— Сан!
— Жон. Ха! — Бронзовокожая фигура Сан Вуконга повернулась в мою сторону, и его лицо засветилось. Он со смехом подошёл ко мне и протянул руку для рукопожатия, которое я мог назвать только рукопожатием воина. Наши руки соединились. — Рад тебя видеть. — Его глаза поднялись выше. — И я вижу, что ты наконец-то принял себя таким, какой ты есть.
— Не то чтобы я мог больше скрываться, но почему ты здесь...?
— А почему бы и нет? Ты знаешь, за что выступают наши племена. — Его голос понизился. — Возвращение Салем угрожает всем нам, и племена Ашари не останутся в стороне и не позволят ей продолжить то, что началось в Вакуо. — Уже более громким голосом он добавил: — Кроме того, просить нас пропустить такой праздник? Это просто невежливо.
На мой взгляд, Сан мало изменился. Всё тот же высокий и атлетически сложенный Монах, который помогал нам в Вакуо. Он возглавлял племя, гораздо более многочисленное, чем то, что было раньше, — около тридцати тысяч человек, но выглядел также расслабленно. Не знаю, как ему это удавалось: я сам сломался под давлением, когда руководил всего восемью людьми.
Племена рассредоточились вокруг юго-восточного угла стены — той, что соединялась с Биконом, а не с Вейлом. Озпин решил, что им нельзя появляться в стенах до прибытия Салем, потому что это будет неверным сигналом для остальных беженцев. Хотя я и понимал логику, мне стало не по себе при мысли о том, что люди, пришедшие нам на помощь, будут вынуждены спать на улице.
Сан отмахнулся от этих опасений, когда я их высказал.
— Мы всегда так жили. Насколько мы считаем, мы находимся в стенах. Наших стенах.
Вакуо, Кочующий город. На наших глазах возводились палатки, шатры и тканевые стены, и хотя я видел их раньше, многие в Биконе — нет. Студенты и стражники высыпали на стены, с трепетом наблюдая, как возводится настоящий город из яркой ткани. Прохладные дни и более тёплые ночи, чем те, к которым привыкли наши гости, вероятно, воспринимались ими как праздник.
Лишь немногие отважились спуститься сюда лично, и большинство из них были Героями. Мы были первыми, чувствуя себя комфортно с Саном и племенем, и другие приняли наш пример, смешавшись с нами. К своему дискомфорту, я услышал несколько тревожных разговоров. Одни сомневались, что от племени будет толк, ведь оно состоит в основном из членов Каст Труда и Солдат. Другие говорили, что вместо того, чтобы прийти и помочь, они придут, чтобы есть нашу еду и прятаться за нашими стенами.
Я не мог не думать, что реакция беженцев и других жителей Вейла будет такой же. Даже если они знали, что я умею сражаться, они воспринимали меня как исключение из правил. Они понятия не имели, что Вакуо существует на тех же условиях, что и я, и что они совершенствовали своё выживание задолго до того, как я попробовал. Большинство членов Касты Труда здесь были сильнее Касты Солдат Вейла. Наши прошли через войну. Племя Сана всю жизнь кочевало по пустыне, сражаясь с Гриммами за выживание.
Они заслуживали большего уважения, чем получали, и у меня возникло неприятное подозрение, что они не получат его до тех пор, пока Гриммы не нападут на нас.
— Мы рады видеть вас здесь, — проговорила Блейк. — А вашим людям будет хорошо за стенами?
— В Вейле много дикой природы. Верно? — Когда Блейк кивнула в ответ, он усмехнулся. — Тогда да, мы справимся. Мы взяли с собой много припасов, и даже если в Вакуо не хватает рек, мы привыкли ловить рыбу на побережье. Не так уж сложно применить подобное на практике здесь.
— Мне жаль, что мы не можем вас впустить...
— Не волнуйтесь. Серьёзно. Находиться в этих стенах будет достаточно клаустрофобично, когда придёт время. Мы предпочитаем быть снаружи. И не беспокойтесь о том, что говорят некоторые из ваших.
Моё лицо осунулось. — Ты слышал их?
— Идиоты, — сказала Блейк, покачав головой.
— Да, я слышал. Как я уже говорил, не стоит переживать. Мы привыкли к этому и даже больше.
— Зря вы так, — перебил я.
— Ничего страшного. Но мы должны. Но нам всё равно. Мы каждый день думаем, не станет ли он последним на Ремнанте, бродим по пустыне и защищаем храмы. Пусть болтают идиоты. У нас есть дела поважнее, и в конце концов кровь у всех одинаковая.
Он заслуживал большего, а мне всё равно было не по себе, хотя я и понимал его доводы. Сан не был толстокожим, ему просто было буквально наплевать на мнение окружающих. Тем не менее, за ту помощь, которую он мог принести, он заслуживал героического приема. Оставалось только утешать себя тем, что со временем он его получит.
— Пойдёмте, — сказал Сан, махнув рукой в нашу сторону. — Я попросил друзей поставить мою палатку, пока я буду заниматься делами. Мы можем расслабиться внутри и поговорить о делах.
— А Озпин должен прийти? — спросила Пирра.
— Нет. Нам не важны ни чины, ни власть. Ваше слово для нас значит больше, чем его.
— Почему? — поинтересовалась Янг. — Озпин — директор Бикона.
— Для вас — может быть. Для нас он просто обычный человек. Мы никогда с ним не встречались. Никогда не имели с ним дела. Я знаю его не больше, чем любого, кто стоит на ваших стенах. Но вы-то? Я знаю вас. Племя знает вас.
Нас привели к большому шатру, который мог быть восьмиугольным, а мог быть и десятигранным. Во всяком случае, это был неровный круг с плоскостями, каждая из которых была закреплена в земле не веревками, а тонкими деревянными жердями, которые использовались в Вакуо. Они вбивались во влажную землю гораздо легче, чем в горячий песок пустыни.
У меня было предчувствие, что беженцев это как-то возмутит. Они до сих пор жили в убогих палатках и шалашах, разложенных вокруг костров, а между тем за одну ночь собравшиеся племена создали поселение, которое сделали и быстрее, и удобнее, чем их собственное. Виноваты в этом, конечно, были только они сами, но они не хотели с этим мириться. Не будь таким, говорил я себе. Эти люди напуганы и не понимают, что происходит. Они не виноваты в том, что ведут себя как идиоты.
Если отбросить мои не слишком благожелательные мысли, то интерьер палатки Сана был действительно спартанским. На нескольких коврах лежали подушки, пару кувшинов с водой, вином или другими напитками, на другом конце палатки стояло несколько деревянных ящиков. Вместо сидений Сан принес ковры и расстелил их, создав большую площадку, на которой мы расположились по кругу, скрестив ноги. Затем он открыл один из кувшинов и налил каждому из нас воду, как я понял, с лимонным вкусом.
Она была освежающей. Горьковатая. Мы немного посмеялись и поговорили об этом, прежде чем Сан вернул наше внимание к обсуждаемому вопросу.
— Это все подкрепления, которые прибудут из Вакуо. Мы оставили в одном из оазисов немощных и неспособных сражаться людей с таким небольшим караулом, с каким только могли. Они построили Вакуо — настоящий Вакуо, — а мы отправились на северо-восток, чтобы добраться до вас.
— А как же храмы? — спросила Вайс. — Разве вы не обязаны их защищать?
— Мы надеемся, что это станет неважным, если Салем падёт.
— А она может умереть? — спросила Пирра. — Я никогда не видела никаких признаков того, что она действительно может умереть.
— Именно об этом я и хотел поговорить, — сказал Сан. — Всего я собрал тридцать пять тысяч человек. Это капля в море, я знаю, но мы все воины до мозга костей. Среди нас нет ни одного, кто не был бы готов пролить кровь и умереть ради её уничтожения. Несмотря на то, что думают ваши люди, мы не привели с собой ни одного... я полагаю, вы называете их гражданскими. — Он прошептал низким голосом: — Я бы не стал приводить их в зону боевых действий.
— Возможно, в Вакуо им будет безопаснее, — сказал я.
— Скорее всего, так и есть. Это был наш первый признак того, что что-то не так. Гриммы перестали нападать.
Мои глаза расширились. — По всему Вакуо!?
— Мы наблюдали то же самое, — произнесла Вайс, наклонившись вперёд. — Несмотря на всех этих людей за стенами, на нас не напал ни один Гримм. Негатив и страх, должно быть, достигли наивысшего уровня за всю историю, но ничего нет. Хотя... я не подозревала, что это происходит и за пределами нашего Королевства.
— Так и есть. После того, как несколько дней не появлялись Гримм, мы начали что-то подозревать. Мы отправились к побережью — там больше Гриммов, — и в конце концов встретили торговцев, с которыми можно было поговорить. У них были новости из Мистраля, подтверждающие то же самое, и слухи о том, что Гриммы осаждают Вейл.
— Ты думал, что мы уже в осаде?
— Сначала, — сказал он, — но мы, конечно, поняли, что это не так, когда добрались до Вейла и нашли ваши эвакуированные деревни и извещения.
И всё же они пришли. Они пришли в Вейл с тридцатью пятью тысячами людей, ожидая найти город либо в осаде, либо павшим, и, очевидно, планировали напасть на Гриммов сзади, невзирая на риск для себя. Я считал себя храбрым, я считал храбрыми всех в Гильдии, но я не думал, что смогу совершить нечто подобное так сознательно.
— С тех пор, — продолжал Сан, не обращая внимания на наш шок. — До меня доходят всё новые и новые слухи. По дороге мы подобрали несколько ваших беженцев и сопроводили их сюда. У них было больше новостей. Что-то о том, что Салем была призвана в наш мир и получила Класс.
— Да. Это было желанием Рейвен. — Я рассказал о нашей последней битве с Рейвен и о желании, которое привело Салем в наш мир. Сан внимательно слушал, не выказывая ни злости, ни удовольствия, а, наоборот, всё больше погружаясь в раздумья.
Когда я закончил, Сан поднёс руку к подбородку и хмыкнул. — Не знаю, что и думать об этом.
— Никто из нас не уверен, — сказал я. — Озпин пытается, и я могу попросить его связаться с тобой...
— Он не станет, — сказал Сан. — Не обижайся, но если этот парень так важен, как ты говоришь, то у него на плечах целый город, который нужно подготовить. Если он может позволить себе выкроить время, чтобы поговорить со мной, значит, он недостаточно много работает. То же самое можно сказать о любом руководителе.
Я хотел сказать, что Озпин нашёл время поговорить со мной, но понял, что это только подтвердит правоту Сана. Теперь я был не просто "каким-то там обычным человеком". Я был ключом к возможному Руническому оружию с сотней тысяч Рун. В интересах Вейла было, чтобы Озпин держал меня сосредоточенным на выполнении поставленной задачи. Я мог бы потянуть время и попытаться добиться встречи с Саном, но это лишь отвлекло бы Озпина от чего-то другого. От чего-то, от чего могут зависеть жизни людей.
Не мне решать, как ему распоряжаться своим временем.
— Кроме того, — продолжал Сан, — я хочу узнать, как она вела себя после того, как попала в наш мир. Для этого лучше всего подойдëшь ты, Жон.
— Я отвечу на все вопросы какие смогу.
— Отлично. — Сан улыбнулся. — Прежде всего, её Класс. Какие Умения она проявила?
— Я не уверен. — Я обратился за помощью к Руби, но та лишь отрицательно покачала головой. — Озпин, похоже, считает её заклинательницей, и я с ним согласен, — сказал я, прежде чем Сан успел вмешаться. — Она не пользовалась оружием, и хотя у неё, очевидно, невероятно высокие Характеристики, она способна перехватывать мечи на полувзлете и обгонять по скорости Рейвен, всего лишь на чистых Характеристиках. Главное, что она сделала, — это вызывала и создавала Гриммов и заставила стены вокруг нас разрушаться и разваливаться на куски.
— Созидание и разрушение. Подходит...
Ах вздохнула Вайс. — Ты думаешь, что Класс "Богиня" связан с настоящей божественностью?
— А? — Я посмотрел на Вайс. — Что ты имеешь в виду?
— Творение, — сказала Вайс. — Древние религии обычно считали, что их Бог, или Боги, создали мир из небытия. Это концепция, согласно которой всё должно где-то начинаться. В дополнение к этому у них обычно была либо грань того же Бога — либо другой Бог, Богиня или Демон, — который выступал в качестве противоположности создателю. Разрушитель.
— Как это может помочь нам?
— Нет, — сказал Сан, — но Класс каждого человека хотя бы немного связан с тем, что он умеет делать. Даже если Вакуо и ты — доказательство того, что любой может сражаться, имея достаточно опыта, это не меняет того факта, что Воин лучше владеет мечом, чем Лучник. Если желание Рейвен заключалось в том, чтобы буквально сделать Салем частью нашего мира, то это означает, что Салем теперь связана нашими законами. Её Класс мог быть создан из ничего, поскольку мы никогда не видели Класс Бог или Богиня, но он был выбран потому, что соответствует тому, что она может делать.
— Это всё равно нам не поможет, — сказал Рен. — На самом деле, это только ухудшает ситуацию. Боги известны тем, что они всемогущи и непобедимы. Ну, по крайней мере, в некоторых случаях. Я слышал старые истории о том, как боги попадали в лампы, но как-то сомневаюсь, что наше спасение заключается в посуде.
— Если бы она была настоящей Богиней, то да, — сказал Сан. — Но желание заключалось в том, чтобы привести её в наш мир. Она — Класса Богини, а не сама Богиня. — Он откинулся на спинку кресла и отпил воды с лимоном, и я увидел слабые следы улыбки на его лице. — Помнишь, как она вела себя в храме в Вакуо? Когда на неё напал Жон?
— Она впала в ярость, — ответила Блейк. — Он использовал способность — Очищение...
— Нет, до этого. Когда он бросился на неё с мечом.
До...? Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он имел в виду. Янг и того меньше.
— Во время драки с мамой Вайс и Уоттсом, — вздохнула она. — Точно. Он отвлёк Уоттса, метнув меч в спину Салем. Она вскрикнула, и... белый свет? Я помню ослепительный свет. Он ошеломил всех.
— Я помню. — Это был глупый поступок с моей стороны. — Я ударил её, но это не причинило никакого вреда.
— Нет, но ты ударил её. Это показательно.
— Как? — спросил я Сана.
— Ты уже говорил, что у неё достаточно скорости и силы, чтобы избежать удара, а во время вызова она обладала ещё большей силой. Она могла буквально переписать мир по своему желанию. Неужели ты думаешь, что она не смогла бы помешать тебе ударить её, если бы действительно захотела?
— Я застал её врасплох. Она этого не ожидала.
— А все моменты до и после этого? Салем умела летать. Зачем ей было парить перед людьми, если она могла просто стать неосязаемой и быть неуязвимой?
— Дело было в её ауре, — прошептала Руби. — Никто из нас не мог пошевелиться. Кроме Жона.
— Но он всё равно мог двигаться, — отметил Сан. — И Салем знала это, но всё равно не отступила и не приняла никаких мер, чтобы защититься от него. Почему?
— Потому что... Потому что она не думала, что он может причинить ей вред?
— Почти, — сказал Сан. — Но это было потому, что она знала, что он не может причинить ей вреда. Знала, что никто из нас не сможет. — Монах постучал себя по голове. — Подумай об этом. Что произошло, когда Жон всë-таки вонзил в неё клинок?
— Яркий свет, — повторила Янг. Её глаза загорелись. — Чëрт, ты прав. Яркий свет лился из её тела. Ни крови, ни кишок, ни органов, ничего. Она что? Существо из чистой энергии? Что-то, что на самом деле не имеет формы?
— Я тоже так думаю, — сказал Сан. — Она точно не человек, и она точно так же сказала, что не из нашей плоскости существования. Вот почему она никогда ни о ком не беспокоилась; никто не мог причинить ей вреда.
— Я спрошу ещё раз, — сказала Вайс. — Как это поможет нам?
— Потому что теперь всё изменилось.
— Наши законы, — сказал я, поняв, к чему клонит Сан. — Салем теперь связана нашими законами.
— Какими законами!? — простонала Нора. — Хватит говорить метафорами!
— Закон о том, что если отрубить кому-то голову, то он умрёт, — сказал Сан, заставив всех замолчать. — Закон о том, что тебе нужны глаза, чтобы видеть. Что нужно дышать. Что у тебя есть сердце, что оно бьётся и что кровь течёт по твоему телу.
— Кровь, кишки и органы, — прошептала Янг. — То, что на этот раз действительно можно разрубить.
— Теоретически, — предупредил Рен. — Всё это лишь теория, на которой можно основывать наши решения.
— Верно, — согласился Сан. Никто из них не мог знать наверняка, и мы все это знали. — Но я заметил одну вещь в рассказе Жона о том, как Салем вела себя на Островах Миражей. То, что она никогда не считала нужным делать раньше. — Он усмехнулся. — Ты знаешь, что это такое?
Я покачал головой.
Остальные тоже.
Руби, однако, заговорила. — Она защищалась...
— Хех. — Сан подмигнул ей. — Бинго.
— Что? Что ты имеешь в виду? — Вайс заволновалась и уставилась на Сана и Руби, недовольная тем, что она не в курсе происходящего. — Объясните, кто-нибудь из вас! Салем всегда защищала себя. Она чуть не убила Жона за то, что тот напал на неё.
— Это была скорее месть, — пробормотал я, потирая грудь. — Даже после этого она больше не боялась нас. Она злилась потому, что я посмел напасть на неё, а не потому, что это что-то дало. А моё умение Очищение только остановило её атаку. Оно не причинило ей вреда. — Я знал, что должен был изучить этот вопрос подробнее, но времени не было. Время, потраченное на изучение моих Умений, не было потрачено на экипировку людей, которые должны были полагаться на моё оружие и Руны, чтобы выжить.
— Жон прав, — сказала Янг. — Салем — сука. Что говорит о том, что она не хотела причинить ему боль только ради того, чтобы причинить ему боль? Всё сходится. Помнишь, как она позволила троим из нас сражаться против Тириана? Не было никакого страха, что мы можем причинить ей вред.
— Что же изменилось на Островах Миражей? — спросила Пирра.
Ответила Руби. — Салем сломала меч Жона.
Я вспомнил. Она поймала его между указательным пальцем и большим пальцем, а затем разломила на пополам.
— Может, это было сделано, чтобы показать, насколько он беспомощен?
— Может быть. — Руби пожала плечами. — Но она также уклонялась от атак Рейвен. Она никогда не позволяла ничему ударить её, и это ещё больше усилило бы впечатление безнадежности. Впервые Салем напряглась, чтобы её не ударили. — Руби дала этому понять. — И разница была лишь в том, что Салем попала в наш мир по желанию Рейвен.
Уязвимость. Шанс, конечно, небольшой, но я пока не хотел его отрицать. Остальные одновременно подхватили эту идею, и в кои-то веки наши шансы стали более обнадеживающими. Возможно, Озпин уже догадался об этом — это объясняло, почему он хотел выпустить в неё десятки тысяч стрел. Даже самый сильный Класс с самым высоким уровнем может умереть, если попасть в него достаточное количество раз. Вопрос только в том, как применить эту силу.
— Значит, ты думаешь, что её можно убить? — Блейк положила руку на один из своих кинжалов, и я почувствовал необоснованное желание попросить её не пытаться убить Салем. Я сдержался, зная, что она будет права, назвав меня идиотом, если я так поступлю.
Никто не был настолько глуп, чтобы попытаться подкрасться к ней до начала битвы, а в разгар осады, когда она могла отвлечься настолько, что это могло бы сработать, я не имел права говорить Блейк, чтобы она не использовала любой шанс, который ей представится. От этого зависели жизни всех жителей Ремнанта.
— Я думаю, что Салем с осторожностью относится к этому факту, — сказал Сан. — Иначе зачем бы она пошла на то, чтобы избежать повреждений в первый раз в жизни? Даже если бы она была порезана и истекала кровью, этого было бы достаточно, чтобы сказать, что её можно убить. Лучше бы она сохранила свою иллюзию неуязвимости.
— Нападение на Вейл — не лучший способ сделать это.
— Нет, но дать всем подготовиться к нападению на неё — ещё хуже.
— Она хочет убить нас до того, как мы станем для неё угрозой, — поняла Вайс. — Но зачем тогда давать нам два месяца? Зачем позволять Жону сбежать с этим посланием? Это просто дает нам время собраться с силами.
— А ей — время собрать свои.
Вайс вздохнула.
Рен застонал. — Гримм. — Он хлопнул себя по лбу. — Они не пропали, они движутся. Салем не дала нам два месяца на подготовку, она купила себе два месяца.
— Тут... Тут высказывается довольно много предположений, — сказала Пирра.
— Да, но в этом есть смысл, — продолжал Рен, оглядывая всех нас. — Подумайте, что мы можем сделать за два месяца. Мы можем собрать подкрепление в одном месте, укрепиться и немного потренироваться. Мы не можем родить ещё десять тысяч солдат и поднять их до боевой готовности. А Салем может. Она может создавать Гримм. Для неё двухмесячное ожидание стоит больше, чем для нас.
— Но всë же подкрепления, — возразила Вайс.
— Поместить всех людей в одно удобное место, — закончил я. — Потому что если Салем действительно беспокоится о том, что мы сможем её убить, она хотела бы, чтобы мы все оказались по другую сторону от миллиона Гриммов. Верно? А не армия из Вакуо, атакующая её со спины, когда она может быть уязвима.
— Если это правда, то Озпин и остальные должны знать.
Все взгляды устремились на меня. — Ты лучше всех сможешь с ним связаться, — сказала Вайс. — Я могла бы поговорить с Айронвудом, но он занят каждый день, и я не уверена, что у него найдётся время. Мисс Гудвич доверяет тебе достаточно, чтобы пропустить тебя в башню Озпина.
Коротко кивнув, я вышел из палатки. Они были правы, это не могло ждать.
/-/
Как и предсказывала Вайс, меня быстро провели в башню Озпина, не попросив подождать или поговорить с кем-то ещё. Часть меня понимала, что это только из-за стратегического преимущества, которое я представлял, но пока я не злоупотреблял данной возможностью, можно было не обращать на это внимания.
Внутри я обнаружил Озпина и Айронвуда, занятых совещанием: оба они обсуждали какие-то планы над картой. Они подняли головы, когда я вошёл. Увидев, что оба они испытывают небольшое разочарование и не желая тратить их время, я сразу же пересказал то, что сказал нам Сан.
Оба внимательно выслушали.
— Если это правда, то у нас появляется больше возможностей, чем мы предполагали, — сказал Айронвуд. — Ты подозревал, Озпин?
— Я надеялся, — сказал Мудрец. — Но "подозревал" — это, пожалуй, слишком сильное выражение. Даже сейчас мы не можем быть уверены, но я не вижу никакого вреда в том, чтобы передать эту информацию Королю. Если не больше, то это должно послужить укреплению боевого духа. Однако я бы не стал диктовать нашу стратегию в связи с этим. Если ваш друг ошибается, мистер Арк, то мы можем потратить слишком много сил, пытаясь нанести удар по тому, кого нельзя ударить.
— При всём уважении, сэр, если Сан не прав, то мы в любом случае обречены. Если Салем не может быть ранена, то ничто из того, что мы делаем, не остановит её.
— Остается ещё вопрос с Руной Печати Рейвен. Не так ли?
— Она не повлияла на Салем.
— По словам вашего друга, Салем решила защититься от неё. Такого она ещё никогда не делала.
У меня не было ответа.
— Руны мальчика могут быть полезны, — сказал Айронвуд. — Ты поручил ему работу по их изучению?
— Нет. Я поручил ему снарядить гарнизон.
Архимаг хмыкнул. — Ты считаешь, что это лучшее применение для него?
— Не могу сказать. Хотя мне бы очень хотелось, чтобы мистер Арк разработал Руну Убийства Салем, есть простой факт, что такой Руны может не существовать, или что она может быть легко убита сталью и магией с одинаковой лёгкостью. Если мы потратим время, которое у нас есть, и ничего не добьёмся, мы проиграем. По крайней мере, изготавливая снаряжение для гарнизона, мы можем быть уверены в каком-то результате. — Озпин склонил голову в мою сторону. — Я не имею в виду критику ваших навыков, Жон. Только то, что ответ может быть не в той плоскости.
Я кивнул в ответ. — Я понимаю, сэр.
Найти Руну для борьбы с Салем было бы удобно, если бы она работала, но мои попытки создать Руну, полезную против Рейвен, привели только к Руне Мороза. В каком-то смысле она работала даже против Салем, но не была тем, что нам нужно. И, конечно, если Салем была уязвима, то само собой разумеется, что она не собиралась идти к нашим стенам, чтобы встретиться с нами лицом к лицу. За ней будет стоять целая армия Гриммов.
— А как же тот факт, что Салем собирает свои силы? — спросил я. — Может, лучше напасть раньше, чем она успеет?
— Боюсь, этот корабль уже отплыл, — сказал Айронвуд. — В буквальном смысле. Первым наши корабли в океане настигнут Гримм, если она действует с Островов Миражей. Удачи нам в транспортировке армии через океан, который она контролирует. А если она заклинательница, как думает Озпин, то на открытой воде мы по-настоящему увидим всю глубину её способностей. Атлас заслуженно считается мастером морского боя, но я бы не решился рисковать нашими Королевствами против неё.
— Тогда это бесполезно, — сказал я, чувствуя себя раздавленным. — То, что мы выяснили...
— Может, и пригодится, Жон, не сомневайтесь. Я намерен сосредоточить всё наше внимание во время осады на том, чтобы попытаться нанести ей удар, пусть даже самый незначительный. Если появится кровь, мы будем точно знать, что её можно убить.
— Если это случится, я не прочь отдать свою жизнь, чтобы похоронить её в Железном лесу, — сказал Маг. — Ты дал нам повод задуматься, если не больше. —Айронвуд от души рассмеялся. — Отлично, мистер Арк. И не забудьте передать эту похвалу вашей Гильдии. Озпин, наши Конструкты вполне могут стать идеальным инструментом для испытания. Они не заботятся о собственном выживании, только о достижении цели. Если мы скажем им отдать свои жизни, чтобы ранить Салем, они это сделают.
— Я надеялся использовать их на передовой, Джеймс. Чтобы ограничить потери.
— Ты знаешь, что потери и так будут. Это последняя битва нашей эпохи, и возможно, всего мира.
— Я знаю. — Озпин вздохнул. — Это мне до боли знакомо. — Посмотрев на меня, он устало улыбнулся и пригласил меня подойти ближе. — Не стесняйтесь делиться с Глиндой, Джеймсом или со мной всем, что вам удастся узнать, даже если это всего лишь теории. Наше время уходит на укрепление города, но мы можем рассмотреть поднятые вопросы во время работы, даже если действовать в соответствии с ними не всегда так просто.
— Есть ли какие-нибудь новости из Мистраля? — осмелился спросить я.
Выражение их лиц говорило само за себя. Их хмурые лица говорили о том, что мне не следовало спрашивать, но взгляд отвечал на вопрос. Из Мистраля не было никаких новостей. Подкрепление не придёт. Они будут защищать свои земли.
— Пока ничего, — сказал Озпин, тщетно пытаясь замять этот вопрос. — Только время покажет наверняка. А пока, я думаю, лучше всего продолжить изготовление более совершенного оружия для гарнизона. Если у вас есть идеи по поводу Рун, не стесняйтесь, изучайте их, но я должен попросить, чтобы снаряжение было вашей главной заботой. Даже если у нас есть другие Кузнецы, способные ковать оружие, никто из них не сможет сделать его так быстро и так качественно, как вы. Нам нужно оснастить более ста пятидесяти тысяч членов Касты Труда. Каждый Кузнец в городе, работающий ежедневно и ежечасно, не сможет этого сделать.
— Я понял. Я буду продолжать работать. — Склонив голову, я сделал шаг назад. — Могу ли я откланяться?
— Разумеется. Спасибо, что сообщили нам новые известия, мистер Арк.
/-/
На следующий день рассвело рано, и после плотного совместного завтрака мы разошлись по своим делам: остальные члены Гильдии — за стены на строительство укреплений, а я — в свою кузницу, где меня, к моему удивлению, ждала Винтер Шни.
— Мистер Арк, — поприветствовала она. — Не уверена, что вы меня помните.
— Сестра Вайс. Страж Архимага.
— Вижу, что помните. — Её губы слегка подрагивали. Это выражение лица не слишком помогло ей стать менее строгой. — Вайс рассказала мне немного об открытии того факта, что вы Кузнец. Она даже попросила у меня совета, как решить проблемы между вами и вашей Гильдией.
— Правда?
Она никогда не упоминала об этом.
— К сожалению, я не была уверена, как это сделать. Я посоветовала вам всё обсудить. Сейчас это уже не имеет значения. Айронвуд говорил мне о вашей встрече с ним и Озпином вчера вечером. Он бы и сам пришел, но сейчас занят доделкой полов в БУК.
— Что это...? — пролепетал я.
Винтер приподняла одну бровь.
— Если тебе можно рассказать, то есть...
— Полагаю, в этом нет ничего плохого. БУК — это Башня Управления Конструктами; отвечая на очевидный вопрос, который последует за этим, скажу, что вы встретили конструкта, когда прибыли в Атлас. Она спасла вас на Белом Клыке в сражении с Мерло.
— Пенни!?
— Да. — Винтер скрестила руки и приготовилась к объяснению. — Пенни была Конструктом, созданным и контролируемым Айронвудом. Она — искусственное существо. Вы знаете об уникальных свойствах Железного дерева? То есть материала, созданного Джеймсом Айронвудом, а не самого человек?
— Абсолютно точно нет, — сразу же ответил я. — Я никогда не слышал о нём до Атласа и с тех пор ничего нового тоже. Вайс вела себя так, будто это тщательно охраняемый секрет.
— Потому что так оно и есть.
— О... — Я поморщился. — Ну, Вайс не сказала нам ничего такого, чего бы ей не следовало...
— Вайс тоже ничего об этом не знает, — с веселой улыбкой сказала Винтер. — Но я ценю, что ты пытаешься её прикрыть. Не буду вдаваться в подробности, но Железное дерево — это материал, который каким-то образом соединяет в себе дерево и металл, отсюда и название. Оно обладает множеством аномальных свойств, но одно из них заключается в том, что оно в какой-то мере живое.
Я не упустил подтекста. — Он создал жизнь!?
— Возможно. — Винтер выговорила это слово со странным придыханием. — Материал не более живой, чем обычное дерево. Мы считаем, что оно живое, но не разумное, и проведенные с ним тесты, похоже, с этим согласны. Проще говоря, если он живой, то он не более "живой", чем деревянная доска. Но для Конструктов это всё же важно. Они формируются с ядром из Железного дерева, и именно через него Маги могут направлять магию.
— И это оживляет его должным образом?
— В некотором смысле. Вы должны понимать, что Пенни — это исключение, нечто, порождённое как личной связью Архимага с Железным деревом, так и его огромной силой. Все остальные Конструкты — это бездумные автоматы, не способные даже двигаться и действовать самостоятельно. Без прямого контроля Мага они — не более чем статуи, рожденные из магической энергии.
— Не зря мы не вступаем в войну, используя големов, созданных из камней или глины; такая магия не под силу даже Атласу. Я не буду вдаваться в подробности, потому что не уверена, что мы с тобой их поймëм, но Айронвуд объяснил мне проще всего: магия требует концентрации на каждой мелочи. При создании стены из глины или камня достаточно сконцентрироваться на том, чтобы направить силу вниз, чтобы поднять камень вверх, а затем придать ему форму. А вот для того, чтобы заставить голема двигаться, нужно сконцентрироваться на каждом движении — от локтевого сустава до запястья, колена, шеи и бедра. В реальной жизни мы делаем это автоматически, но управление големом потребует от Мага сознательного выполнения всех этих действий. Представь себе, что тебе придётся контролировать дыхание и моргание.
Это было бы почти невозможно. Как и сказала Винтер, у меня было ощущение, что здесь кроется нечто большее, но это был достаточно простой пример, чтобы понять. — И эти Конструкты отличаются тем, что в них используется Железное дерево?
— Да. Будучи живым, даже в малой степени, Железное дерево делает часть работы за Мага. Мы знаем, что деревья могут дышать — в некотором смысле, — и Железное Дерево также имеет средства для поддержания своей жизни. Оно заботится о мелких деталях, позволяя Магу сосредоточиться исключительно на том, куда и как двигаться. В этом ему помогает Башня Управления Конструктами. Разумеется, пока Маг наблюдает за жизнью Конструкта и действует в ней, его тело беззащитно. Башня защищает их, но, будучи сделанной из Железного дерева, она также позволяет им быть окруженными этим материалом. Подобно корням великого дерева, это позволяет их сознанию течь под городом к личному Конструкту. — Винтер махнула рукой. — Опять я использую метафоры, чтобы избежать сложных магических уравнений, которые даже мне непонятны.
— Я понял. Корни дерева — этот достаточно хороший пример. — Это объясняло, почему тогда башню строили в городе, да ещё из Железного дерева. Что касается Пенни, то это не было конкретным ответом, но то, что Железное дерево буквально произошло от Архимага Айронвуда, было хорошей причиной для того, чтобы объяснить, почему Пенни была другой. — А что будет, если Конструкты погибнут?
Винтер улыбнулась. — Они не могут. У них нет органов и структуры. Их можно разорвать на части, но в этом случае Маг испытает магический шок — то, что мы не можем понять, но что не смертельно — и очнется снова в БУК. Оттуда он сможет вернуться в Конструкты и взять под контроль новый, только что созданный Конструкт, который снова отправится на передовую.
Это позволяло Атласу иметь практически неограниченное количество войск. При условии, что они были готовы обменять Магов на бойцов ближнего боя. Пенни, конечно, не использовала в бою никаких магических заклинаний, хотя создание этого оружия могло быть засчитано. Но всё же это были не огненные шары. Пенни вступала в ближний бой.
Это всё же лучше, чем Маги на стенах. Маги устают, получают ранения и погибают. А Конструкты могут продолжать наступать снова и снова. Именно поэтому Айронвуд с готовностью предложил их в качестве подопытных против Салем, понял я. Потому что они не имели значения. Никто не пострадает, если они будут уничтожены.
— Айронвуд велел тебе объяснить мне всё это? — Я должен был спросить.
Я ценил эту информацию — и знал, что Гильдия с удовольствием удовлетворит своё любопытство по поводу БУК, — но не мог представить, что личному Стражу, возможно, самого важного человека в Вейле на данный момент, если не считать Короля, нечем будет заняться, кроме как разговаривать со мной.
— Да, — сказала Винтер, удивив меня, — но не только для того, чтобы ввести тебя в курс дела. — Отвернувшись, Винтер свистнула.
Наступила короткая пауза, после чего прямо перед моей кузницей открылся небольшой портал, углы которого мерцали и разрывали воздух. Порыв прохладного воздуха, вырвавшийся из портала, позволил предположить, что по ту сторону находится помещение или весь путь назад в Атлас, но я в этом сомневался.
Я был лишь немного удивлён, увидев, что Пенни вышла из портала с широкой улыбкой на лице. Теперь, оглядываясь назад, я понял, что она была совершенно нечеловеческой. Она не была жестокой или злой, как у Салем, скорее, она слишком старалась показать, как она счастлива. Она слишком сильно растягивала лицо, но не дрогнула, и, как я заметил, не моргала глазами.
— Приветствую вас, Жон. Рада видеть вас в добром здравии.
— Привет, Пенни. — Не настоящий человек. Я проигнорировал этот факт. — Я тоже рад тебя видеть. Винтер как раз говорила о тебе.
— Я знаю. Архимаг поставил меня в известность о своём решении.
— Я хотела немного объяснить, прежде чем позвать её, — сказала Винтер. — Это решение Айронвуда, основанное на том, что ты рассказал ему и Озпину прошлой ночью. Он бы поговорил с тобой тогда или сегодня сам, но его время дорого.
— Могу себе представить. Его заклинания, вероятно, могли бы сами справиться со всеми укреплениями, если бы у него было время.
— Да. Он мог бы изготовить все эти баррикады с колышками из своего Железного дерева и даже проложить его сквозь стены, чтобы укрепить их. Но, увы, он всего лишь один человек. Он страдает от усталости так же легко, как ты или я. Возможно, даже сильнее, — недовольно проворчала Винтер. — Все и каждый хотят, чтобы он решал их проблемы.
Будучи его Стражем и — как показалось даже мне, несклонному к любопытству, — человеком, испытывающим к нему какие-то чувства, я мог понять, почему Винтер выглядит столь расстроенной. Вероятно, Архимаг каждый день доводил себя до изнеможения, а затем вставал, едва отдохнув, чтобы сделать это снова. Сколько дней он уже потратил на строительство башни? И всё это время он использовал перерывы в магическом истощении для встреч с Озпином, Королём и, возможно, со своей армией? Слишком много, если судить по выражению лица Винтер.
— Это как-то связано с Айронвудом? — спросил я. — Что-то, о чем он не хотел говорить в присутствии Озпина?
— Да. Джеймс и Озпин — друзья и союзники, и он просил меня передать тебе, что не ставит под сомнение методы Озпина и не просит тебя отвлечься от работы. Он спрашивает, не можешь ли ты найти время в свободные часы, чтобы выполнить для него небольшую работу на стороне.
Моё измученное тело и разум сказали "нет". Мои губы не согласились. — Конечно. Если он считает, что это поможет.
— Отлично. Пенни?
Пенни шагнула вперёд и поднесла руки к груди. На мой взгляд, казалось, что она раздевается, но я чувствовал, что это не так, и не паниковал. Но это знание не подготовило меня к тому, чтобы увидеть, как человек, очень похожий на настоящую девушку, пальцами раздвигает свою кожу.
Никакой крови не было. Если бы она была, то, думаю, даже с учётом моей привычки к насилию, мне могло бы стать плохо. Одно дело — зарезать кого-то, другое — увидеть, как кто-то голыми руками разрывает себе грудную клетку. Однако внутренности Пенни были такими же, как у Салем. Свет. В случае с Салем этот свет был смесью белого и золотого. У Пенни он был зелёным. Ярко-зелëным. На ощупь... энергия — у меня не было лучшего слова, чтобы назвать её — выглядела влажной и текучей, как вода, но это не могло быть так, потому что она оставалась на месте.
— К ней можно прикасаться? — спросил я.
— Свет не причинит тебе вреда, если я этого не захочу, — ответила Пенни.
Винтер кашлянула. — Думаю, этот ответ не так показателен, как ему хотелось бы...
— О. — Пенни улыбнулась ещё ярче. — Я не хочу причинить тебе вред, друг Жон. Ты можешь войти в меня, если хочешь.
Хорошо, что Янг здесь нет, чтобы услышать эту фразу.
Я с детским любопытством прикоснулся к светящемуся огоньку. Палец прошёл сквозь него, и на ощупь свет оказался ледяным, но не заставил меня вздрогнуть или обжечься. Как будто он был холодным, но не был холодным. Как будто мой разум был обманут. Он обволакивал мои пальцы, но я с лёгкостью продирался сквозь него.
— Проникай глубже, — сказала Пенни. — Моя грудь. Сосредоточься на моей груди.
— Очень рад, что Янг здесь нет, — пробормотал я, следуя её указаниям.
Там, глубоко внутри неё, мои пальцы наткнулись на что-то знакомое. Что-то металлическое.
Весь мой мир взорвался.
Оно было живым. Оно жило. Оно дышало. Оно было похоже на металл. Что бы это ни было. Оно пело. Горело. Ему было больно. Оно радовалось. Я нравился ему. Оно хотело меня. Оно думало, что я похож на него. Оно думало, что я такой же. Оно взывало ко мне. Оно ухватилось за меня. Оно не могло расти. Оно было голодно. Оно хотело... Оно хотело...
Моё сердце горело. Грудь болела. Шрам, который оставил меч Синдер, пронзив меня насквозь, начал пульсировать.
Оно начало смещаться.
Я вырвал руку и упал с испуганным криком. Сердце колотилось так сильно, что я чувствовал его ладонью. Это... Это было очень сильно. Эти чувства трудно было объяснить, и я не был уверен, что понимаю их даже сейчас. Больше всего было похоже на то, как если бы я был единственным живым человеком в мире, а потом вдруг обнаружил другого, не зная, что с ним делать, но чувствуя такую мгновенную связь, что было больно.
Тело затекло, голова закружилась.
— Жон? — Винтер стояла на одном колене рядом со мной, обхватив мою спину руками. Я не был уверен, когда это произошло. — Жон, ты в порядке? Пенни, возвращайся. Возвращайся к Айронвуду. Это была плохая идея и...
— Нет! — Я закричал как ребенок, протягивая руку. — Не уходи!
Пенни замерла, не зная, какой инструкции следовать. Я принял отвлекающий маневр за то, чем он был.
— Я... я был изумлëн. Я никогда не чувствовал ничего подобного, и, возможно, это от магии Айронвуда у меня разболелась голова. Я Кузнец и пытался понять всё слишком быстро. Я в порядке. — Я не был в порядке, но оттолкнул руки Винтер и, пошатываясь, поднялся на ноги. — Айронвуд хочет, чтобы я что-нибудь с ним сделал, не так ли? Это живой металл. Он хочет знать, смогу ли я его улучшить. Или создавать из него снаряжение.
— И то, и другое, — подтвердила мои мысли Винтер. — Если бы ты мог, то на одного способного человека стало бы больше. Ты можешь это сделать? Ты можешь наложить на него Руны? Выковать из него?
— Не думаю, что следует сначала проверить эту возможность сначала на Пенни, — сказал я. — Но... Но я думаю, что смогу. Нет. — Я покачал головой. — Я знаю, что смогу.
Взяв себя в руки, я уставился на кусочек Железного дерева, пульсирующий в груди Пенни. В моей груди пульсировал такой же кусочек металла, но рождëнный от меча, найденного в Подземелье. Мы одинаковые, — казалось, говорили они без слов. Мы одинаковые.
Я отвёл глаза в сторону и вернулся к Винтер, создавая как можно более уверенное выражение лица.
— Мне нужно немного Железного дерева. Необработанного Железного дерева. Столько, сколько ты сможешь мне достать.
