Forged Destiny

Я бросил свежий ящик с медикаментами в медпункт на северном рынке. Целители тут же обступили меня, вытаскивая длинные мотки бинтов, марли и других предметов, о которых я знал только самое основное. Некоторые рассеянно благодарили. Другие не обращали на меня внимания, спеша вернуться к раненым, которые были разбросаны по рынку в кроватях, палатках и на раскладушках, разложенных на полу. На двенадцатый день осады Вейла раненых стало значительно больше. Сказать, что прошло двенадцать дней, значит не сказать ничего. Это были двенадцать дней и двенадцать ночей, двенадцать случаев полного двадцатичетырехчасового боя с Гриммами, которые никогда не уставали, не замедлялись и не прекращали своего наступления. Я уже давно перестал следить за цифрами. Может быть, к этому времени погиб миллион Гриммов. Я просто не знал. Погибших, к счастью, было меньше — всего около тысячи. Всё могло быть гораздо хуже, и всё же было неприятно говорить об этом, как о том, что все погибшие до сих пор не представляли собой большой проблемы. У них, как и у меня, были свои жизни и семьи. Тем не менее, соотношение убитых Гримм и людей было в нашу пользу. А вот раненых — не очень. Госпитали были переполнены, так мне говорили другие. Легкораненых можно было вылечить с помощью Умений и отправить обратно, но более глубокие раны требовали не только лечения, но и отдыха, а перемещать их было небезопасно. Госпитали были переполнены, и каждая новая партия раненых ещё больше напрягала целителей. Я и другие члены Гильдии мало чем могли помочь в этом вопросе. Вместо этого нам поручили транспортировку раненых, что было по-своему изнурительной задачей. — Северная стена, — сказала Янг, встретив меня у лагеря. — Нас ждёт повозка. Северная стена Вейла соединялась с Биконом, который составлял самую восточную часть города и чья стена была в некотором роде восточной стеной Вейла. Сама Салем располагалась на западе — как по случайному совпадению, так и по замыслу — и хотя самые крупные Гримм атаковали именно оттуда, ни одна часть города не оставалась полностью пустой. Поэтому, когда мы добрались до северной стены, бой был ожесточённым. Герои сражались на стене под звон клинков, гневные крики и вспышки огней от Умений, применяемых в ближнем бою, а Лучники и другие стрелки стояли на площадке позади, стреляя навесом через стену. Маги работали рядом с ними, а другие расположились на башнях, чтобы с большей высоты обстреливать орду заклинаниями. У внутреннего основания стен был участок чистой земли. По нему не ходили ни Лучники, ни Маги, ни люди. Время от времени туда падали Гриммы, сброшенные сверху или просто неспособные перебраться через стену. Если они выживали, солдаты вбегали и добивали их. Земля была пуста, чтобы никого не придавило падающими телами. К сожалению, падали не только Гриммы. — Мы ничем не можем им помочь, — сказал я, оттаскивая Янг. Она с отчаянием вглядывалась в лица погибших, и я знал, почему. Она искала, нет ли среди них отца. — Пойдём, — сказал я. — Нам нужно отнести раненых вниз. Янг держалась ещё несколько секунд, но её плечи расслабились, когда она не нашла Тайянга. Как бы ужасно это ни звучало, но потом кто-нибудь придёт за телами. Пока же надо было сосредоточиться на живых. Она кивнула и пошла за мной к одной из лестниц, ведущих на стены. На самих каменных стенах были каменные лестницы, но парапеты были расширены за счет деревянных щитов, опирающихся на решетчатую конструкцию из балок, расположенных внизу, чтобы дать больше места для боя наверху. В деревянные платформы были встроены пандусы, облегчающие доступ к стенам подкреплениям, а в перспективе и коннице. В настоящее время они использовались для перемещения раненых в тыл и вниз. Некоторые, пошатываясь, спускались по пандусу сами, а другие оставались наверху. Я оставил Янг, чтобы переложить тех, кто был на ногах, в повозку. — Я могу идти, — пробурчала одна женщина. — Садитесь, пожалуйста, в повозку, — сказала Янг, ни на секунду не поверив ей. Терпимость Героя к боли не должна была вызывать насмешек. Они могли, и даже хотели, стиснуть зубы и не обращать внимания на смертельные раны. — Чем быстрее мы отвезем вас к целителям, тем быстрее вы сможете вернуться на стену и надрать Гриммам задницу. Женщина ворчала, но позволила Янг помочь ей забраться на заднее сиденье повозки, запряжённой лошадьми. Там была деревянная планка, на которую она села, откинувшись назад, стиснув зубы. Остальных проводили дальше, а я бросился вверх по пандусу, стуча сапогами по дереву, приближаясь к суматошной толчее на вершине. Студенты не должны были находиться на стенах, и технически я не мог. Очень формально. Но никому не было дела до того, чтобы отчитать меня. Они не могли найти время, чтобы оглянуться. — Я вас держу, — сказал я мужчине вдвое старше меня. Он лежал на одном боку и переминался с ноги на ногу, на его боку и бедре находилась неприятная рана. — Может быть немного больно, — сказал я, взваливая его себе на плечи. Он застонал и напрягся в моих руках. Однако позволил мне нести его вниз, и когда я спустился, Янг пронеслась мимо меня, поднимаясь за другим. Раненые в повозке, те, кто мог, двинулись помогать мне затаскивать тяжелораненого и поднимать его. Они потащили его в конец повозки, освобождая место для ещё одного, которого мы с Янг собирались спустить вниз. Я оставил стонущего человека и поднялся обратно, встретив на полпути Янг, которая несла человека вниз. Цикл продолжался: мы забирали тяжелораненых, а те, кто был полегче, спускались сами. При этом посылались свежие подкрепления, по одному на каждого снятого, так что стены никогда не были менее укреплены, чем следовало бы. Слишком скоро повозка была полна, а мои руки были в крови. Я вытер их о бока, чувствуя себя подмастерьем мясника, и забрался в переднюю часть повозки. Оглянувшись, я увидел, что Янг забралась на заднее сиденье и делает всё возможное для тяжелораненых. Взмахнув поводьями, я перевёл лошадей на медленный шаг и повёл повозку по дороге, удаляясь от боя. Янг протиснулась через людей и села рядом со мной. — Там очень плохие дела. Думаю, никто не умрёт до того, как мы вернёмся. Хотя не могу сказать, что они скоро вернутся на стены. — По крайней мере, они будут живы. — сказал я, глядя на близлежащие здания. Вдали от стены это были дома обычных людей, живущих в Вейле, и эти люди с любопытством выглядывали из окон или прятались в дверных проемах. На повозке был колокольчик, в который я мог позвонить, чтобы мне освободили дорогу, и никто не стал бы мешать. Вместо этого люди наблюдали за происходящим с нескрываемым любопытством. Для многих из них, как и для меня в Анселе, Герои были фигурами из легенд. Это были невозможные люди, совершавшие невозможные поступки. Я не был уверен, беспокоит ли этих людей то, что они ранены, или нет. Мне было интересно, сколько из них знали, что стены могут рухнуть в любой момент. — Весёлые ребята, — хмыкнула Янг. — Не так уж много поводов для радости. По крайней мере, они не поджигают здания. — После казней — нет. — Янг вздохнула и закинула ноги вверх. Вряд ли сейчас было время расслабляться, но мы работали последние несколько часов, и я не мог её винить. — По крайней мере, отца нет среди раненых. Значит, он всё ещё там. — Он на северной стене? — Угу. — Должно быть, тебе страшно. — Да, — признала она, — но папа — Герой, и мы к этому привыкли. В том-то и дело, что родители являются Героями. Ты привыкаешь к тому, что они отправляются на Квесты. И всегда считаешь их непобедимыми. А почему бы и нет? Когда ты маленький ребенок и видишь, как твоя мама поднимает вес, втрое превышающий её собственный, ты, как правило, придерживаешься высокого мнения. — А потом Саммер умерла. — Да. Но в этом нет ничего необычного. Мы с Руби не такая уж редкость, чтобы расти с одним родителем, и, по крайней мере, она была у нас достаточно долго, чтобы мы её помнили. И отец продолжал жить. И Кроу тоже. — Она ласково улыбнулась при воспоминании о сумасшедшем Друиде. — Всё могло быть гораздо хуже. А сейчас, конечно, страшно, но, по крайней мере, он там не один. — Так и есть, — сказал я, глядя вперёд. — У нас здесь почти все Герои Вейла и Атласа, не говоря уже о соплеменниках из Вакуо. Плюс Коллегия Целителей. Они могут залечить даже самые тяжёлые раны. — Хм. Я просто беспокоюсь о том, что Салем проделает ещё одну дыру в стене. — Она вздохнула: — По крайней мере, если она это сделает, то это будет опять западная стена. Я поморщился. Янг не хотела говорить о том, что люди там умирают, я был уверен. Это была просто забота об отце. Впрочем, она была права. Айронвуд всё ещё не понимал, почему Салем день за днем тратит время на то, чтобы атаковать нас в БУК, в то время как она могла бы вскрывать стены. Пенни и Конструкты ещё держались, но их было мало, и они не могли закрыть три или четыре таких бреши. Не говоря уже о пятнадцати, которые она могла бы открыть за столько дней. Чего же она ждет? Неужели она боится БУК? Это казалось маловероятным. Первая атака попала в него лишь случайно — в результате удара о стену. Если бы она действительно боялась, то могла бы атаковать его с самого начала или даже заставить Неверморов сбросить своих плотоядцев на Бикон, а не на Вейл. Это не имело бы такого же разрушительного эффекта, но Маги в Башне были без сознания, пока управляли Конструктами, так что были практически беззащитны. Вместо этого она атаковала Вейл. Всё, что она делала, не имело смысла. Впереди показался госпиталь целителей, и я позвонил в колокольчик, чтобы сообщить о нашем приближении. Подошёл Солдат, провёл нас внутрь и указал, где мы должны оставить повозку. Как только мы это сделали, подошли ещё люди, чтобы помочь раненым, а другой взял лошадей и отвязал их от упряжи, отведя в сторону, чтобы они отдохнули, пока примут остальных. Нас ждала вторая повозка. — Западная стена, — устало сказал сидящий в ней Жрец. — Сообщают о множестве раненых — сосредоточьтесь на тех, кто не может идти в этот раз. Ближе есть лагерь, и те, кто может передвигаться, смогут дойти сами. — Разве вы не хотите, чтобы мы отвезли раненых туда? — спросила Янг. — А разве я говорю, что надо везти их туда? — огрызнулась женщина. — Они переполнены хуже, чем мы. У вас нет времени задавать глупые вопросы. Идите уже. — Хорошо. Хорошо. Жрица фыркнула на неуважение и отошла в сторону. — Вредные ребята, не так ли? — спросила она, когда я поднялся и запряг лошадей. — Винтер говорит, что это связано с обучением в Коллегии. Это и то, что они сейчас перегружены работой. — Хм. И это говорит Страж самого могущественного человека в Атласе. Я абсолютно уверена, что она работает не меньше, и при этом умудряется не быть полной стервой. Кстати, как идут дела в Башне? — Неплохо? — Я пожал плечами. — Мне сложно что-то сказать. Айронвуду просто нужно оставаться в живых, чтобы Конструкты продолжали сражаться, и я слежу за тем, чтобы это происходило, так что, думаю, дела идут неплохо. Хотя, когда она начинает атаку, мне кажется, что я мало что делаю. — Ты получаешь за это Опыт? — Нет. — Чëрт. — Янг поморщилась. — Очень жаль. Я думаю, что за такое можно было бы получить много. — Я просто блокирую её атаки. Если бы это работало так, мы могли бы повышать уровень, нанося друг другу удары целый день. Пока я не сделаю или не убью кого-нибудь, я не получу Опыта. А жаль, ведь я так часто использовал "Очищение предмета", так что если бы я получал Опыт, это, вероятно, подтолкнуло бы мой Путь к нему — полезному против Салем. А пока Айронвуд раздумывал, как использовать меня в качестве щита, с которого можно будет начать атаку на Салем, когда ей придётся войти в город и мы сможем сократить расстояние. Основная идея заключалась в том, чтобы использовать мощное заклинание или массив, а я блокировал бы её атаки щитом, в то время как они наносили удар. Сейчас это было лишь далёкой мечтой. Салем довольствовалась тем, что выжидала за стенами и позволяла осаде затянуться, а у Айронвуда не было ни одного заклинания, способного гарантированно убить врага столь высокого уровня. Но он работал над этим.

/-/

Западная стена была почти такой же, как и северная. Она была признана самой опасной, но это было связано с Салем вдалеке, а не с нападением Гримм. С учётом того, что она не била заклинаниями в стену, она была такой же, как и все остальные. Повозку остановили под западной сторожевой башней, оставили лошадям мешки с кормом, чтобы они могли поесть, а мы с Янг пошли по дороге, забирая раненых. Сама башенка и ворота Бикона защищались, но не предполагалось, что они будут прорваны. Гриммы не атаковали её, как это сделали бы человеческие захватчики, и вполне довольствовались тем, что перелезали через стены. Поэтому, несмотря на то, что ворота периодически шатались и напрягались, они были надежно укреплены, а балки, фиксирующие их, находились в идеальном состоянии. На всякий случай там оставался отряд Солдат, но они явно не рассчитывали на бой. Пирра и Нора тоже были здесь и занимались примерно тем же, что и мы, но только в лагере целителей в казармах около западной стены, чуть дальше к югу, вдоль стены. Я заметил и Руби, но она задержалась здесь только для того, чтобы передать сообщение и получить другое, после чего поспешила обратно в Бикон. Вайс находилась в башне неподалеку, произнося заклинания, а Блейк помогала зачищать остатки культистов. Предполагалось, что все они уже мертвы, но Коко не собиралась рисковать, если в городе появятся плотоядцы. Я не знал, где сейчас Рен, но предполагал, что он, как и мы, работает в лагере целителей. — Мы можем взять только тех, кто не в состоянии идти, — крикнул я раненым, ожидавшим неподалеку. — Приказ из центрального лагеря на рынке. Лагерь в казармах на западной стене открыт для тех, кто может дойти, здесь только повозка для тех, кто в ней нуждается. Герои ругались, и я чувствовал себя ужасно. Они рисковали своими жизнями на стенах, и некоторые из них, даже если и могли идти, выглядели слишком плохо, чтобы делать это. Однако приказ есть приказ, и мы с Янг перенесли в повозку только самых раненых. Никто из Героев не жаловался. Я чувствовал, что представители Касты Труда подняли бы крик о несправедливости, но Герои привыкли к этому. Это не делало их правильными, но они знали, что нужно делать. Пока мы грузили раненых, сверху посыпались Гримм, которые толкали их вниз, на верную смерть. Один приземлился и выжил, отбиваясь и делая выпады в нашу сторону. Я протянул руку к Кроцеа Морсу, но это оказалось бессмысленным. Чудовище было окружено огненным столбом и сожжено Колдуном, стоявшим неподалеку. Обернувшись к повозке, я помог подняться женщине с тяжело раненной ногой, предоставив Янг приспособить её на сиденье. Позади зазвенел колокольчик, и подкатили Нора и Пирра. — Лагерь целителей западной стены! — крикнула Нора. — Тащите сюда ваши ушибы и синяки. Прекрасные леди из лагеря целителей западной стены наконец-то здесь! Они подоспели как нельзя лучше. Остальные раненые, недовольно наблюдавшие за происходящим, поднялись с тихим смехом и шумными комментариями, пробрались к повозке и забрались в неё. Они набили её до отказа, некоторые даже свесились сзади. Пирра улыбнулась нам и помахала рукой, после чего натянула поводья, чтобы они тронулись с места, и направилась в сторону казарм, превращенных в госпиталь для всей западной стены. — Это всё, — воскликнула Янг. — Звони в колокольчик, и поехали. Я позвонил в колокольчик, чтобы подать сигнал к отъезду, и взмахнул поводьями. Лошади вскинули головы и двинулись вперёд, понукая повозку к движению и удаляясь от западных ворот. Колеса подпрыгнули на неровной земле, и колокольчик звякнул, давая сигнал всем, кто находился поблизости, убраться с дороги. Солнце замерцало. Я посмотрел вверх. Мир перевернулся. Верх стал низом, а низ — верхом. Повозка покатилась вперёд, и я успел на мгновение выставить перед собой руки, чтобы остановить падение, прежде чем ударился о камень и растянулся на земле. Вокруг меня загрохотало дерево и посыпались тела. Женщина, раненая и истекающая кровью, упала на землю рядом со мной и лежала неподвижно. Ещё больше людей рухнуло вперёд, а сама повозка завалилась набок, разбившись о соседнее здание, лошади лежали смятые и мёртвые. И тут — только после того, как я почувствовал боль — воздух разорвал звук мощнейшего взрыва. За ним последовала волна горячего воздуха. Последовали крики, вопли и неистовые приказы. Оттолкнувшись рукой, я перевернулся на спину, чтобы посмотреть назад. Голова кружилась, глаза слезились и расфокусировались, но я мог видеть окрестности Вейла через некогда закрытые ворота города. Деревянные балки и стойки сыпались дымом налево и направо, а некоторые даже упали вокруг меня. Ряды Солдат, стоявших наготове, поредели: одни двигались, другие, очевидно, уже никогда не двинутся с места. Ворота Вейла были уничтожены. Гриммы ещё не прошли. Атака Салем, а это могла быть только она, уничтожила всех Гриммов между нами и ней, и эту брешь нужно было заполнить. Некоторые уже устремились к открытым воротам, но их встретили резервы Героев, которые пробились вперёд и образовали стену из щитов. Она была тонкой и непрочной, в некоторых случаях её глубина достигала всего одного человека. С рёвом Гриммы врезались в неё, оттесняя Героев назад за счёт огромной численности. В отличие от стен, у Гриммов было преимущество — твёрдая земля, поэтому, когда те, кто находился сзади, перелезали через головы тех, кто был впереди, они оказывались в идеальном положении, чтобы обрушиться на Героев, чье оружие и щиты были задействованы. — Стрелки! — закричал кто-то. — ОСТОРОЖНО! НЕПРЕРЫВНЫЙ ОГОНЬ! Стрелы понеслись вперёд, едва не задевая Героев и пробивая Гриммов. Они отбросили некоторых, но не всех. Неизбежно кто-то прорвался, и стена щита местами была смята, Гриммы пробились. Тех, кто пробивался, встречали копьями Солдаты, стоявшие сзади, или огонь заклинаний с башен, но тварей было так много, и орда продолжала наступать. Стена щитов была отброшена назад. Двери близлежащих домов распахнулись. Люди выбегали на улицу, кричали, прижимали к груди близких. Они выбегали на улицы и бежали вглубь города. Выбегали всё новые и новые люди, и вскоре улица была заполнена мирными жителями, бегущими от ворот. И в нашу сторону. — Чëрт! — вздохнул я, переваливаясь через ближайшего раненого — женщину, у которой был пробит бок. Я накрыл её тело своим, уткнувшись лицом в её шею. — Янг! — крикнул я, надеясь, что она меня слышит. — Постой! Началась давка. Обезумевшие от паники люди набросились на меня. Ноги топтали мою спину, били по ногам, топтали руки и кисти. Некоторые спотыкались и падали, увлекая за собой других. Они бешено метались, больше похожие на зверей, чем на людей. Раненые, которых мы перевозили, были разбросаны по улице как мусор, и обезумевшим людям не было до них никакого дела. Всё, что их волновало, — это спасение от Гриммов и бегство вглубь города. Когда орда прошла, я осмелился поднять глаза и увидел продолжение бойни. Все, кого мы перевозили, были мертвы. Растоптанные и раздавленные, даже легендарное Телосложение Героев не могло выдержать такого напора, когда они уже были на грани смерти. Слëзы навернулись на глаза, и я посмотрел вниз, отчаянно надеясь спасти хотя бы одного. На меня снова смотрели пустые глаза. Из-под её головы сочилась кровь — её убило ударом первоначального взрыва, перевернувшего тележку и нас в ней. — Аргх. — Янг поднялась на руки и колени. Её волосы были в беспорядке, лицо почернело; кровь сочилась из разбитой губы и пореза над левой бровью, а левую руку она прижимала к боку. — Твою мать. Что случилось? — Повернувшись, она посмотрела назад. Её глаза расширились, когда она увидела открытые ворота. — О, чëрт. О, чëрт, чëрт, чëрт! У меня подкосились ноги, когда я, спотыкаясь, подошёл к ней, протянул руку и чуть не упал, когда она её взяла. Мы как-то помогли друг другу подняться, прижавшись друг к другу, когда позади нас бушевала война. Гражданские продолжали бежать вперёд, паника распространялась по городу, люди рисковали своими жизнями в безумном бегстве. Куда, я не знал. Я надеялся, что не в лагерь целителей. Он был нам нужен в целости и сохранности. — Раненые, — вздохнула Янг. Она оглядела их, и её глаза заслезились. — Нет, нет, нет. Они должны были быть в порядке! — Повозка разбита, — сказал я. — Лошади мертвы. Все в ней мертвы. — Я помрачнел. — Перевернулась, когда она разрушила ворота. Оглянувшись назад, я увидел, что всё больше и больше людей начинают попадать в мясорубку, отчаянно пытаясь вытолкнуть Гримм обратно за ворота. — Мы должны помочь. Янг схватила меня за руку. — Мы не в том состоянии, чтобы устраивать всякую ерунду, Жон. Будь благоразумен. — Не драться. Мы можем помочь оттащить раненых. — Я встретил её взгляд. — Мы должны что-то сделать. — Чëрт. — Она прикусила губу. — Только раненых. Никаких боев, пока они не пройдут. Руби снимет с меня голову, если тебя здесь убьют. — Никаких боев, — пообещал я. — Мы оттащим раненых в сторону. — Верно. Всё больше и больше людей наседали на Гриммов. Это был нелепый способ ведения боя, не дававший возможности сражаться тем, кто находился впереди. Но это нужно было сделать, потому что именно это и делали Гриммы, вливаясь в наступающую массу тел всё сильнее и сильнее, и если Гриммы прорвутся, все, кто находился впереди, погибнут. Отступать было нельзя. Я добежал до них, когда кто-то крикнул, чтобы прислали ещё Магов. Я увернулся от ударов пиками над головами сражающихся и, низко пригнувшись, схватил за запястья раненую женщину, лежавшую на спине. Её глаза с надеждой встретились с моими, и она вцепилась в мои предплечья, корчась от боли, когда её спина и ноги, сильно рассеченные, заскрежетали по полу. Солдаты отступили в сторону, чтобы я мог вытащить её, а некоторые присоединились к моему примеру и примеру Янг, чтобы помочь раненым прислониться к соседним зданиям. Они были гораздо дисциплинированнее перепуганных горожан, не топтались на месте и не паниковали там, где этого можно было избежать. Я метался туда-сюда, оттаскивая раненых в относительную безопасность и возвращаясь за новыми. Бой шёл как на стенах, так и внизу. Те, кто сражался наверху, не могли отступить, не отдав стены, а те, кто внизу, не могли отступить. Если бы они отступили, то погибли бы не только те, кто находился здесь, но и Гриммы, которые добрались бы до пандусов и лестниц, поднялись бы наверх и напали на защитников сзади. Это была бы бойня, и западная стена рухнула бы в течение получаса. — Подкрепление в пути! — прокричал кто-то. — Мы зачистим Гриммов до самых ворот. Держать строй! Герои ответили громкими криками и рёвом, звучавшими почти в унисон: люди сражались, напрягая все силы, против орды. Опасность представляли не столько отдельные Гриммы, сколько их количество. Все были сбиты так близко друг к другу, что никто, ни Гримм, ни человек, не мог взмахнуть когтями или оружием. Это была битва на выносливость, и даже против огромного количества монстров, выстроившихся против них, сила Героев выдержала. Пока что. Гриммов было не счесть, и по мере того, как их становилось всё больше, масса черных мышц и меха росла вверх. Как и за стенами, они образовывали массу тел под тяжестью численности, и она грозила обрушиться вниз, как мохнатая лавина. Лучники и Маги успевали убивать лишь немногих. Даже Солдаты, используя выкованные мною копья или метая их в толпу, топоры и даже камни, вносили свою лепту. Лучники выпускали лавину стрел, а все близлежащие башни переключили своё внимание внутрь, оставив Гриммов снаружи, чтобы обстреливать скопление Гриммов внутри городского периметра. — Стоять! Держать строй! Я оттащил ещё одного раненого Героя и прижал его к стене — и тут почувствовал, как подо мной загрохотала земля. Я был не один такой. Те, кого я спас, нервно оглядывались вниз, а Янг нервно поглядывала на меня. Подземные Гриммы? Если да, и если сейчас, то мы действительно обречены. Тряска усилилась, и поползли глубокие трещины, всё ближе и ближе подступавшие к месту схватки. Никто не мог объявить отступление. Это было просто невозможно. Я приготовился к бойне, выхватив меч. Земля раскололась за линией Героев и Солдат, но то, что пробилось сквозь неё, было не почерневшей плотью Гримма, а ярким серебристым металлом. Живой металл. Железное дерево. Оно пело мне — пело радостно, разрастаясь и разрастаясь, расцветая над головами Героев и врезаясь в Гримм за их пределами. Корень — а он был похож на корень гигантского дерева — извивался и выпучивался, ещё больше разрывая землю, когда густая масса вырывалась вперёд, пронзая Гриммов и врезаясь в землю, пробивая твёрдую породу на своем пути к воротам. Гриммы не отступили. Они были развеяны. Второй корень взвился вверх, перекинулся через стену щитов и врезался в чёрную массу, разбрасывая Гриммов во все стороны. Это не было похоже на удар меча, рассекающего плоть, а было похоже на удар тарана по стае птиц. Те, на кого он обрушился, были отброшены в сторону и раздавлены. Те, кто находился рядом, были сбиты и проигнорированы, кости и тела были раздроблены, когда Железное дерево двинулось дальше. Я чувствовал в нём энергию. Несомненно, Айронвуда — Архимага, проводящий свою магию через его пористую структуру. Но даже так она казалась слабой и разбавленной, что вполне объяснимо, учитывая огромное расстояние между этим корнем и БУК. Я не успел остановить себя, как ноги сами понеслись вперёд. — Жон! — крикнула Янг, пытаясь догнать меня. — Жон, подожди! Первый корень появился за линией людей, которые теперь оттесняли Гриммов назад, так как Железное дерево не давало им присоединиться к схватке. Никто не встал на моём пути, когда я подошел к корню, который был вдвое шире меня, и положил на него руки. Сразу же я почувствовал, как по нему течет магия. Я не знал, почему. Не было такого Умения, которое позволило бы мне это сделать. Мне показалось, что Железное дерево само показало мне это. Или просто оно наполнено такой силой, что её можно почувствовать. Я закрыл глаза и сосредоточился. В каком-то смысле оно было похоже на Пенни, тёплое и живое. И оно хотело расти. Я знал это сейчас, знал по той радости, которую оно излучало, прорываясь сквозь Гриммов. Магическая энергия Архимага Айронвуда могла сделать это. В самом деле, он питал созданные им магические растения-металлы. Он создавал их, кормил и помогал им расти, а они, в свою очередь, откликались на его зов. Растения в реальной жизни, в некотором смысле, делали то же самое: реагировали на солнечный свет и росли в его направлении, расправляя корни в поисках влаги. Архимаг Айронвуд питал корни своей магией, чтобы заставить их расти, потому что они были живыми творениями магии. Но они были ещё и металлом, а если я и знал, что есть что-то, что влияет на металл, что помогает придать ему форму, так это тепло. Мои руки горели. Как и раньше, тепло так легко проходило в Железном дереве, проникая и распространяясь по всей его длине. Мгновенно я понял, что этот корень связан с БУК. Он не был сделан ближе. Он шёл из Башни, направляемый Архимагом под землей и, возможно, управляемый Авгурами, через которые они с Винтер наблюдали за битвой. Из Железного дерева вокруг моих рук пробивались тонкие ветви, лаская и касаясь кожи, оплетая запястья. Раньше я боялся. По правде говоря, я боялся и сейчас. Но в этот раз я сосредоточился и оттолкнул ветви, создавая Железное дерево, как меч. — Не я, — прошептал я ему. — Они. Железное дерево ответило. Пока Архимаг подталкивал корни к воротам, с боков вырвались лианы, похожие на колючки; внезапный взрыв роста охватил Гриммов, словно сеть из тонких серебряных нитей. Она обвивала и опутывала, душила и пронзала плоть, роясь и прокладывая себе путь сквозь тела Гриммов. Из меха прорастали и распускались тонкие, острые как бритва листья. Пока Архимаг создавал стволы, я создавал ветви и листья, образуя лес лиан, которые опутывали Гримм и продолжали распространяться, двигаясь автономно, но питаемые моим огнём и ограниченные моей волей. Не здесь, подумал я, когда лианы попытались перекинуться обратно через защитников. Они выгибались, как я им приказывал, с радостью подчиняясь, потому что я не пытался остановить рост, а только направить его. Вперёд. Расти вперёд. К стене и сквозь Гриммов. Корни пробили себе путь к воротам и вдруг устремились вверх. Толпа одобрительно загудела, и я в одно мгновение понял, в чëм заключался план Айронвуда. У него было три корня, и они были толстыми. Он мог закупорить открытые ворота, хотя и не полностью. По бокам оставалось пространство, через которое могли бы пролезть более мелкие Гриммы, но в таком количестве, с которым могли бы справиться защитники. Когда корни коснулись верхушки ворот, я сосредоточился и послал через руки поток тепла. Как и под руководством Вайс, я отбросил мысль о том, что для кузнечного дела мне нужны инструменты или кузница. Я отбросил мысль о том, что мне нужны руки. Как и в случае с её новым оружием, я закрыл глаза и представил себе то, что хотел. Дверь. Или забор. Забор из цельного металла, сверкающего, как серебро, с тонкими горизонтальными лианами, как прутья между столбами. Я выгравировал эти прутья. Я использовал Разжечь Горн. Я надавил умом и волей и попросил Железное дерево помочь мне. Я обещал ему тепло и рост, обещал ему листья, ветви и лозы. Металлические столбы задрожали. Тонкие металлические лианы тянулись вверх, вгрызаясь в твердую породу ворот, другие обвивались вокруг, словно цепляясь за них. Там, где по замыслу Архимага корни стояли и ничего больше не делали, я закрепил их, прикрепив многочисленными металлическими лентами к стене вокруг. Между корнями прорастали лианы и ветви, переплетаясь и свиваясь друг с другом, пока толстые полосы металла не стали прочно закрывать все пути. На них распускались острые листья, отсекая гримм, продолжавших бездумно протискиваться наружу. На это требовалось время. Любой хороший инструмент требует времени на ковку, а дверь такого размера и массы — ещё больше. Я должен был обуздать инстинкты Железного дерева. Приходилось настаивать, чтобы оно не ослабляло камень и не зарывалось слишком глубоко. Нужно было заставить лианы расти наружу, а не внутрь, и сосредоточиться на том, чтобы металлические листья росли на внешней, а не на внутренней стене. Это заняло десять или пятнадцать минут. А может быть, и дольше. Я не чувствовал этого, но когда в конце концов отступил, почувствовав, как Железное дерево жаждет моего пламени, я понял, что Герои и Солдаты, окружавшие меня, зачистили последних Гриммов внутри. Избитые, окровавленные и в синяках, они с благоговением смотрели на новые ворота. Я почувствовал небольшой прилив энергии внутри себя. Моё тело стало чуть сильнее, чуть быстрее. Я перешёл на новый уровень. В этом был смысл, я полагал. Я построил нечто чертовски большое, да ещё из материала, который должен был быть самым редким металлом на Ремнанте. Я упал назад и рухнул бы, если бы Янг не подхватила меня. — Это был ты? — спросила она. — Это ты всё сделал? — Не всё, — сказал я. — Айронвуд создал корень, подтолкнул, отправил сюда и заставил сформировать главные опоры. — Я... Я сглотнул, внезапно почувствовав усталость. — Я просто заполнил пробелы. Сделал из него ворота. Без Архимага я бы ничего этого не смог сделать. Это было больше похоже на калитку, чем на ворота. В самом деле, сквозь них можно было видеть щели между лианами, сквозь которые Гримм просовывали свои лапы. Но это было бесполезно. Железное дерево было прочнее стали и уж точно прочнее толстых деревянных дверей, которые они так и не смогли пробить. Впереди, за железной стеной, виднелась Салем, стоящая на своём жукоподобном Гримм. Свет вокруг неё померк. — Нет! — крикнул я, вырываясь из рук Янг и делая рывок вперёд. Мои руки ударили по корню железного дерева, и я крикнул — Очищение предмета! Луч чёрного света ударил в ворота. Тонкие усики просвечивали сквозь него, ослепляя меня, несмотря на то, что он был сделан из того, что выглядело как чёрный свет. Ворота прогнулись и напряглись, но атака угасла. Конструкция выдержала. Народ одобрительно загудел. Свет вокруг Салем снова померк, но на этот раз выстрел прошёл высоко, полностью пропустив стены. — БУК! — закричала Янг. Айронвуд. Если она не могла достать меня, она собиралась добраться до Айронвуда. Не теряя времени и не надеясь на возвращение, я рискнул и снова положил руки на корень. — Очищение предмета! Чёрный свет залил очертания БУК вдалеке. Он находился на другом конце Вейла, буквально в самой отдаленной точке от нашего места. Я затаил дыхание, как и все присутствующие. Если БУК падет, то падут и Конструкты, а вместе с ними и удерживаемая ими брешь. Высокий металлический шпиль представлял собой нечто большее, чем кто-либо мог себе представить. Атака Салем нанесла удар. Я понял, что моё заклинание сработало, потому что почувствовал, как ожог от заклинания снова приливает к моим рукам. Я стиснул зубы и поборол ставшее уже слишком привычным ощущение. Башня стояла. Башня сверкала, даже после того, как её омыла атака Салем. — Как? — спросила Янг. — Здесь всё взаимосвязано, — объяснил я, привалившись к корню и смеясь. — Это всё один объект. Одна структура. БУК — это ствол, а это — его корень. Я очищаю сам предмет. Неважно, что это — кусочек здесь или БУК там. Пока он соединен, это всё, что имеет значение. — Если бы Айронвуд мог оплести Железным деревом все ворота или стена... — Янг замялась. Я кивнул. Если бы он смог произвести достаточно Железного дерева для всего этого, то я мог бы, находясь в центральном месте, накладывать заклинание "Очищение предмета" на стены Вейла. На все стены. На весь город. В окружении ликующих Героев и Солдат я почувствовал, как во мне зарождается надежда.