/-/
Ворота снова открылись, и мы выехали втроём: Король Галан во главе, я позади и слева от него, Озпин справа от него в том же положении — тройка конных фигур, идущих спокойным шагом навстречу армии вторжения. Армии, которая, напомнил я себе, состояла из злобных монстров, жаждущих растерзать человеческую плоть. Не было ни дисциплины, ни чести, ни милосердия, чтобы они не решили, что трёх идиотов, вышедших навстречу, нужно убить. Если честно, Фейт была спокойнее, чем я. Возможно, это было связано с другими лошадьми, за которыми она, естественно, следовала и от которых брала пример. Моя никогда не отличавшаяся верностью лошадь легко переносила увеличившийся вес моих доспехов и, казалось, была рада снова оказаться за стенами. Это было ещё одно разногласие между мной и моей лошадью: я предпочел бы оказаться внутри. Я не мог видеть лица Короля, но лицо Озпина было безмятежно. Мудрец в кои-то веки выглядел как подобает — длинные и струящиеся одежды голубого и белого цвета были настолько чистыми, что казались новыми. С его шеи свисали золотые цепи, украшенные различными символами. В руке он держал посох, направленный вниз, к земле, а другой рукой направлял своего гнедого мерина. Это был такой же образ, как и моя новая форма, которая не соответствовала моему званию. Когда мы подъезжали к воротам и встретились с Королём, люди кланялись не только ему, но и мне. Я не был уверен, что они вообще видели мой Класс "Кузнеца", только форму и плащ. Если честно, они смотрели либо на Гриммов, либо на Короля. А кому интересен простой стражник? Люди были слишком заняты, умоляя нас заключить с ней мир, прогнать её без боя, чтобы обращать на это внимание. Мы находились на полпути между стенами Вейла и ордой Гриммов, а они ещё не напали. Ничто не двигалось в нашу сторону. Правда, в центре виднелось какое-то скопление — более крупное, высокое, выделявшееся тем, что было намного больше Гриммов. Они двинулись к передней части армии, и на краткий миг стена черноты разверзлась, показав фигуру почти полностью белого цвета. — Ведьма заставляет нас идти к ней, — заметил Король Галан. — Она не встретит нас на полпути. — Ей это и не нужно, ваше сиятельство, — сказал Озпин. — Она в лучшем положении, и мы все это знаем. Если мы подойдёт ближе, у нас не будет надежды спастись, если дела пойдут плохо. — И всё же, если мы сейчас повернëм назад, люди будут разочарованы. Как я могу требовать от своих достойных мужчин и женщин стоять и умирать на стенах, если я не смею подвергать себя такому же риску? — Король подтолкнул свою лошадь. — Подъезжаем ближе. Я хочу взглянуть в лицо той, кто нас уничтожит. Если Король умрёт здесь, я знал, что это будет катастрофой. Он был не столько бойцом, сколько фигурой, но всё же это был человек, на которого многие равнялись. А если погибнет ещё и Озпин, один из сильнейших Героев Вейла, у нас будут ещё более серьёзные проблемы. По сравнению с ними я был просто Кузнецом. Высокоуровневым, но гораздо ниже среднего уровня Героем. — Я пойду. — Мои слова, хотя и дерзкие, заставили обоих мужчин замолчать. — Обычно о встрече объявляет глашатай, верно? Представить Короля и убедиться, что обе стороны готовы оказать честь. Я могу выйти вперёд и поговорить с ней. Озпин вздохнул и отвел взгляд, явно расстроенный тем, что ему пришло в голову просить об этом ученика, и всё же и он, и я понимали, что идти вместо меня бессмысленно. Салем не демонстрировала никакой склонности к общению с ним, кроме нашей относительной ценности для защиты. — Вы уверены? — спросил Король. Он не смотрел на меня свысока за то, что я высказал своё мнение. Более того, в его голосе звучала вина. — Вас привели сюда не для того, чтобы вы стали жертвой этого чудовища. В этом нет необходимости. — Нет, но меня взяли с собой, потому что я один из немногих, кого Салем пощадила раньше. Я... я не думаю, что она убьет меня здесь. — Я посмотрел на Гриммов. — Не потому, что она хочет пощадить меня, а потому, что, как мне кажется, она хочет как следует меня раздавить. Она хочет, чтобы я был последним живым человеком, когда Вейл рухнет, чтобы она могла рассмеяться мне в лицо и только потом убить меня. — Отвратительно. — Король Галан сжал поводья. — Неужели такое зло может существовать. — Разве можно ожидать меньшего от той, кто повелевает Гриммами, милорд? — Озпин повернулся от Короля ко мне. — Ваше решение правильное, Жон. Мне неприятно это говорить, но это так. Ступайте. Но если Гриммы нападут на вас, бегите. Возможно, мне удастся выиграть время, чтобы спасти вас. Архимаг уже готов открыть портал, если он нам понадобится. Не уклоняйтесь от тех, кого увидите. — Убедите её подойти сюда, — добавил Король. — Помимо уважения, это будет полезно для тех, кто на стенах, чтобы они увидели ту, кого мы должны убить. Это также возложит на неё ответственность. Если она откажется, то покажется трусом. Для её безмозглых прислужников это ничего не значит, но для нашей стороны это будет очень полезно. Пусть это была глупая бравада, но всё равно все почувствовали бы себя чуть увереннее. А нам это было необходимо. Я подтолкнул Фейт вперёд, и мы рысью направились к Гриммам. Я подумал, как, должно быть, я выглядел для людей на стене: одинокая фигура в серебристо-голубом, несущаяся на врага. Может быть, я выглядел героем, а может быть, дураком-самоубийцей. Когда я приблизился, Гриммы расступились, образовав проход, который указал для меня путь внутрь. Фейт перешла на медленную рысь, нервно вскидывая голову. Я протянул руку, чтобы погладить её по бокам. — Я знаю, девочка. Мне это тоже не нравится. Будь храброй. Кто-то из нас должен быть смелым. Запрокинув голову, она фыркнула на нескольких Гримм, которые рычали и шипели в ответ. Они держались силой воли или команды, борясь с инстинктом напасть, но не могли или не хотели этого делать. Они не навалились на меня сзади и не отрезали путь к бегству. Я был благодарен им за это, даже если сейчас я находился в центре армии численностью в несколько сотен тысяч особей. Я прикинул, скольких я смогу убить, если они все массово нападут. Троих? Четверых? Если они нападут сразу, мне повезёт, если я успею вытащить меч из ножен, прежде чем меня завалят. В конце концов, я увидел её. Салем стояла на спине приземистого жукоподобного Гримма с толстым бронированным панцирем. На спине приземистого жука-гримм с толстым бронированным панцирем возвышался кусок хитиновой брони, который каким-то образом превратился в подобие трона, и перед ним стояла она в чёрной одежде, прикрывавшей её ноги и руки. Её багровые глаза были устремлены на меня, а губы растянуты в жестокой пародии на улыбку. Перед ней, окружив жука-гримм, толпа Гримм, которых я никогда раньше не видел, отодвинулась с моего пути. Похоже, они были её личной гвардией — огромные и громоздкие существа с толстой кожей и бронированными костяными пластинами на груди и плечах. Но больше всего меня привлекли толстые и выпуклые полосы кожи на шее и на спине. Они напоминали крылья, но были слишком тяжелыми, чтобы летать с их помощью. Может быть, щиты? Может быть, они предназначены для перехвата стрел или заклинаний? Я оторвал взгляд от них и направился к ней, заставив Фейт остановиться. Она зашагала в сторону, готовая бежать, если дело примет серьёзный оборот, и оставила меня смотреть на Салем поверх одного Гримма. Салем молчала, чего-то ожидая. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, чего именно. — Салем, — сказал я, кивнув. Её улыбка стала шире. — Жон. Своеобразный ритуал, приветствие. Было ли это что-то связанное с её природой или просто её собственный способ заставить меня признать её присутствие? Трудно сказать. С таким же успехом это могла быть просто прихоть. — Ты рано, — сказал я. — На целый месяц раньше. — Я никогда не умела следить за человеческим временем. Ваши жизни проходят так быстро. — Салем подошла к краю своего Гримма и оглядела меня с ног до головы. — Тебя повысили, я вижу. Ты, конечно, продвигаешься в этом мире. — Это временная мера. Король хочет поговорить с тобой. — Разве я хочу с ним разговаривать? Он не мой Король. — Это было бы проявлением уважения... — Но я его не уважаю. Я заскрежетал зубами. — Ты не хочешь с ним поговорить? — Я попытался снова. — Чего тебе это будет стоить? Или ты собираешься сразу напасть? Это было бы не очень спортивно. — Спортивно? — Ты сказала, что дашь нам два месяца на подготовку, а ты этого не сделала. Если ты нападëшь сейчас, ты, может быть, и выиграешь, но у тебя навсегда останется вопрос, выиграла ли ты только потому, что обманула. Разве не больше значило бы победить нас, не делая этого? Салем уставилась на меня. В её глазах на этот раз было удивление. На секунду я осмелился подумать, что шокировал её — и это было правдой, — но совсем не так, как я надеялся. Она разразилась хохотом. — О! О, это восхитительно. Ты пытаешься взывать к моему чувству соперничества. Или гордости? Эга? О Жон, зачем мне такие вещи? Я единственная в своём роде. Мне не перед кем выпендриваться, не на кого производить впечатление и не перед кем ставить себе такие идеалы. Смерть вашего рода — это не то, чем я смогу гордиться. Это просто забава. — Она смахнула невидимую слезу с глаза, вновь обретая контроль над своим весельем. — Для меня не имеет значения, уничтожу ли я вас сейчас или через месяц. Мне всё равно. Мои руки крепко сжали поводья. Разозлившись, я выкрикнул первое, что пришло мне в голову. — Я бы тебя осудил! Салем замерла. — Я бы осудил тебя, — повторил я, уже громче. — Я бы назвал тебя трусихой, которая отказалась от своего слова, потому что боялась нас. — Ты играешь в опасную игру, Жон. — Ты уже говорила это раньше. Я всё ещё играю в неё. — Я натянул поводья. — Может быть, ты придёшь поговорить с Королем и Озпином? Я могу гарантировать твою безопасность, если ты боишься. — Язвительность была намеренной. — Очень хорошо. Я встречусь с твоими лидерами. — Салем подняла руку, и перед ней возникло пятно тьмы. Фейт отпрянула назад, нервно фыркнув, когда из-под земли выросло нечто, похожее на лошадь, рождëнную из чёрной плоти и костей. Она была выше моей и двигалась неестественно, как будто у нее не было ни манер, ни собственной личности. Медленно опустив передние ноги на колени, она низко наклонилась, чтобы Салем могла перешагнуть со спины жука на неё. Два крупных телохранителя Гримма встали рядом с ней. — Надеюсь, ты не откажешь мне в сопровождении? Вас трое, а я всего одна. Или это слишком напугает твоих вождей? — Я уверен, что с ними всё будет в порядке. — Хмф. — Салем насмешливо фыркнула. — Тогда веди. Надеюсь, это должно быть интересно./-/
Возвращение к Озпину и Королю было неловким. Салем ехала рядом со мной, так близко, что я мог бы протянуть руку и столкнуть её с лошади. Фейт тоже не нравилась эта лошадь-гримм, и она бы уклонилась от неё, если бы это не означало, что мы приблизимся к громадному чудовищу слева от меня. Другой телохранитель Гримм находился по другую сторону от Салем, а мы — в центре. Я бы предпочел поехать вперёд и подготовить их, но Салем настаивала, что если её действительно попросят потратить на это время, то это произойдёт немедленно. Как Озпин сохранял такое спокойное выражение лица, я не представляю. Когда мы остановились, я подтолкнул Фейт вперёд так, что оказался между ними. — Король Вейла, Галан ап'Фалар, — представил я. — И Салем, Королева Гриммов? — Это был вопрос, Салем не принимала никакого титула, насколько я мог припомнить. — Королева, хм? — Салем это позабавило. — Мне это нравится. Возможно, я присвою этот титул себе. Тогда давайте разберемся с ситуацией. Мне сказали, что вы хотите побеседовать со мной. Так и начинайте. Хотя у меня есть весь день и даже больше, у вас не обязательно есть то же самое. — Как пожелаете. — Король Галан нахмурился, но кивнул головой в знак уважения. — Я — Король Галан, повелитель земель Вейла и города, за пределами которого оказались вы и ваша армия. Вы вступили в войну на моих землях и угрожаете моему народу. Я хотел бы узнать, почему? — Почему? Потому что я так хочу. Другой причины нет. — Почему вы хотите уничтожить Вейл? — Вейл? Так называется эта земля? — Салем огляделась вокруг, как будто видела всё в первый раз.— Интересно, я полагаю. Это не похоже на долину. С таким же успехом её можно было бы назвать как угодно иначе. Фьорд, может быть? Луг. Утес, речной берег или даже Дель'Анар'А'Раннорханен. Последнее прозвучало как тарабарщина, слова и тональность смешались. — Это всё не то. Это Вейл. — Но так было всегда? Я верю, что у этой земли было имя раньше и будет после. Может быть, я назову её в честь себя. А может, и называть будет нечего. Я хочу сказать, Король, — титул был произнесен с издевательским сарказмом, — что ваши титулы, ваши имена и ваши Королевства не имеют для меня никакого смысла. Меня не волнует, что это Вейл. Я не вторгаюсь в Вейл. Вторжение подразумевает желание захватить и удержать, или захватить землю. Это не так. Моя цель — ваш жалкий вид, и моя цель — полное и окончательное уничтожение. Озпин отпрянул назад. Его посох чуть приподнялся, готовый к удару в случае необходимости. Он был более сдержан, чем я. Как только эти слова прозвучали на её губах, все мои надежды угасли. Это было совсем не похоже на Мистраль. Даже если бы Мистраль победил, жизнь продолжалась бы. Новый король, новая культура и изменения, но люди бы жили. Салем это не волновало. Она хотела лишь превратить нас в пепел. — Почему? — задал Галан уместный вопрос. — Что может вызвать такую ненависть? — Ты спрашиваешь меня об этом? Салем рассмеялась. — Я прожила целую вечность, будучи призванной на ваш жалкий план существования, чтобы потворствовать эгоизму вашего рода. Я хочу. Я желаю. Я мечтаю. — Она усмехнулась. — Я ненавижу эти слова. И когда я слышу их и убиваю всех, кто их произносит, не только я становлюсь чудовищем, но и вы не перестаете меня вызывать. Можно было бы подумать, что рано или поздно ваши глупцы научатся, но я не могу убить вас достаточно быстро или жестоко, чтобы урок запомнился. Теперь всё изменилось. Черта перейдена, и по одному из ваших желаний меня против моей воли вырвали из моего дома и заставили жить в вашем жалком мире. — Мы не загадывали это желание, — сказал Озпин. — Может, ты и не произносил этих слов, но это были тебе подобные соучастники. Вы не остановили их произнесение желания и не научились на ошибках прошлого. У вас были тысячи лет, чтобы остановиться. Теперь эти возможности упущены. — И разве это справедливо? — спросил Король. — Вы называете несправедливым то, что вас вырвали из родного дома, — и я согласен с этим, — но справедливо ли возлагать вину на невинных детей? — Разве я когда-нибудь утверждала, что являюсь существом справедливым? — Салем раскинула руки, приглашая взглянуть на её бледную кожу, красные глаза и наполненный венами цвет лица. — Вы убиваете животных ради пищи, не сочувствуя их судьбе. Пусть я выгляжу и говорю, как одна из вас, но знайте, что я решила предстать перед вами в таком виде. Наши виды не похожи. — А что, если мы сможем отправить вас обратно? — спросил я. Озпин бросил на меня предостерегающий взгляд, но я должен был задать этот вопрос. — Если бы мы могли сделать так, чтобы вы вернулись в своё измерение, разве это не решило бы проблему? — А вы могли бы сделать так, чтобы меня больше никто не вызывал? Я заколебался. — Мы могли бы попробовать... — Это не имеет значения. Её желание заключалось в том, чтобы я была связана законами этого мира. — Оно стало абсолютным. Я больше не могу исполнять желания, даже если бы захотела, и не могу уйти, даже если бы представилась такая возможность. Я — пленник этого убогого измерения. — Я прошу прощения за то, что с вами сделали, — сказал Король Галан. — С вами поступили несправедливо. Но мы не должны быть врагами. Живите с нами. Возможно, вы найдете здесь новое счастье и то, что сможете оценить по достоинству. — Он жестом указал на меня. — Вы уже нашли общий язык с одним из моих подданных. Возможно, это зайдёт дальше. У меня отпала челюсть. Он... Он предлагал меня женить на Салем? Я уставился на неё. Салем уставилась в ответ. А потом рассмеялась. — О боже! Какое восхитительное предложение. Однако я не уверена, что Жон согласится. Да и я тоже. Наши отношения — да, я полагаю, это правильное выражение — это из ряда вон выходящее явление. Если бы мир был полон таких людей, как он, я бы, может быть, и не уничтожила его, но тебя я в виде исключения не пощажу, а наш "роман" в последнее время дал трещину. — Салем довольно ухмыльнулась. — Мне жаль, Жон. Я вынуждена отказать. — Я и не собирался говорить "да"... — прорычал я в ответ. — Значит, вы не будете пытаться? — спросил Галан, не теряя ни секунды. — Даже если вы откажетесь от этого, возможно, есть другие вещи, которые вам понравятся. Культура, развлечения, компания. Вы сами сказали, что ваша жизнь будет длиться вечно. Что плохого в том, что вы потратите сотню лет, чтобы узнать наш мир, прежде чем уничтожить его? Вы всегда можете сделать это позже, но искоренение не так легко вернуть назад. — Интересное предложение, но, в конечном счете, неудачное. — Салем медленно покачала головой. — Я уничтожу ваш вид. Я не могу поступить иначе. Я связана законами вашего мира, системой вашего мира. Я — Богиня Гриммов. И скажите мне, что же такое делают Гриммы? Озпин ответил. — Они разрушают. — Да. И скажите мне ещё, что должен делать тот, кто связан системой с Гриммами? — Разрушать. — Озпин напрягся. — Вы вынуждены уничтожать нас? — Принуждение предполагает, что я не нахожу в этом удовольствия или не стала бы этого делать, если бы у меня был выбор. Мои желания соответствуют этому, но утверждение не является неверным. Бедная Рейвен; она искренне верила, что нашла идеальное желание, но, как и во многих других, в нём были недостатки. — Тогда это бессмысленно, — сказал Галан. — Вы не можете оставить нас в покое, даже если бы и хотели этого. — Не могу. И не я решила тратить ваше время таким образом. Вы пришли сюда, чтобы поговорить со мной. — Салем повернула своего коня в сторону. — Я думаю, мы закончили, нет? Больше слов между нами не нужно. — Полагаю, что нет. — Галан кивнул. — Спасибо, что согласились поговорить с нами. Я опустил глаза, злясь, но не удивляясь. Меньшего я и не ожидал, но это не помешало мне почувствовать разочарование. Мои плечи поднялись и опустились, когда с губ сорвался взрывной вздох. — У вас будет ещё месяц. Удивительно. Я поднял глаза. Салем смотрела назад на свою орду, но говорила с нами. — Похоже, я пришла рано, и вы ещё не готовы. Я даю вам тридцать дней. До этого времени Гриммы не нападут. Вы можете строить свои укрепления, собирать припасы и даже продолжать приводить беженцев. Мы не будем окружать город до последнего дня. — Почему? — спросил Озпин. — Зачем это делать? — Почему бы и нет? В конце концов, для меня это не имеет никакого значения. — Салем оглянулась. Её глаза встретились с моими. — Но я буду лучше, чем те чудовища, которыми являются ваши сородичи. Я дала слово и сдержу его. — Она полностью отвернулась. — Передайте своим людям, чтобы они не трогали моих Гриммов, иначе я буду считать это объявлением войны и нападение начнется немедленно. Любой, кто войдёт в мои владения, будет убит. Конь Салем понёс её прочь. Вместо того чтобы повернуться и последовать за ней, её телохранители попятились назад, на их шеях зазвенели мембраны, словно готовые отреагировать на любое нападение на её незащищенную спину. — И последнее, — сказала она. — Послание для тебя, Жон. Напрягшись, я отозвался. — Да? — Какими бы ни были наши отношения, что бы я ни думала о тебе, это последний раз, когда я позволяю тебе уйти. — Её глаза впились в мои, когда она оглянулась через плечо. — В следующий раз, когда мы предстанем друг перед другом, ты умрёшь. Салем повернулась и рысью направилась прочь.