Это всё ради искусства

      Июль выдался невыносимо жарким. Даже мощный вентилятор не мог спасти пару от духоты — для кондиционера, к сожалению, места в маленькой квартирке не нашлось. И если Ингрид, лишь слегка обмахиваясь веером, ещё с горем пополам могла справиться с высокими температурами, то вот Пятый страдал. Из-за собственного горячего тела, из-за любви к закрытой одежде и рубашкам, из-за чёртовых тренировок в Комиссии под палящим солнцем. Лишь три ему отрады было дано, — прохладную Трафэл он не учитывал, поскольку всего минута объятий вынуждала её взвыть от тепла и чужого пота, — это холодный душ, фраппе и лёд, который можно было погрызть в кафетерии, на работе или же дома.       — Я сдохну этим летом, — ругался Пятый, обтираясь салфеткой, в которой успели растаять несколько замороженных кубиков воды.       — Просто разденься до трусов и всё, — проворчала Ингрид, так же обтираясь влажным полотенцем, оставленным в холодильнике.       — Нет уж. Не хочу ощущать на себе твой голодный взгляд, когда я весь потный.       — Вредина...       — Я быстрее льда себе в трусы запихаю, чем...       Не договорил, поскольку пересёкся с лукавой улыбочкой и хитрым прищуром. Дурной знак. Опасный знак! Но осознал слишком поздно. Трафэл дважды повторять не надо, а слова обратно забрать она уже не даст.       — А у меня кое-какая идея появилась!       Харгривз тут же замотал головой, а стоило Ингрид сделать шаг на встречу, то и вовсе переместился за спину. Он же пошутил за лёд! Он говорил несерьёзно! Вот только и сама девушка не об этом задумалась, потому и отнеслась спокойно к столь бурной реакции. Благо в драку не полез, а то мог. Нет, её план состоял в иной попытке охладить любимого ворчуна. Окунув тонкие тёмные пальцы в ведёрке, она захватила два крупных кубика. Один зажала губами, а второму позволила скрыться меж грудей, которые предварительно прижала друг к дружке.       — А... Воу... — единственное, что смог из себя выдавить Пятый, теряясь от вида воды, стекающей по подбородку, и откровенно торчащих под топом сосков.       Да, от таких видов сложно было не оторопеть и не зависнуть. Но всё же пришлось прийти в себя, когда, сделав неуверенный шаг, Харгривз столкнулся с подлокотником и, тихо ругаясь, завалился спиной обратно на скрипучий диван.       — Помочь раздеться? — поинтересовалась Ингрид, вытащив из рта лёд, и взобравшись сверху, пока парень неуверенно пытался отползти назад, провела этим небольшим кусочком по чуть влажной от пота щетине.       — Я сам... — так шумно сглотнул от волнения, что сложно ей было сдержать довольную улыбку. Да и вовсе захотела засмеяться от скорости и ловкости, с которой Пятый расправился с собственной одеждой, откинутой на соседнее кресло.       — Устраивайся удобнее.       Послушно забрался повыше, уронив голову на маленькую розовую подушку и схватился за обивку обеими руками. Готов, но волновался. Хотел обжечься холодом и окунуться в лазурную страсть. Долгожданный мороз пробежал по коже, стоило лишь подтаявшему кусочку, вновь зажатому в губах, скользнуть от шеи к груди, а затем полностью обратиться в воду на аккуратно маленьком соске. Мурашки побежали по всему телу, а грудь приятно загорелась от того, как чувствительную кожу сначала стянули вместе с воздухом, а затем легонько зажали меж зубов.       — Хорошо? — тихо поинтересовалась, отстраняясь от быстро потемневшего от засоса соска.       — Просто молчи и продолжай....       Специально растягивала удовольствие, пока слезала, забирала ведёрко, задорно и волнительно хрустящее от льда, и забиралась обратно, с отчетливым призывом потираясь промежностью о пах. Окунула обе руки, сладко выдыхая — по душе этот холод. Привычен ей, девушке из снежных краёв. А Пятому ни мороз, ни жара не нравились. Но нравилась Ингрид, что растирала ладонями по его груди ледяную воду, задевала чувствительные участки кожи и вынуждала зайтись судорогой от удовольствия и резкой смены температур. А там по плечам, к шее, за ушами. И обратно в ведёрко — слишком горяч Харгривз, когда дело касается возбуждения. Но по соскам и прессу она водила не мокрыми пальцами, а кривыми кубиками, чуть царапая. Вырисовывала линии и спирали, что находили свой конец во впалом пупке и оставались скромными каплями на тёмной дорожке волос. Но не надолго.       — Гри!.. — сорвалось с подсохших уст, когда ощутил прохладные губы внизу живота и язык, что плотнее прижал к коже скромные ледяные горошинки.       — Быстро ты.       Усмехнулась, облизываясь. Расплылась в довольной широкой улыбке, будто кошка чеширская, глядя на красное лицо и влажное нижнее бельё. Возбудился слишком сильно, что аж смазка проступила — на тёмной ткани блеск пятна всё равно виден. И ведь не покинула голову мысль о том, чтобы запустить туда льда. Но тогда бы он начал ругаться, и пропало бы всё веселье. А ведь хотелось его свести с ума — не ртом, а то и тут вся попытка охладиться перекочует в стандартный, слишком горячий секс. Температуру между ними нужно было хоть немного понизить. Чтобы он заерзал нервно, сдерживаясь, на грани. Правда... самой стало слишком жарко. Даже щёки немного запылали.       — Твоя очередь меня охладить, — шепчет она на ухо и не даёт ответить.       Вложив ему в рот новый кусочек, не с нежной или пылкой любовью накрыла губы поцелуем. Нет, она протолкнула языком лёд, легонько ударяя им по зубам, ведя по нёбу. А уже потом, когда осталась лишь вода и слюна, прижалась к ещё мокрой груди своей и увела в настоящий поцелуй. Такой, который воздух из лёгких выкачивает. Такой, от которого в голове пустота образовывается приятная. Такой, чтоб хотелось повторить. И Харгривз искренне захотел этого, когда Трафэл отстранилась и села, выпрямив спину и разрывая на полпути прозрачную блестящую ниточку слюны. Потрясающе. Такое срочно необходимо повторить. Потому неумело, через скрип зубов, свесился с дивана и попытался выловить хотя бы маленький кусочек замерзшей воды.       — Ещё? — Она по глазам и телу всё давно прочитала. Понятно без слов. Но в её голове иного рода желание. Подарила ложную надежду, достав приличных размеров льдинку. — Приоткрой рот.       Он до безобразия и улыбки послушный, когда дело касается собственного удовольствия, — не надолго его, правда, хватает, но и нескольких минут достаточно — вот и покорно исполняет команду. Но она не кладет в рот, а просит зажать губами, благо не примораживаются они кусочками обкусанной кожи. Слабо кивает, поддается вперед, прося поцеловать, но следующий наказ вынуждает сначала возмутиться, а потом, с недовольным фырканьем, послушаться.       — Положи голову ровно и закрой глаза. Буквально на минутку.       Пятый глаза закрывает, да от нетерпения с силой сжимает диванную обивку, от чего та характерно трещит. Он горит, а потому лёд в губах тает быстрее, затекая спасительной влагой в пересохшую глотку. Он ждет. Её губ, её сладкого и уносящего, словно море, поцелуя. Но чувствует странный влажный жар перед лицом, мягкое тело у щёк и ушей. Чёрт, слишком жарко. Ещё и жёсткие волосы щекочут нос. Немного поворачивает голову и понимает — лёд пропал. Поддаётся слегка вперёд и тут же раскрывает глаза. Потому что упирается кончиком носа в слишком податливую плоть, а сверху, приглушенно из-за ног, слышит девичий стон. Трафэл уселась сверху.       — Jævla bra! — завывает от наслаждения, да со стоном выгибает назад спину, заранее ухватившись, подобно Харгривзу, за обивку.       Не сразу, но решает не останавливаться. Да, неожиданные виды взбудоражили и даже смутили. В особенности прозрачный кусочек, зажатый меж малых половых губ и растекающийся холодными струйками. Но оттого и хочется прижаться максимально, прижаться языком в горящее лоно, уткнувшись носом чуть выше клитора, и схватить за бедра, чтоб не дернулась лишний раз. Прокатывает по складкам зигзагами ледышку, да, жаль, в последний миг, у самого влагалища, остаётся лишь капля.       — Как же... Faen! — не выдерживает Трафэл и падает с тихим то ли стоном, то ли вздохом, устроив голову на бедре.       Извивается, желая отстраниться от любимого колючего лица, но держат крепко, так, что малейшего движения не сделаешь. Правда Ингрид ведь и не против — прохладный язык скользит меж складок, которые потом в привычной грубой манере примутся посасывать. Она рвано стонет, а про себя смеётся от того, как же сильно своей выходкой она возбудила Харгривза. Так сильно, что, повернув голову, почти носом и губами задевает отвердевший член. Такую позу они давно не практиковали...       Тянет она за резинку трусов, думает о своём коварно ответе, но с уже громким стоном вновь прогибает спину. Пока витала в облаках собственных коварных планов, упустила хруст льда в ведерке. Пятый, чтоб его, полез не за новым кусочком. Просто окунул в воде пальцы, которые, не желая лишний раз нагревать, быстро протолкнул внутрь.       Её сейчас нет смысла просить что-то сделать — ватная до безобразия и податливая настолько, что с ней кучу непотребств можно совершить. И ведь хочется, пока она трясётся от приближающегося оргазма. Приходится быстро переместиться, вынудив её упасть на диван, и встать дрожащими конечностями на четвереньки. Слишком хорошо. Аккуратно помогает Ингрид перевернуться на живот и взобраться на подлокотник грудью, — скулит она от боли, ведь соски неприятно трутся о поверхность, — и вновь набирает пару маленьких льдинок в рот.       — Что ты удумал?.. — тихонько лепечет она, надеясь взглянуть на Харгривза, но теряет всякое самообладание и, закатив глаза, да свесив чуть голову, завывает от удовольствия в полголоса.       Медленно и плавно, ровно по позвоночнику проводит губами и чуть торчащим куском замороженной воды. Так, что прозрачные дорожки растекаются по всей спине, затекая к груди, бокам. Она дрожит сильнее. Но особенно бёдрами, которые пытается задрать кверху. А Пятому только этого и надо. Спускается к пояснице, стягивая шорты и сизые стринги, прокатывает меж ягодиц, что мигом от этой ласки напрягаются. И, чуть раздвинув бедра и блестящие складки пальцами, опускается к опухшему, явно больному от чувствительности, клитору. Да, чересчур чувствительный — Трафэл на крик скрывается, благо недолго длится её холодная пытка. Лёд тает, вызвав собой новую приятную волну оргазма. Есть желание продолжить. Оно даже клокочет внутри. Но такие игры с температурами уже не приносят удовольствия. Они на грани боли. Потому стоит прекратить.       — Охладилась? — облизываясь, не может сдержать смешка от её невинно-рассеянного вида.       — Слушай, — очень странно тянет гласные, неохотно поворачиваясь раскрасневшимся лицом и глядя чересчур раскосым и туманным взглядом. — Давай возьмём презерватив, запихнем в него лёд, ты его наденешь и трахнешь меня?       А ещё, теперь-то Харгривз знает, такие морозные игрища могут привести не только к болезни, но ещё к не самым здоровым диалогам, от которых то ли стыдно, то ли смешно.       — Любовь моя!.. — Аж воздух поперёк горла встал от такой дурной идеи.       — Не, если не хочешь с резинкой, то можешь меня нашпиговать, а потом уже трах...       Пришлось завалиться сверху и прикрыть рот ладонью. Не из-за дурости произнесенной, а из-за того, что идеи хоть и странными казались на первый взгляд... Но Харгривз ведь такой же дурной, как и Трафэл! Член уже упёрся ей в промежность через белье! А там секунда — привет, застуженные половые органы!       — Мне кажется, ты сначала перегрелась, а теперь отморозилась...       — Нет, — после недолгой возни и лизания ладони все же смогла высвободиться и продолжить рассказывать о своих сомнительных фантазиях, будто на зло двигая бёдрами. — Я просто хочу тебя. Очень сильно хочу тебя. Или я сейчас сама в себя лёд запихаю. Сначала в рот, чтоб я тебе...       — Остановись!       Возгорелся от её слов возбуждением или же смущение так ударило, но пришлось повалить болтушку на пол — диван от их тел уже успел нагреться. Но её такое вряд ли могло остановить, ведь упали так неудачно. Она уселась сверху. Терлась интенсивнее обычного ему о пах. Да так пугающе и восхитительно улыбалась, сверкая уже не лазурью, а похотливым голубым неоном в глазах.       — Или же! Достать из морозилки фруктовый лёд! — Да, купил на днях парочку, видом своим штопор напоминающие. — И как с игрушками! Как думаешь, мне будет очень больно, если сначала им, а потом ты членом войдешь в меня?!       — Прости, но я обязан это сделать во благо тебя, меня и мороженого, которое я хочу нормально съесть! — выпалил перед тем, как исчезнуть, и мгновенно потом вернуться с клейкой лентой. Ещё минута болтовни, и он бы сдался!       И пусть лёд со вкусом тропических фруктов не пострадал, однако ж, заклеенная по рукам и ногам Ингрид в одном топе, ещё и с прикрытым лентой ртом, выглядела до чертей соблазнительной. А как задницу она отставляла. А как глядела и улыбалась, заманивая. Пришлось тащить её под холодный душ и уже там доводить дело до конца. По началу Трафэл разочаровалась, но потом, лёжа под одеялом, осознала, какую дурость недавно отморозила.       — Как хорошо, что ты меня не послушал!       Послушать может и не послушал, но заметку большими буквами в блокноте оставил.

"ОПРОБОВАТЬ СО СЛИВОЧНЫМ МОРОЖЕНЫМ! СРОЧНО!"