Страшные сказки Бретани

Позднее Эжени де Сен-Мартен не могла вспомнить, как она вышла из комнаты своей матери, спустилась по лестнице и дошла до двери: всё вокруг стало зыбким и качающимся, ноги шагали очень медленно, как будто она находилась под водой — или во сне. Звуки не достигали её ушей, словно они были заткнуты ватой, и Эжени скорее угадывала, чем видела сбоку от себя смутные силуэты Леона, Бомани и Жаклин д’Артаньян — девушка-мушкетёр, несмотря на слабость, встала с постели и спустилась вместе с остальными. Дети мушкетёров ждали внизу, все трое — уже знакомая Эжени низенькая пухленькая девушка с густыми светлыми волосами и ясными голубыми глазами, кудрявый молодой человек с щегольскими усиками и карими глазами, серьёзность которых вступала в противоречие с его белозубой улыбкой, и ещё один юноша, очень высокий, с тёмно-русыми волосами, собранными в хвост. При появлении Эжени кудрявый шагнул вперёд и изящно поклонился. — Мадемуазель де Сен-Мартен, моё имя Анри д’Эрбле, это, — он указал на высокого, который отвесил не менее галантный поклон, — Рауль, граф де Ла Фер, а с Анжеликой дю Валлон вы, полагаю, уже знакомы. Мы хотели бы знать... — он не договорил, уставившись куда-то за спину Эжени, на его лице появилось изумлённое выражение. — Ваша подруга у меня, — бесцветно произнесла девушка, понимая, что её слова уже запоздали, и дети мушкетёров видят всё сами. — И ваш брат тоже, — она повернулась к Анжелике. — Анри! — Жаклин д’Артаньян тенью проскользнула мимо и упала в объятия юноши — тот едва успел подхватить её. — Жаклин, ты цела! — он крепко прижал возлюбленную к себе. — Боже, ты вся вымокла! Вот твоя шпага, держи, — он протянул девушке оружие, и та тут же цепко схватила его. — Леон! — ахнула Анжелика и рванулась вперёд. Эжени обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как дочь Портоса подлетает к брату и изо всех сил обнимает его, едва не повиснув у него на шее. Леон вздрогнул всем телом, но не отстранился и не оттолкнул сестру, хотя Эжени показалось, что от столь крепких объятий ему стало трудно дышать. Помедлив, он осторожно опустил руки на плечи Анжелики. — Господи Боже... Святая Дева Мария... Как долго я тебя искала... — в устах Анжелики счастливые смешки перемежались со всхлипами. — Девять месяцев, — сдержанно ответил Леон, поглаживая сестру по спине. — Как долго я тебя искала... — повторила она и снова всхлипнула. — Я уже отчаялась... я думала, тебя нет в живых! — Анжелика все глаза проплакала из-за вас, — с лёгкой укоризной заметил Рауль, подходя поближе к ним. — Всё-таки было жестоко так исчезнуть, не сказав ни слова. Эжени из последних сил боролась с обуревавшими её чувствами. Умом она понимала, что ревновать Леона к его сестре недостойно и попросту глупо, что Анжелика искренне скучала по брату, что остальные дети мушкетёров, возможно, тоже отчасти разделяли это чувство; сердце же говорило ей, что они не имеют права стоять на её пороге и предаваться сантиментам после всего, что они сделали. И после короткой борьбы разума и сердца последнее победило. — Не менее жестоко, чем бить человека головой о стену, отнимать у него, связанного, оружие и деньги и высмеивать его только потому, что он оказался не на вашей стороне, — холодно произнесла она, делая шаг в сторону Леона. Анжелика ахнула и наконец-то расцепила руки, позволив брату вздохнуть полной грудью. — Но я же нечаянно! — жалобно вскрикнула она. — Было бы забавно, если бы вы «нечаянно» убили своего брата, — ещё более холодно ответила Эжени. — Откуда вы вообще об этом знаете, сударыня? — нахмурился Анри, а Жаклин выпрямилась и сверкнула глазами в её сторону. — Леон вам рассказал? Капитан, — он повернулся к сыну Портоса, — что вы такого наговорили мадемуазель де Сен-Мартен про нас? — Правду, и ничего, кроме правды, — голос Леона был не менее холоден, чем у Эжени. — Или вы будете отрицать, что всячески препятствовали мне в исполнении моего долга? — Нет, не буду, — Анри нахмурился. — Но ведь мы тоже исполняли свой долг! — Если судить по рассказу господина капитана, вы — кучка скучающих детишек из богатых семей, которые почему-то решили, что их происхождение и благосклонность королевы даёт им право носиться по миру в поисках приключений и сметать с пути всякого, кто подвернётся под руку, — заметила Эжени. — Я достаточно наслышана о вашем «благородстве», господа мушкетёры! — Мы пришли к вам как гости, в надежде на вашу помощь, а вы держите нас на пороге и осыпаете упрёками, — покачал головой Рауль. — Не очень-то красиво с вашей стороны. — Не вам учить меня манерам, граф де Ла Фер! — оскалилась она, чувствуя знакомое покалывание в кончиках пальцев и стук крови в висках. — Вы — человек, мешающий правосудию исполнять свой долг, защищающий государственного преступника, упрекающий противника в том, что он сражается не в одиночку, но сам не способный одержать победу без помощи монахини... — Вы как будто ждали этого момента — встречи с нами, чтобы излить на нас весь ваш гнев! — поразился Анри, кинув встревоженный взгляд на побледневшего Рауля. — О да, я очень долго этого ждала! — подтвердила Эжени — магия уже кипела в ней, и ей стоило огромных усилий сдерживаться, сжимая пальцы в кулаки. — Я мечтала, что когда-нибудь увижу вас всех и выскажу вам в лицо всё, что я о вас думаю! Не беспокойтесь, у меня для каждого найдутся слова. И для «храброй воительницы», бросающей песок в лицо своему противнику, отнимающей у него кошелёк и шпагу, обвиняющей его в том, что он может сражаться только с помощью гвардейцев, но способной победить его только с помощью монахов. И для сына Арамиса, считающего себя благородным человеком, но идущего на обман с переодеванием. И для баронессы, для которой смеяться над именем человека, не знающего своего происхождения, — милая забава! Для вас всех, «честные люди», прибегающие к обману, насилию, насмешкам, считающие, что вы лучше других лишь потому, что ваши отцы были когда-то героями Франции! Я и сама не без греха, мне приходилось лгать, умалчивать и проявлять жестокость, но я хотя бы раскаивалась в этом! Она умолкла, чувствуя, как бешено колотится сердце, по вискам течёт пот, а к глазам подступают слёзы, но это были злые слёзы. Во всём теле ещё бушевала магия, и Эжени несколько раз глубоко вздохнула, борясь с желанием выпустить вихрь разрушения наружу. Исподлобья она мрачно разглядывала детей мушкетёров. Рауль цветом лица почти сравнялся со своей рубашкой и держался за грудь — должно быть, дала знать о себе старая рана, полученная в сражении с иезуитами. Жаклин, напротив, разрумянилась и нервно кусала губы, явно готовясь выпалить что-нибудь нелестное. Анри тяжело переводил дыхание и беспрестанно проводил рукой над верхней губой, подкручивая и без того завитые усы. Что касается Анжелики, то она медленно отступала от брата, вытирая рукой глаза. — Вы не знаете, что нам пришлось пережить! — гнев Жаклин наконец-то нашёл свой выход. — Вас не пытались сжечь заживо, вам не приходилось сражаться с монахами, которых раз в десять больше, или противостоять королевским гвардейцам, вам... — Зато мне приходилось сталкиваться с кое-чем другим! — Эжени повысила голос. — Я тоже, знаете ли, не сидела сложа руки в своих краях. Мне тоже привелось заглядывать в лицо демонам — своим и чужим. — И это правда, — неожиданно для всех подал голос Леон. — Вы не видели, с какой нечистью нам пришлось столкнуться, господа мушкетёры. — Нечистью? — вздрогнула Анжелика. — Какой нечистью? — Полагаю, нам всем лучше уйти, — Анри д’Эрбле откашлялся и потянул за рукав Жаклин, которая всё ещё прожигала Эжени яростным взглядом. — Мы оказались здесь невовремя... слишком поздно. — Нет. Леон произнёс это слово совсем тихо, и Эжени удивлённо посмотрела на него, полагая, что ослышалась, — шум крови в ушах почти заглушал посторонние звуки. — Нет, — чуть громче повторил сын Портоса и взглянул на неё. — Эжени, прошу... не надо больше. У нас есть проблемы посерьёзнее, чем то, что случилось давным-давно на берегу или в таверне. — Всего год назад, — напомнила Эжени. — Всё равно. После этого столько всего произошло... я изменился, они, — он кивнул на детей мушкетёров, — тоже изменились. А в ваших краях, похоже, появилась новая нечисть. — Что вы имеете в виду под нечистью? — нахмурился Анри. — Это фигура речи или... — Призраки, оборотни, вампиры, ундины, лесные духи — самая разная нечисть, — ответил Леон. — В этих краях водится много созданий, существование которых... трудно представить, но всё же они есть. И похоже, одно из них вчера ночью напало на вашу жену. — Жаклин? — Анри с тревогой обернулся к ней. — Это правда? — Я сама не помню, что я видела, — Жаклин потрясла головой и поморщилась, схватившись за затылок. — Впрочем, это неважно, ведь мадемуазель де Сен-Мартен всё равно не захочет нас выслушать! — Госпожа, — послышался сзади низкий голос, и все изумлённо уставились на Бомани, который, оказывается, никуда не уходил, а всё время стоял здесь, прислонившись к стене, почти незаметный в сумраке комнаты. — Я не могу указывать вам, что делать, но я имею право дать вам совет. Разве я вынес эту девушку из леса и принёс в замок затем, чтобы вы прогнали её прочь? — Ты спас Жаклин жизнь? — Анжелика с любопытством посмотрела на негра. — Да, — отозвалась Жаклин. — Нет, — одновременно с ней ответил Бомани. — Я всего лишь нашёл её в лесу, без сознания, и принёс сюда, а госпожа Эжени привела её в чувство. — Послушайте, — снова заговорил Леон. — Я тоже не в восторге от новой встречи с вами, господа, но мы не можем просто так разъехаться и забыть о случившемся. Слишком много всего произошло, и нам нужно это обсудить. Эжени, — он снова посмотрел на девушку, и она, поражённая, прочла в его взгляде мольбу, — пожалуйста. Я не так часто вас о чём-то просил... — Ладно, — выдохнула она, чувствуя, как магия постепенно начинает отступать. — Можете пройти в столовую — места там хватит. — Я могу принести вина, госпожа, — вызвался Бомани, с тревогой глядя на её бледное лицо. — Хорошо, так и сделай. Но только вино — кормить я вас не собираюсь.

***

Все шестеро собрались в столовой — дети мушкетёров на одном конце большого овального стола, Эжени на другом, Леон посередине. Бомани, разлив по бокалам анжуйское, испарился, и после его ухода в комнате повисла гнетущая тишина. Жаклин немного отпила из бокала, и румянец окончательно вернулся на её лицо, а волосы уже слегка высохли и закудрявились сильнее обычного. Леон, наблюдая за ней, заметил, что дочь д’Артаньяна изменилась — она уже не была похожа на мальчика, лицо чуть округлилось, его черты стали более мягкими, а движения Жаклин — плавными и изящными. Только глаза сверкали по-прежнему ярко, испуская свой огонь то в Эжени, то в Леона. Остальные дети мушкетёров тоже изменились — они как будто стали серьёзнее и взрослее за время отсутствия бывшего капитана. Анри теперь улыбался значительно реже, и голос его звучал сдержанней; Рауль не утратил своей обычной собранности, но из его глаз исчезла мечтательная задумчивость, они приняли более решительное выражение. Анжелика тоже улыбалась не так часто, и её внутренний свет словно притух, а в голубых глазах появилась настороженность. Время от времени она через стол бросала взгляд на брата, и он каждый раз вздрагивал, увидев в нём томительную тоску. «Чёрт, а ведь она и правда скучала по мне!» — с болью в сердце подумал он. Прежде всего дети мушкетёров убедились, что Жаклин не пострадала при нападении неизвестного существа и не получила существенных повреждений. Эжени принесла из своих запасов баночку с какой-то мазью для лечения синяков и поставила перед Жаклин с таким видом, как будто оказывала ей величайшую милость. Дочь д’Артаньяна ответила ей мрачным взглядом, однако всё же намазала шею. Ушибленный затылок ей промыла и перевязала Анжелика, и теперь голову Жаклин стягивала тугая полоса белой ткани, прижимая её золотистые кудри. — Сначала, наверное, вы должны узнать, почему я оказался здесь, — прервал затянувшееся молчание Леон. — Я поступил на службу к Эжени в начале осени... — Но я встретила её в октябре, и она никак не дала знать, что знакома с тобой, когда я рассказывала про тебя! — перебила его Анжелика и бросила обвиняющий взгляд на хозяйку замка. — Вы рассказывали мне про Леона дю Валлона, а ко мне на службу поступил Леон Лебренн, — ледяным тоном ответила та. — Но вы ведь видели его шпагу, не могли не видеть! И видели мою! Вы должны были догадаться, что мой брат, про которого я говорю, — тот самый человек, который служит вам! — Капитан Леон представился другим именем, чтобы его не смогли разыскать, — пояснила Эжени. — Он ничего не рассказал мне про свою сестру, и можно было предположить, что он не хочет быть найденным. Раскрыть вам всю правду было бы предательством по отношению к Леону. — Но я так тосковала по нему... — Анжелика поникла. — Знаешь, Леон, я сохранила твоё письмо и уже сбилась со счёта, сколько раз перечитывала его! — И так и не последовала содержащемуся в нём совету, — поморщился её брат. — Ты всё ещё не замужем за Раулем! — Мы готовимся! — вспыхнула Анжелика. — Просто очень медленно. — Анжелика всё надеялась найти вас и пригласить на нашу свадьбу, — добавил граф де Ла Фер, слегка покраснев. — Если так пойдёт и дальше, у Анри и Жаклин уже будут дети и внуки, а вы всё ещё будете собираться с духом, — покачал головой Леон. — Откуда вы знаете? — вздрогнула Жаклин, выпрямляясь на стуле, и от Эжени не укрылось, как она прижала руку к животу. — Знаю о чём? — не понял Леон. — О наших детях. Точнее, о ребёнке. — О каком ребёнке? — сын Портоса с недоумением посмотрел на неё. — О нашем будущем ребёнке, — пояснила Жаклин, покосившись на мужа. — Вы беременны? — нахмурился Леон. — И узнала об этом только пару недель назад. — И после этого ты зачем-то кинулась в лес посреди ночи! — Анри с тревогой посмотрел на супругу и сжал её руку. — Я терпел, когда ты рисковала собой, но рисковать нашим будущим ребёнком... — Я всего лишь увидела какую-то тень на холмах и решила проверить... — Подождите! — прервала её Эжени. — Кажется, мы отклонились от повествования. Леон рассказывал про свою службу мне... — Да тут и рассказывать-то особо нечего, — бросил он. — Во владениях Эжени в изобилии водятся всякие волшебные создания — да и в соседних краях тоже. За всё время моей службы я столкнулся с привидением, вселившимся в чёрного козла, ундиной, жаждавшей отомстить своему убийце, крестьянкой, ставшей волчицей-оборотнем, лесными духами, заманивавшими людей на холмы, привидением девушки, сломавшей шею при падении в овраг, вампиршей и охотившимся на неё вампиром, допплером, поселившимся при монастыре... Кажется, никого не забыл. — Кем? Последнее не понял, — прищурился Анри. — Допплер — существо, способное принимать любое обличье. — И чьё же принял этот? — Сначала — одной воспитанницы из монастыря, потом — Эжени, затем — моё. — Ты же шутишь? — жалобным тоном спросила Анжелика, осеняя себя крестным знамением. — Скажи, что шутишь! — Увы, сестра, я не шучу, — покачал головой Леон. — Все эти создания существуют на самом деле, и Эжени старается очистить от них свои земли — изгнать, расколдовать, договориться — а я помогаю ей по мере сил. — Это кто-то из них наградил вас шрамом? — Рауль кивнул на лицо Леона, словно только сейчас заметив тонкий след на щеке, оставленный клинком. — Нет, просто порезался при бритье, — усмехнулся капитан. — Бриться шпагой, знаете ли, чрезвычайно неудобно. — Это был допплер, — вмешалась Эжени. — Допплер, принявший облик Леона и сумевший воссоздать его шпагу. — Кроме того, ундина прокусила мне плечо, — Леон дотронулся до левого плеча и поморщился при воспоминании об острых зубах Агнессы Сенье, впившихся в него, — а вампирша отпила у меня крови — правда, с моего согласия. Ну и лесные духи пытались увести меня с собой, один крестьянин, убивший своего сына, — застрелить, а ещё меня хотел прикончить охотник, но его загрызла волчица-оборотень. Дети мушкетёров переглянулись. Леон был уверен, что Анри д’Эрбле после такой речи звонко расхохочется, Жаклин покрутит пальцем у виска, Анжелика вздохнёт ещё более жалостливо и перекрестит брата, Рауль покачает головой и заведёт речь о невозможности существования нечистой силы, но все четверо были на удивление серьёзны. — Нечисть и нежить, — тихо проговорил сын Арамиса. — Что ж, это многое объясняет. — Если наши отцы смогли вернуться с того света, разве это не подтверждает существование магии, волшебных существ и другого мира, расположенного рядом с нашим? — спросила Жаклин. Поняв, что они верят ему, Леон испытал такое облегчение, что на него накатила слабость, и он обессиленно откинулся на спинку стула, чувствуя на себе встревоженный взгляд Эжени. — Скажите, а колдуны и ведьмы тоже существуют? — негромко произнёс Рауль. — Да, — Леон едва удержался, чтобы не покоситься на Эжени. — Достаточно редко, но они встречаются. — Что ж, это действительно многое объясняет, — пробормотал де Ла Фер. — Что именно, можно узнать? — Леон собрался с силами и выпрямился на стуле. — Похоже, мы прибыли сюда, преследуя колдуна, — медленно проговорил Анри д’Эрбле. — Иначе я никак не могу это объяснить. — В Париже пару месяцев назад появился человек по имени Виктор Туссак, — пояснила Жаклин. — Дуэлянт, игрок, пьяница, большой любитель женщин. Из-за одной женщины — я не буду раскрывать её имя, чтобы не опозорить её и так поруганную честь — у Туссака случилась дуэль с молодым мушкетёром, Симоном д’Ошенье. И на этой дуэли Симон был убит. — Это был умный и пылкий молодой человек, подававший большие надежды, — добавил Анри, уставившись в столешницу. — Мы с ним стали хорошими товарищами — не такими, конечно, как с Раулем или с Анжеликой, но всё же. Он любил даму, о которой шла речь, и хотел защитить её честь. И она, возможно, тоже любила его. Симон не был записным дуэлянтом, но он прекрасно владел шпагой. И в том, что он был убит Туссаком, было что-то... неправильное. — Разумеется, после этого не могло быть и речи о хоть каком-то примирении с Туссаком, — вновь заговорила Жаклин. — Он жестокий человек, жестокий и подлый... и совершенно безответственный в обращении с женщинами! И ему, конечно же, удалось избежать наказания за дуэль — он обладает какими-то связями при дворе. — Однажды мы с ним серьёзно поссорились, — Анри с трудом сдерживал гнев в голосе. — До дуэли не дошло, но каждый из нас знал, что бывают слова, которые невозможно взять обратно. А на следующий вечер меня попытался убить какой-то бродяга на улице. Просто набросился ни с того ни с сего, и если бы рядом не оказалось Жаклин... — он покачал головой и снова уставился в стол. — Он погиб прежде, чем мы сумели его допросить, — продолжил Рауль, хмурясь всё сильнее. — Мы подумали, что этого человека подкупил Туссак, но ничего не могли доказать. И была ещё одна странность... — Я видел его глаза, когда он пытался заколоть меня, — Анри дёрнул плечом, отгоняя жуткое воспоминание. — Они были пустыми, совершенно пустыми — ни гнева, ни страха, ни радости. Как будто он и не ради денег пытался меня убить. Как будто его чем-то опоили, вложили в руки клинок и указали на меня: «Убей!». И он покорно пошёл убивать. — Опоили или околдовали, — вставила молчавшая до сей поры Анжелика. — Я слышала легенды о чародеях, которые могли взглядом подчинять себе людей и заставлять их делать разные вещи... иногда очень дурные. А люди потом приходили в себя и ничего не помнили. — Вы считаете, что и Виктор Туссак обладает подобной силой? — нахмурилась Эжени. — Не очень хочется в это верить, но такое вполне может быть — особенно после всего, что мы тут услышали, — Анри кивнул в сторону Леона. — После нападения того бродяги на меня Туссак исчез из города, но мы не могли оставить это так и отправились его разыскивать. Говорят, что он вроде бы происходит из этих мест, и мы поехали сюда, надеясь найти его или узнать что-то о его прошлом. — Вот только ничего не вышло, — вздохнула Анжелика. — Его дом сгорел около десятка лет назад, все его родные либо умерли, либо разъехались. Туссак — человек без прошлого, он как будто вынырнул из ниоткуда и прибыл в Париж, чтобы приносить людям зло! — Мы уже собирались ехать обратно, но до гостиницы были далеко, и мы остановились переночевать в лесу, — Анри бросил сердитый взгляд на Жаклин. — С какой стати тебе понадобилось покидать нас и убегать в лес посреди ночи, да ещё в дождь? — Тогда ещё не было сильного дождя, — встряхнула головой дочь д’Артаньяна, отбрасывая от лица влажные кудри. — Вы все крепко спали, а мне не спалось, голова кружилась, меня мутило, — она снова опустила ладонь на живот, пока ещё совершенно незаметный под платьем. — В шуме ветра мне послышались чьи-то шаги, стоны и даже плач. Я взяла шпагу и пошла проверить. На холмах заметила какую-то тень, окликнула её, но ответа не получила. — И вместо того, чтобы разбудить нас и идти всем вместе, ты пошла за ней одна! — воскликнул Анри. — Жаклин, ты с ума сошла! — Я знала, как вы все устали после дороги, — она нахмурилась. — И я ушла, как мне казалось, недалеко, и легко могла бы найти дорогу назад. Но в какой-то момент я потеряла тень из виду, а потом... — она побледнела и зябко поёжилась, — кто-то налетел на меня сзади. Я упала на землю, каким-то чудом вывернулась и всадила в него шпагу, но оно... это существо... ему как будто было всё равно. Оно словно и не почувствовало боли, и из него не текла кровь. Это был мужчина, насколько я могла разглядеть, но весь тёмный, иссиня-чёрный, от него пахло лесом, мертвечиной и чёрт знает чем ещё, и он ни разу не издал ни единого звука, даже не захрипел! — Вот почему вы в первые мгновения испугались, увидев Бомани! — воскликнула Эжени. — Из-за цвета кожи! — Вы очень наблюдательны, — кисло ответила Жаклин. — Оно, это существо, схватило меня за шею и приподняло. Кажется, оно несколько раз ударило меня головой о ствол дерева — или я сама ударилась, пытаясь вырваться? Потом я снова воткнула в него шпагу едва ли не по самую рукоять, и оно отпустило меня — а потом просто вытащило шпагу из себя и отбросило в кусты. Я бы позвала вас на помощь, если бы могла, но у меня так болело горло, сдавленное его пальцами, что я едва могла шептать. Я кинулась бежать, потом попыталась спрятаться среди кустов... а затем лишилась чувств. Видимо, это существо всё же не нашло меня, — она издала нервный смешок, — иначе бы я не пролежала там до утра, и меня бы не нашёл ваш Бомани. — Проснувшись утром и не обнаружив Жаклин, мы все кинулись на её поиски, но нашли только валявшуюся в кустах шпагу, следы борьбы и кровь на коре дерева, — добавил смертельно побледневший Анри. — Мы искали её по всему лесу, а потом Анжелика вспомнила, как один трактирщик сказал нам, что в этих краях расположены владения Эжени де Сен-Мартен, и предложила обратиться к вам за помощью. Мы приехали к вам и встретили Жаклин, к счастью, живую и почти невредимую... — ... и встретили Леона! — заключила Анжелика, сияющими глазами глядя на брата. Эжени приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но тут дверь медленно раскрылась, и в столовую вошёл Бомани, ещё более встревоженный, чем утром. — Госпожа, к вам пришла Лаура Клеман, — поклонившись, произнёс он. — И боюсь, у неё дурные вести.