/-/
— Грядёт конец времен! — И придёт она к нам и возвестит о начале конца, и слушайте, ибо огонь её очистит нечестивых... — Врежь ему, Пит. Выбей ему зубы! За мясистым ударом последовал грохот, и предсказатель рухнул на деревянную скамью у таверны. Его тут же облили элем, а люди в таверне смеялись и издевались, а он кричал высоким голосом о том, как они все будут страдать, когда она придёт. Кто-то что-то крикнул в ответ, и в мужчину швырнули несколько костей. Как ни был он безумен, он продолжал проповедовать. Подобные сцены уже не были чем-то необычным. Люди были полностью проинформированы о том, что их ожидает — решение, которое я сначала считал подозрительным из-за паники, но, как объяснил Озпин, люди не идиоты, и они сами разберутся, почему всё население Вейла эвакуируется, а все Королевства Ремнанта укрепляют город. Ничто из того, что мы могли бы им сказать, не было бы хуже того, что придумало их воображение. И, как бы глупо это ни звучало, Гриммы были вечной проблемой. Приближение армии Гриммов вызывало тревогу, но было нормальным явлением, даже если они вдруг оказались под чьим-то контролем. Десятилетиями им внушали, что Герои защитят их от Гриммов, и жители Вейла были на удивление спокойны. Незнание было блаженством. Но это было и отвратительно, по крайней мере, для меня. Я понял, что есть три типа людей. Первая группа и, безусловно, самая полезная — это те, кто работал за стенами. Они боялись, да, но мы все боялись, и это не было чем-то необычным. Они выполняли приказы, трудились на строительстве оборонительных сооружений, работали в кузницах, на точилах и ткацких станках, изготавливая всё, что могло пригодиться в предстоящей осаде, — от оружия до хлеба, лекарств и бинтов. Вторыми были те, кто поддался отчаянию и хотел затаиться. Некоторые из них стали прорицателями, а некоторые даже пытались основать религию Салем, думая, что она пощадит их, или что она — Бог, пришедший наказать нас за наши проступки. Обе эти реакции были основаны на страхе: прорицатели — на ужасе, гневе и ярости, религиозные — на страхе перед смертью и попытке ухватиться за хрупкую ниточку надежды. Многие просто молчали и продолжали жить своей обычной жизнью, стараясь делать вид, что всё в порядке, и ища утешения в обыденности. В большинстве своём они были абсолютно бесполезны. Но были и исключения. Ремесленники мастерили, и то, что они делали, могло пригодиться, но они продолжали брать с людей деньги — потому что пытались внушить себе, что деньги им понадобятся после окончания этого кошмара, а значит, и должно быть это после. Эти люди цеплялись за свою обычную жизнь и игнорировали внешнюю угрозу, не вкладывая ни столько труда, ни столько часов, как первая группа. Третья группа — те, кого Вайс пренебрежительно окрестила "эгоистичными придурками". Они пили, веселились и вообще предавались любым порокам, потому что, по их мнению, лучший способ переждать бурю — это напиться до беспамятства или счастливо зарыться под простыни с симпатичным мужчиной или женщиной. Я бы назвал их гедонистами, но ими двигало скорее отчаяние. Они предавались настоящему, чтобы не думать о будущем — и о том, что его может не быть. Они были громкими, гордыми и склонными кричать о том, что Вейл уже "противостоял Гриммам" и что Герои "отправят эту глупую суку обратно туда, откуда она вылезла". Неизвестно, верили ли они в это, или им просто хотелось в это верить, но они были ленивы и склонны жаловаться, когда их заставляли работать, потому что работа над обороной и укреплениями заставляла их задаваться вопросом, зачем они нужны и почему все выглядят так мрачно. А они этого не хотели. Они просто хотели отвлечься от своих проблем. Больше всего, чем существование этих двух типов людей, меня возмущало то, что город это допускал. Никто не пытался остановить их или заставить работать. По словам Блейк, никто не хотел тратить их время, и они всё равно делали некачественную работу, но это так раздражало. Мне было неприятно, что в то время как большинство людей ломали спины ради нашего выживания, эти люди пили, блудили или молились на Салем. Все реагируют на горе по-разному, говорил я себе, не обращая внимания на пару пьяных мужчин, которые, пошатываясь, проходили мимо. Еще не было и четырёх часов дня, а они уже были в своих стаканах. Мне легко занять выжидательную позицию, когда я знаю, что будет дальше. У них есть свои причины. Я был не так успешен, как хотелось бы, и не мог не смотреть на них всех. Конечно, они могли работать, чтобы остановить предсказателя, но они были не лучше, по-своему. Был и четвертый тип людей, как бы мне ни было неприятно это говорить. Я обнаружил их, когда вышел за главные ворота, и на этот раз меня яростно допрашивали, кто я такой, куда иду, зачем и прочее. Для допроса были веские причины, потому что не успел я выйти на улицу, как меня встретили грязные лица и умоляющие руки, просящие еды, воды, денег или крова. Одни были молоды, другие постарше. Женщины предлагали мне себя ради своих детей, а те, кто стоял сзади, выкрикивали оскорбления, спрашивая, почему я заслужил право жить в этих стенах, а их оставили на растерзание Гриммам. Я лично много раз пытался объяснить, что это не так, и каждый раз меня называли лжецом. Эти люди, беженцы, не хотели, чтобы их вразумляли. Они были озлоблены на жизнь и стремились к тому, чтобы все это почувствовали. — Почему ты!? — кричал один человек. — Что ты такого сделал!? Я сражался с чудовищами, противостоял Серым Плащам, бросал вызов Рейвен и только за последние несколько часов выковал более тысячи копий для защиты. А они, как мне показалось, провели эти часы, издеваясь над людьми, пытавшимися выполнить свою работу, и бормоча страшные угрозы о том, что люди в Вейле не заботятся о них и хотят, чтобы они все умерли. Что же я такого сделал, чтобы заслужить пребывание в Вейле? Очевидно, я был испорчен и не заслуживал этого. — Дорогу! Пропустите! — крикнул человек на конной повозке, задняя часть которой была доверху набита строительными материалами для возводимых снаружи укреплений. — Назад! У меня здесь нет еды, чëрт возьми! АЙ! — Он обернулся и закричал, когда несколько человек забрались в его повозку, разрывая ящики и бочки, а затем опрокидывая их, рассыпая гвозди и доски по повозке в поисках еды. Часть припасов была сброшена за борт и втоптана в грязь. — Вылезайте оттуда! — прорычал он. — Стойте! Это для обороны! Его проигнорировали. Бочка была опрокинута, и из неё посыпался металл. Он был не съедобен, но некоторые люди всё равно стали его воровать — думали, что если соберут достаточно, то смогут обменять на еду. Я двинулся к ним, скрежеща зубами. — Назад! — крикнул я, выхватывая меч и ударяя кулаком по лезвию. Раздался звук, свидетельствующий о насилии и заставивший людей разбежаться. Те, кто сидел в повозке, всё ещё не спешили опускаться и собирать металл, который они могли собрать, прижимая его к себе и разбегаясь от меня в последнюю секунду. Я вскочил на повозку и уставился на них. — Как вам всем не стыдно! Здесь нет еды, только строительные материалы для обеспечения безопасности! А вы мешаете этому человеку их доставить! — Чтобы они были в безопасности! — закричала женщина. — Нас оставляют умирать! — Вас пустят в стены задолго до прихода Гриммов. Сейчас для вас строят жильё. — Лжец! — Предатель! Ты тоже из касты Труда! — Мразь! От моей головы отскочил гвоздь, пущенный каким-то разъярëнным человеком из толпы. За ним последовал камень, который я отбил тыльной стороной ладони. Их крики перешли в обвинения и разглагольствования, в просьбы о еде и оскорбления по поводу того, как я посмел стоять здесь, Кузнец, в полном вооружении и доспехах, словно считал себя намного лучше их. — Двигайся, — сказал я вознице. Он кивнул и натянул поводья, снова толкая двух кобыл вперёд, и повозка загрохотала под моими ногами, когда мы поскакали. Толпа следовала за нами, бросая оскорбления и камни, но я стоял сзади, и никто не осмелился подойти. В конце концов они сдались, когда мы выехали из лагеря беженцев на большую рабочую площадку, где возводились баррикады, ловушки и частокол. — Суки, — прорычал возница. — Эти грëбаные ублюдки каждый раз создают проблемы. А ещё хуже, когда я развожу им еду. Еды хватает с лихвой, но они дерутся за каждый кусок и утаскивают то, что им не нужно. Из-за этого другие голодают, и это, конечно, наша вина... — Хватит ли этого строительного материала? — спросил я, поправляя бочку и собирая всё, что мог. — Должно хватить, иначе меня отправят обратно за добавкой. Дерьмо. — Мужчина сплюнул в сторону и остановил свою кобылу, когда к нам подошли несколько членов Касты Солдат. — Спасибо за помощь, парень. Дальше я сам разберусь. Спрыгнув с коня, я кивнул и прошел мимо нескольких Солдат и Героев, работавших под началом члена Касты Благородных, который работал с картой и указывал места, куда нужно нести грузы. Вместо этого я сосредоточился на рыжей голове, видневшейся вдалеке. Кто бы это ни был — Адам или Пирра — оба они выделялись в толпе. Приблизившись, я понял, что это Пирра. Она вместе с Норой и под руководством Вайс опускали деревянный кол в яму, вырытую в земле, а Янг и Рен держали горизонтально более широкую доску, на которую опирался и подпирал шип. Заметив моё приближение, они слабо улыбнулись, но не остановились. Я кивнул в ответ и терпеливо ждал, пока они устанавливали кол, а затем Нора вбивала его, и только когда Рен и Янг были довольны тем, что доска лежит под ним, они полностью остановились и повернулись ко мне лицом. — Мы уже закончили? — захныкала Нора. — Пожалуйста, скажи, что ты пришёл, чтобы отвезти нас домой. — Почти, — сказала Вайс, проверяя положение солнца на небе. — Скоро должен зазвонить колокол. — Как и я, Вайс была вся в поту, хотя в её случае большую роль сыграл низкий показатель Телосложения. Остальные были в лучшем состоянии, хотя все они выглядели уставшими. — Ты закончил ковать? — спросил Рен. — Столько, сколько смог осилить. Может быть, тысячу копий. — Тысячу? Это много. — Это десять сотен, — сказал я с сарказмом, затем вздохнул. — Извини. У меня голова раскалывается. — Ха. Нет проблем. Дай нам минутку, и мы закончим. Я отошёл и оставил их, зная, что было бы нечестно мешать им работать. От Блейк и Руби не было и следа. Я мог только предположить, что их Классы не подходят для этой работы, особенно Руби. Я на мгновение задумался, почему Вайс тут, но потом понял: она использует заклинание огня, чтобы опалить колья и сделать их чёрными. Так они станут твёрже, поскольку влага сгорит. Они будут более прочными, когда Гримм столкнётся с ними. А врезаться им придётся. Я не был уверен, что этот участок колючей стены — дело рук моей Гильдии, но, тем не менее, он был сделан хорошо. Около трёхсот метров деревянных кольев, расположенных под углом сорок пять градусов и направленных вверх на высоту примерно по грудь человека. Под ними были вбиты ряды шипов поменьше, которые могли пробить колени или бёдра того, кто имел глупость на них наткнуться, вероятно, для более мелких Гриммов. Между каждым шипом оставалось около полуметра пустого пространства, что гарантировало, что если один кол сломается — а они сломаются, если на них натолкнется достаточное количество Гриммов, — то остальные колья не унесут с собой. Это была не совсем надежная стена. На самом деле, она была рассчитана на то, что её проломят, но чуть дальше от стены находился ряд красных флажков, и баррикада находилась внутри этих флажков. — Осадная линия, — пояснила Янг, заметив мой взгляд. — На расстоянии до катапульт. По крайней мере, для начала. — Она шлепнула рукой по одному из кольев. — Они замедлят движение Гримм и заставят их сбиться в кучу, а затем катапульты обрушат град на большую, сгустившуюся массу. Максимум жертв. — Звучит неплохо, — сказал я. — Дальше есть ещё одна линия — линия стрелков. То же самое, но ближе к стене. Мы ещё не начали строить там, так как там лагерь беженцев. Видимо, мы займёмся этим, когда беженцев переведут за стены. Это было то, что не могло наступить достаточно скоро, как мне казалось. Я не сомневался, что проблем внутри будет больше, чем снаружи — возможно, даже наоборот, живущие в стенах будут ненавидеть беженцев за то, что они появились из ниоткуда и разрушают их город. Но в то же время я был уверен, что беженцы доставят не меньше проблем, либо воруя, либо просто мешая. Я был рад, что оказался в Биконе. По крайней мере, мы могли избежать этой ерунды. — Я не понимаю, почему их всех не отправляют в Атлас, — сказала Нора, продолжая работать. — Разве они не могут открыть портал и просто отправить их туда? Они были бы в большей безопасности. — Негатив, — ответила Вайс. — Если оставить в стороне вопрос о холоде, припасах и месте проживания, то все, кого отправят на Атлас, послужат сигналом для Гриммов, чтобы они напали именно там. А Атлас практически не сможет защищаться, поскольку здесь будет большинство его Магов. Я хотел было возразить, что беженцы не будут настроены негативно, если узнают, что угрозы со стороны Гримм нет, но раздумал. Мы даже не могли доказать им, что они окажутся внутри стен, чтобы они не назвали нас лжецами. Они ни за что не согласятся, чтобы их отправили в Атлас. Они наверняка решат, что портал находится в жерле вулкана или что мы отправляем их прямо к Гриммам. Это вызовет бунт. — Люди глупы, — прорычала Янг. — Не буду отрицать, — сказала Вайс. — Где Блейк и Руби? — спросил я. — Блейк в поисках Гриммов, — ответила Пирра. — Руби работает с Озпином, доставляя сообщения Гильдиям, работающим в окрестностях Вейла. Возможность двигаться быстро — это благо там и просто обуза здесь. Никто из нас за ней не поспевает, а ведь работа здесь требует командной работы. — Хм... — Я не был уверен, рассказала ли она кому-нибудь о том, что сказала мне, или о том, что она сделала после. У меня не было возможности поговорить с ней об этом. Руби избегала меня. — Гриммы — это проблема? — Честно говоря, нет. Мы их не видели, даже когда они должны быть. Но Озпин не хочет принимать этот факт на веру, поэтому Блейк и многие другие подобные Классы были отправлены в окрестности Вейла в качестве разведчиков. — Пирра вытерла пот со лба. — Я даже завидую. По-моему, это более легкая работа, чем наша. Блейк не пришлось бы иметь дело и с беженцами. Повезло ей. Когда над Вейлом зазвонил колокол, мои друзья, да и многие другие вокруг них, удовлетворенно вздохнули и отложили инструменты. Смена — видимо, последняя на сегодня, поскольку работать ночью было опасно. — Надо подождать, пока нас сменят, — сказала Пирра, когда я предложил им вернуться в Домик. — Первые несколько дней так и было, но потом люди начали воровать инструменты. Кому-то пришло в голову взять за них выкуп в обмен на еду. — Правда? Они так сильно голодают? — Вовсе нет, но они пытаются питаться так, как им не нужно. Беженцы жалуются, что у них нет еды на завтра — но в этом-то и дело. Завтра они получат больше еды. Они должны съедать всё каждый день, а потом получать ещё. А не пытаться сделать так, чтобы хватило надолго. — Рен вздохнул. — Но ты не можешь им сказать. Они отказываются верить. Я полагаю, что это не их вина, и они просто пытаются заботиться о своих семьях, но это расстраивает. — Впрочем, это не удивительно, — отметила Вайс. — Жители Вейла не очень-то хорошо относились к ним в прошлом. Большинство из них, вероятно, никогда раньше не видели Касту Благородных или Героев. Они не знают, чему верить, но полагают, что их считают менее важными. В каком-то смысле они не ошибаются. Вайс говорила о том, что в предстоящей битве они будут менее важны, чем Герои. Однако нам от этого легче не стало, и мы остались ждать у инструментов, наблюдая за происходящим, пока нас не освободили несколько человек из Гильдии Коко, которые по очереди стали фиксировать и забивать колья. Пока мы пробирались обратно в Вейл, люди следили за нами как ястребы. Несколько человек попытались проскользнуть вместе с нами, но стражники на воротах оттеснили их под крики и обвинения. Когда мы оказались внутри, то столкнулись с тем же, что и на той стороне — люди кричали, чтобы беженцы шли домой. — Блейк и Руби получили лучшую работу, — сказала Янг. — И Жон. — Я бы поспорил с этим, — сказал я. — Если только тебе не нравится идея стоять семь часов подряд, колотя молотом по металлу в кузнице, которая так раскалена, что ты чувствуешь, как горит твоя кожа. Янг усмехнулась. — Мне показалось, что ты немного загорел. Я бы не удивился, если бы это было так. Там действительно было жарко. После окончания рабочего дня у нас появилось свободное время, хотя название было обманчивым. Свободное время означало еду, сон и, если удавалось втиснуть, тренировки. Время не пропадало даром, и даже разговоры велись либо по дороге в Домик, либо во время еды. Блейк и Руби встретили нас там, опередив нас. Это означало, что Вельвет уже приготовила еду, и нас угостили рагу из моркови, картофеля, лука и свинины, которое подали с хлебом. Дополнительно был ещё и лосось, так как, видимо, какие-то Маги с Атласа придумали телепортировать рыбаков в Кингспорт и обратно, чтобы запастись морепродуктами. Это была удивительная идея, и она показала, насколько удобными могут быть некоторые способности во время осады. Осада могла бы длиться бесконечно долго, если бы люди могли с помощью порталов добираться до фермерских угодий, лесов, где можно добывать пищу или охотиться, или рек и океанов. Возможно, именно поэтому Мистраль и пошёл на такую хитроумную тактику, ведь осады при наличии Магов вряд ли были справедливыми. Впрочем, это не имело большого значения. Мы не собирались умирать из-за того, что Салем решит осадить нас и заморить голодом. Тем не менее, наличие дополнительной еды — причём с высоким содержанием белка — будет очень кстати, когда придёт время. Это заставило нас поговорить о возможностях Умений, о чем я изначально не задумывался, но теперь это имело гораздо больше смысла. Кроме того, разговор о том, как можно массово истреблять Гримм, поднял нам настроение. — Вы используете Магов, чтобы ставить ловушки из нефти и смолы, — сказала Янг, набивая рот тушеным мясом. — Ставлю всё, что у меня есть, что именно для этого и нужны те большие ямы, которые мы роем. Ловушки с шипами не имеют смысла. Они будут полны после того, как в них попадёт пара Гримм. — Но Гримм исчезают, после смерти, в отличие от обычных животных. — возразила Пирра. — Разве ямы с шипами не опустеют так же быстро, как и наполнятся? — Шипы сначала сломаются под тяжестью, — сказал Рен. — А как насчёт порталов? — спросила Блейк. — Нельзя ли создать порталы внутри ям, а затем перебросить Гримм обратно? Или сбросить их с большой высоты? — Уровень тонкого контроля будет сложным, — ответила Вайс. — Но я уверена, что есть Маги, которые могли бы с этим справиться. С тем же успехом можно открыть порталы на самих стенах — и тогда Гриммы, нападающие на нас, будут возвращаться в свои ряды. — Кавалерийский наскок? — предложила Блейк. — Можно сделать два портала и выпустить конницу из одного, а затем вернуть их в другой? Типа "бей и беги". — Порталы выматывают, — возразила Вайс. — Не забывайте, что мисс Гудвич требовалось множество поддерживающих Заклинателей. Хотя все эти планы могут сработать, я не уверена, что они будут более эффективны, чем, скажем, пятьдесят заклинателей, бросающих во врага огненные шары. — Но должно быть что-то ещё, — сказала Нора. — Жон, ты ведь можешь делать мечи в своей руке? — Да. Если у меня есть металл... — Тогда разве Плотник не может сделать то же самое с деревом? Например, деревянный забор, на который натыкаются Гримм, а потом БАМ! Он превращается в шипы, и их пронзает. Я обдумал эту идею. Честно говоря, я понятия не имел, как работают Умения Плотника, и работают ли они вообще, как мои, но подумать было о чем. — Может быть. Думаю, это зависит от их уровня. Большинство из Касты Труда — низкоуровневые, а не как и я. — Да, но сколько уровней они получат, если сделают это один раз и убьют двадцать Гримм? Довольно много, как мне кажется. Если они вообще смогут это сделать. Высказывались и другие идеи — от портных, использующих ткань для обмотки Гриммов, до открытия огромного портала в океан или создания армией Кузнецов цепи длиной в несколько километров для обмотки стен Вейла, а затем перегрева её до тысячи градусов, когда Гриммы нападут. Большинство из них были фантастическими. Я не мог генерировать достаточно тепла для такого количества металла, и Вейл не смог бы его достать — а поскольку моя Пассивка была уникальна и позволяла мне обращаться с ней, никто другой не мог прикоснуться к такой цепи. Неизвестно также, как это может сказаться на структурной целостности самих стен. Но это были идеи, и они были наполнены надеждой, а нам, как ни странно, только это и было нужно. Надежда. Этого было достаточно, чтобы я задумался о прикреплении цепи к мечу или даже о создании доспехов с маленькими звеньями, которые могли бы раскручиваться и зажимать Гримма, когда я сражался, и которые, теоретически и при огромной концентрации, можно было бы нагревать по желанию, чтобы нанести больший урон. Более обыденные идеи, которые, скорее всего, Вейл уже воплощал в жизнь, предполагали совместную работу рядов Лучников и Магов, чтобы зажечь град стрел. Будучи столь универсальными, многие концепции так или иначе включали в себя Заклинателей. Я ещё раз порадовался, что Атлас согласился нам помочь. Из Мистраля не было никаких вестей. — Они должны прийти, — сказала Янг. — Они не могут просто игнорировать происходящее. — Они должны прийти, — сказала Пирра, воспринимая это тяжелее, чем кто-либо из нас. — Я просто... Даже после того, что произошло, Мистраль должен понять, что они не могут сидеть сложа руки и смотреть, как это происходит. Они наверняка будут следующими. — Я слышала, что некоторые люди уже появились из Мистраля, — спокойно сказала Блейк. — Но в основном это независимые люди. Герои, которые пришли сами по себе. Нет никаких упоминаний о том, что Мистраль действительно призывает к союзу или посылает какие-либо свои основные силы. — Возможно, они не верят, что мы станем целью, — сказал Рен. — Географически Мистраль находится ближе к Островам Миражей, чем Вейл, и у них нет причин доверять словам Салем, когда она говорит, что нанесёт удар по нам первыми. Как бы разумно это ни было, не думаю, что многие из нас в это поверили. Пирра закусила губу и уставилась в свою пустую миску, и хотя никто не мог её винить, я знал, что она приняла это на свой счет. Для Королевства, где честь и долг превыше всего, молчание Мистраля было тревожным. — Время ещё есть, — прошептала Руби. Её голос был тихим и слабым, и медленным — необычайно медленным. Как будто она специально старалась говорить в нормальном темпе. — Может быть, их здесь нет, потому что это просто пустая трата ресурсов. Лучше появиться за неделю до осады, чем за месяц. — И правда. — Пирра подняла голову, в ней снова появилась надежда. — Было бы лучше, если бы они помогали в обороне, но, возможно, они думают, что мы справимся и без них. — В любом случае, нам надо потренироваться, — сказал я, меняя тему. — Есть желающие? — Тебе на сегодня не хватило? — поинтересовалась Блейк. — Я думала, что, выковав тысячу единиц оружия, ты получил много Опыта. — Я делал стальные наконечники для копий и простые Руны. Тысячу раз ничего — это всё равно ничего. — Я наклонил голову в сторону Убийцы. — Предлагаешь спарринг? Вздохнув, Блейк все же поднялась. — Пожалуй, да./-/
Я уверен, что если бы остальные ожидали от нас с Блейк чего-то большего, чем просто спарринг, то они были бы разочарованы. Мы немного потренировались, сделали паузу, чтобы передохнуть, а затем потренировались ещё: Блейк бросала в меня ножи, которые я должен был блокировать, а я в ответ наносил мощные удары, от которых она должна была уклоняться, не парируя их. Через час мы оба были хуже некуда — не только измотаны, но и порезаны и ушиблены в нескольких местах. Ничего такого, о чем не смог бы позаботиться целитель, если бы в этом возникла необходимость — а поскольку Коллегия Целителей отправила в Вейл всех своих учеников, недостатка в них мы уже не испытывали. Для конца света не жалели средств. — Извини, — сопела Блейк. — Я больше не могу. — Обычно у тебя больше выносливости. Что-то случилось? — Просто... не могу. — Блейк отпила воды и вытерла пот со лба. — Наверное, работы сегодня было больше, чем ожидалось. — Гримм? Но Рен сказал, что их не было. — Не Гримм. Бандиты. — Ты шутишь. Скажи мне, что ты шутишь. Ни один бандит не стал бы в такое время нападать на караваны... — Никогда не стоит недооценивать способность человечества к жадности, — сказала Блейк. — Или их глупость. Никто не пострадал. Мне и ещё нескольким людям удалось отпугнуть их без боя, но пришлось много бегать. — Верно. — Я убрал меч в ножны, зная, что Блейк не станет продолжать. — Полагаю, мы можем... Моё и внимание Блейк привлекли испуганные крики, доносившиеся со стены неподалеку. По парапету бежали солдаты, перекрикивая друг друга и спеша к южному краю стен Бикона, юго-восточному кварталу самого Вейла. Оставалось ещё полтора месяца. Гриммов не должно было быть здесь. Если только она не имела в виду, что нападёт через два месяца, но осаду начнёт сразу же. Чëрт! Я бросился к ближайшей лестнице, но меня опередила Блейк, хотя она начала движение позже меня. В нескольких шагах от неё я добрался до верха и быстро увидел, что привлекло внимание стражников. На улице было темно, солнце садилось вдали, но на горизонте мерцали тысячи красных огоньков. Над Вейлом зазвонил большой колокол, и я услышал, как открылись ворота под нами. Из них высыпали всадники — недостаточно для конного удара. Разведчики. Они мчались в направлении огней, смело рискуя жизнью ради информации. — Как ты думаешь, это Гримм? — спросил я Блейк. — Их красные глаза? — Я не знаю. Слишком далеко, чтобы судить. Я видел облако дыма, поднимающееся за тёмными фигурами, но, как и Блейк, не мог разглядеть деталей благодаря красному свету. Только смутные силуэты, которые с такого большого расстояния было практически невозможно разобрать. Мы вдвоем нервно ждали на стенах, и со временем к нам присоединились не только Солдаты, но и студенты со всего Бикона, в том числе и из Гильдии. Мы все стояли и смотрели, ожидая, когда масса огней приблизится. Оружие и доспехи скрипели. Раздался нервный вздох, и я услышал, как кто-то натягивает и сгибает лук. Дерево скрипело, когда его оттягивали для проверки. Стрелы сошлись в колчане, рука перебирала оперëнные древка. Разведчики, должно быть, уже добрались до них, но панического отступления не последовало. Это должно было быть хорошим знаком. Так и должно быть. — Закрывать ворота не надо, — неожиданно воскликнул Озпин, заставив нас вздрогнуть. Директор прошёлся вдоль стены, подняв голову и улыбаясь. — Это не наши враги. Совсем наоборот. Его слова разнеслись по стене, а вместе с ними и волна облегчения. Ещё до того, как мы увидели, кто это был, я почувствовал, как с меня спало напряжение. Невероятно, как сильно его слова могли нас поколебать. Блейк тоже расслабилась, положив две руки на парапет, наклонившись вперёд и сузив глаза. — Это факелы, — сказала она в конце концов. — Красный цвет — от обернутой вокруг них бумаги, чтобы защитить пламя от ветра. Это огромная колонна людей. Беженцы? Больше? Их десятки тысяч. — Не беженцы, мисс Белладонна. — Озпин остановился рядом с нами. — Скорее, старые друзья. Когда они подошли ближе, я наконец смог различить детали. Яркие разноцветные ткани с множеством узоров, лёгкие и воздушные, покрывали их с ног до головы — и мужчин, и женщин. У них были шарфы, которые можно было подтянуть, чтобы укрыть голову от сильного ветра и холода, но ночи в Вейле были теплее, чем те, к которым они привыкли, и они сняли их, открыв загорелые лица с язвами и шрамами, с яркими глазами и уверенным взглядом. Процессия остановилась перед стенами, впереди шëл человек, держа в руках посох. Мужчины, женщины и дети — от восьмидесяти до восьми лет — стояли перед стенами Бикона, пройдя сотни километров, без малейшего признака страха или сомнения. — Приветствую Вейл, — воскликнула фигура, глядя на нас. — Я слышал, что здесь проходит какая-то вечеринка. Мы подумали, что могли бы прийти и поучаствовать. У нас есть свои счёты с той, что известна как Салем. — Всегда пожалуйста, — отозвался Озпин. — Тёмные времена призывают старых союзников. Я приветствую вас от имени Короля Вейла и приглашаю присоединиться. — Племена Вакуо принимают ваше приглашение. — сказал Сан Вуконг, поднимая свой посох. — Будем сражаться и умирать вместе.