыгивая через бревно, чтобы приземлиться на колени и перевернуть её. Я почувствовал, что она дрожит, как только прикоснулся к ней, затем услышал, как она задыхается — почти до слез. — Руби, — прошептал я. — Руби, ты в порядке!? Её коса, новая коса, была сломана. Лезвие разлетелось на куски, и хотя древко было целым, оно было согнуто в верхней части, от удара лезвия о дерево. Мало что можно было сделать, кроме как переплавить и выковать заново. Лицо Руби было красным, тëмно-красным и покрыто потом. Кровь капала из носа, и я почувствовал идущий от неё жар через одежду. Я сдëрнул с нее плащ и отбросил его в сторону, раздевая её настолько, насколько осмеливался. Всего несколько пуговиц, чтобы показать плечи, но даже они были горячими на ощупь. — Руби. Чëрт возьми. Подожди здесь, я схожу за Вайсс. Её лед не помешает... Ее кулак впился в мою тунику прежде, чем я успел это заметить. Не было ни промежутка, ни времени на перемещение, просто появился её кулак, и я оказался на месте. Руби снова застонала, нахмурив брови, и издала прерывистый вздох. — У меня есть вода, — сказал я, доставая флягу. — Ты хочешь её выпить или...? Руби взяла её. На этот раз медленнее, с мучительной медлительностью она подняла флягу и опрокинула её на своё тело. Вода вытекала, забрызгивая её лицо и шею и заливая её белую блузку до прозрачности. Я старался не смотреть, благодарный за то, что под блузкой был лифчик, который хотя бы немного прикрывал её. Но все эти мысли были забыты, когда вода коснулась её кожи и пошла паром, шипя, как меч, вынутый из кузницы и опущенный в воду. От неё поднимался пар, она лежала и задыхалась, сглатывая капли воды, стекавшие по лицу и попадавшие в рот. Я опустился на колени рядом с ней, освободил её руку, но не сделал ни малейшего движения, чтобы уйти. Жнецу потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, несколько минут, потраченных на рыдания и попытки отдышаться. Рыдания были не от горя или эмоциональной боли, а от грубой физической боли. Я понял это по тому, какими рваными были движения, какими сырыми, и как дергались её мышцы, словно они тоже были в огне. Они пульсировали под её кожей, двигаясь, как в самых страшных судорогах, которые я когда-либо видел. Она периодически выгибалась, словно ломаясь, скрежетала зубами, пытаясь перетерпеть. Когда всё наконец закончилось, Руби лежала передо мной, совершенно обессиленная. А ведь всего десять минут назад она была свежа как маргаритка. — Что случилось? — спросил я, помогая ей подняться и принять сидячее положение. Я позволил ей опереться на моё колено, а другой рукой обмахивал её веером. Руби откинула голову назад, наслаждаясь этим небольшим комфортом. — Это было Умение? Что-то, что использует всю твою выносливость для одной атаки? Если да, то его слишком опасно использовать. — Не Умение..., — пробормотала она, слегка коверкая слова. — Нет? Тогда что? Я никогда не видел ничего настолько нелепого. Всё твоё тело словно сломалось. — Это... — Руби сглотнула, затем откашлялась и сплюнула немного слюны в сторону. Она попыталась вытереть рот, но была слишком слаба. Я сделал это за неё, используя угол своей туники. — Это было не Умение, — сказала она, говоря медленнее. — Это была атака. — Что за атака? — Обычный удар. — Её плечи сжались, и на глазах появились новые слезы, полные горя. — Я сломана! — рыдала Руби. — Мой дурацкий Класс сломан, и теперь я бесполезна! — Что? Что ты...? — Я посмотрел на разрушения, потом обратно на Руби. — Подожди, ты просто нормально двигалась? То есть, бежала вперёд и атаковала бревно? — Да! — Но... — Всё дело в моём Классе! — завопила она. — У меня есть вся эта Ловкость, но нет Телосложения! У меня... — Она прервалась, когда её прервало влажное сопение. — У меня... у меня более девятисот пятидесяти Ловкости... Девятьсот!? — Но у меня всего пять единиц Телосложения без той Руны, которую ты мне сделал. Я не могу справиться со скоростью. У меня нет выносливости. Даже то, что я сделала, почти разрушило моё тело. — Её слезы потекли свободнее, стекая по моей руке. — Я не могу нормально сражаться, не могу ходить. Весь мир как будто движется в замедленной съëмке, и мне даже приходится говорить медленнее, чтобы другие понимали, что я говорю. — Слова расплывались, губы Руби двигались с невероятной скоростью. Я уставился на неё. — Я должна говорить медленнее, — повторила она, явно стараясь выговаривать каждое слово. — Иначе никто не поймёт, что я говорю. Я... я ненавижу это. Почему я не могу быть нормальной? Почему я не могу быть нормальным Классом, которому не нужно беспокоиться о том, что свои Характеристики убьют его? — Руби, я... я не знаю, что сказать. — Я не могу сражаться, — сказала Руби. Плакала. — Я не могу сражаться с Гримм. Я слишком быстрая, и моё тело не может за мной угнаться. Или моё оружие. — Она посмотрела на свою косу, и меня вдруг осенило, почему она не назвала её. — Я не могу сражаться, — повторила она. — Потому что, хотя я и убью любого Гримм, на которого замахнусь, я умру сразу после этого. Я не знал, что ответить. — А что будет, если я продолжу набирать уровни? — пробормотала она. — А что будет, если он продолжит расти? Если я получу тысячу ловкости или две тысячи? Смогу ли я вообще жить? Смогу ли я вообще воспринимать мир или все будут стоять на месте, как статуи? Или... Или, может быть, я буду двигаться, но мой мозг не будет успевать. Я буду статуей, не способной пошевелиться, не убив себя. — Тогда ты не будешь сражаться, — решил я. — Ты... Я знаю, что это больно, но я тоже не буду сражаться. Ты можешь мне помочь. Даже если бы тебе хватало скорости только на то, чтобы быстро ходить, ты могла быстрее, чем кто-либо другой, переносить мои Руны в нужные места или доставлять сообщения и приказы. Доставлять приказы людям быстрее, чем кто-либо другой; нечто подобное могло бы спасти больше жизней, чем одна коса. — Но Янг, — зарыдала она. — И остальные. Они все будут сражаться. — И мы тоже будем сражаться, Руби. По-своему. — Я обнял Жнеца, прижав её лицо к своей шее и обхватив её руками.— Я знаю, это больно, — сказал я. — Я чувствую то же самое. Я хочу быть на тех стенах, сражаться со всеми, но я могу сделать больше для тех, кто здесь, внизу. Ты тоже можешь. Следить за тем, чтобы приказы об отступлении или наступлении поступали вовремя. Доставлять Руническое Оружие тем, кто в нём нуждается. Это не самая престижная работа, но она спасёт жизни. Это спасёт её. Я не был уверен, что произойдёт, если Руби продолжит набирать Уровни. Для других это не было проблемой, потому что, как бы ни был силён человек, его другие Характеристики, по крайней мере, так или иначе уравновешивали друг друга. А у Руби — нет. Её Ловкость превосходила все прочие показатели в разы. Наконец-то я понял, почему она всегда называла свой Класс "сломанным". Не потому, что он не имел смысла или нарушал правила, а потому, что сам Класс, по самому его определению, должен был сломать своего владельца. Это был Класс, который был нежизнеспособен на более высоких уровнях, и Руби достигла их, убив Рейвен. — Какого ты Уровня? — спросил я. — Д-девяносто первого. Девяносто первый. Боги. А ведь до Острова Миражей я был выше её по уровню. За всё время, что мы там провели, я не набрал ни одного уровня, а Руби подскочила на сорок-пятьдесят. Пирра была права, когда беспокоилась. На момент смерти Рейвен должна была быть где-то на сто тридцатом уровне, чтобы её Опыт, разделенный пополам, так сильно продвинул Руби. — Больше не надо, — сказал я, прижимая её к себе. — Больше никаких уровней, Руби. Сейчас ты с трудом получишь хоть один, и я сомневаюсь, что остались Гримм, способные дать тебе хоть один. — Есть один, — прошептала она. — Нет. Ты к ней не подойдëшь. Ты останешься здесь, со мной. Я... я всё исправлю. Я найду способ всё исправить. Обещаю. Я не позволю тебе быть поглощенной своим Классом, Ловкостью или чем-то ещё. Мы найдём способ как-нибудь обойти это. Я не был уверен, что Руби поверила мне. Я не был уверен, что поверила мне, но, тем не менее, я прижался к ней, успокаивая её, пока она продолжала переводить дыхание, всё ещё измотанная ничем иным, как единственным взмахом своего оружия. Руби обхватила мои плечи, прижимаясь к ним, и искала хоть какого-то утешения в моём присутствии. Её всхлипывания оборвались, и она подняла голову, прижавшись к моей шее. Её губы встретились с моими.

/-/

— Мистер Арк. — Глинда Гудвич нашла меня на стенах Бикона, взирающего на город Вейл. — Ваша кузница готова. Озпин распорядился доставить припасы, а также поручил людям переправить готовые изделия в оружейную для вас. Солнце садилось. Я посмотрел на него и вздохнул, думая о том, будет ли мир всё так же прекрасен, когда мы закончим. Мои мысли были заняты беспокойством за Руби. Беспокойством, но ответов не было, несмотря на все мои усилия. Я так мало мог сделать. Я не знал, с чего начать. Руна? Могу ли я сделать Руну, которая будет подавлять Ловкость, а не повышать её? Могу ли я придумать какой-нибудь способ спасти её? Или Руби будет обречена на неизбежный конец своего Класса? — Озпин не расстроится, если вы подождёте до завтра... — Нет. Всё в порядке. — Я отвернулся от пейзажа передо мной, от своих мыслей. — Есть ли у него какие-нибудь пожелания ко мне? — Копья. Или наконечники копий. Мы можем попросить кого-нибудь другого прикрепить их к древкам. — Почему именно копья? — спросил я. — Это оружие, скорее всего, будет использоваться необученными людьми, и только если этого потребует ситуация. — Мы оба знали, что так и будет, и что обычные люди будут сражаться и умирать к тому времени, когда все закончится. — Хотя любое оружие трудно освоить, копья наиболее просты в использовании, если вы не обучены. Кроме того, их можно объединить в фалангу без особой подготовки. — Я понимаю. Значит, эти люди... они будут слабыми? — Я бы удивилась, если бы кто-то из них окажется выше двадцать пятого Уровня. Многие будут ниже двадцатого. Некоторые из них будут ниже даже ожидаемого уровня для поступающих в Бикон. Как страшно ожидать нашествия Гримм с таким уровнем, что даже один из них может оказаться смертельно опасным. Я знал, что они не будут бросаться в опасность по своей воле, и копья помогут в этом. Они могли бы поддержать Героев, которые могли бы их защитить. — Я просто сосредоточусь на увеличении Характеристик, — сказал я. — Пять единиц Телосложения не будут иметь большого значения для опытного Героя, но они будут заметны для Пекаря или Фермера. — Сила. — Сила? Вы уверены? Они будут бить сильнее, но если их настигнет Гримм, они... — Если их настигнут, мистер Арк, то никакое Телосложение их не спасет. — Она сказала это печально, но факт. Глаза Колдуньи были такими же усталыми, как и у меня, и я мог только представить, насколько больше у нее работы, чем у меня. Подготовка всех защитных сооружений, организация студентов и вся та работа, которую Озпин, несомненно, вынужден был свалить на неё. Я был не единственным, кто работал сверх того, что должен был делать Герой. Озпин и Глинда, наверное, тоже хотели бы быть на передовой, но это было невозможно. У них были более масштабные задачи. Как и у меня. — Сила, — согласился я. — Хотя, надеюсь, они мне это простят. Сколько погибнет тех, кого я мог бы спасти с помощью Руны Телосложения? — Столько же, сколько и тех, кто будет спасён, потому что их копье уничтожило врага прежде, чем они смогли до него добраться. На войне нет правильного ответа, мистер Арк. Только альтернативные издержки. Если это поможет, помните, что это мы с Озпином приняли такое решение, а не вы. Вина лежит на нас. Это был пустой и в то же время добрый жест, попытка снять с меня вину. В конце концов, в этом не было необходимости. Как бы я ни ненавидел эту ситуацию, я понимал, к чему они клонят. Мы не сможем выиграть эту войну, если будем превосходить противника. Салем могла вызывать все новых и новых Гримм. Наша единственная надежда — убить её, а для этого нужна Сила. Сила и множество людей, принесённых в жертву, чтобы дать нам шанс. — Вы верите, что мы сможем это сделать, мисс Гудвич? Вы верите, что мы сможем победить? — Я верю, мистер Арк, что не смирюсь с возможностью поражения, пока я ещё дышу. Всё остальное решать не вам и не мне. Всё, что могут сделать такие простые люди, как мы, — это сражаться изо всех сил и отдавать все свои силы. Если для этого придётся умереть, чтобы другие смогли нанести последний удар, то так тому и быть. — Да будет так, — повторил я, делая глубокий вдох и выдох. — Спасибо. Я оставлю вас отдыхать. Спустившись со стены к главному зданию академии, я нашёл свою новую кузницу, установленную рядом с самой школой. Она была небольшой — настолько, насколько это было необходимо, учитывая, что управлял ею только я. В ней было множество бочек с водой и маслом, наковальня, блестевшая и не имевшая клейма, деревянные стеллажи для оружия, сундуки и ящики с металлом и простой кузнечный горн, рядом с которым стояло несколько корзин с древесным углем. Над всем этим возвышалась крыша, которую поддерживали четыре деревянных столба и многочисленные балки, прикрепленные к бокам Бикона для большей устойчивости. Перед кузницей стоял стул, на котором лежал завернутый контейнер. Взяв его в руки, я прочитал на нём послание, написанное Реном. "Пища для проголодавшегося Кузнеца". Я усмехнулся и положил контейнер на место. Еда мне понадобится, когда я начну работать, и мне было приятно, что они думают обо мне, даже если они, вероятно, вымотались за день, проведённый за рытьëм траншей, рубкой брёвен и расчисткой Изумрудного леса. Сам лес вырубали на несколько сотен метров и расчищали, чтобы было меньше укрытий для приближающихся Гриммов. Древесина также использовалась для строительства укреплений в других местах, а Изумрудный лес был удобным, хотя и опасным, источником пиломатериалов. Насыпав в горн уголь, я провёл рукой, чтобы разжечь его, затем достал слиток простой стали и подержал его в пламени, экономя энергию и позволяя ему стать вишнево-розовым по старинке. Для меня это будет разницей между полусотней наконечников копий и несколькими сотнями. Даже самые простые Умения могут истощить, если использовать их слишком часто. Когда солнце закатилось за Бикон, я выковал первое из множества оружий.