Это всё ради искусства

      — Прошу отпустить меня на два часа раньше сегодня, — завершив свой отчёт, добавила Ингрид.         Пятый не ожидал такой просьбы, а потому не сразу осознал о чём в открытую с ним говорили. Вроде с утра она была бодра и весела, следовательно, признаков болезни не наблюдалось. Может, конечно, случилось что за это время на работе, но почему тогда сказала только сейчас? Он просто молча и растерянно глядел, да думал о другом. Благо Ингрид поняла, что чужие мыслительные процессы пошли не по тому пути, потому попросила своих коллег покинуть кабинет Куратора.         — Я хочу подготовить для тебя сюрприз, — прошептала она, завалившись немного на стол, стоило лишь им остаться вдвоём.         — Сюрприз? Мне? Зачем? Какой? — напрягся как-то Харгривз ещё сильнее.         — Если скажу, то это уже будет не такой приятный сюрприз... — А она улыбалась, лукаво так, с прищуром лисьим.         Ингрид редко делала плохие сюрпризы, — просто он не особо к ним привыкший, — а потому стоило ей довериться. Но её довольное выражение лица почему-то напрягало.         — Можешь немного намекнуть?         — Я... Кое-что купила...         — Игрушку? — Трафэл не хотела сознаваться, но блеск в глазах выдал с потрохами. — Мы же с тобой это обсуждали!         — Да, это игрушка! Но не такая. Она больше как аксессуар!         — И зачем на два часа раньше? Чтоб наиграться, пока меня нет?!       — Нет, — уныло протянула, закатив глаза, но вновь включила кокетку и почти уже легла на стол всем телом, игриво вскинув ногу. Её лицо было так близко, а губы так красиво манили своей бордовой помадой, что привычная кураторская строгость улетучилась в один миг. — Мне нужно подготовиться к тому, чтобы тебе все понравилось.         Не понял как, но все же выдал этой хитрюге сокращённый день. Как и хотела, она ушла домой раньше, а Пятый досиживал эти часы на работе, ёрзая в кресле, ведь понятия не имел, что его ждёт. Явно что-то необычное. Однозначно возбуждающее не только фантазию. Сто процентов такое, от чего ему самому на завтра придётся оформлять отгул. Харгривз был плох в игрушках для взрослых, а потому ничего приличного и нормального придумать не мог, а вот с аксессуарами... Там полет мысли такой, что на последнем часе сидеть в брюках было просто невыносимо. Грешным делом подумал даже помастурбировать, — всё равно уже конец смены, к нему вряд ли кто зайдёт, — но сдержал свои ручонки. Но вскоре это уже была не мысль, а ярое желание, ведь пришло сообщение с многообещающим фото. От нежного оранжевого белья там только полоски кружева и лент на бледном теле, но кадр построен так, что видны лишь эти самые полоски, мягкие бедра, чуть-чуть, самую малость, грудь с тёмным ореолом соска, в изящном изгибе рука в чёрной перчатке и... пушистый рыжий хвост за спиной.

  "Пора собираться на охоту за лисой. Надеюсь, ты подготовил своё ружьё."

      Давно не было такого, чтобы приличная стопка документов оказалась перепроверена и подписана за десять минут. Пятый летел к машине, а после уже по дороге, глубоко плевав на правила дорожного движения, светофоры и пешеходов. У него охота! У него кровь кипит! Да так сильно, что ничего уже не слышит, не видит и ни о чем думать не может. Но искренне возрадовался дому, хотя чуть не врезался передней фарой в столб. Он спешил. Он очень и очень спешил, а потому вообще не понял, как выбрался из машины, забежал в дом, проскочил лестницу и оказался на пороге спальни, где у двери уже стояла она... Во всей своей лисьей красе.         — Какой быстрый охотник, — тихонько рассмеялась Ингрид, потирая пальцами искусственный, но явно качественный мех на ушках.         А Харгривз язык проглотил. Глядел, широко раскрыв глаза. Рассматривал её с ног до головы. И в самом деле от белья одно название. Такое прозрачное, легкое, но пошлое, потому как ни черта не прикрывались уже округлые груди и взывающие отвердевшие соски. Дурная мысль лизнуть их аж мелькнула в голове.         — Проголодался мой охотник, — а она все шёпотом с ним говорила ласковым. Но даже если закричала сейчас, Пятый её не услышал бы. Сознание отключилось. Слюна сама потекла из уголка чуть приоткрытого рта. — Но сначала надо поймать.         Легко развернувшись, она, наконец-то, продемонстрировала свою покупку. Из точно такого же меха, что и на ушках, был сделан красивый пушистый рыжий хвост, забавно покачивающийся из стороны в сторону при каждом движении. И он был далеко не на поясе.         До Пятого дошло, к чему именно готовилась Ингрид. Увы, анальный секс они никогда не пробовали друг с другом, но имелось достаточно знаний в том, что к подобным практикам надо готовиться основательно. И это было хорошо заметно по медленной походке — видимо, пробка оказалась чуть больше, — и приличной стопке использованных лубрикантов на прикроватной тумбе. А по шлепкам бёдер понятно иное. Трафэл сама давно на пределе и уже готова отдаться без игр. Но держится. Очень хорошо держится.         — Охотнику не стоит выходить за добычей в таком неудобном костюме...         Тяжело дыша, она забралась на кровать, сминая изумрудные, как его голодные глаза, простыни и встала на четвереньки, покачивая отставленными кверху бёдрами. Это были такие виды, за которые Пятому захотелось отдать душу Дьяволу в благодарность за создание этой развратной девицы и анальных пробок с хвостом.         — Ну же... — Она завалилась грудью на подушки, да с мольбой взглянула на него. — Если будешь медлить, я убегу... А у меня тут сезон спаривания в самом разгаре...         Несчастный ремень, треща под натиском трясущихся рук, полетел в неизвестном направлении вместе с обувью. На полное раздевание не было времени, ведь член гудел так, что одного, даже самого лёгкого прикосновения с её телом хватит, чтобы зайтись уже не только слюной, но и спермой.         Прыжок способности, скрип кровати от резкого появления, чуть спущенные треклятые штаны с бельём, один взгляд на полоски ткани, что забавной кружевной окантовкой сползли с опухших половых губ, и лежащий вдоль позвоночника хвост. Крышу сорвало. Больно, сам неподготовленный, но вошёл почти полностью — её собственной смазки хватило, чтобы член горячо заскользил внутри. И одного этого хватило, чтобы раздался громкий двухголосый стон на всю спальню.         — Чёрт... Слишком быстро... — с досадой и рвано дыша, прохрипел Пятый.         — Но это же не конец, верно?.. — с дрожью в голосе усмехнулась она в ответ в подушку, медленно, чуть вздрагивая, задвигав бёдрами.         Вроде как охотиться должен был он, но, видимо, у его лисички совсем иное представление о том, как всё это должно происходить. Она вся горела изнутри, методично и аккуратно насаживаясь на член. А он просто позволял ей это, двигаясь изредка навстречу. Ингрид тихонько стонала, сминая пальцами простыни и подушки. А Пятый вновь заострил внимание на хвосте. Точнее на стальной пробке, которая от движений немного проглядывала.         — Пятый... — протянула она в стоне, когда горячие ладони сначала мягко огладили, а потом грубо ухватились за нежные, чуть липкие и прохладные ягодицы, разводя их в стороны. — Да ты тот ещё извращенец.         Мельком заметил, как её щеки покраснели сильнее, но сейчас хотелось смотреть на хлюпающую промежность, на складки чувствительной плоти, что аккуратно терлись о его член. Всё такое припухшее, влажное и красное от перевозбуждения. И хотелось смотреть на пробку, которая от натяжения кожи и движений была готова выйти.         — Пока рано, — прошептал сам себе под нос, легонько надавив пальцем на основание игрушки, дабы та протолкнулась обратно внутрь.         Стон стал грубее, гортанным таким, всего на мгновение. Всё же очень непривычно ей было от пробки.         — Точно извращенец...         — Лисы разговаривать не умеют, любовь моя, — с улыбкой съязвил Харгривз, резко поддавшись вперёд, продолжая давить на основание хвоста.         — Полегче, мистер охотник!..         Хотелось ответить как-нибудь ещё, но вместо этого хозяйски сдвинул вместе девичьи ноги и начал двигаться. В своём привычном, слишком грубом темпе. Распаляя так, что потом внутри всё будет зудеть с невероятной силой. И всё было бы как обычно, если бы не хвост, за который держались. Контролировал пробку, почти вынимая, чтобы потом протолкнуть обратно.         Как же Харгривз любил эту позу. Чувство доминирования. Возможность так видеть её тело, как дрожит всякий раз, когда до оргазма не хватает лишь короткого толчка. В такой позе всегда хотелось хватать за волосы, тянуть за них, вынуждая выгибаться в спине и шипеть от боли. Или же душить, придавливая голову к подушкам, чтобы её приглушённые стоны переросли в хриплые крики. Но руки заняты хвостом, мех которого приятно щекотал его открывшуюся грудь. Жаль, укусы и сжатия никак не повлияли бы на этот аксессуар, но даже так... невероятно хорош. Ведь двигаясь, чувствовал давление тяжёлой пробки. И это будоражило сознание очень сильно, до тряски и приглушенного жуткого смеха.         — Гри...         Откинув пушистую часть игрушки в сторону, отчего тело под ним тут же коротко взвыло, ловко расправился отяжелевшими руками с рубашкой и навалился сверху, прильнув грудью к взмокшей от пота спине.         — Всё же твой охотник тот ещё извращенец...         Хрипло, чуть рыча, рассмеялся ей на ухо, сокрытое под волнами рыжих волос, заставляя зарыться лицом в подушку сильнее. Такое ощущение, что у Харгривза два члена, которые оба в этот момент внутри неё. От подобной пошлости щеки её запылали от смущения ярче. Сама ведь дикая извращенка — всё ж она инициатор. Но за это было грешно её не любить. Как и за такое податливое тело, которое всегда хотелось трогать. Впиваться пальцами в бедра, чтоб синяки на коже горели, словно созвездия в ночном небе, сжимать груди и играть с сосками, приближая быстрее волну оргазма, кусать за плечи, шею и уши, вынуждая вновь и вновь срываться на смешанные со стоном крик, что вскоре обратится в вой. За её собственные попытки довести себя быстрее — Ингрид, поелозив, неуверенно заползла рукой себе под живот, легонько его погладив и ощутив чужое трение, чтобы пальцами, сокрытыми под чёрным кружевом, зажать клитор, и без того затертый до боли. Собственное отражение в зеркале не давало покоя, пока ждала своего охотника с работы. Как и мысли о предстоящей игре.         — Как же я тебя люблю, — неожиданно прохрипел Пятый столь нежно и сладко, что аж Ингрид удивилась такой ласке и сдавила его изнутри сильнее.         Но вся приторность момента сошла на нет, когда и без того резкие толчки участились, а дрожащую ладонью накрыла другая, вынуждающая забыть о клиторе, — его указательного достаточно, — и обратить свое тактильное внимание на члене, пульсирующем и таком твёрдом, что остаётся только восхититься.         И восхищение возросло в десятки раз сильнее, когда оргазм пришёл в момент максимальной близости их тел, когда уже нет возможности протолкнуться дальше, но ощущения такие, будто он заполнил собой каждую её клеточку. От восторга оставалось лишь радостно кричать, и Ингрид сорвалась, заголосила что есть сил. Издала счастливый лисий клич.         — Даже... так?.. — буквально уже придавив к постели собой, Пятый устало рассмеялся.         — Да... Даже так, — ответила на вопрос, тяжело дыша и чуть шевелясь под любовником. Но дернулась из-за хвоста. — Ай...         — Мне слезть?         — Да не из-за тебя...         Быстро понял, о чём речь, когда пальцы с острыми ногтями оцарапали его, так и не достигнув цели. Неохотно, но Пятый все же поднялся на трясущихся руках, сначала вышел сам, — она аж уныло вздохнула и потерла бедрами друг об друга, не давая семени стечь на постельное бельё, — а затем, явно не думая о последствиях, схватился за основание самой пробки и неожиданно резко за неё потянул. Вытащить не удалось, а вот ягодицы резко напряглись.         — Сука! — Аж слёзы тёмные поступили на глазах. — Ты чего творишь, придурошный?!         — Чёрт... Я думал, получится, и будет звук, ну знаешь, как у бутылок...         Резко обернувшись, Ингрид прожгла неоновым голубым взглядом дыру десятую на лице Пятого, все ещё держащегося за рукоятку. И почти заехала по тёмной голове подушкой, но скользнула из-за перчатки и рухнула обратно.         — Я ж её сейчас вытащу и тебе в задницу вставлю без смазки, а потом также дёрну, паскудник!         Решила повторить свою попытку нападения, потому, что было сил, она подскочила и приготовилась накинуться на Харгривза, но собственное ватное тело подвело в очередной раз. Просто упала на спину рядом, сложив на чуть колыхающейся груди руки, словно лапки, и тихо завыла — игрушка протолкнулась обратно.         — Кто-то хочет продолжения?         — Нет! — захныкала от несправедливости. — Я хочу анальной кары для тебя!         — Не сегодня, моя милая Гри, не сегодня.         С этими словами он расставил пошире её ноги, согнутые в коленях, задрал повыше бёдра, под порцию ругательств со стонами покрутил пробку, выравнивая и укладывая удобнее хвост, и устроился сверху, довольно улыбаясь. Охота ещё не закончилась.