Это всё ради искусства

      Миссия завершилась раньше, чем планировалось, следовательно, в распоряжении было ещё, как минимум, четыре часа свободного времени. Благодаря препаратам не хотелось ни спать, ни есть — хорошо бушевал коктейль из сомнительных вещей уже не столь болезненно. Отмыться от крови отмылись, в порядок себя привели, но заниматься покупкой сувениров не особо хотелось. Нет, конечно они могли вернуться в Комиссию пораньше...       — И упустить возможность развлечься? — с лукавой улыбкой поинтересовался Пятый, не спуская с напарницы глаз.       — Ты и развлечься?       Ингрид догадывалась, о чём именно он говорил. Сложно не понять, когда ты стоишь в одном полотенце, под которое запустили руки, и тебе мнут до тихого шипения задницу. Но, судя по многообещающему выражению лица, Харгривз задумал не просто заняться сексом. Он хотел огонька добавить в их и без того огненную интимную жизнь — поправочка, там масштабы с массовые лесные пожары. И каково же было удивление, а потом ступор, когда задумку озвучили.       — Давай сходим в кино? — Не унимаясь, он сжимал мягкие прохладные ягодицы, прижавшись щекой к её животу и тихо мурлыкая.       — Просто в кино?       Естественно не просто. На средний ряд по центру. На фильм, который они оба никогда бы не посмотрели. В зал с приличным числом посетителей. Что же в этом не так? Ингрид в платье и без белья под ним. Харгривз, не способный разжать руку на её талии, желающий уже сесть в зале и исполнить задуманное. И да, этот негодяй тоже без нижнего белья.       — И что же ты удумал, любовь моя? — спросила она шёпотом, заняв законно купленное место.       — Не торопись и просто наслаждайся моментом.       Хоть фильм и был скучен до зевоты, Трафэл не могла не порадоваться вкусной солёной закуске и газировке, что в их времени успела знатно подпортиться. Действительно отдыхала, но в мгновение почувствовала горячее, связанное тугим узлом внизу живота, напряжение.       — Что ты?..       Из-за поднятого подлокотника Пятый сидел чуть ближе положенного, отчего запах его одеколона и недавно выпитого кофе, ощущался ярче. Но не от подобного захотелось развязать тонкий поясок на платье и сдавить теснее бёдра. А из-за пристального ядовитого взгляда, что в темноте кинозала горел до трепета пугающее, хищно, потрясающе. И чересчур длинного языка, которым он слизывал крупинки соли и попкорна с почерневших пальцев. Сдавливал её запястье, не давая шанса отстраниться. Наивно предполагает, что она захочет сбежать?       — Пять...       Видно, как тяжело он дышал. Слышны хриплый приглушенный рык и биение собственного оголтелого сердца. Ощущалось тёплое дыхание, чуть подсохшие губы, что мягко и игриво зажимали подушечки пальцев, и чёртов язык, спустившийся по ладони и оставивший за собой влажный след.       — Оу... И тебя не беспокоит такое количество человек? — Не поняла, как голос дрогнул от волнения, но смутилась сильнее, услышав его возбужденный смешок.       — Это я у тебя должен спрашивать.       Она всегда лишь строила из себя недотрогу и невинную овечку, но на деле сама, не под его натиском, спустилась рукой к выпирающей ширинке и аккуратно, не причиняя лишней боли, взялась за член. Уже такой твёрдый.       — Я не для этого твою ладонь готовил. — Может и не доволен, но немного опустился в кресле, тяжело задышав сквозь зубы.       — Я знаю, но так не интересно.       Пока одна её рука блуждала по ширинке, да периодически надавливала, второй Ингрид взялась за запястье Харгривза и притянула к своим губам его ладонь. Конечно же она повторила его провокацию. Только начала она не со столь призывного действия. Ласково гладила себя по лицу, мягко целовала каждую подушечку, а уже после поймала средний и безымянный пальцы, чтобы потом их медленно, также глядя в глаза, вобрать в рот, имитируя любимейшую оральную ласку.       — Не хочешь, чтобы один я получал удовольствие?       Не произнесла ни слова, но прикрыла горящий лазурный неон и слишком неприлично промычала, а затем, выпустив из плена, шумно выдохнула и облизнула губы. Кое-кто возбудился не на шутку.       Бегло оглянулись по сторонам — все заняты просмотром. И, если парочка извращенцев справится с собственной громкостью, то все так и будут увлечены происходящим на экране, а не на соседнем ряду. Её рука скрылась в брюках. Его — под юбкой-сеткой красного платья в горошек. Первые две или три минуты всё шло гладко. Хриплые вздохи и тихие всхлипы. Глаза, что закатывались от горячего удовольствия. Ладонь методично и плавно, правда уже с высохшей слюной, поднималась и опускалась по члену, задевая ногтями то влажную головку, то мошонку. Пальцы растирали смазку по чувствительным большим губам, не напрямую придавливая отвердевший клитор. Но Пятый не был бы засранцем, — то есть собой, — не пожелай он большего. Ингрид аж подскочила, звонко ударив каблуком о пол, и завыла в голос, стоило пальцу протолкнуться внутрь.       — Не честно!.. — заскулила она, прикусив губу.       — Ещё как честно, — вновь засмеялся в полголоса, да сам чуть не застонал из-за грубого сжатия головки.       — Я тоже умею... — почти съязвила, но её перебили. Не злобным шиком откуда-то с боку. А тихим, таким будоражащим и гортанным шёпотом, что будь её воля — кончила бы только от этого.       — Гри, я так хочу тебя... Поставить на два чёртовых сиденья "по-собачьи"... И...       Подавился стоном, раскрыв рот. Его сама мысль о подобном сводила с ума и приближала к разрядке, что уж говорить о девичьей ладони, задвигавшейся активнее и сдавившей у основания так, что не понятно, больно ему или же хорошо. В голове шум, не слышны переговоры зрителей, напряжённая музыка, ничего этого не было. Лишь её сладкий, немного слезливый голосок.       — Разреши мне сегодня быть главной... Прошу...       Выстрел на экране. Посетители вздрогнули от неожиданности. Но никто не придал значения двухголосому тихому стону. Неожиданная просьба на грани мольбы сыграла злую шутку. Слишком хорошо. И раз уж их пока так и не застукали, фильм шёл своим чередом, а возбуждение всё ещё витало рядом, почему бы не исполнить желание девицы, что, распластавшись по сидению с широко расставленными ногами, вылизывала себе ладонь, счищая с неё остатки семени.       — Разрешаю, — не сразу, переведя сначала дыхание, выпалил Пятый, полностью расстёгивая ширинку и вынимая уже вновь отвердевший член. Моментально распаляла его мысль о сексе.       Хихикая довольно себе под нос, перебралась со своего места к нему на колени. Хотела собрать юбку и зажать в зубах, но горячая крепкая ладонь пришла на помощь, закатав сначала тонкий подъюбник до пупка, а потом намотав на кулак саму почти прозрачную юбку. Но Ингрид не спешила. Чуть дрожащей ладонью придерживала член, ствол которого прижимала к лону так, чтобы влажные и липкие после пальцев складки обволакивали собой, ласкали. Она так тяжело и шумно дышала, что оставалось лишь поразиться, как на них ещё не обратили внимание — неужто фильм такой интересный? Но им же лучше, им же досталось самое интересное.       — Малышка Гри, пожалуйста, не играй со мной, — прохрипел Пятый, чувствуя, как напрягся живот от всех этих ощущений и видов. — Ты же не хочешь, чтобы я испортил...       — Люблю, когда ты кончаешь в меня, — в очередной раз она его перебила и вынудила просто забыться. Зависнуть вне пространства и времени, воя про себя во всю глотку.       Юбка жалобно треснула от дерзости, с которой Харгривз ухватился за обнаженную ягодицу. А следом за одеждой характерный звук издала Ингрид. Вынудили сесть. Близ насильно вошёл в неё без мало-мальской дополнительной смазки — сам зубами заскрипел от обжигающего трения. Но это приятно. Как и наблюдать, не отрывая взгляда, за проступившими на висках капельками пота. За чуть приоткрытым ртом и дрожащими губами. За заметно торчащими под одеждой сосками. До коварного смеха отрадно осознавать, что она наивно верит в контроль над ним. Ведь специально нарочито медленно она двигала бёдрами. Словно в замедленной съемке поднималась, выпрямляя спину, и точно так же опускалась, позволяя члену, блестящему от смазки, войти глубже. Потрясающее представление, за которое, если бы потребовалось, отдал все деньги и сокровища мира. Хотя нет, эту сумму он бы отдал за румянец стыдливый на её щеках, глаза, успевшие потемнеть от расширившихся зрачков, и за самую похотливую на свете улыбку.       — Моя красавица, — в его шепоте нежность почти отсутствует. Здесь больше хозяйского, грубого. Чёртов собственник. Но в этом его шарм. Потому действительно хотелось быть его красавицей и только его самой хорошей и послушной девочкой, временами, правда, всё же нарушающей его правила.       Привстав, замерла. Напряглась вся внутри, оставив внутри себя одну головку. И уставилась в глаза, таким образом давая безмолвно понять, что она нуждалась к его контроле. Не ей одной ведь двигаться. Выжидала его реакцию, но Пятый лишь смотрел на неё, хрипло выдыхая. Стало ясно — одно неловкое движение, и звук фильма перекроется стоном. Не понятно, правда, чьим именно.       — Уверена? Хочешь, чтобы нас услышали?       — Нет... — прошептала на ухо, прижавшись к его груди своей. — Но мне хочется большего.       Этого достаточно, чтобы, выпустив юбку и растрепав прическу, прижать её голову к своей шее — пусть кусает, — и резко, сдавив бедро, вынудить опуститься. Со жгучей болью, поскольку не успела хоть немного расслабиться, проталкиваясь своей не самой привычной толщиной. Слышал, как она, стискивая кожу до крови, взвыла. А зал удосужился чести наполниться его собственным воем. Словно в агонии, но полный такой животной похоти, что невольно все в тут же начали оглядываться по сторонам, но, благо, вернулись к просмотру. Ингрид удачно, хоть и крайне неловко, прикрыла Пятому рот ладонью. Один громкий звук сменился на несколько других: на влажные шлепки с характерным хлюпаньем девичьей промежности, на протяжное двухголосое мычание, на скрип дурацкого неудобного кинокресла.       — Быстрее, пожалуйста... Быстрее... — лепетала Трафэл, то целуя до засосов, то вновь кусая, оставляя кровавые следы от зубов. А Пятый, уткнувшись носом в плечо, двигался очень даже медленно, почти редко и невыносимо грубо. Из-за этой головокружительной пытки уже не находилось сил сдерживаться. — Mitt lys!..       — Да вашу ж мать, вы можете потише? — раздался мужской голос снизу. Доигрались. — Вы там что, помираете или трах...       Незнакомец развернулся и подавился собственными словами и чипсами, выронив из рук стакан газировки. Да, верна оказалась догадка. Парочка позади него в самом деле трахалась. И, увы, ядовитый злобный взгляд яро намекал на то, что зритель должен развернуть свою наглую рожу обратно к экрану, а не следить за их соитием и медленно двигающимися ягодицами с задранной тканью. Но мужчина застыл, заливаясь румянцем.       — Не отвлекайся, любовь моя...       Ингрид и знать не знала, что источник недовольства наблюдал за ними. Ей важнее любовник и отсутствие его стонов, которые ей так хотелось слышать. Для неё на первом месте их собственное удовольствие. А Пятый продолжал прожигать глазами бедолагу, даже когда губы увели в пылкий поцелуй. Такой, что можно потерять сознание. Но через мгновение тёмные ресницы дрогнули, строгий взгляд мигом стал раскосым и до смеха туманным. Руки в напряжении стиснули в крепких, с тихим хрустом позвонков, объятиях и вынудили девушку приподняться. Нет, не для того, чтобы она вновь сжала до приятной боли член под головкой. Для их немого зрителя. Чтоб увидел, как по толстому стоячему члену сперма чуть-по-чуть вытекает из промежности. Как вся трясется несчастная, ни о чем не сведущая напарница. И ведь не отвернулся, извращенец.       Подхватив под бедрами и не желая покидать любимое тело, — поддался вперед, насадив обратно на всю длину, — Харгривз поднялся с места и облокотился вместе с Ингрид на сидения впереди. Так, чтобы она откинулась на спинку кресла и продемонстрировала размазанные по губам и подбородку помаду со слюной.       — Пятый! — Залившись краской, она с ужасом уставилась в чужие незнакомые глаза, а после спрятала лицо в крепком плече.       — Насмотрелся, сопляк? — прорычал так неестественно и злобно, аж Трафэл не по себе стало. Правда тело не обмануть — сжалась внутри, да вцепилась острыми ногтями ему в лопатки. — А теперь разворачивайся и смотри свой дерьмовый фильм дальше, пока я тебе череп о подлокотник не сломал.       Молодец, развернулся, трясясь то ли от страха, то ли от собственного перевозбуждения — купил билет на недо-боевик, а оказался на просмотре фильма для взрослых. Джекпот сорвал и персональную казнь. Но о втором Пятый подумает позже, когда успокоит Ингрид, что вроде как плакала от стыда, — смеялась на грани безумной истерики, — и отведёт в мотель, чтоб привести в порядок. Хватит на сегодня развлечений и травм для незнакомцев, которых потом еще и подчищать придется как свидетелей.       Всё ещё обнимая, переместился с напарницей в уборную и тут же зашёл в пустую кабинку, не до конца прикрыв щеколдой дверцу.       — Долбанный ты извращенец!.. — не смогла сдержать откровенного смеха, но всё ещё прятала пылающие щёки. — Как тебя только земля носит!       — Сказала долбанная извращенка номер два, — усмехнулся в ответ, понимая, что выпускать его она не собиралась. — Земля меня носит для того, чтобы прикрывать твои похотливые делишки. Должен же кто-то поддерживать твой образ святой невинности и жертвы. Ну и надо оставить свой след в истории!       — След из спермы и сломанной психики тех, кто нас застукает? — Неуверенно оглядевшись, всё же ослабила хватку ногами, тихо с наслаждением вздыхая, отстранилась и прижалась спиной к прохладной стенке кабинки. Да явно специально не поправляла юбку, вынуждая его лицезреть последствия сегодняшнего развлечения в виде липких бёдер.       — И из этого тоже. Но я о нашем с тобой блокнотике. Напомни мне пометку там оставить. — Достал платок и обтёр им член, который пожелал поскорее спрятать в брюках, но затормозил, внимательно рассматривая неприкрытое девичье тело, что в приглушенном свете уборной смотрелось ещё привлекательнее. Такая растрепанная, в подпорченном наряде, с достаточно широко расставленными ногами, чуть согнутыми в коленях.       — А мы разве чего-то ещё не пробовали, чтобы там записи новые оставлять? — Дышала тяжело, рукавом стирая с подборка слюну. — И да, дай и мне платок, не жадничай.       Пробовали и делали они многое. Но всегда можно было повторить. Особенно когда есть время, организм ещё пока не ноет от отходняка после веществ, а возбуждение скачет, как давление у гипертоника. Потому и взялся за голень, ставя острый каблук красных туфель на крышку унитаза, задрал платье под самую грудь без бюстгальтера, да сам встал на колени.       — Зачем, когда есть куда эффективнее средство для придания чистоты?       — Только не говори мне, что ты... — Кабинка дрогнула из-за руки, резко схватившей за верхний угол стенки, и навалившегося тела. В норвежском кличе сложно было услышать что-то связное, но слова "люблю" и "гаденыш" Пятый давно уже запомнил.       Это был самый лучший и запоминающийся поход в кинотеатр. И не важно, что рейтинг их фильма подскочил до метки "Для взрослых", а финальными титрами стал удар по черепушке несчастного мужчины, во второй раз ставшего их зрителем. Благо не подлокотником, которым грозился Харгривз, и не насмерть. К сожалению — крышкой от бочка унитаза, которую сняла с психу Трафэл под жуткий смех напарника, и до явного сотрясения с возможной потеряй памяти. Уж кому-кому, а этому бедолаге лучше ничего не вспоминать из сегодняшнего дня...